Красная армия в 1941 году. Вооружение и военная техника. Мы наш, мы новый мир построим…

Почему Германия смогла «опередить?»

На эту тему выпущено огромное количество книг и сделаны сотни записей в блогах, но по сей день, вопрос о разгроме советских мехкорпусов в 1941 году - один из самых запутанных вопросов. Я в этой области не специалист, но мне, как гражданину, как историку, конечно, хотелось в нем разобраться. Как я разбирался я изложил в данном материале.
Вообще если хочешь разобраться в каком-то вопросе в котором малосведущ, то самый простой способ - это прочитать работу авторитетного специалиста в не менее авторитетном издании. Для меня многие годы таким изданием был «Военно-исторический журнал» издаваемый Министерством обороны России. Меня интересовали вопросы, которые, наверное, важны для всякого русского или бывшего советского человека. Вопросы простые: если РККА обладала таким огромным количеством танков, то почему они не были использованы? Или, если они были использованы, то почему это не дало результата?
Короче говоря, стал я читать журнал №5 за 2006 год. В статье генерала-майора запаса А.И. Миренкова «Военно-экономический фактор в битве под Москвой» сказано: «Да, это факт, что в результате допущенных промахов из имеющихся в войсках Красной армии на 22 июня 1941 года 22,6 тыс. танков к концу года осталось 2100…» То есть, по данным генерал-майора запаса РККА потеряла за несколько месяцев 20500 танков! Цифра показалась мне настолько огромной, что я заинтересовался: сколько же всего танков советская промышленность произвела до войны? В этом мне помогла книга Николая Симонова «Военно-промышленный комплекс СССР в 20-50 годы». В книге размещены таблицы производства танков по годам.

Цифры таковы:

1930 -170
1931 -740
1932 - 3038
1933 - 3509
1934 - 3565
1935 - 3055
1936 - 4804
1937 - 1559
1938 - 2271
1939 - 2985
1940 - 2790
1941 (два квартала) - 2413
Всего: 30899 танков!

Что получается? Из 30899 танков выпущенных советской промышленностью за 10 с половиной лет у СССР к 22 июня 1941 года выбыло 8299 танков. Куда они выбыли? Точной раскладки не имею. Возможно, часть выбыла по причине боев в советско-финляндской войны (Маннергейм писал, что только его армия уничтожила более 500 советских танков), несколько сот танков отправили в качестве помощи республиканским испанцам, а так же китайцам, какие-то танки были потеряны в конфликтах с японцами. Вероятно, часть танков вышла из строя по причине износа, аварий, брака, ведь РККА проводила ежегодно учения, а некоторые танки вообще служили в качестве учебных машин. Сколько танков были учебными - не знаю, цифры не нашел, но учитывая, то количество танкистов, которое требовалось для 22 -тысячной армады готовить ежегодно - их должно быть очень много.
Когда я все это посчитал у меня появилось желание сравнить эти данные с немецким производством танков. Специальной литературы по этому вопросу не нашел. Поэтому вынужден был воспользоваться Википедией. Там даны такие цифры:

До 1934 г. Танкового производства в Германии нет.
С 1934 по 1937 г. - 1876
1938 - 804
1939 - 743
1940 - 1559
1941 (весь год) - 3153
Всего - 8096 танков.

А теперь попытаемся проанализировать цифры вот в какой плоскости. Многие авторы, пишущие в жанре фолк-хистори постоянно говорят о том, что Сталин хотел напасть на Германию, но Гитлер его опередил. Пишут, что СССР вынашивал планы порабощения Европы и экспорта революции… Стоп. Давайте задумаемся: к началу 1934 года в Германии не построено ни одного танка. В СССР их построено 7457 штук! Если Сталин хотел поработить Европу, то почему он не сделал это в 1934 году? Авторитарный вождь тоталитарной страны… Почему и зачем он ждал когда к власти в Германии придут нацисты, построят танки и его опередят? Ведь по логике вещей он меньше кого бы то ни было должен был стремиться оттягивать начало войны…

Куда исчезли танки РККА?

В частности Резун утверждал, что СССР сам готовился напасть на Германию, но не успел. А поскольку готовился к наступательной войне, а не к оборонительной, то и потерпел такие сокрушительные поражения. Мысль подхватили и развили многочисленные историки-грантоеды, публицисты, политики...
Почему Резун сделал вывод о намерении СССР вести наступательную войну. Причин, по его мнению, несколько:
1.СССР строил быстроходные танки, способные с большой скоростью передвигаться на катках со снятыми гусеницами (По мнению Резуна потому что в Европе много шоссейных дорог).
2.СССР строил карбюраторные танки, а не дизельные (По мнению Резуна потому что в Европе много автоколонок)
3.Армии прикрытия стояли близко к границе (По мнению Резуна это свидетельствует о намерении нанести удар).
Короче говоря, СССР всю эту танковую армаду построил, подогнал к границе, но удар не нанес, не успел. Почему не успел Резун не объясняет. Удивительно, но и серьезные историки обходят этот вопрос вниманием. Заявляют: «СССР не успел подготовится к войне» и все.
А то, что Сталин «хотел» поработить Европу у них не вызывает никакого сомнения. Ведь Коминтерн создал, о мировой революции рассуждал. Факт того, что Сталин постоянно защищал идею возможности строительства социализма в одной отдельно взятой стране — их не интересует.
Сами либеральные историки насчитав у СССР танковую армаду опровергли тезис о намерении СССР экспортировать революцию в европейские страны!
Но на этом изъяны либеральной логики не заканчиваются. Я старательно искал, но так и не нашел ни одного вразумительного объяснения куда именно делись более 20 тысяч танков потерянных РККА в первые полгода войны. Версию о том, что они могли быть подбиты следует отвергнуть сразу.
Те германские мемуаристы, которых мне довелось прочесть, не припоминают ни о каких тяжелых танковых боях на границе. Ни Манштейн, наступавший в Прибалтику, ни Гудериан двигавшийся мимо Белостока на Минск, не встречал крупных танковых соединений РККА. Первые тридцатьчетверки ему попадаются уже у Минска. Но именно в Белостоке находилась одно из самых крупных соединений вооруженных новейшими танками. Да и советские мемуаристы о них почти не упоминают. То есть, танки должны были достаться немцам в большом количестве и почти или полностью целыми.
Однако немцы их не используют. К моменту битвы под Москвой танки вермахта массового вырабатывают ресурс. Грязь и снег выводят из строя последние единицы бронетехники с которыми немцы начали войну. Наступление выдыхается. Не имеющие тяжелых танков немецкие генералы при встрече с каким-нибудь десятком Т-34 начинают изрядно нервничать. И при этом вермахт не использует сотни целых Т-34, которые захвачены в первый месяц. На минуту представим: немцы берут пару сотен Т-34, заливают захваченной соляркой, снабжают боекомплектом с захваченных складов и наступают на Москву. Немцы в бинокль ее уже видели. Вот эта пара сотен Т-34 легко могла решить судьбу всей компании! Но тысячи советских танков стоят без дела, а немцы, растеряв в боях бронетехнику вынуждены отступить от Москвы. Вы верите, что немцы такие придурки?
Выходит парадоксальная вещь: масштабных танковых сражений не было, тысяч трофейных танков тоже не было.... Они испарились! Танки РККА — это суслик из фильма «ДМБ».
-Ты суслика видишь?
-Нет, вижу.
-И я не вижу. А он есть!
Рушится еще один миф либеральных историков. На что я хочу обратить внимание все читателей: по какому-то странному стечению обстоятельств ни один военный историк отчего-то не написал ни одной заметной работы по использованию трофейной советской техники в вермахте. А если и написали, то осталась эта работа в кругу специалистов. До широких масс информация не дошла.
Забавная штука: либеральные историки пишут, что Сталин хотел напасть, но не успел, но никто не объясняет чего именно он не успел. Либеральные историки пишут, что у СССР потерял десятки тысяч танков, но не пишут куда они делись.

Почему немцы списали танков в шесть раз больше чем СССР?

Напомню, что я не ищу новых цифр — пользуюсь теми, которые дают официальные историки и которые в целом разделяют все авторы жанра фольк-хистори. Поскольку эти цифры никто не оспаривает, то от них и оттолкнемся.
С 1934 по июнь 1941 года СССР произвел 23442 танка. Все кто считает, что тема уже исследована от и до и для полного счастья осталось прочитать перечитать Резуна и Солонина — попытайтесь запомнить эту цифру! К июню 1941 года на вооружении РККА состоит 22600 танков. То есть если считать, что на вооружении стоят только агрегаты выпущенные после 1933 года, то разница в произведенных и стоящих на вооружении окажется всего 842 танка. По-моему подсчет простенький.
Теперь смотрим на германское производство. Всего германская промышленность до нападения на СССР произвела примерно 6500 танков. К моменту нападения на СССР Германия имела всего 5639 танков. Из них — 600 танков чешских и некоторое количество французских и польских. То-есть к июню 1941 из общего числа произведенных немецкой промышленностью танков в строю осталось не более 5000 штук. Разница в произведенных и стоящих на вооружении окажется около 1500 танков.
Теперь внимание: немцы списали (потеряли) с 1934 года каждый свой четвертый танк, РККА списала лишь каждый 26-й! После этого можно сколько угодно рассуждать о проценте требующих или не требующих ремонта единиц все очевидно: танкохлам просто не был списан в утиль. Именно поэтому немцы и не могли использовать этот металлолом по прямому назначению!
При этом следует взглянуть еще на потери. Точными данными о боевых потерях немцев в Польше и Франции не располагаю, но они были незначительны. Зато потери РККА в танках (если верить финнам) были огромны — 500 штук. Кроме того, несколько сот танков СССР поставил в Испанию, некоторое количество было передано Китаю, потеряно в приграничных конфликтах с японцами. Выходит РККА вообще не списывала танки!

Из чего слепили мехкорпуса?

В 1986 году «Воениздат» выпустил тиражом 65 000 экземпляров книгу воспоминаний Героя Советского Союза, генерала-майора Малыгина К.А. Для нас эта книжка ценна тем, что в июне 1941 года Малыгин К.А. являлся начальником штаба 41-й танковой дивизии 22-го мехкорпуса. Вот как он об этом пишет: «В 1941 году в Красной Армии ускоренно формировались крупные подвижные соединения, однако, как известно, в полном объеме выполнить эту задачу не удалось, так как сроки оказались недостаточными. На основе нашей и 36-й танковой бригады по штату мирного времени формировалась 41-я танковая дивизия».
Прервем повествование Малыгина и посмотрим как этот процесс описывает начальник Генштаба РККА Жуков Г.К в своих мемуарах. Он пишет: «В 1940 году начинается формирование новых мехкорпусов, танковых и механизированных дивизий. Было создано 9 мехкорпусов. В феврале 1941 года Генштаб разработал еще более широкий план создания бронетанковых соединений, чем это предусматривалось решениями правительства в 1940 году.
Учитывая количество бронетанковых войск в германской армии, мы с наркомом просили при формировании механизированных корпусов использовать существующие танковые бригады и даже кавалерийские соединения как наиболее близкие к танковым войскам по своему “маневренному духу”.
И.В. Сталин, видимо, в то время еще не имел определенного мнения по этому вопросу и колебался. Время шло, и только в марте 1941 года было принято решение о формировании просимых нами 20 механизированных корпусов.
Однако мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности. Для полного укомплектования новых мехкорпусов требовалось 16,6 тысячи танков только новых типов, а всего около 32 тысяч танков. Такого количества машин в течение одного года практически взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров».
Немного отклоняясь от темы выскажу субъективную точку зрения. Генералы часто упрекают Сталина в том, что мало прислушивался к их мнению. И не терпел возле себя сильных личностей. Мне это дело видится совершенно противоположным образом. Сталин всегда симпатизировал людям решительным, способным брать на себя ответственность. Именно этим, в частности, может объясняться карьерный взлет Жукова и откровенного хвастуна Еременко. Я не говорю, что они плохие военачальники. У меня претензии к их человеческим качествам.
Не исключено, что разное видение перспектив создания мехкорпусов послужили поводом для замены Сталиным Мерецкова на Жукова на посту начальника Генштаба. Вот как обсуждение вопроса мехкорпусов со Сталиным описывает сам Мерецков К.А.: «И. В. Сталин вызвал меня к себе через три дня после назначения Жукова начальником Генштаба. В кабинете Находился Молотов. Сталин поздоровался и сердито сказал:
- Что же это, братец мой, стали вы снова заместителем наркома и перестали докладывать мне текущие дела?
- Сам по себе, товарищ Сталин, я и раньше не ходил сюда. Вы меня вызвали - я явился.
- А почему не приносите на просмотр план создания механизированных корпусов?
- Проект этого плана с вашими поправками, товарищ Сталин, был перепечатан. Жуков сказал, что он сам доложит его вам.
-С Жуковым мы уже беседовали. Он хочет механизированных корпусов вдвое больше, чем там намечено.
-Вы мою точку зрения знаете, товарищ Сталин. Я от нее не отступился. Сейчас у нас новых танков мало. К лету этого года планируемые корпуса не будут готовы: Раньше следовало начинать их создание. По представленному нами проекту корпуса вступят в строй весной 1942 года. Мысль Жукова об удвоении превосходна, недостает только материальных возможностей. При наличии материальной базы его предложение будет реализовано к 1943 году».
Что из этого следует? Следует одно: Мерецков утверждает, что планы создания мехкорпусов не реалистичны, а Жуков внушает Сталину, что их создать можно в нужном количестве. Сталин верит Жукову и делает это напрасно. Впоследствии Жуков сам признает: «...мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности». Что дальше? Дальше следующее — для получения нужного количества мехкорпусов танки перестают списывать в утиль, а все что хотя бы отдаленно напоминает танк заносят в списки как боевую единицу. Танковая численность РККА раздувается. Еще один маленький фрагмент для иллюстрации:. Жуков пишет: «В апреле 1941 года для стрелковых войск был введен штат военного времени. Стрелковая дивизия — основное общевойсковое соединение Красной Армии — включала три стрелковых и два артиллерийских полка, противотанковый и зенитный дивизионы, разведывательный и саперный батальоны, батальон связи, тыловые части и учреждения. По штатам военного времени дивизии надлежало иметь около 14 с половиной тысяч человек, 78 полевых орудий, 54 противотанковые 45-мм пушки, 12 зенитных орудий, 66 минометов калибра 82-120 мм, 16 легких танков, 13 бронемашин, более трех тысяч лошадей. Полностью укомплектованные дивизии могли представлять собой достаточно мобильное и грозное боевое соединение».
Читаем: «16 легких танков!» Но в стрелковых дивизиях в действительности танков не было. Их все забрали в мехкорпуса.

Как вели себя сильнейшие в мире танки в бою?

Но вернемся к воспоминаниям генерала Малыгина. Он пишет: «Из 38-й танковой бригады был создан 81-й танковый полк. Его возглавил бывший командир учебного батальона майор В.Г. Ковалев, волевой и опытный танкист. Из 36-й танковой бригады мы сформировали под началом майора А.С. Сунина 82-й танковый полк. 41-й мотострелковый полк создавался заново. Личный состав, вооружжение и техника для него начали поступать в начале мая. Подавляющее большинство красноармейцев были новобранцами,ни разу не державшими в руках винтовку. 41-й гаубичный артиллерийский полк к ому времени уже получил людей и орудия, но не имел ни одного тягача».
Снова прервемся... Мехкорпус состоит не из одних только танков. Даже если натащить очень много не просто танкохлама, как было в реальности, а новых танков, то это все равно не мехкорпус. Гаубицы без тягачей. Это означает что в реальности (так и было) гаубицы пришлось буксировать двухбашенными пулеметными танками Т-26.
Далее Малыгин живописует еще более грустную картину: «В 41-м зенитно-артиллерийском дивизионе было три батареи личного состава, но только одна имела четыре 37-милиметровых зенитных пушки».
И еще: «К комплектованию мелких подразделений мы приступили незамедлительно, так как структура их значительно изменилась: взвод имел теперь не три танка, а пять, рота — шестнадцать. К тому же в прежние экипажи влились почти сорок процентов новичков и танкистов из других подразделений».
А теперь вспомните что пишут либеральные историки: танки были отличными, войска через две недели были способны начать наступление, танкисты подготовленными... Миллионы людей в России живут и думают, что было именно так как им об этом вещают либералы!

Сходим за «правдой» в Википедию?

Для интереса сравните с тем, что описывает Малыгин со статьей, посвященной 41-й танковой дивизии из Википедии:
“41-я танковая дивизия сформирована в Киевском особом военном округе на основе 36-й и 38-й танковых бригад в марте 1941 года.
В действующей армии с марта 1941 по 9 сентября 1941 года.
На 22 июня 1941 года дислоцировалась во Владимире-Волынском, имея в своём составе 415 танков (342 Т-26, 31 КВ-2, 41 химический и один Т-37). В 4 часа 22 июня 1941 года 41-я танковая дивизия была обстреляна дальним артиллерийским огнём. В этот же день совершает марш из района сосредоточения на Люблинец, колхоз Любляны, Будище в леса южнее Тупалы (район Ковеля). В пути дивизия попала в болотистую местность, часть танков застряла, в назначенный район дивизия не вышла и в период с 22 по 29 июня 1941 года части дивизии передавались в другие подразделения, использовались для поисков диверсантов, охраны штабов и т. д.
К 29 июня 1941 года организованно 41-я танковая дивизия отошла на рубеж реки Стоход, где перешла к обороне. Успешно участвовала в целом достигшем ограниченных целей контрнаступлении под Дубно, уничтожив до трёх батальонов пехоты противника, 10 противотанковых орудий и 2 артбатареи.
С 2 июля 1941 года 41-я танковая дивизия начала отход на рубеж реки Случь, а с 10 по 14 июля 1941 года 41-я танковая дивизия участвовала в контрударах на новоград-волынском направлении. С 23 июля по 5 августа 1941 года 41-я танковая дивизия вела активные бои в районе Коростенского укрепрайона, по 20 августа 1941 года там же сковывала крупные силы противника.
На 19 июля 1941 года в дивизии остался один танк, на 14 августа 1941 года осталось всего 583 человека. С 20 августа 1941 года начал отход за Днепр, участвовала в боях у Чернобыля.
9 сентября 1941 годв на основе остатков 41-я танковой дивизии сформирована 143-я танковая бригада”
.Как видите составители Википедии насчитали в дивизии 31 танк КВ-2. А вот как об этом пишет Малыгин:
«Вечером 17 июня на станцию Владимир-Волынск прибыл эшелон с танками КВ-2 для батальона тяжелых танков. Машин было 18 — для трех рот по пяти в каждой и три для взвода командования». Википедия насчитала почти вдвое больше КВ-2, чем Малыгин. Я не имею понятия чем вызвано это несовпадение, но оно характерное.
И очень важная деталь: тяжелые танки поступили за четыре дня до начала войны! Как заявляет в мемуарах Малыгина командир дивизии: «Предупреждаю, что танки (КВ-2 — прим. А.Г.) наши ремонтники не знают. Экипажи подобраны с Т-26, и завтра батальон начнет освоение новой техники».
На освоение у батальона будет всего два дня! Думаю, большинство моих читателей имеют навыки вождения легкового автомобиля. Сможете, сможете ли вы после часа тренировки уверенно работать в сложных, экстремальных условиях на автомобиле «БелАЗ»?
И самое главное. Танки КВ-2 поступили, а снаряды для них нет. Поэтому танки КВ-2 41-й танковой дивизии в первые дни войны участия в боях не принимали! Но почему мы смотрим только на КВ-2. Танк Т-26 тоже для 1941 года — оружие достаточно сильное. Но Т-26 выпускался в разных модификациях и имел разный срок службы. Часть танков дивизии имела очень большой срок службы, были двухбашенными пулеметными, а так же огнеметными...

Как было в действительности?

С началом военных действий части дивизии начали движение в район сбора, который был указан в конверте. Колонну сразу же атаковала авиация врага. Малыгин пишет: «Я вел колонну в район сбора. Авиация врага ходила над нами и частями, готовившимся к контратаке, поливая их свинцом и засыпая бомбами. Одна бомба попала в танк КВ-2. Он загорелся. Второй застрял в болоте. Когда фашисты стали его окружать экипаж взорвал машину».
Кроме того, не часто исследователи уделяют внимание немецкому противотанковому оружию пехоты. Вот фрагмен: «К вечеру стало известно, что из Владимир-Волныска немцев выбили, но дорогой ценой. Из 50 танков Т-26 батальона 82-го танкового полка сгорело около 30. Они горели от огня крупнокалиберных пулеметов, противотанковых ружей, артиллерии. Майор А.С. Сунин, размазывая пот и кровь по лицу (его ранило), показал нам противотанковое ружье системы «базука». Как жаль, что наши пехотинцы не имели такого оружия».
Кстати, описание хода боев и их хронология в Википедии и у Малыгина абсолютно не совпадают.
В частности Малыгин пишет, что 28 июня дивизия, имевшая 150 танков, 100 человек спешенных танкистов (использовавшихся в качестве пехоты и вооруженных револьверами и танковыми пулеметами без сошек) и 24 гаубицы а так же дивизиона зенитной артиллерии и четыре зенитно-пулеметные установки, начала наступление (в Википедии этого наступления нет), которое не достигло намеченной цели...
Думаю, достаточно...
Что мы имеем в итоге? Имеем только то, что с марта 1941 года по 22 июня 1941 года Жуков Г.К стаскивал всевозможный танкохлам к границе, чтобы отрапортовать Сталину И.В. об удвоении количества мехкорпусов, которое он заявил в своем плане. В списки внесли все, что хоть отдаленно напоминало танк и практически всю эту рухлядь признали боеготовой!
Дивизии напоминали склады металлолома!
Не было никакого разгрома танковых армад РККА. Потому что и армад никаких не было. Не могли немцы использовать трофейные танки в массовом масштабе потому что достались им главным образом не танки, а металлолом. Не мог СССР первым атаковать Германию ни в июне, ни в июле, ни в августе. Нечем было и некому.
Для меня в этой истории почти все ясно!

Танки Гитлеру не нужны?

И напоследок, еще штришок. Оказывается, Третий Рейх не просто производил танков меньше, чем Советский Союз. Он и не считал нужным производить их больше.
Предлагаю сделать интересное сравнение: западногерманские историки подсчитали, что в период 1935 - 1939 годов объем военной продукции (в млрд. долларов в ценах 1944 года) США составил 1,5, Англии - 2,5, СССР - 8,0 и Германии аж 12,0. Т.е. немцы производили оружия на сумму значительно БОЛЬШЕ, чем производил СССР! Но что они производили? Это очень интересно. Например, в 1939 году среднемесячное производство в Германии в ценах 1941/42 годов, было таким: боеприпасов на 253 млн. рейхсмаровк, самолетов - на 260 млн. рейхсмарок, разных кораблей - на 10,3 млн. рейхсмарок, полугусеничных тягачей - на 7,7 млн. рейхсмарок, и ВНИМАНИЕ - на 2,1 млн. рейхсмарок было произведено танков! Сравните: 260 млн. - на авиацию и 2, 1 млн. на бронетехнику! В 1940 году пропорции по-прежнему фантастические: на 345 млн. рейхсмарок произведено самолетов и на 14,3 рейхсмарок произведено танков. В штуках в 1940 году Германия произвела легких, средних танков и броневиков 2200 штук. Советский Союз в 1940-м году произвел 2790 танков (не считая броневиков) и при этом еще не выполнил план. Как показали последующие годы Германия легко могла значительно т.е. в разы увеличить производство танков, но не делала этого сознательно. Немцы не видели в этом необходимости. Предположу: вероятно они не считали танки супероружием в которое они превратились в общественном мнении современных историков жанра фольк-хистори. Немцы полагали, что 2200 штук, включая PZ-I - это достаточно. Нач. генштаба РККА Жуков Г.К, как известно, считал, что ему нужно только новых танков в 1941 году 16 тысяч, а всего 32 тысячи штук. В результате к границе собрали и стащили весь танкохлам не обеспечив новые соединения ни артиллерией, ни боеприпасами, ни горючим, ни средствами ПВО, ни инженерными службами…
Конечно, немаловажен вопрос,: а могла ли Германия выпускать танков больше? Может быть немцы хотели, но у них не получилось? Вот что по этому поводу пишет Ганс Керель: "Ни мощь вооруженных сил, ни производительность военной промышленности не были доведены до наивысшего возможного уровня, и потерянное тогда время уже не могло быть наверстано. В войну с Советским Союзом мы вступили в июне 1941 года, имея всего лишь 2,5 тыс. танков. Эта цифра соответствовала месячной продукции 1944 года. В 1942 году судьба самых решающих сражений на Востоке зависела от наличия или нехватки всего лишь каких-нибудь пяти-шести сотен танков, то есть такого количества, которое в 1943 — 1944 годах выпускалось в течение одной недели".
В 1941 году Германия по своим основным производственным возможностям превосходила СССР в два-три раза. Но не считала нужным резко увеличивать производство танков. Это мнение подтверждают и западногерманские историки. Они считают, что по-настоящему военная промышленность заработала только после поражения вермахта под Москвой зимой 1941 - 1942 года. Во время распиаренной "битвы за Англию" немцы сокращали военное производство. Как видно из вышеприведенных цифр, на авиацию они еще тратились - на бронетехнику - средств выделяли по минимуму. Загружать производство они начали в конце 1941 года. И к тотальной мобилизации экономики перешли лишь в 1943 году. Германия, повторюсь, не считала нужным проивзодить вооружений больше. Немцы считали, что тех объемов производства танков им вполне достаточно для войны с СССР.

Как известно, план «Барбаросса» предусматривал одновременное нанесение сокрушающих ударов на трех стратегических направлениях: Ленинградском, Московском и Киевском. При этом взятие Ленинграда и овладение побережьем Балтийского моря рассматривалось как важнейшая цель наступления вермахта.

Нацистское руководство, стремясь захватить «колыбель русской революции», учитывало не только стратегическое, но и огромное политическое и экономическое значение города на Неве. Здесь находились ведущие заводы важнейших отраслей промышленности, в том числе машиностроительной, авиамоторной, радиотехнической, судостроительной, танковой, электромеханической, оптической и других. Примерно 75 % выпускаемой продукции приходилось на оборонный комплекс. Кроме того, Ленинград являлся и крупнейшим транспортным узлом. Успех на этом направлении позволял немцам добиться господства в обширном регионе от Прибалтики до Скандинавии, обеспечивал морские пути для вывоза в Рейх шведской руды и финского никеля, устанавливал контакт на сухопутном театре с потенциальным союзником в войне - Финляндией.

Для наступления на Ленинград в Восточной Пруссии была развернута группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Риттера Вильгельма фон Лееба в составе 18-й и 16-й полевых армий и 4-й танковой группы. Группа «Север» имела 29 дивизий, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные, в которых насчитывалось 787 тысяч человек личного состава, 8348 орудий и минометов, 679 танков и штурмовых орудий. Действия наземных сил должны были поддерживать 830 самолетов 1-го воздушного флота генерал-полковника Келлера, в их числе 203 истребителя и 271 бомбардировщик. Директивой № 21 от 18 декабря 1940 года войскам фон Лееба ставилась задача уничтожить находившиеся в Прибалтике части Красной Армии и, овладев портами Балтийского моря, Ленинградом и Кронштадтом, лишить советский флот опорных пунктов. В рамках этой задачи группа армий «Север» наносила главный удар в направлении Двинска (Даугавпилса), выдвигая как можно быстрее свое усиленное правое крыло в район северо-восточнее Опочка с целью не допустить отхода советских войск из Прибалтики. К нанесению первоначального удара на северо-западном направлении привлекалась и часть сил группы армий «Центр», размещенных в Восточной Пруссии: два армейских корпуса 9-й полевой армии и 3-я танковая группа.

Вся немецкая группировка, сосредоточенная на границе Литвы, насчитывала 43 дивизии, в том числе 7 танковых и 6 моторизованных, свыше 13 тысяч орудий и минометов, около 1500 танков и более 1000 самолетов.

С советской стороны группе армий «Север» противостояли войска Прибалтийского особого военного округа под командованием генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, до 1941 года ничем выше полка не командовавшего, составившие с началом войны Северо-Западный фронт. В его 8, 11 и 27-й армиях имелось 25 дивизий, в том числе 4 танковые и 2 механизированные, 1 стрелковая и 3 воздушно-десантные бригады - 440 тысяч человек, 7467 орудий и минометов, 1514 танков, 1814 самолетов.

На территории Восточной Финляндии разворачивались три группировки: немецкая армия «Норвегия», финские Юго-Восточная и Карельская армии. Немцы должны были продвигаться на ухтинском, Кандалакшском и мурманском направлениях, а финны - на Карельском перешейке и севернее его, чтобы соединиться с войсками группы армий «Север» в районе Ленинграда и на реке Свирь. На финские части возлагалась также ликвидация советской базы на полуострове Ханко и прикрытие армии «Норвегия» с юга. Всего в Финляндии было сосредоточено 21,5 расчетных дивизий, в которых насчитывалось 407,5 тысячи человек, 3084 орудий и минометов, 192 танка и 424 самолета 5-го воздушного флота и финских ВВС (впрочем, участие финнов в войне против Советского Союза еще стояло под вопросом).

Таким образом, германское командование рассчитывало захватить Ленинград двойным ударом: с севера - финскими войсками, с юга - силами немецкой группы армий «Север». При этом германский Генштаб понимал, что наличных сил вермахта может не хватить для успешных действий сразу на всех стратегических направлениях. Поскольку Гитлер считал овладение Ленинградом «неотложной задачей», в плане «Барбаросса» была заложена идея остановки наступления группы армий «Центр» на рубеже Днепра и переброски части ее сил на север для победоносного завершения операции по овладению Северной столицей СССР. Наступление на Москву - мечта германского генералитета - до взятия Ленинграда не планировалось.

Защиту «города имени великого Ленина» с суши, в первую очередь от посягательств со стороны «фашистской» Финляндии, должны были обеспечить войска Ленинградского военного округа под командованием генерал-лейтенанта М.М. Попова. Они насчитывали 15 стрелковых дивизий, средняя укомплектованность которых составляла 12 тысяч человек и была значительно выше, чем в других приграничных округах. Артиллерийские части стрелковых соединений были полностью укомплектованы личным составом и боевой техникой. Накануне войны округ имел 436 тысяч бойцов и командиров, 9599 орудий и минометов, в его состав входили 1-й и 10-й механизированные корпуса. Бронетанковые войска в июне 1941 года насчитывали 1857 танков и 514 бронемашин, а военно-воздушные силы - 2104 самолета. Кроме того, на северо-западном направлении находилось 656 самолетов ВВС Балтийского флота (в том числе 172 бомбардировщика и 353 истребителя) и 115 самолетов Северного флота. Шесть артиллерийских полков 2-го корпуса ПВО, прикрывавшие Ленинград, имели на вооружении около 600 новых 85-мм зенитных орудий. Две истребительные дивизии (3-я и 54-я), выделенные для ПВО города, насчитывали 200 самолетов. С 19 июня из частей истребительной авиации началось формирование 7-го авиакорпуса ПВО.

Балтийский флот имел в своем составе 2 линейных корабля, 2 крейсера, 2 лидера, 21 эскадренный миноносец, 66 подводных лодок, 6 минных заградителей, 33 тральщика, 7 сторожевых кораблей, 48 торпедных катеров и ряд вспомогательных судов. В береговой обороне насчитывалось 424 орудия крупных калибров. В системе ПВО флота имелось 352 орудия. Всем этим хозяйством руководил вице-адмирал В.Ф. Трибуц, за два года чистки в вооруженных силах шагнувший с мостика эсминца на должность командующего флотом, «по пути» отметившись на штабных постах, - четвертый флагман за четыре с половиной предвоенных года. Товарищ Сталин не боялся смело выдвигать новые кадры, впрочем, как и без колебаний их задвигать.

В общем, силы наши были немалые, и рассказы советских маршалов о количественном превосходстве противника - сказки для советских же граждан, от которых вышеприведенные цифры скрывали полвека как величайший государственный секрет. В силу означенной причины бывший начальник Генштаба маршал А.М. Василевский мог авторитетно рассуждать о «целых армадах фашистской авиации» и трехкратном превосходстве группы армий «Север» с 679 танками и 830 самолетами над Прибалтийским округом, имевшим 1514 танков и 1814 самолетов. Надо же было как-то объяснить, почему начало войны для войск как Северо-Западного фронта, так и всей «непобедимой и легендарной» ознаменовалось серией катастрофических поражений.

Уже к концу 22 июня 1941 года немцы, продвинувшись на 20–70 км, захватили переправы через Неман. Советская оборона оказалась прорванной на нескольких направлениях, система связи нарушена, централизованное управление войсками потеряно. Войска генерала Ф.И. Кузнецова, не ориентировавшиеся в реальной обстановке и не взаимодействовавшие между собой, пытались осуществить довоенные планы по освобождению заграничных пролетариев от гнета тамошних капиталистов и помещиков. Авиация, вместо того чтобы поддерживать наземные силы, совершала налеты на объекты в Восточной Пруссии и, в условиях хорошо организованной системы ПВО противника, несла большие потери. Механизированные корпуса получили приказ нанести контрудар в полосе 8-й армии генерал-полковника П.П. Собенникова вдоль шоссе Шяуляй- Тильзит. В трехдневном встречном сражении с 41-м моторизованным корпусом генерала Георга Рейнгардта (1-я и 6-я танковая, 36-я моторизованная, 269-я пехотная дивизии - около 400 танков), советские 12-й и 3-й мехкорпуса, действовавшие без поддержки пехоты, авиации, тылового обеспечения и связи друг другом, были разгромлены, потеряв почти 1300 танков. В донесении начальника автобронетанкового управления Северо-Западного фронта от 2 июля говорилось: «3-й механизированный корпус не существует. Остатки 12-го механизированного корпуса и остатки личного состава 3-го механизированного корпуса необходимо вести вместе, расположив их в районе города Луга для нового формирования».

Разбив советские части, Рейнгардт бросил свой корпус к Двине.

Дивизии 11-й армии генерал-лейтенанта В.И. Морозова также не выдержали сосредоточенного удара бронетанковых кулаков. Армия, понесшая тяжелые потери и рассеченная на две части, начала откатываться на северо-восток. Направление Каунас, Двинск оказалось практически без прикрытия. Сюда вклинились 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизия из 56-го корпуса генерала Эриха фон Манштейна, насчитывавшие около 200 танков.

Под давлением соединений 4-й танковой группы, поддержанных бомбардировочной авиацией, войска Северо-Западного фронта отходили по расходящимся направлениям: дивизии 8-й армии - к Риге, части 11-й армии - на Свентяны, Диену. Требовалось проведение срочных мероприятий по организации обороны на реке Западная Двина и ликвидации прорыва на центральном участке фронта.

Оборону на рубеже Двины решено было организовать силами армии генерала Собенникова и выдвигаемой из глубины 27-й армии под командованием генерал-майора Н.Э. Берзарина. Согласно приказу командующего фронтом 8-я армия, в которую входили остатки 10-го, 11-го стрелковых корпусов и 202-й механизированной дивизии, должны были занять оборону на рубеже от Риги до Ливани. Левее от Ливани до Краславы отступали соединения 16-го стрелкового корпуса. Для объединения действий этих соединений комфронта решил выдвинуть вперед управление 27-й армии с частями обслуживания. Штаб генерала Берзарина на автомобилях перебазировался в район Резекне и с вечера 28 июня вступил в командование частями на даугавпилском направлении. Из Московского военного округа Ставка перебрасывала сюда недоукомплектованный 21-й механизированный корпус генерал-майора Д.Д. Лелюшенко - «всего» 175 танков и 129 орудий. Однако генерал Берзарин не успел организовать оборону до подхода противника.

Уже утром 26 июня, на четвертый день войны, 8-я танковая дивизия генерала Брандербергера, преодолев около 400 км, прорвалась к Даугавпилсу, захватила неповрежденными два больших моста через Западную Двину и заняла плацдарм на правом берегу. На следующий день реку форсировала 3-я мотодивизия генерала Яна. 28 июня немцы успешно отбили контратаку корпуса Лелюшенко и брошенного в «пехотный бой» 5-го воздушно-десантного корпуса, оттеснив их на 40 км от Даугавпилса. Генерал Манштейн всей душой стремился продолжить лихой рейд по советским тылам, но командующий танковой группой приказал ему остановиться. Гепнер опасался, что 56-й мотокорпус, оторвавшийся от основных германских сил на 100–130 км, может оказаться в окружении, и потому решил подождать выхода к Двине войск 16-й армии генерал - оберста Эрнста Буша и корпуса Рейнгардта.

В полосе обороны 8-й армии до 29 июня противник активных боевых действий не вел, подтягивая войска к Западной Двине. Отдельные советские части прорывались на восток, в частности остатки 12-го механизированного корпуса, в котором еще имелось около 40 танков, отошли за реку в районе Риги. Штаб корпуса, потерявший связь с высшим командованием и собственными частями, был в этот день окружен в лесах южнее Борисели и уничтожен немцами. Командир корпуса генерал-майор Н.М. Шестопалов попал в плен и умер от ран 6 августа в лагере военнопленных в Шяуляе.

29 июня 41-й моторизованный корпус форсировал Двину в районе Крустпилса. А 30 июня передовым отрядом 26-го армейского корпуса 18-й армии генерал-оберста Георга фон Кюхлера были захвачены мосты в Риге. Все это исключительно осложнило положение 8-й советской армии, которая отступала на правый берег медленнее, чем наступал противник. 1 июля немцы заняли Ригу.

В период с 29 июня по 1 июля командование группы армий «Север» накапливало силы на плацдармах для последующего наступления и приводило соединения в порядок. Согласно приказу Верховного командования сухопутных войск (ОКХ) соединения 4-й танковой группы должны были повести стремительное наступление через Резекне в направлении на Остров и Псков с целью отрезать советским войскам путь отхода южнее Чудского озера. Корпус Манштейна за это время полностью сосредоточился в районе Даугавпилса, включив в себя третье моторизованное соединение - дивизию СС «Мертвая голова»; корпус Рейнгардта - в районе Крустпилса. Одновременно к Двине подтянулась пехота 18-й и 16-й армий. Всего в конце июня в группе армий «Север» насчитывалось 25 дивизий, в том числе 3 охранные, входившие в состав 101-го тылового корпуса.

Казалось бы, у командования Северо-Западного фронта появилась возможность укрепить свои позиции и организовать прочную оборону за водной преградой. Этого больше всего опасался Манштейн: «…после внезапного рейда корпуса на Даугавпилс прошло уже шесть дней. Противник имел время преодолеть тот шок, который он получил при появлении немецких танков на восточном берегу Двины». Однако советское командование делало одну ошибку за другой. Вначале войскам 24-го и выделенного из резерва Ставки 41-го стрелковых корпусов 29 июня было приказано сосредоточиться в районах Виляка, Остров, доукомплектоваться и быть готовыми нанести контрудар на Даугавпилс с целью восстановления обороны 27-й армии по Западной Двине. На другой день это решение было отменено и принято другое. Кузнецов отдал приказ на отход в Псковский, Островский и Себежский укрепленные районы. Войска приступили к исполнению этого приказа. Видимо, это было самое правильное решение в данной обстановке.

1 июля немцы не вели активных боевых действий. Советская фронтовая разведка доложила, что численность войск противника на даугавпилском плацдарме составляет около пехотной дивизии, усиленной танками. Узнав об этом и учитывая требования Ставки о ликвидации вражеских плацдармов, генерал Кузнецов отменил свой приказ от 30 июня и вновь велел войскам подготовиться к наступлению, которое должно было начаться 2 июля. На подготовку отводилось девять часов, исходное положение для удара надо было занять к 10 часам утра. 8-й армии надлежало ликвидировать крустпилский плацдарм, 27-й - уничтожить противника в районе Даугавпилса.

В армиях в первую очередь приняли меры к тому, чтобы остановить отход войск и возвратить части на рубеж Западной Двины в ранее занимаемые ими районы. Утром 2 июля войска фронта все еще находились в движении и не были готовы ни к наступлению, ни к обороне. В 5 часов утра при поддержке всей авиации нанесли свой удар немцы. В итоге советским армиям так и не удалось закрепиться на рубеже реки Западная Двина, их остатки с арьергардными боями отходили по расходящимся направлениям: 8-я армия - в Эстонию, 27-я - на восток, к реке Великая, 11-я - в районе Невеля. Завершался полный разгром Северо-Западного фронта. На псковском направлении образовалась брешь, в которую устремилась 4-я танковая группа. К исходу дня немецкие подвижные соединения, продвигаясь по шоссе Даугавпилс - Остров, вышли в район 20–25 км южнее Резекне и на следующий день заняли город.

Следя за развитием событий на данном направлении, Ставка Главного командования еще 29 июня дала указание заблаговременно организовать оборону на рубеже река Великая и прочно закрыть направление на Ленинград. Она приказала сосредоточить в районах Псков, Остров, Порхов 22, 24, 41-й стрелковые и 1-й механизированный корпуса. Опираясь на укрепленные районы, эти соединения должны были подготовить прочную оборону на ленинградском направлении.

1-й мехкорпус, которым командовал генерал-майор М.Л. Чернявский, был полностью укомплектован и поначалу имел 1039 танков. Однако к моменту развертывания боевых действий на псковско-островском направлении он был раздерган по частям и потерял свое значение как крупное подвижное соединение. Его 1-я Краснознаменная танковая дивизия была переброшена на Северный фронт, а 163-я механизированная переподчинена командованию 27-й армии. Фактически у генерала Чернявского оставалась только 3-я танковая дивизия генерал-майора И.М. Кузнецова, разместившаяся в лесах в 20 км северо-западнее Пскова, но и из ее состава один танковый и один механизированный полки были переданы 41-му стрелковому корпусу.

41-й корпус под командованием генерала И.С. Кособуцкого в составе 90,111,118 и 235-й стрелковых дивизий с 1 июля начал выгружаться на станциях Псков, Карамыше-во, Черская. По окончании сосредоточения он должен был занять Старо-Псковский, Ново-Псковский и Островский укрепрайоны. Все его дивизии были полностью укомплектованы личным составом, но, как и абсолютное большинство соединений Красной Армии, не имели инженерного имущества и средств связи, во всяком случае, радиостанций не было ни одной. 22-й стрелковый корпус сосредоточивался в районе Порхова, 24-й - в районе Острова.

Вечером 3 июля генерал Собенников неожиданно получил с мотоциклистом предписание вступить в командование Северо-Западным фронтом. 8-ю армию у него принял генерал-лейтенант Ф.С. Иванов. В этот же день на должность начальника штаба фронта был назначен генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин. Прежнее командование сгинуло в окружении, и о его судьбе ничего не было известно. Позже выяснилось, что генерал-полковник Ф.И. Кузнецов остался жив и в конце июля выбрался к своим.

Тем временем танковая группа Гёпнера разделилась: корпус Манштейна, передав 3-ю мотодивизию в подчинение генерала Рейнгардта, резко повернул в направлении Себеж, Опочка; 41-й моторизованный корпус наносил удар на Остров. Немцы выигрывали в темпе: оборону в Островском районе занимали лишь 154-й отдельный пулеметный батальон и 398-й стрелковый полк 118-й дивизии, не имевшие артиллерии, гранат, противотанковых мин. Сюда должна была прибыть 235-я стрелковая дивизия, но ее эшелоны, следовавшие от Иваново, задерживались в пути. Между тем утром 4 июля 1-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Кирхнера достигла южной окраины Острова, с ходу форсировала реку Великая и к вечеру овладела городом. Маневр был значительно облегчен тем, что русские вновь не успели взорвать автомобильный и железнодорожный мосты, захваченные немецкими мотоциклистами. Советские части, вступавшие в бой с колес, противостоять противнику не смогли и поспешно оставили оборонительные позиции. 56-й мотокорпус в это время, с трудом преодолевая болотистую местность, продвигался к Себежскому укрепрайону, в котором закрепились части 21-го механизированного корпуса генерала Лелюшенко.

Оценив обстановку, Собенников приказал командирам 41-го стрелкового и 1-го механизированного корпусов с рассветом 5 июля уничтожить немецкие части в районе Острова и восстановить оборону по реке Великая. Генерал Ватутин в телефонном разговоре предупредил генерала Кособуцкого: «Имейте в виду, ликвидация и уничтожение врага возлагаются персонально на вас, под вашу личную ответственность. За выполнение этого приказа вы отвечаете своей головой». Для решения поставленной задачи был выделен 468-й стрелковый полк 111-й дивизии и 3-я танковая дивизия с тяжелыми машинами КВ-1 и КВ-2.

В 16.00 советские танкисты ворвались в город, обратив противника в бегство. На следующий день бои в районе Острова разгорелись с новой силой и приняли еще более ожесточенный характер. Однако, по уже ставшей традицией привычке, красные командиры не организовали взаимодействие, вследствие чего дрались в отрыве друг от друга. То есть танки без пехоты, пехота без танков, и каждый сам по себе. Поэтому закрепить успех им не удалось. Дважды танкисты врывались в Остров, потеряли в атаках 140 боевых машин, но без поддержки пехотных соединений удержать его не смогли. Немцы, подтянув дополнительные силы, сломили 6 июля сопротивление обескровленных советских частей и вынудили их к отходу. 1-я танковая дивизия начала быстро продвигаться на Псков, а 6-я - на Порхов.

В докладной записке на имя члена Военного совета Северо-Западного фронта корреспондент «Красной Звезды» М. Косарев писал: «…командир 5-го танкового полка Посенчук рассказывал о бое за Остров. Из его рассказа следует, что сил у немцев на островском направлении очень мало и что захват города нашими частями сорвался только лишь потому, что с поля боя постыдно дезертировала 111-я стрелковая дивизия, ее командиры бежали первыми, споров петлицы и сняв знаки различия. Наших сил под Островом сосредоточено очень много, но все они действуют вразнобой, не осуществляя никакого взаимодействия».

После оставления Острова наши дивизии отходили к Пскову. 7 июля германским танкам удалось прорваться через боевые порядки корпуса Кособуцкого и стремительно выдвинуться к южным окраинам города. Для ликвидации этого прорыва советское командование утром 8 июля приказало 41-му стрелковому и 1-му механизированному корпусам нанести контрудар и уничтожить противника. Однако, пока они готовились к контратаке, германские войска в 12 часов дня возобновили наступление. Соединения 41-го мотокорпуса обрушились на части 41-го стрелкового, которые вынуждены были беспорядочно отойти за реку Великая. К этому времени артиллерия советских стрелковых дивизий осталась без боеприпасов, личный состав был деморализован видом отступавших на восток через их боевые порядки тылов 8-й и 27-й армий и нередко самовольно оставлял позиции, присоединяясь к бегущим. Положение усугублялось безнаказанностью действий вражеской авиации. Остатки 1-го мехкорпуса отступали к Порхову.

Весь этот погром немцы учинили силами трех дивизий!

Правда, им не удалось ворваться в Псков с ходу. На этот раз мосты через реку Великая и ее притоки русские успели взорвать, не дожидаясь даже отхода своих частей. Оставшиеся на западном берегу подразделения 118-й, 111-й стрелковых дивизий и 25-го укрепрайона, бросив всю технику, форсировали реку на подручных средствах. Ни о какой организованной обороне уже не могло быть и речи.

8 июля генерал Собенников приказал войскам фронта перейти к упорной обороне на рубеже Псковский укрепрайон - река Великая - река Череха - Опочка. Одновременно с этим он потребовал создать группировки на флангах порховского направления для нанесения контрудара с целью уничтожения прорвавшегося противника. Такие маневры в советской военной науке получили название «активная оборона». Генералу В.И. Морозову, уже растерявшему все войска 11-й армии, 9 июля было приказано прибыть в Дно и объединить под своим командованием усилия 41-го, 22-го стрелковых и 1-го механизированного корпусов.

И снова немцы опередили. К вечеру 9 июля моторизованный корпус Рейнгардта обошел Псков с востока и начал развивать наступление на Лугу. Никем не управляемые войска 41-го советского корпуса разбегались. Его разрозненные части, потерявшие связь с вышестоящими штабами, были обнаружены командованием только 13 июля под Стругами Красными и Лугой.

Причем войска Северо-Западного фронта ретировались со столь завидной быстротой, что глубокомысленный противник воспринимал их действия как продуманный заранее и хорошо отработанный маневр. Генерал Эрхард Раус писал:

«Обычно когда русские терпели поражение на широком фронте, они восстанавливали свои линии, только отступив на значительное расстояние. Они передвигались очень быстро, даже если отступали большими силами… Когда они решали отступать, они делали это одним рывком, а потом немедленно переходили к активной обороне. Когда наши танковые дивизии прорывали фронт и начинали преследование вдоль дорог, русские очень умело исчезали на пересеченной местности. Отступив, они отрывались и снова быстро собирались вместе. Поэтому русских можно считать мастерами отступлений. Например, к югу от Ленинграда 6-я танковая дивизия захватила несколько пленных из тех же полков 125-й стрелковой дивизии, с которой мы впервые столкнулись, когда пересекали границу в Тауроге. Русские сумели отступить на 500 миль!»

Однако высокое советское начальство «мастерство отступления» своих войск не оценило. Генерал И.С. Кособуцкий и отвечавший за оборону Пскова командир 118-й стрелковой дивизии генерал-майор Н.М. Гловацкий «за трусость, бездействие власти, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций» пошли под трибунал - отвечать головой.

К этому времени стало ясно, что Манштейну с двумя дивизиями не прорвать Себежский укрепрайон, и его войска были переброшены обратно в район Острова.

Падение Пскова означало, что группа армий «Север» успешно выполнила первую половину своей стратегической задачи, вторгшись подвижными соединениями в пределы Ленинградской области. Сражение в Прибалтике, в котором приняли участие 40 советских дивизий, в том числе 7 танковых и 4 механизированные, было Красной Армией проиграно вчистую. Ее потери составили почти 90 тысяч человек (по большей части пленными), 2523 танка (по 140 машин в сутки), 3651 орудие и миномет, 990 боевых самолетов. Советские войска отступили на 400–450 км, корабли Балтийского флота вынуждены были перебазироваться из Либавы и Вентспилса в Таллин.

8 июля 1941 года в Ставке фюрера прошло совещание Верховного главнокомандования германских вооруженных сил (ОКВ), на котором одним из главных обсуждавшихся вопросов был вопрос о наступлении вермахта на Ленинград и начале наступления финских войск с севера. Гитлер утвердил предложенный начальником Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковником Францем Гальдером план дальнейших действий, подчеркнув при этом необходимость отрезать Ленинград с востока и юго-востока силами 4-й танковой группы генерала Гёпнера. Именно на этом совещании фюрер объявил свое твердое решение «сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы воспрепятствовать там остаться населению, которое мы должны будем кормить зимой». Уничтожение двух столиц России, по разумению Гитлера, символизировало победу «высшей расы» и должно было нанести в сердца «недочеловеков» неотразимый морально-психологический удар, вызвать «народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и русских вообще».

В условиях непосредственной угрозы выхода противника к Ленинграду советская Ставка решила привлечь для защиты юго-западных и южных подступов к городу часть сил Северного. фронта. 4 июля генерал М.М. Попов получил приказ организовать глубоко эшелонированную оборону на рубеже по реке Луга от Финского залива до озера Ильмень. Ставка потребовала создать на этом рубеже предполье глубиной 10–15 км со сплошными заграждениями, оставив лишь пути отхода для войск Северо-Западного фронта. На Лугу к 10 июля были спешно выдвинуты 177-я и 191-я стрелковые, 24-я танковая дивизии, 1-я отдельная горнострелковая бригада, ленинградские стрелково-пулеметное и пехотное училища и почти все артиллерийские полки РГК, объединенные в Лужскую оперативную группу во главе с заместителем командующего фронтом генерал-лейтенантом К.П. Пядышевым. По воспоминаниям маршала артиллерии Г.Ф. Одинцова, Константин Павлович Пядышев - «талантливый военачальник строго придерживался суворовских принципов обучения войск, обладал исключительным даром интуиции и предвидения, так много значащих в бою», - выдвинув передовые отряды к реке Плюссе, немедленно приступил к созданию прочных заслонов на Киевском шоссе и по обеим сторонам Варшавской железной дороги.

В Лужскую группу включались и отходившие на север части 41-го стрелкового корпуса. В целях централизации боевой деятельности авиации военно-воздушные силы Северного и Северо-Западного фронтов, Балтийского флота и 7-й авиакорпус ПВО были подчинены единому командованию в лице генерала A.A. Новикова.

Руководство военными действиями Северного, Северо-Западного фронтов, Балтийского и Северного флотов с 10 июля осуществлялось Главным командованием Северо-Западного направления во главе с «первым маршалом» К.Е. Ворошиловым. Штаб направления поспешно сколотили в основном из преподавателей академий.

Еще 27 июня 1941 года Военным советом Северного фронта было принято постановление о привлечении жителей Ленинграда и его пригородов к трудовой повинности. Каждый ленинградец «обоего пола», не связанный с военным производством, направлялся на строительство оборонительных сооружений. Ежедневно работало около 150 тысяч человек. За уклонение от трудовой повинности полагалось шесть месяцев тюремного заключения или штраф до 3000 рублей.

Основная тяжесть в деле создания фортификаций выпала на плечи женщин. Они рыли траншеи, окопы, противотанковые рвы и эскарпы, устраивали лесные завалы.

Немецкие летчики разбрасывали над ними листовки: «Дамочки! Не копайте ямочки! Все равно пройдут наши таночки!» Если верить мемуарам партийного пропагандиста А.Д. Окорокова, листовки вызывали смех. Так прямо и шпарит генерал-комиссар: женщины, оставившие дома детей, с лопатами и кирками роют противотанковый ров. Под самым Ленинградом. В туфельках. Над ними пролетают немецкие самолеты, иногда они сбрасывают листовки, чаще бомбы. Проходят мимо разбитые советские дивизии, бегущие от германских «таночков». Всем весело: «Под Лугой меня окружили смеющиеся женщины… Я тоже не мог не рассмеяться».

На улицах возводились баррикады, все гражданские стройки были свернуты, чтобы нацелить людские и технические ресурсы на создание военно-инженерных сооружений, прежде всего Лужской линии обороны. На ближних подступах к городу с юго-запада и юга строились Красногвардейский и Слуцко-Колпинский укрепленные районы, на севере совершенствовался Карельский УР. Пояс оборонительных сооружений с узлами сопротивления создавался также по линии Петергоф - Пулково.

Наряду с призывом военнообязанных с 29 июня развернулось форсированное создание в помощь кадровым частям Ленинградской армии народного ополчения численностью в 200 тысяч человек. Военный совет фронта поначалу просил 100 тысяч «физически выносливых и политически надежных» добровольцев в возрасте от 18 до 35 лет. Ленинградский партийный вождь и член Военного совета направления A.A. Жданов своей рукой увеличил «квоту» вдвое, а возраст до 50 лет. Будучи хорошо информирован, цену боеготовности Красной Армии и лозунгу про победу «малой кровью» он узнал еще в финской кампании. Советские полководцы в 30-е годы были приведены к похвальному послушанию и единообразию, воспитаны в беспредельной преданности делу Ленина - Сталина, но владели только одним тактическим приемом - залить врага кровью красноармейцев по самые ноздри.

Были организованы Военный совет и штаб ЛАНО. Командующим армией назначили генерал-майора А.И. Субботина. 4 июля приняли решение сформировать 15 дивизий народного ополчения с количественным составом 12 тысяч человек и немедленно отправить их на фронт. Обязанность по отбору добровольцев возлагалась на райкомы партии. К 10 июля было набрано 110 тысяч человек. Большинство ополчения составили рабочие предприятий, представители интеллигенции и студенчества. В добровольцы вступили 80 ленинградских писателей и композитор Д.Д. Шостакович. В короткий срок в Кировском, Московском, Дзержинском, Куйбышевском и Фрунзенском районах были сформированы первые три дивизии совокупной численностью в 31 тысячу человек и 15 отдельных артиллерийско-пулеметных батальонов - около 15 тысяч человек.

Поспешность, с которой создавались эти формирования, не могла не отразиться на их качестве. Ополченцы почти не имели тяжелого вооружения, количество пулеметов в подразделениях было гораздо ниже штатного, поскольку формировавшие дивизии территориальные районы сами, в силу возможностей, и обеспечивали их снаряжением, оружием и боевой техникой. Бойцы получали в руки залежавшиеся на складах винтовки канадского производства, иногда учебные - с просверленной казенной частью, иногда - и вовсе ничего. В принципе это не имело значения, поскольку на передовой патронов к ним было взять негде.

Личный состав, демонстрировавший исключительно высокий моральный дух, никакой военной подготовки не имел, многие не служили в армии и никогда не держали в руках оружие (1-я дивизия народного ополчения на 60 % состояла из запасников и людей, не имевших военной подготовки; во 2-й дивизии «рядовых необученных» было 3894 человека, младших командиров - 205; в 3-й дивизии до 50 % личного состава вовсе не имело военной подготовки). Обучение приходилось начинать с правильного наматывания портянок и умения есть ржаные сухари, не превращая рот в кровоточащую рану, но даже это искусство осваивали по пути на передовую. Например, 1-я ДНО генерал-майора Ф.П. Родина формировалась с 4 по 10 июля, а уже на следующий день занимала оборону на одном из участков Лужского рубежа; 2-я ДНО полковника Н. Угрюмова закончила формирование 12 июля, сутки спустя она прибыла на фронт и заняла позиции по реке Луге в районе Поречье, Ивановское, Сабек. Командный состав дивизий народного ополчения в подавляющем большинстве пришел из запаса и был слабо подготовлен к руководству ведением боевых действий, к примеру, в 3-й дивизии имелось шесть кадровых командиров.

Как вспоминает бывший боец Ижорского батальона С.В. Сорокин:

«…мы, бойцы маленького заводского отряда, пошли на войну, где смерть на каждом шагу, где нужно самому бить врага. Как бить - мы сами не знали. Бить, и все. Хоть кулаком, хоть винтовкой, но только бить! И в самом деле, что мы тогда могли противопоставить врагу? Свои военные знания? Их у нас не было. Боевой опыт? Его тоже не было. Оружие? Сначала оно у нас было очень плачевным. Что же тогда? Грудь! И мы ее подставили».

10-14 июля 1-я Кировская, 2-я Московская и 3-я Фрунзенская дивизии народного ополчения были переданы Лужской оперативной группе и «выбыли на боевые рубежи». Несколько позже была укомплектована 4-я ДНО под командованием полковника П.И. Радыгина численностью 4267 человек, которую называли еще «легкострелковой» или «дивизией облегченного типа по вооружению и численному составу». Что это означает, можно легко представить, а можно и прочесть в воспоминаниях П.А Чугая, бывшего механика-водителя 84-го танкового батальона: «3-го или 4^го подошли ополченцы 4-й дивизии. Вид у них был плачевный: многие без обмундирования, винтовка - только у старшего, у остальных - ничего».

Во второй половине июля началось формирование четырех гвардейских дивизий народного ополчения. Почетное наименование, по мысли Жданова и Ворошилова, должно было означать, что эти дивизии укомплектованы «подлинной гвардией рабочего класса» (не эта ли идея подтолкнула Сталина к возрождению в Вооруженных силах гвардейских частей?). Утверждается, что рабочая гвардия была «вооружена несколько лучше», но главным оружием по-прежнему оставалась грудь.

Со временем дело с вооружением поправили, дивизии народного ополчения переименовали в стрелковые, но принципы формирования новых соединений не изменились. К концу 1941 года немцы разгромили и уничтожили 186 советских дивизий - это 109 % от имевшихся на 22 июня. От кадрового состава Красной Армии осталось не более 8 %. Новые дивизии «лепились» пачками - только в 1941 году сформировано 419 дивизий и 305 бригад - и немедленно бросались на фронты, где командующие как раз проводили очередную очень-очень важную операцию, обещая товарищу Сталину всенепременно разгромить какого-нибудь «подлеца Гудериана» или взять Киев к годовщине пролетарской революции, жалуясь при этом на нехватку своих сил и непомерную мощь неприятеля и требуя от Верховного пополнений, пополнений, пополнений. Снова свежеиспеченные солдаты уже в эшелонах учились наматывать портянки, впервые узнавали о существовании воинского Устава, вступали в бой и погибали, не успев запомнить фамилию своего непосредственного начальника. Поскольку потери при такой методе были огромны, боевой опыт сохранялся и накапливался мучительно долго. Подобная практика сохранялась до самой Победы. В этом смысле всю Красную Армию времен Отечественной войны можно назвать Армией Народного Ополчения.

Помимо дивизий народного ополчения в Ленинграде в июле - августе создавались и другие добровольческие формирования: истребительные и партизанские отряды, рабочие батальоны.

Было также сформировано семь партизанских полков общей численностью 6600 человек, в состав которых, помимо гражданских добровольцев, милиционеров, сотрудников НКВД, вошло около 1000 пограничников. Шесть таких полков-самоубийц перебросили в тыл врага уже в первой половине июля. Это была непродуманная авантюра, обреченная на закономерный финал. Во-первых, громоздкие формирования, не имевшие замаскированных баз и средств связи, были лишены маневренности и скрытности, не умели и не имели возможности использовать партизанскую тактику, легко выявлялись противником. Во-вторых, задачи им ставились совершенно не партизанские, а именно «борьба с частями вражеской армии». В результате вооруженные лишь стрелковым оружием, слабо подготовленные в военном отношении полки действовали в основном в прифронтовой полосе, где насыщенность немецких войск была максимальной, вступали в открытый бой с регулярными частями противника, использовавшими танки, артиллерию и авиацию, и довольно быстро были уничтожены, не принеся особой пользы. Характерно, что тогда они назывались не партизанскими, а истребительными полками. Позже из их остатков, вернувшихся в Ленинград, были созданы отдельные диверсионно-разведывательные группы.

В целях подготовки необходимого резерва защитников города 13 июля было принято постановление о военном обучении всех мужчин в возрасте от 17 до 55 лет. Вводилась всеобщая обязательная военная подготовка населения. В составе всех добровольческих формирований из Ленинграда на фронт ушло около 160 тысяч человек.

В соответствии с решением СНК от 8 июля в городе, как и во всей стране, была введена карточная система распределения продуктов. Рабочие получали 800 грамм хлеба в день, служащие - 600 грамм, иждивенцы и дети - по 400 грамм. По карточкам выдавались также установленные нормы крупы, мяса, жиров и кондитерских изделий. Многие виды товаров еще свободно продавались в магазинах по твердым государственным ценам, а некоторые основные продукты можно было приобрести по коммерческой цене.

Для большинства обывателей война еще казалась чем-то далеким и не страшным: «Ожидали скорых побед нашей армии, непобедимой и лучшей в мире, как об этом постоянно писали в газетах. Первые военные дни в городе сложилась своеобразная праздничная обстановка. Стояла ясная, солнечная погода, зеленели сады и скверы, было много цветов. Город украсился бездарно выполненными плакатами на военные темы. Улицы ожили. Множество новобранцев в новехонькой форме деловито сновало по тротуарам. Повсюду слышалось пение, звуки патефонов и гармошек: мобилизованные спешили последний раз напиться и отпраздновать отъезд на фронт».

Несмотря на то что ход войны уже явно не вписывался в сюжет военно-патриотических утопий писателей П. Павленко и Н. Шпанова, советский народ верил, что вот-вот грядет «большой день» и «наши стальные полки принесут свободу и счастье всему трудящемуся человечеству».

В этот день немецкие и финские войска одновременно нанесли удары на лужском, новгородском и старорусском направлениях, в Эстонии и Восточной Карелии.

На Онежско-Ладожском перешейке перешла в наступление армия «Карелия».

Фюрер германской нации в деле скорейшего овладения Ленинградом на «смелый народ» Финляндии, «преисполненный желанием мести», возлагал большие надежды. Хотя никакого формального соглашения с Рейхом подписано не было, и ничего конкретно финны немцам не обещали. Однако оказавшаяся после падения Норвегии и Франции между германским молотом и советской наковальней страна Суоми с четырехмиллионным населением при всем желании не имела никаких шансов на сохранение нейтралитета.

Горький опыт «зимней войны» 1939/40 года, непрерывное политическое давление и угрозы Кремля, бесцеремонное вмешательство во внутренние дела лишь укрепили убежденность финского народа во враждебности СССР. Финны стали искать политическую поддержку везде, где ее можно было найти. Неизгладимое впечатление произвели также оккупация и присоединение «к счастливой семье советских народов» независимых прибалтийских республик, осуществленные Красной Армией летом 1940 года. Финское правительство воочию увидело уготованное стране будущее. К тому же до финнов дошли слухи о требованиях относительно Финляндии, предъявленных Молотовым во время ноябрьского визита в Берлин.

А Вячеслав Михайлович, обсуждая с Гитлером разграничение сфер интересов «в мировом масштабе» и планы выхода к Индийскому океану, упорно настаивал на том, что сначала Кремлю хотелось бы получить все, что причитается по секретному протоколу 1939 года, который выполнен не по всем пунктам: «Финский вопрос до сих пор остается неразрешенным… Советское правительство считает своим долгом окончательно урегулировать финский вопрос».

Причем «урегулирование» кремлевские мечтатели трактовали однозначно - оккупация, советизация и «добровольное» присоединение Финляндии к СССР. Как ни уговаривал фюрер советского премьера войти в положение ведущей войну и экономически заинтересованной в финских и шведских поставках Германии, как ни просил обождать хотя бы год или полгода до заключения мира, Молотов был непреклонен, выражая решительное непонимание: с какой стати Советский Союз «должен откладывать реализацию своих планов на шесть месяцев или на год»? В самом деле, уже два месяца как подписан документ № 103203 - «Соображения по развертыванию вооруженных сил Красной Армии на случай войны с Финляндией».

25 ноября 1940 года Молотов передал в Берлин условия, на(которых Советский Союз был готов присоединиться к Тройственному пакту для участия в совместном германо-итало-японо-советском проекте по перекраиванию карты мира. Первым пунктом в этом документе значится признание права Москвы на приватизацию Финляндии.

В тот же день нарком обороны Тимошенко направил командованию Ленинградского округа директиву о подготовке войны с «финской козявкой». Директива ставила задачи «разгромить Вооруженные силы Финляндии, овладеть ее территорией» и выйти к Ботническому заливу. Хельсинки предполагалось «освободить» на 25-й день операции.

Финны опасались, что безусловный нейтралитет, которого они придерживались ранее, приведет лишь к войне одновременно против Германии и СССР. Предпочтительнее было вовремя выбрать одну из сторон. Перспективы дружбы со Сталиным вырисовывались достаточно ясно, а абсолютное большинство «белофиннов» категорически не желало перекрашиваться в «красных». Верховный главнокомандующий маршал К.Г. Маннергейм в одном из интервью сказал, что, с точки зрения финнов, переход на сторону Советского Союза означал бы «то же самое, что поражение»: «Не было ничего удивительного в том, что настроения в народе отличались глубоким недоверием к Советскому Союзу. Могли ли мы доверять такому соседу, который начал войну с целью подчинить себе нашу страну и который после определения основных условий для мирного соглашения стал предъявлять новые требования?»

Западные державы помочь ничем не могли. В то же время Германия сама протянула руку, предложив заключить транзитное соглашение и организовать поставки военной техники. С осени 1940 года финны взяли курс на сближение с Рейхом. «Каждый понимал, - вспоминает Маннергейм, - что интерес Германии к Финляндии являлся для нас той соломинкой, за которую хватается утопающий, хотя никто не знал, как она нас сможет выдержать. Инициатива Германии дала Финляндии долгожданную передышку после более чем полугодового непрерывного на нее давления. На какое-то время требования русских прекратились».

Еще более тесному сотрудничеству двух стран способствовали действия советского руководства, внезапно в одностороннем порядке разорвавшего торговое соглашение и лишившее финнов поставок зерна, топлива и сырья. Вскоре более 90 % финского импорта приходилось на долю Германии.

В конце мая 1941 года в Зальцбурге состоялись финляндско-германские военные консультации, в ходе которых немцы намекнули на возможность вооруженного конфликта между Германией и СССР. Как указывает генерал Дитмар, по мнению разработчиков плана «Барбаросса» «решающей предпосылкой для ведения операций против Ленинграда с севера, а также операции по захвату Мурманской железной дороги было вступление Финляндии в войну на стороне Германии. Советский Союз сам способствовал этому. Затеянная под пустячным предлогом зимой 1939/40 года война, суровые условия Московского мира, которым она закончилась, и почти открытые угрозы самому существованию Финляндии со стороны Советского Союза явилось причиной возникновения в финском народе чувства такого отчаяния и тревоги, что присоединение к сильной, стоявшей тогда в зените своего могущества, Германии казалось для финнов единственным выходом из создавшегося положения».

Впрочем, немцы на финнов не давили, конкретными планами не делились, беседы проводили в сослагательном наклонении, да и Финляндия не спешила с заверениями в союзнической верности, избегая любых обязательств. В июне была достигнута договоренность о перемещении германских войск из Норвегии в финское Заполярье, а также о совместном ведении боевых действий в случае нападения Советского Союза на Финляндию. При этом президент страны Ристо Рюти особо подчеркнул, что Финляндия намерена оставаться нейтральной, пока сама не станет жертвой агрессии. Гитлер на сей счет особо не беспокоился, не сомневаясь, что «агрессия» состоится. Знал об этом и маршал Маннергейм: «Поле для маневра во внешней политике, если вообще можно было говорить о каком-либо поле, было очень ограниченно, - продолжает Маннергейм. - На самом деле, можно было сказать, что все зависело, и независимость Финляндии в том числе, от отношений с Германией… Выбор между Германией и Советским Союзом завел нас в тупик… Финляндия не имела возможности свободно распоряжаться своей судьбой. В практическом плане не было никакой возможности остаться в стороне от приближающегося конфликта».

15 июня финское правительство получило телеграмму фельдмаршала Кейтеля, сообщавшую, что война с СССР неизбежна. Двое суток спустя была объявлена всеобщая мобилизация. Нейтралитет Финляндии к этому времени стоял под вопросом, чему способствовала переброска германских войск в Лапландию, разрешение немецким минным заградителям укрываться у финского побережья, а бомбардировщикам Люфтваффе приземляться 22 июня на аэродроме в Куовола.

В первый день германского нападения на Советский Союз русские самолеты атаковали финские военные корабли и береговые укрепления. Артиллерийские батареи советской базы на полуострове Ханко начали обстрел финской территории, а наши доблестные пограничники в нескольких местах нарушили границу. Финны в безнадежных попытках сохранить нейтралитет три дня терпели эти безобразия. Армия получила приказ «избегать любых действий, которые могли бы дать русским повод для провокации». Дипломаты во всех столицах выражали протесты и разъясняли позицию своего правительства. В результате 24 июня и Лондон, и Берлин признали Финляндию нейтральной страной. Москву мирное разрешение ситуации не устраивало.

Несмотря на военные приготовления Финляндии, поводом к началу войны стали массированные советские бомбардировки, начавшиеся 25 июня 1941 года. Конечно, без объявления войны. Это правительства помещиков и капиталистов были обязаны придерживаться норм международного права, а первая в мире «республика трудящихся» ни с кем не воевала, а лишь оказывала помощь «угнетенным классам».

История Ленинградского военного округа с гордостью сообщает: «24 июня (финский посол в это время пытался выяснить у Вячеслава Молотова, может ли Финляндия считать себя нейтральным государством) Ставка Главного Главнокомандования Вооруженных сил СССР информировала Военные советы Северного фронта, Северного и Балтийского флотов, что на территории Финляндии сосредоточиваются немецкие войска и авиация для нанесения ударов по Ленинграду и захвата Мурманска и Кандалакши. Чтобы предупредить их нападение, советская авиация по указанию Ставки на рассвете 25 июня нанесла удары по восемнадцати аэродромам противника, совершив 487 самолето-вылетов. Было уничтожено 30 вражеских самолетов на земле и 14 сбито в воздушных боях. Удары по вражеским аэродромам продолжались и в последующие дни».

Заодно успешно отбомбились по финским городам и весям, включая Хельсинки и Турку.

Сотни тонн бомб обрушились на мосты, дороги, заводы, железнодорожные станции и жилые кварталы по всей стране. Причем, судя по воспоминаниям главного маршала авиации A.A. Новикова, поведавшего о «первой в истории советской авиации» многодневной воздушной операции, все было даже еще масштабнее:

«Последние приготовления, уточнение данных, короткие переговоры с командирами авиасоединений, и на аэродромах заревели моторы. Воздушная армада из 263 бомбардировщиков и 224 Истребителей и штурмовиков устремились на врага… Налет длился несколько часов, одна группа сменяла другую. Впервые в истории наших ВВС к одновременным действиям привлекалось такое количество боевой техники, причем на всем фронте: от Выборга до Мурманска».

Финны засчитали себе 26 сбитых бомбардировщиков, вылетавших на боевые задания, как правило, без истребительного прикрытия. Примечательно, что буквально за три дня до этого Сталин еще «боялся» всяческих провокаций. А вот теперь бомбит «чудесный грузин» соседа, ничего на самом деле не зная о планах «захвата Мурманска и Кандалакши». Но зато он еще свято верил, что Красная Армия могучими ударами перенесет боевые действия на чужую территорию.

На советско-финлядской границе уже развернулись и, «сверкая блеском стали», застыли в ожидании приказа 1-й и 10-й механизированные корпуса (примерно 1500 танков), которые начали выдвижение на исходные рубежи 17 июня 1941 года!

В тот же вечер на заседании финского парламента было заявлено, что война начинается с того же, с чего «зимняя война», - с нападения СССР. 26 июня президент Рюти в выступлении по радио объявил о состоянии войны между Финляндией и Советским Союзом, а финским войскам было разрешено открывать огонь по нарушителям границы.

Однако согласно советской трактовке событий агрессором выступала Финляндия:

«Советское правительство и Верховное Командование, не желая дать финской армии повод для открытия военных действий, приказали своим войскам не открывать огня до тех пор, пока финские сухопутные части не перейдут в наступление… 23 и 24 июня финская авиация пыталась бомбардировать Ленинград, Кронштадт и города Карело-Финской ССР».

Однако факт остается фактом: финны на нас «внезапно» не нападали и Ленинград за всю войну принципиально не бомбили ни разу. Специальный приказ военно-воздушным силам категорически запрещал даже полеты над городом.

Главной целью Талвисоты (войны-продолжения) было объявлено возвращение утраченных в результате Московского мира территорий, далее все зависело от хода войны и желания немцев делиться приобретенным с «братьями по оружию». План кампании предусматривал три этапа: наступление севернее Ладоги и выход к реке Свирь и Онежскому озеру, «освобождение» Карельского перешейка и вступление в Карелию. Поскольку никаких наступательных планов финский Генштаб до этого не имел, ему потребовалось три недели на разработку операций и перегруппировку войск. В армию мобилизовали «все людские резервы страны, в том числе и призывников самых старших возрастов».

Для решения первой задачи была сосредоточена 100-тысячная группировка под командованием начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Хейнрихса, в состав которой вошли 6-й и 7-й армейские корпуса, а также руководимая генерал-майором Ойноненом группа «О» - всего 5 пехотных дивизий, 1 кавалерийская и 2 пехотные бригады.

Им противостояли 54, 71 и 168-я стрелковые дивизии, 26-й (Сортавальский) укрепленный район и 55-я смешанная авиадивизия, входившие в 7-ю армию генерал-лейтенанта Ф.Д. Гореленко. Выдвинувшиеся на линию государственной границы советские войска особых сюрпризов от финнов не ожидали, оборонительных рубежей не готовили, информации о противнике не имели никакой, сосредоточение ударной группировки вдоль единственной в данном районе железнодорожной линии не заметили. А кого опасаться, финнов, что ли?

Товарищ Сталин, как всегда, правильно указал, что чухна белоглазая воевать толком не умеет. «Дурачки, - сказал величайший стратег всех времен и народов, подводя итоги «зимней войны», - сидят в дотах и не выходят, считают, что с дотами не справятся, сидят и чай попивают… А наступление финнов гроша ломаного не стоит. Вот за три месяца помните ли вы хоть один случай серьезного массового наступления со стороны финской армии?»

10 июля армия генерала Хейнрихса перешла в наступление, имея ближайшей целью выйти к северо-восточному побережью Ладожского озера, а в дальнейшем развивать успех на Петрозаводск и Олонец. Главный удар в стык 71-й и 168-й дивизий наносил усиленный пехотной бригадой 6-й корпус генерал-майора Хягглунда. Войска генерала Гореленко, растянутые на широком фронте (так, 71-я дивизия «держала» кордоном 125 км границы), отразить удар не сумели и начали отходить в восточном и юго-восточном направлениях. Через образовавшуюся брешь противник выдвинулся к станции Лоймола и 14 июля перерезал единственную железнодорожную коммуникацию в полосе 7-й армии. 16 июля финны захватили Питкяранту и достигли берега Ладоги, а следовавшая в авангарде 1 - я пехотная бригада полковника Лагуса вышла к реке Тулокса. Армия Гореленко оказалась расчлененной на две части. Сортавальская группа - 168-я стрелковая дивизия, 74-й отдельный разведывательный батальон, один полк 71-й стрелковой дивизии и ее части усиления - оказалась отрезанной от основных сил и 21 июля была подчинена 23-й армии. Финны продолжали развивать наступление на трех направлениях: петрозаводском, олонецком и сортавальском.

В сложившейся обстановке Военный совет Северного фронта усилил 7-ю армию одним полком 198-й механизированной дивизии, полком 36-й противотанковой бригады, двумя горнострелковыми батальонами, двумя танковыми ротами и бронепоездом. Для ликвидации прорыва противника из частей и подразделений, направленных на Онежско-Ладожский перешеек, сформировали две оперативные группы: петрозаводскую под командованием генерал-лейтенанта М.А. Антонюка и южную генерал-лейтенанта В.Д. Цветаева. Эти группы ударами с востока и юго-востока должны были уничтожить прорвавшиеся в район Ведлозеро, Сальми части врага и в дальнейшем овладеть станцией Лоймола.

23 июля войска 7-й армии после артиллерийской подготовки перешли в контрнаступление. Частям петрозаводской оперативной группы за два дня боев удалось продвинуться на несколько километров в западном направлении. Войска южной группы продвинуться вперед не смогли, а 24 июля были отброшены на восточный берег реки Тулокса.

Чтобы оказать содействие группе Цветаева, в тыл и фланг финского 6-го корпуса, на острова Лункулунсари и Мантинсари, катерами Ладожской военной флотилии были высажены два батальона из состава 4-й бригады морской пехоты генерал-майора Б.Н. Ненашева. Десанты высаживались в спешке, без подготовки, без огневого обеспечения и без оперативного взаимодействия с генералом Цветаевым, ради помощи которому все это и затевалось. Правда, что само по себе редкость, была произведена предварительная воздушная и наземная разведка, но неприятеля на островах она не обнаружила. Хотя он там был, успел оборудовать на Лункулунсарии, соединявшимся с материком дамбой, береговую батарею, а одна из разведгрупп исчезла бесследно. 24 июля морские пехотинцы высадились на остров Мантинсари, 27-го - на Лункулунсари. Однако финны имели возможность беспрепятственно наращивать свои силы, а десантники никакой поддержки не получали. Дальнейшие подробности историки нашего флота опускают, но, конечно, «десанты оттянули на себя часть вражеских сил», а в 4-й бригаде стало на два батальона меньше.

К концу июля линия фронта стабилизировалась на рубеже реки Тулокса.

Северо-Западный фронт в середине июля располагал 23 стрелковыми, 5 танковыми, 4 механизированными дивизиями, 1 стрелковой и 3 воздушно-десантными бригадами. Правда, в 22 дивизиях потери в личном составе и технике составляли более 50 %. Всего имелось около 300 тысяч человек.

В распоряжении фон Лееба для действий в Эстонии и нанесения удара по Ленинграду было 23 дивизии, в том числе 3 танковые и 3 моторизованные. Группа армий «Север» должна была правым флангом 4-й танковой группы отрезать Ленинград с востока и юго-востока. Закрепление успеха ударной группировки возлагалось на 16-ю армию. Фон Кюхлер получил задачу отсечь и уничтожить советские войска в Эстонии, захватить Моонзундские острова и главную военно-морскую базу Балтийского флота - Таллин.

Без оперативной паузы с рубежа Псков, река Великая немецкие моторизованные корпуса устремились к Луге и Новгороду.

Соединения 56-го мотокорпуса продвигались в направлении Порхов, Шимск, Новгород, нацеливаясь перерезать железнодорожную линию Москва - Ленинград в районе Чудово. Для глубокого обходного маневра Манштейн имел только две дивизии - 8-ю танковую и 3-ю моторизованную. Им предстояло преодолеть сильно заболоченную и лесистую местность, неблагоприятную для действий бронетехники. Но уже 10 июля 3-я мотодивизия в ожесточенном бою взяла Порхов, а 8-я танковая двигалась на Сольцы. Оборонявшийся на этом направлении 22-й стрелковый корпус (180-я и 182-я стрелковые дивизии) задержать противника не сумел. Корпус был эстонский, и значительная часть командиров и красноармейцев из его состава перешла на сторону противника.

41-й корпус Рейнгардта, прорвав оборону советских войск северо-восточнее Пскова, тремя дивизиями выкатывался на Струги Красные.

Все это время силами ленинградцев, местного населения и выдвигавшихся войск на северном берегу реки Луги строился оборонительный рубеж, протянувшийся от Финского залива до озера Ильмень, состоявший из двух полос протяженностью около 175 км и глубиной 10–15 км. Перед передним краем и в глубине устанавливались мины, копались противотанковые рвы, эскарпы, устраивались лесные завалы. Одновременно с оборонительными работами войска Лужской оперативной группы усиленно готовились к предстоящим сражениям, а некоторые части с 12 июля уже вели бои в предполье. Чтобы выиграть время на подготовку обороны на Лужском рубеже, Военный совет Северного фронта создал несколько отрядов заграждения и направил их на шоссе Луга - Псков. В эти отряды были включены стрелковые, артиллерийские и инженерные части. Здесь же с боями отходили соединения 11-й армии.

Поддержанные активными действиями авиации и сильной артиллерийской группировкой, советские части оказывали упорное сопротивление 41-му моторизованному корпусу, вынужденному из-за сильно пересеченной и заболоченной местности действовать исключительно вдоль единственной дороги на Лугу. 12 июля лобовое немецкое наступление, лишившись внезапности и маневра, завязло в районе Плюссы. Это заставило генерала Гёпнера отказаться от прямого прорыва на Лугу и повернуть главные силы Рейнгардта на северо-запад, оставив под Лугой только 269-ю пехотную дивизию генерала фон Лейзера.

Немецкие танкисты, совершив 170-километровый форсированный марш по лесным дорогам, считавшимся у нас непроходимыми для техники (впрочем, один из участников рейда тоже охарактеризовал пройденную трассу как трясину «самого гнусного характера»), в ночь с 13 на 14 июля скрытно вышли к реке в районах Ивановского и Сабека, в 20–25 км юго-восточнее Кингисеппа. Хотя перед подходом 1-й танковой дивизии мост у Сабека был разрушен, ей удалось захватить здесь плацдарм. Переправы у Ивановского, благодаря действиям диверсионных подразделений полка «Брандербург», 6-я танковая дивизия генерала Франца Ландграфа заняла неповрежденными и тоже перебралась на противоположный берег. Однако развить наступление с плацдармов не удалось. Монументальное советское исследование утверждает, что здесь сработали диверсанты из полка «Бранденбург». На самом деле два моста у Ивановского достались противнику целыми и невредимыми благодаря внезапности его действий и безалаберности охраны.

«Упорной и активной обороной выдвигавшихся от Ленинграда войск наступление германских подвижных частей было остановлено», - сообщает российский историк. Хотя, если быть точным, дело было совсем наоборот. Форсировав Лугу, Рейнгардт оказался в той же ситуации, что и Манштейн под Двинском: серьезного противника впереди практически не было, Ленинград лежал в двух переходах, «панцеры» ждали приказа атаковать, но вести дальнейшее наступление лишь подвижными соединениями без поддержки пехоты фон Лееб считал слишком рискованным предприятием. Основные силы группы армий «Север» и почти вся авиация, в соответствии с планом глубокого флангового охвата противника с юго-востока, были нацелены на озеро Ильмень и Новгород. Генерал Рейнгардт получил стоп-приказ.

Это позволило советскому командованию подтянуть к плацдармам дополнительные силы, которые выгружались из эшелонов прямо на глазах у немцев. Это прибыли на войну ленинградские дивизии народного ополчения. Их немедленно бросал в бой лично примчавшийся из Новгорода К.Е. Ворошилов. В небе господствовали советские самолеты, для нанесения ударов по переправам была привлечена авиация Балтфлота и 7-го истребительного корпуса ПВО.

«1-я стрелковая дивизия народного ополчения, - вспоминал руководивший обороной плацдарма генерал Эрхард Раус (номера советских дивизий генерал путает), - в сопровождении танков появилась перед нами утром, стремительно наступая на Ивановское по дороге, ведущей к деревне с запада. Она намеревалась захватить оба моста через Лугу в тот же день. Внезапный огонь хорошо укрытых немецких батарей заставил русскую пехоту отступить. Хотя вражеские танки сначала остановились в замешательстве, вскоре они снова двинулись вперед короткими рывками. Неопытная русская пехота следовала за ними, подгоняемая офицерами и комиссарами, которые угрожали солдатам пистолетами. Танки, постепенно набирая скорость, катились строем клина и уже грозили прорвать немецкую линию, когда внезапно заговорили наши 88-мм и 105-мм орудия, открывшие огонь из засад с дистанции не более 500 метров. После каждого выстрела поднималось облако дыма, отмечая попадания. Тем временем наша артиллерия и пулеметы выкашивали ряды русской пехоты, следовавшей за танками. Атака русских выдохлась… Тем временем 3-я добровольческая дивизия народного ополчения, наступавшая от села Юрки, собралась на исходных позициях на опушке густого леса, подступавшего к Ивановскому с востока. Эта атака, проведенная без артиллерийской поддержки, началась ближе к вечеру. Русские наступали несколькими волнами по обе стороны дороги и бежали к дамбе по совершенно открытой местности. Наша артиллерия, которая раньше обстреливала районы сосредоточения, теперь обрушила огневой вал на эту желто-коричневую массу. Пулеметы и танковые пушки открыли бешеный огонь, засыпав противника смертоносными снарядами. Атака захлебнулась буквально через несколько минут, и результатом этого бессмысленного поступка была только ужасная бойня. Но даже после этого атаки до вечера повторились еще трижды и каждый раз завершались неудачей. В ходе атак русские понесли ужасающие потери, но не захватили ни пяди земли».

Дело дошло до того, что под брань маршала взобрался в танк и рванул разведывать врага сам командующий Северным фронтом, но «тридцатьчетверку» быстро подбили, а чудом спасшийся генерал Попов тут же получил фитиль «за безрассудную удаль». Хотя и самому маршалу СССР там делать было нечего, но не мог он руководить войной по карте, не той закалки был человек.

«На стиль деятельности Ворошилова конечно же влияли привязанности и представления периода гражданской войны, в ходе которой он сформировался как зрелый и крупный советский военачальник, - утверждает бывший командующий 23-й армией генерал А.И. Черепанов. - Он и тогда, мы знаем это, не отсиживался в штабах и не кланялся пулям. Но тогда и природа боя была иной. А его и теперь, в новых условиях, влекло в войска, на поле боя, хотя, конечно, увидеть, схватить здесь можно было не всю широкомасштабную картину происходящего, а только небольшую ее часть». Слова из песни «первый маршал в бой нас поведет» Климент Ефремович воспринимал буквально. Отсюда родился в Красной Армии целый ворошиловский эпос:

«Рассказывают, что в 1941 году Ворошилов, чтобы предотвратить отход отдельных наших подразделений на направлении главного удара немцев, бросился с группой офицеров наперерез отступавшим и тем восстановил положение, предотвратив прорыв фронта».

В отчете за этот период командир 41-го моторизованного корпуса писал:

«Для частей у предмостных укреплений наступило время упорной борьбы, связанной с большими потерями. Противник начал беспрерывно атаковать их. Потом четыре недели солдаты основных дивизий, привыкшие к стремительным атакам и прорывам, вели здесь, глубоко зарывшись в землю, позиционную войну».

Поэтому правильней было бы сказать, что две дивизии Рейнгардта «упорной и активной обороной» сумели не только удержать, но и, отбив все атаки, расширить захваченные плацдармы.

Причем даже не дивизии, основные силы которых еще продолжали форсировать болота и мостить многокилометровые гати, а их передовые отряды. Так, первые шесть дней на плацдарме у Ивановского по несколько раз в день отбивала атаки, уничтожив при этом 78 советских танков, боевая группа полковника Рауса, в которой насчитывалось 1500 солдат, 36 гаубиц и полевых орудий, 9 противотанковых пушек, 12 зениток калибра 88 мм, 26 зенитных автоматов, 230 пулеметов и 60 легких танков, в основном чешских 35(1).

Ворошилов и Жданов быстро назначили виновных: командующего Лужской опергруппой «талантливого военачальника» К.П. Пядышева сначала сняли с должности за неумелое руководство войсками, нераспорядительность и «безынициативность, а потом арестовали и отдали под суд за «контрреволюционные высказывания» и «неверие в наши силы» (в хрущевские времена гибель генерала инкриминировали «бериевской клике»). Полковник Н.С. Угрюмов был отстранен от командования 2-й ДНО.

36-я моторизованная дивизия генерал-лейтенанта Оттенбахера, очищая от советских войск восточное побережье Чудского озера, вышла к Гдовскому боевому участку, который сопротивлялся недолго.

Генерал Манштейн, оказавшийся вследствие задуманного Гёпнером маневра в еще более изолированном положении, все еще продолжал наступать. Его войска прорвались к Лужскому рубежу западнее Шимска.

Обстановка здесь резко обострилась. В приказе войскам Северо-Западного фронта от 14 июля главком направления подчеркивал, что над Ленинградом нависла прямая угроза вторжения и требовал от командиров частей «навести воинский порядок на фронте и в тылу, положить конец безволию, нерешительности и медлительности в действиях, не останавливаться перед крайними мерами, уничтожать трусов и паникеров на месте»:

«…В то время как войска Северного фронта мужественно бьются с озверелыми фашистско-шюцкоровскими полчищами на линии от Баренцева моря до Ханко и Таллина, героически защищают каждую пядь нашей родной советской земли, войска Северо-Западного фронта, не всегда давая должный отпор противнику, часто оставляют свои позиции, даже не вступая в решительное сражение, чем еще больше поощряют обнаглевшего врага. Отдельные паникеры и трусы не только самовольно покидают боевой фронт, но и сеют панику среди честных и стойких бойцов. Командиры и политработники в ряде случаев не только не пресекают паники, не организуют и не ведут свои части в бой, но и своим позорным поведением иногда еще больше усиливают дезорганизацию и панику на линии фронта.

Обнаглевший враг продолжает продвигаться вперед. Мною даны указания провести строжайшее расследование всех преступных случаев самовольного оставления фронта отдельными частями, командирами и бойцами и всех виновных, невзирая на ранги и старые заслуги, предать суду полевых трибуналов с применением самого сурового наказания, вплоть до расстрела».

Поскольку «обнаглевшая» 16-я немецкая армия наступала южнее озера Ильмень в направлении на Холм и Старую Руссу, между ее соединениями и 56-м моторизованным корпусом образовался разрыв в 200 километров.

Эту брешь советское командование решило использовать для срыва вражеского наступления на Новгород и разгрома прорвавшихся к Шимску соединений противника. В период с 14 по 18 июля по приказу маршала Ворошилова силами нескольких соединений 11-й армии был подготовлен и осуществлен контрудар с севера и с юга по флангам войск Манштейна в районе Сольцы. С воздуха операцию поддерживали 235 самолетов четырех авиационных дивизий и дальнего бомбардировочного авиакорпуса. Немецкие 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии были практически окружены и отрезаны от своих коммуникаций. С советской стороны их пытались уничтожить 3 стрелковые дивизии и переброшенная с Карельского перешейка 21-я танковая дивизия полковника Л.В. Бунина. Кроме того, операцию 11-й армии с юга обеспечивала 202-я механизированная, с запада 182-я стрелковая дивизии. Манштейн вспоминал: «Нельзя сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным… Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения». Ожесточенные бои продолжались пятеро суток, в иные дни немцы отражали до семнадцати атак в день. Войска Манштей-на, получая снабжение по воздуху, сумели продержаться до 18 июля, когда им на помощь подоспела дивизия СС «Мертвая голова». Кольцо окружения было прорвано, фронт восстановлен на рубеже Дно. Тем не менее немцев отбросили на 40 км, опасность их прорыва к Новгороду была временно ликвидирована.

«Кичливый враг, - ликует маршал Василевский; вроде бы крупный военачальник, а обстановку излагает на уровне ротного замполита, - был вынужден несколько отступить, а остатки его моторизованных соединений бежали в панике».

19 июля германское командование приказало войскам группы армий «Север» приостановить наступление на Ленинград и возобновить его только после подтягивания к Лужскому рубежу соединений 18-й армии и приведения в порядок частей 4-й танковой группы, которая потеряла к этому времени до 50 % материальной части. В конце июля Манштейн жаловался обер-квартирмейстеру ОКХ генералу Паулюсу, что в результате неправильного использования танковых войск на неподходящей для этого местности потери в людях в трех его дивизиях «за прошедшее время» достигли «уже 600 человек». Неясно, какой отрезок времени имел в виду танковый генерал, зато известно, что войска Северо-Западного фронта теряли до 2 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными ежедневно.

Вынудив противника прекратить наступление на рубеже реки Луги, советские войска выиграли почти три недели для организации обороны на ближних подступах к Ленинграду, а также на подтягивание на это направление свежих сил.

В Эстонии 8-я армия под командованием генерала Ф.С. Иванова, переданная приказом Ворошилова от 14 июля в состав Северного фронта, двумя потрепанными стрелковыми корпусами успешно отражала атаки двух пехотных дивизий противника из 26-го армейского корпуса на рубеже Пярну, Тарту. Для содействия советским войскам и обеспечения озерных коммуникаций приказом от 3 июля была сформирована Чудская военная флотилия с главной базой в Гдове. Основу ее боевой мощи составили пять учебных колесных и винтовых пароходов дореволюционной постройки, принадлежавшие военно-морскому училищу имени Дзержинского. Имелось также несколько катеров и буксиров. 10–12 июля на посудины установили две 76-мм пушки Лендера и девять «сорокапяток», снятых с крейсера «Аврора». В результате такой модернизации получили канонерские лодки «Нарова», «Исса», «Эмбах», «Плюсса» и посыльное судно «Уку».

Генерал Ф.С. Иванов, не обладая информацией о группировке и намерениях противника, умозрительным путем пришел к выводу, что немцы будут изо всех сил рваться к Таллину. Поэтому две трети армии он сосредоточил на своем правом фланге. Противник решил иначе. 22 июля, подтянув еще три пехотные дивизии, он возобновил наступление в Эстонии, ударом в стык 10-го и 11-го корпусов в направлении Пыльтсама, Мустве. Это направление с оперативной точки зрения считалось «важным», за эстонскими городками открывалась дорога на Нарву и далее в Ленинград. Но нашего войска там не стояло. Быстро продвигаясь на восток, практически не встречая сопротивления, немцы 25 июля достигли западного побережья Чудского озера в районе Мустве, отрезав 11-й стрелковый корпус от главных сил. Командование Северного фронта направило Военному совету 8-й армии вразумляющую шифротелеграмму:

«Перед фронтом вашей армии действуют дивизии резервного 26-го корпуса, имеющие чрезвычайно растянутые и пустые тылы. Противник действует дерзко, нахально, выходя небольшими частями на ваши коммуникации, создавая лишь видимость окружения.

Этот противник при умелом активном руководстве может и должен уничтожаться. Однако вместо активных действий командование всех степеней крайне болезненно реагирует на появление в своем тылу небольших группировок противника и отводит войска, вместо того чтобы их организовать для активного разгрома противника, выходящего на тылы…

Приказываю:

1) Прекратить необоснованный отход войск, не допускать оборону кордонным расположением и перейти к активным действиям ударными группировками по флангам и тылам прорывающегося противника.

2) На участке 10 ск создать ударную группу с целью противодействия прорывам противника и его решительного подавления».

В этот же день четырьмя немецкими истребителями из пушек и пулеметов были обстреляны корабли Чудской флотилии. Несколько моряков было убито, а на «Нарове» даже пробита палуба. Этот налет произвел настолько неизгладимое впечатление на командующего флотилией капитана 1 ранга Н.Ю. Авраамова, что он запросил разрешение затопить корабли. Из Ленинграда последовал категорический отказ, но деятельность флотилии все равно была парализована. Один за другим запаниковавшие экипажи выбрасывали «канонерские лодки» на мели и разбегались по лесам. Остатки 11-го стрелкового корпуса к 30 июля пробились из окружения на север вдоль берега озера и попытались закрепиться на рубеже реки Мустве.

Генерала Ф.С. Иванова на посту командарма-8 сменил генерал-майор И.М. Любовцев, который «рулил» ровно неделю. Несмотря на прибывающие маршевые пополнения и технику, свежую 268-ю стрелковую дивизию и 4-ю дивизию народного ополчения, армия продолжала отступать. К исходу 7 августа немцы вышли на побережье Финского залива. 8-я армия оказалась рассеченной на две изолированные части, 10-й стрелковый корпус генерал-майора И.Ф. Николаева (10, 16 и 22-я стрелковые дивизии) откатывался к Таллину. Вновь назначенный командарм генерал-лейтенант П. П. Пшенников получил задачу сформировать ударную группировку, «уничтожить и разгромить впереди стоящего противника» и восстановить положение. Но вместо этого отводил остатки армии, получившие в боевых приказах наименование «восточной группы», на восточный берег реки Кунда.

По сей день не поддается точной оценке общее количество танков в Красной Армии накануне войны. Долгое время в отечественной литературе о нем говорилось одной фразой: "Советская Армия имела в строю танки разных типов, из них 1861 танк Т-34 и КВ. Основную массу машин составляли легкие танки устаревших конструкций". Лишь в последнее время стали появляться цифры, реально оценивающие количество танков, имевшихся в РККА, однако и они расходятся, ввиду различия данных в разных архивных источниках (одной из причин этого является известное отечественное отношение к подаче сведений и объективности при составлении отчетности).

Генерал-майор Л.Г.Ивашов ("ВИЖ" №11"89) называет цифру 23457 танков, из них 30% - боеготовые. Издание Генштаба "Гриф секретности снят..." (М., 1993) определяет их количество в 22600 единиц (тяжелых - 500, средних - 900, легких - 21200). Эти данные по некоторым параметрам вызывают сомнение: во-первых, уже много лет хрестоматийным является количество танков KB к началу войны - 636, а ведь еще были тяжелые танки Т-35, которых выпустили около 60. В сумме число тяжелых танков получается значительно больше 500. Во-вторых, 1225 Т-34 (тоже устоявшаяся цифра) плюс несколько сотен Т-28 (в 3-й тд - 38, в 8-й - 68, в 10-й - 61 и т.д.) никак не равняются 900. Процент исправных танков определен в 27. А в общем, можно сказать, что в этой книге гриф секретности так и не снят.

Наибольшее доверие вызывает "Сводная ведомость количественного и качественного состава танков и САУ, находившихся в военных округах, на рембазах и складах НКО по состоянию на 1 июня 1941 г." Н.П.Золотова и С.И.Исаева ("ВИЖ" №1 Г93). Согласно ей, в РККА на вооружении состояло 23106 танков и САУ. Из них боеготовые - 18691 или 80,9%. Но и это число не окончательно - с 31 мая по 21 июня 1941 г. с заводов было отгружено 206 новых танков (KB - 41, Т-34 - 138, Т-40 -27). К боеготовым машинам здесь отнесены танки, входящие в 1-ю и 2-ю категории, согласно Наставлению по учету и отчетности в Красной Армии:

2- я категория - бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. Сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт, осуществляемый силами самой части).

Авторы оговариваются, что достоверной информации, раскрывающей состояние танкового парка РККА на 22 июня, нет. Но из всех встречающихся данных эти представляются наиболее правдоподобными, хотя и противоречат многим устоявшимся показателям, особенно качественного состояния советских танков (согласитесь, между 27% исправных и 80,9% разница довольно большая).

БТ-5 на осенних тактических маневрах 1939 г.

T-26 образца 1933 г. на учениях МВО зимой 1937 г. К началу войны T-26 продолжали служить "рабочей лошадкой" танковых частей и соединений, оставаясь самой массовой машиной АБТВ РККА.

Несмотря на поступление новых танков, к июню 1941 г. в строю еще находилось более 500 танков БТ-2.

В общее количество танков здесь включены машины мехкорпусов, танковых полков кавалерийских дивизий, танковых батальонов воздушно-десантных корпусов и стрелковых дивизий. Оценивая численность машин на западном направлении, следует учитывать, что танковые силы КОВО, ПрибОВО, ОдВО, ЛенВО и ЗапВО с началом войны пополнились техникой, переброшенной из тыловых округов.

Таблица № 4. Количественный и качественный состав танкового парка РККА к 1 июня 1941 г.

БТ-7 и Т-26 на окраине села во время предвоенных учений.

Танкист в защитном костюме и противогазе осматривает танк после учебной химической атаки.

А как немецкое командование оценивало состояние АБТВ РККА? Перед войной главное командование вермахта определяло количество танковых дивизий в 7, плюс 38 танковых (мотомеханизированных) бригад. Недостоверность этих сведений была вызвана тем, что формирование мехкорпусов продолжалось, а штатная материальная часть отсутствовала. Уже после начала войны начальник Генштаба сухопутных войск Германии Г.Гальдер в служебном дневнике сделал следующую запись: "Количество танков, имеющихся у противника, предположительно, составляет 15000 машин. Это соответствует 35 танковым дивизиям. Из них на фронте обнаружено 22. Численность танковых войск у противника оказалась большей, чем предполагалось" (25.07.1941). В целом, представления немцев о численности противостоящих им в западных округах танковых сил были достаточно достоверными, и остается только удивляться, как они рискнули начать войну, выдвинув против этой армады свои 3329 танков, в большинстве своем легких.

Т-35 на Манежной площади в Москве 7 ноября 1940 г. В колонне находятся танки разных образцов, выпущенные мелкими сериями - с цилиндрическими и коническими башнями, прямыми и наклонными подбашенными коробками, поручневыми антеннами радиостанций и без них.

Т-35 выпуска 1939 г. с конической башней и утолщенной броней. Обращает внимание заделка масок пулеметов в пулестойких сферических сегментах.

Почти весь наш огромный танковый парк (см. табл. 5) был потерян в боях лета-осени 1941 г. Общие потери советских танков также остаются под вопросом. Цифры из разных источников, включая донесения частей и соединений, поданные в суматохе отступления, значительно различаются, поэтому приведем здесь официальные данные Генштаба, обнародованные в 1993 г.:

Таблица № 5. Потери бронетанковых и механизированных войск в 1941 г.

Таблица № 6. Потери бронетанковой техники в операциях 1941 г.

Большое количество техники было просто брошено при отходе советских войск. Так, только на складе в Дубно немецкими войсками было захвачено 215 танков, 50 противотанковых пушек и много другого имущества. В 10-й танковой дивизии 15-го мк оставлено при отступлении 140 танков (для сравнения, боевые потери составили 110 машин). В 8-й танковой дивизии 4-го мк экипажами было уничтожено 107 танков, 10 пропало без вести, 6 застряло в болоте и было брошено. Зная все это, уже можно не удивляться среднесуточным потерям ЮЗФ в 292 танка. Такого уровня потерь не было даже в самых крупных танковых сражениях войны, к примеру, в Курской битве этот показатель колебался от 68 (в Орловской наступательной операции) до 89 (в Белгородско-Харьковской наступательной операции).

Тяжелый танк КВ-1, принятый на вооружение АБТВ РККА 19 декабря 1939 г. На фото-KB-1 выпуска декабря 1940 г. с пушкой Л-11 и сварной башней во дворе Кировского завода.

Т-34 образца 1941 г. выпуска СТЗ, освоившего производство "тридцатьчетверок" с начала 1941 г. На фото - танки с пушкой Ф-34 и упрощенными катками (без резиновых бандажей), введенными с началом войны. Характерная особенность сталинградских машин - собранный "в шип" бронекорпус.

Т-34 образца 1941 г. завода №112 "Красное Сормово". Почти на всех сормовских танках первых серий устанавливался бензиновый двигатель М-17Т из-за катастрофической нехватки дизелей В-2 в момент эвакуации заводов за Урал. Запечатленный на фото танк в учебном подразделении дожил до конца войны и оставался на ходу еще в 1947 г.

Командир танка Иршавский ставит учебно-боевую задачу механикам-водителям. Танкисты одеты в черные комбинезоны, зимние бушлаты, перчатки с раструбами и шлемы двух типов - жесткие и мягкие, с очками-консервами. Обязательным предметом снаряжения в предвоенные годы была наплечная сумка с противогазом.

Продолжение следует...

В первой статье цикла я постарался дать количественную оценку танкового парка Советского Союза на момент нападения Германии. Сейчас давайте поговорим о качественной характеристике танков и танковых частей Красной Армии. Насколько она была существенной, и насколько отличалась реальность от того, что было написано на бумаге...

В первой статье цикла я постарался дать количественную оценку танкового парка Советского Союза на момент нападения Германии. Сейчас давайте поговорим о качественной характеристике танков и танковых частей Красной Армии. Насколько она была существенной, и насколько отличалась реальность от того, что было написано на бумаге?

Советская танковая дивизия по проекту постановления 1940 года должна была состоять из двух танковых полков, каждый из которых должен был состоять из батальона тяжелых танков, двух батальонов средних танков, батальона «химических» (т.е. огнеметных) танков. Кроме этого в дивизии должен был быть моторизованный полк, гаубичный артполк, зенитный артиллерийский дивизион, разведывательный, понтонно-мостовой, медико-санитарный, автотранспортный, ремонтно-восстановительный батальоны, батальон связи, роты регулирования, полевого хлебозавода. На вооружении дивизии предполагалось иметь 386 танков (105 КВ, 227 Т-34, 54 «химических»), 108 бронеавтомобилей, 42 артиллерийских орудия, 72 миномета.
Однако в итоге штат № 010/10 утвердили с некоторыми изменениями :

Командный состав - 746 чел.
Начальствующий состав - 603 чел.
Младший начальствующий состав - 2438 чел.
Рядовой состав - 6777 чел.

Всего личного состава - 10564 чел.

972 самозарядных винтовок СВТ
3651 винтовок Мосина
1270 карабина
45 снайперских винтовок.

Легковые автомобили - 46 шт.
Грузовые автомобили - 1243 шт.
Специальные автомобили - 315 шт.
Трактора - 73 шт.
Автокухни - 85 шт.

Тяжелые танки - 105 шт.
Средние танки - 210 шт.
Огнеметные танки - 54 шт.
Легкие танки - 44 шт.
Средние БА - 56 шт.
Легкие БА - 35 шт.

Мотоциклы с пулеметом - 212 шт.
Мотоциклы без пулемета - 113 шт.

Артиллерийские орудия:
152-мм - 12 шт.
122-мм - 12 шт.
76-мм зен. - 4 шт.
37-мм зен. - 12 шт.

Минометы:
50-мм - 27 шт.
82-мм - 18 шт.

Станковые пулеметы - 45 шт.
Ручные пулеметы - 169 шт.
Крупнокалиберные пулеметы - 6 шт.

Как видим, на бумаге советская танковая дивизия образца 1941 года выглядела довольно внушительно: одних только танков под полтысячи! Но, как говорится "гладко было на бумаге, да забыли про овраги"...
Начнем с того, что ни одна из советских танковых дивизий не была укомплектованадо штатной численности. Это известно всем. Кроме того, существовала и некая качественная оценка мат.части бронетанковых войск. Согласно приказам НКО СССР №12-16 10 января 1940 года и «Наставлению по учету и отчетности в Красной Армии» от 10 апреля 1940 года предусматривалось, что все имущество РККА по своему качественному состоянию разделяется на пять категорий:
1. Новое, не бывшее в эксплуатации, отвечающее требованиям технических условий и вполне годное к использованию по прямому назначению.
2. Бывшее (находящееся) в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению. К этой категории относится также и имущество, требующее войскового ремонта (текущий ремонт).
3. Требующее ремонта в окружных мастерских (средний ремонт).
4. Требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах промышленности (капитальный ремонт).
5. Не годное.

Особый интерес представляет 2-я категория, а точнее - фраза о том, что «сюда же относится имущество, требующее войскового ремонта». Такая обтекаемая формулировка наводит на невеселые размышления о том, что часть танков, относившихся ко 2-й категории и считавшихся практически во всех трудах, посвященных истории советских бронетанковых войск, боеспособными, были не способны не то, что вступить в бой, а и, порой, просто самостоятельно передвигаться.

Довольно много неисправностей двигателя могут (и должны) устраняться силами ремонтных мастерских танковых частей. То есть, танк находится во 2-й категории, а по факту - не способен самостоятельно двигаться. Но танковый двигатель я упомянул только лишь для примера, на самом деле вариантов различных неисправностей, которые должны устраняться в войсках текущим ремонтом, но не позволяющих эффективно (а порой - и вовсе) использовать танк в бою - множество. Двигатель (частично), КПП (частично), фрикционы, бортовые передачи, вентиляция, приборы управления, и наблюдения, танковое орудие и его узлы... протечки, разрегулировки, заедания - это далеко не полный перечень неисправностей, которые могут присутствовать и которые необходимо устранить, но при наличии которых танк на бумаге продолжает числится «вполне исправным и годным к использованию по прямому назначению». Вот такая бумажная эквилибристика, на удочку которой попалось довольно много исследователей.

Например, 125-й танковый полк 202-й МД 12-го МК ПрибОВО 22 июня 1941 года вывел по тревоге 49 Т-26, а 16 боевых машин (около 30 процентов!) бросил неисправными в парках, хотя они, вроде бы, относились к той самой, 2-й категории и на бумаге были «вполне исправными и годными» .
Или, например, 28-я ТД того же 12-го МК по тревоге вывела из парков 210 БТ-7, оставив неисправными в парках 26 машин, сумела вывести 56 танков Т-26, бросив 13 .

3-я ТД 1-го «образцово-показательного» МК ЛВО вывела из парков 32 из 40 танков Т-28, причем чуть позже еще 17 танков отстало на марше по причине порчи тормозов .

21-я ТД 10-го МК ЛВО выступила со 160 из 177 Т-26, 24-я ТД того же корпуса вывела 232 БТ-2 и БТ-5 и оставила 49 машин этих типов в парках, там же были брошены и оба Т-26 дивизии .

10-я ТД 15-го МК КОВО вывела по тревоге 37 танков Т-34, оставив в парке 1 танк этого типа, вывела 44 и оставила 17 Т-28, вывела 147 и оставила 34 БТ-7, вывела 19 и оставила 3 Т-26 .

Этот скорбный список можно продолжать еще очень долго, практически в каждой танковой дивизии каждого механизированного корпуса происходило одно и тоже. Причем заметьте, это только машины, которые могли сами передвигаться. То есть, некоторая часть выведенных из парка наверняка имели какие-то иные неисправности, влиявшие на их боевую эффективность.
Что же касается брошенных машин, то получается, что по факту в парках оставлялось от 10 до 25% танков (в подавляющем числе случаев - старых типов). Хотя согласно отчетности частей и соединений они относились ко 2-й категории и считались вполне боеспособными.
Почему на деле оказалось так много брошенных машин, которые числились как "вполне исправные"? В первую очередь это объяснялось недостатком ремонтных средств, и самое главное - почти полным отсутствием запасных частей как к новым танкам, так и к боевым машинам старых типов. Советская промышленность план по выпуску запасных частей для танков в 1940 году выполнила всего на 30%. Например, завод №183 должен был выпустить запчастей к танкам БТ на сумму 20 300 000 рублей, а выпустил всего на 3 808 000 рублей. По танкам Т-34 тот же завод, имея план по выпуску запчастей в 6 млн. рублей, смог выпустить самых дефицитных запасных частей к двигателям В-2 и к КПП всего на 1,65 млн рублей. СТЗ имея план по запчастям для Т-34 на 10 млн. рублей смог выполнить всего 5% от плана. А по запчастям к танкам КВ ЛКЗ выполнил план на... 0%!

Из года в год не справляясь с планом выпуска запчастей к танкам и автомобилям промышленность СССР создала драматическую ситуацию, отраженную в докладе начальника ГАБТУ генерал-лейтенанта Федоренко:

«Для обеспечения в 1941 г. Эксплуатации наличного парка машин, а также для заложения в Красной Армии неприкосновенного запаса по запчастям требуется запчастей и агрегатов: на 1941 год снабжение НКО запасными частями к танкам, тракторам и автомобилям недостаточно, а именно:

а) танковых запчастей выделено на 219 млн руб. вместо необходимых по заявке 476 млн рублей;

б) автомобильных и тракторных - выделено фондов на 112,5 млн рублей против 207 млн рублей по годовой заявке.

Поступление от промышленности автомобильных запчастей (из расчета на одну машину) из года в год уменьшается: по танковым остается почти без увеличения, несмотря на то, что машины стареют и изнашиваются…

На 1941 год заводы №№ 26, 48 и Кировский ввиду перехода на выпуск новой продукции прекратили производство запчастей для танков Т-28 и моторов М-5 и М-17.

Заводы №№ 37, 174 и 183 сокращают выпуск запчастей к танкам БТ, Т-26 Т-37 - 38 и трактору «Коминтерн».

Особенно плохо обстоит дело с подачей НКО остродефицитных танковых и автотракторных деталей. Детали моторной группы (поршни, шатуны, поршневые кольца и пр.) и целый ряд других недодается промышленностью из года в год».

18 июня 1941 года (за 4 дня до начала войны!) Федоренко отправляет Народному комиссару среднего машиностроения Малышеву гневное письмо, в котором рисует плачевную картину с выпуском запчастей заводами промышленности. И генерала Федоренко понять можно - из заказанных на заводе №183 (запчасти для танков БТ) 285 моторов М-17 к 1 июня 1941 выпущено 0! Нуль! Из 100 моторов М-5 - 57 (половина), из 75 дизельных двигателей В-2 - 43 (чуть больше половины), из 300 КПП - всего 6 (прописью - шесть!). Кроме того, практически не выпускаются: коробки перемены передач, шестерни КПП, полуоси, колеса в сборе и оборудование моторов.

Заводы «ГлавАвтоТракторДеталь» должны были выпустить запасных частей для танков БТ на 9 млн. рублей. К 1 июня выпущено деталей на 25 тыс. рублей, или 0,3%! А ведь заводы этого объединения выпускали запчасти остро необходимые в войсках: колеса, полуоси, балансиры, кривошипы, крышки бортовых передач, гитары, траки и т.д.

По запчастям для танков Т-34 на заводе №183 картина та же: из заказанных 150 двигателей В-2 сдано 0, из 200 КПП - 50. Завод №75 сорвал план по выпуску дизелей В-2: из заказанных 735 штук за полгода принято госприемкой только 141 шт.
Непосредственно в танковых частях и соединениях ситуация с наличием/отсутствием запчастей выглядела так :
6-й мехкорпус.

«По боевым машинам - к танку Т-28 отсутствуют запчасти по ходовой части бортовой передачи. К танку БТ отсутствуют ведущие колеса гусеничного хода и полуоси. По остальным маркам боевых машин обеспеченность запчастями на 60-70%.

По вспомогательным машинам обеспеченность запчастями крайне недостаточна. За 4-й квартал 1940 года получено 10% от потребности, за 1-й квартал 1941-го положение не улучшилось.

Полностью отсутствуют оборотные агрегаты, как-то: моторы, коробки перемены передач, задние мосты на все марки машин.

Обеспеченность резиной на машины М-1 совершенно отсутствует, в результате чего 30-40% машин М-1 в частях стоят без резины. Полностью не обеспечены гусматиком бронеавтомобили БА-20.

Вследствие отсутствия остродефицитных запчастей не представляется возможность своевременного восстановления машин со средним и текущим ремонтом» .

8-й мехкорпус
«7-я мотострелковая дивизия. Ремонтными средствами укомплектована на 22%. В РВБ (ремонтно-восстановительный батальон - прим. автора) нет стационарных мастерских и станков.

Запчастями для ремонта боевых и колесных машин дивизия обеспечена на 1%. Запчастей в «НЗ» для боевых и колесных машин - нет.

Резиной грузовые и колесные машины обеспечены на 60%, бронемашины на 100%. Из числа наличия грузовых машин 200 из-за отсутствия резины стоят на колодках. Средний износ резины на 70%» .

9-й мехкорпус
«Обеспеченность запасными частями неудовлетворительная, запчастей в НЗ нет вовсе. На текущем довольствии запчастей также нет, за исключением некоторого количества случайных неходовых деталей».

И так далее, и тому подобное...
В результате такого обеспечения запасными частями, после 22 июня 1941 года в местах дислокации наших танковых частей и соединений остались брошенными сотни, если не тысячи танков, зачастую с минимальными поломками. А ремонт подбитых машин, которые все же сумели вытащить с поля боя, производился, в основном, самым варварским способом - методом «каннибализации», то есть, из двух-трех вышедших из строя танков собирался один исправный. Пока война не началась, никто, разумеется, не позволял разукомплектовывать почти боеготовые танки, стоящие в ожидании поступления запчастей или нарядов на проведение ремонта.

Ну хорошо, скажет читатель, пусть даже так. Пусть еще N-ое количество танков в советских войсках было небоеспособно. Но ведь самого факта двукратного превосходства даже эти весьма солидные цифры не отменяют?! Конечно, это так. Однако сам танк - это всего лишь груда железа, и для превращения его в полноценную боевую единицу требуется напряженная работа многих людей. Танк требует боеприпасов, грамотного обслуживания, горюче-смазочных материалов, обученного экипажа и т.д. и т.п.

Начнем с боеприпасов. Опять же, всем известно, что пушка Ф-34, стоявшая на танке Т-34, была самым мощным танковым орудием, ставившемся на серийные танки в 1941 году (пушка ЗиС-5 для танков КВ-1 имела идентичную характеристику и одинаковый боеприпас), и поражала практически любой немецкий танк с любой дистанции действительного огня. Еще раз повторюсь - это всем известно. Но танки противника ведь не разбегаются в панике, едва завидев силуэт Т-34! В немецкие танки - кто бы мог подумать - надо стрелять! А вот тут начинается новый ряд проблем.

Так, в ведомости по в/ч 9090 от 30 апреля 1941 года в графе «76-мм бронебойно-трассирующий» стоит жирный нуль. Положено иметь 33 084 выстрела, недостает 33 084 выстрела, процент обеспеченности - нуль! А знаете, что это за в/ч 9090 такая? Это, ни много ни мало, 6-й мехкорпус ЗапОВО под командованием генерал-майора М.Г. Хацкилевича - самый мощный механизированный корпус в Западном военном округе и один из самых укомплектованных в РККА. Так вот, самый мощный и укомплектованных мехкорпус ЗАпОВО на 22 июня 1941 года имел 238 танков Т-34, 113 танков КВ и... ни одного бронебойного снаряда к ним!

Ту же ситуацию можно увидеть не только в 6-м МК, но и, например, в 3-м МК ПрибОВО: на 25 апреля танков КВ - 51, танков Т-34 - 50, положено по штату 17 948 бронебойных 76-мм снарядов, имеется в наличии - 0. Еще раз повторю - нуль, зеро, ничего, пустышка.
А как обстоят дела с обеспеченностью 76-мм снарядами в самом укомплектованном новыми типами танков механизированном корпусе Красной Армии: в 4-м механизированном корпусе КОВО? наверное уж там-то они есть!

Нет, нету их и там: имеется в наличии (на 1 мая 1941 г.): танков КВ - 72, танков Т-34 - 242. Положено иметь к 76-мм танковым орудиям 66 964 артвыстрела, из них имеется в наличии... вы уже догадались... нуль! А может другие снаряды есть? Скажем, бронебойно-трассирующих или хотя бы осколочно-фугасных? Нет. Их тоже - нуль.

На начало июня самым обеспеченным снарядами к 76-мм орудиям для танков КВ и Т-34 оказался 8-й механизированный корпус под командованием Д.И. Рябышева: из положенных по штату 8 163 бронебойных снарядов в корпусе имелось целых 2 350 штук, то есть почти треть от потребности.
Ага, скажет, прозорливый читатель, так все эти снаряды имелись на складах, их просто не успели выдать в части! Вынуждены разочаровать такого читателя: и на складах бронебойных снарядов калибра 76-мм не было. Согласно справке Главного артиллерийского управления РККА составленной за 20 дней до начала Великой Отечественной войны обстановка с 76-мм бронебойными снарядами была плачевной:

Таблица 1. Справка о ходе выполнения заказов на изготовление 76-мм бронебойных снарядов за 1936-1940 гг. (составлена 3 июня 1941 г.)

Более того, около 100 тысяч выпущенных промышленностью корпусов снарядов калибра 76-мм к марту 1941 года так и не были снаряжены.
Ситуация с 76-мм бронебойными снарядами была настоящей катастрофой. В ней, как в зеркале отражались общие проблемы военно-промышленного комплекса СССР. До начала 30-х годов ХХ-го века о производстве специальных бронебойных боеприпасов для орудий калибра 76-мм речи вообще не велось, ибо практически все танки того периода имели противопульное бронирование с которым вполне справлялся, например, шрапнельный снаряд калибра 76-мм поставленный «на удар». Советская военная промышленность не сумела вовремя среагировать на очередной виток технологической гонки - появление первого поколения танков с противоснарядным бронированием. Ситуация усугублялась еще и худшим качеством советских боеприпасов, по сравнению с германскими боеприпасами сопоставимого калибра (75 мм).

В СССР был страшный кадровый голод. Наша страна просто не имела достаточного количества квалифицированных специалистов. В результате СССР не мог обеспечить линию производства бронебойных снарядов тремя (токарь, сварщик, штамповщик) специалистами высокой квалификации, как это сделали немцы. В СССР такие люди были наперечет, их распределяли по заводам "поштучно". Да, советский бронебойный снаряд был проще, технологичнее, дешевле, и его делал один лишь токарь. Но по качеству он уступал аналогичному 75-мм немецкому снаряду. Во что это вылилось? С одной стороны в дополнительные жертвы наших солдат, танкистов. С другой стороны - никто не поспорит, что лучше иметь 15-20 снарядов ухудшенного качества, чем иметь один "золотой" - это вам каждый артиллерист скажет.

С началом же войны и эвакуации многих профильных предприятий ситуация еще больше ухудшилась. Из отчета ЦНИИ-48 от 22 июля 1942 «Поражение брони немецких танков» видно, что и через год после начала ВОВ ситуация с бронебойными 76-мм снарядами улучшилась ненамного. Первая же строчка доклада констатирует, что «ввиду отсутствия в настоящее время необходимого количества каморных бронебойных снарядов...» и далее по тексту. В перечне же применяемых советской артиллерией и танками 76-мм боеприпасов при борьбе станками противника на втором месте стоит осколочно-фугасная стальная граната, на третьем - шрапнель, на четвертом - зажигательный снаряд, на пятом - фугасная стальная граната, на шестом - осколочная граната сталистого чугуна. Даже появление упрощенного бронебойного снаряда БР-350БСП («сплошного» - т.е. просто стальная болванка) только отчасти сняло остроту проблемы, но не решило ее окончательно.

Вот и ходили советские танкисты в атаки на немецкие танки и пехоту без снарядов. Я не утверждаю, что это было поголовным явлением, но то, что оно имело место - надеюсь, теперь ясно читателю. Зная ситуацию с боеприпасами в танковых частях, теперь не особенно удивляешься мемуарам бывших солдат и офицеров противника, в которых они неоднократно описываю атаки наших танков без открытия по ним огня. Мы также не удивляемся многочисленным фотографиям наших танков, таранивших немецкие танки, орудия, машины. Нет снарядов - приходится идти на таран, пытаясь хоть так нанести урон врагу.
Теперь о людях, воевавших на грозных КВ и Т-34, и не столь грозных БТ, Т-26, Т-28 и т.д.

Начнем с весьма болезненной темы - общеобразовательного уровня солдат и командиров РККА в предвоенных танковых войсках. Сразу оговорюсь: за более чем 20 лет советской власти ситуация с образованием в России/СССР изменилась разительно. Так, в 1914 году 61% рядового состава Русской армии был неграмотен, накануне начала ВОВ этот показатель колебался в различных частях от 0,3 до 3 процентов. Однако у противника и в 1914 году процент неграмотных составлял 0,4%, а к 1941 году эта величина в вермахте стремилась к нулю - 98% процентов солдат германской армии имели законченное среднее образование.

Несмотря на титанические усилия СССР по повышению образовательного уровня населения догнать Германию по этому показателю к 1941 году мы так и не смогли. Из сохранившихся советских документов той поры перед нами предстанет довольно безрадостная картина. Возьмем для примера уже упоминавшийся 6-й МК. Напомню, это один из самых сильных и укомплектованных в РККА. В 7-й ТД этого корпуса из 1 180 человек начсостава образование от 1 до 6 классов имели 484 человека, от 6 до 9 классов - 528 человек, среднее - 148 и высшее - всего 20 человек. Из 19 809 младших командиров и рядовых 6-го МК от 1 до 6 классов окончили 11 942 человека, от 7 до 9 - 5 652, среднее образование имели 1 979 человек, а высшее - 236.

В механизированных корпусах второй волны формирования дела обстояли еще хуже. Например, в 31-й танковой дивизии 13-го МК с рядовым составом дело обстояло так:
«Неграмотных - 30,
1 класс - 143,
2 класса - 425,
3 класса - 529,
4 класса - 1528,
5 классов - 682,
6 классов - 464,
7 классов - 777,
8 классов - 167,
9 классов - 116,
среднее - 320,
высшее - 20».

В 203-й моторизованной дивизии:
«Неграмотных - 26, 1 класс - 264, 2 класса - 444, 3 класса - 654, 4 класса - 1815, 5 классов - 749, 6 классов - 437, 7 классов - 684, 8 классов - 199, 9 классов - 122, среднее - 374, высшее - 33».

Напоминаю, что в довоенный период в советской начальной школе было 4 класса, а не три как в последующем. То есть, образование 4 класса - это уровень нынешнего третьеклассника!
Думаете, в других корпусах дела были лучше? Давайте посмотрим, например, на 17-й МК генерал-лейтенанта Петрова:
«Комплектование рядовым составом происходит главным образом за счет мартовского призыва новобранцев (70-90%). Отдельные части укомплектованы новобранцами на 100%.

Количество пополнения по образованию - до 50% образование не выше 4 классов.

Наличие большого количества национальностей плохо владеющих и совершенно не владеющих русским языком затруднит подготовку».

4-й МК встретил войну как самое мощное механизированное соединение РККА. А как дела с личным составом в корпусе генерал-майора А.А. Власова?
«Образование: Высшее - 592, среднее - 3521, 9-7 классов - 5609, 6-3 класса - 16662, малограмотных - 1586, неграмотных - 127». Приходилось вместо боевой подготовки, для начала обучать бойцов элементарным вещам, а некоторых еще и русскому языку. Неудивительно, что корпус получил по результатам проверки подготовки в зимний период 1940/41 учебного года оценку «посредственно».
«Личный состав материальную часть изучил хорошо. Недостаточно изучены новые образцы танков Т-34.

К самостоятельным действиям подразделения подготовлены посредственно…

К совершению маршей танковые части подготовлены посредственно…

Управление и связь в бою отработаны посредственно…

Тактическая подготовка войск - посредственно».

Пусть даже 50% личного состава имеет явно низкий образовательный уровень, ведь их можно обучить, подумает иной читатель. Конечно можно, если есть учебные пособия, а, самое главное, есть кому учить! Например, в 4-м МК отсутствуют: полигон, таблицы стрельбы 122-мм гаубиц, танковых пушек Л-10 и Л-11, руководство по матчасти 122-мм гаубицы, руководство по матчасти танковых пушек Л-10 и Л-11, учебные башенные макеты и т.д. и т.п.
В 15-м МК недостаточный казарменный фонд, вследствие чего нет учебных классов, нет учебных и наглядных пособий, наставлений. Отсутствуют такие основополагающие наставления как АБТКОП-38 [Курс огневой подготовки автобронетанковых войск 1938 г. - прим. автора], недостает учебных приборов, станков, учебных винтовок(!) и т.д.

В 16-м МК ощущается серьезный недостаток учебных пособий, уставов, приборов, учебной матчасти и ГСМ, классов, тиров, стрельбищ - в общем, всего.
«В/часть 8995 и 9325 - классами не обеспечены из-за отсутствия помещения. Учебных пособий недостаточно: отсутствуют наставления по танкам КВ и Т-34, наставления по новой материальной части оружия, БУП (боевой устав пехоты - прим автора) часть II-я, УТВ [устав танковых войск - прим. автора] часть II-я, наставления по полевой службе штабов. Нет нового устава тыла. Нет наглядных пособий по новым образцам вооружения…

В/часть 9325 - имеющийся полигон (Зеленое) не оборудован достаточным количеством блиндажей и приспособлениями для стрельбы по движущимся целям.

В/часть 8995 - полигонов, стрельбищ и учебных полей части не имеют, так как вся прилегающая территория принадлежит крестьянам и занята посевами… Участки земли под стрельбища и учебные поля еще не закреплены за частями. Материалы по вопросу закрепления предоставлены».

Это опять про 6-й механизированный корпус, а точнее про 4-ю и 7-ю танковые дивизии. Командир 19-го МК генерал Фекленко тоже жалуется:
«Корпус в основном укомплектован русскими и украинскими национальностями, однако имеется 4308 чел. разных национальностей, которые или слабо владеют русским языком или совсем не владеют».

А ведь на момент составления рапорта в 19-м МК всего было 20575 человек рядового и младшего командного состава! То есть каждого пятого вместо вождения танка и стрельбы из пушки надо было сажать за парту и просто учить русскому языку.
И далее:
«43-я танковая дивизия.

Учебных пособий почти нет, отсутствую также необходимые макеты и пособия по изучению новой материальной части и вооружения.

40-я танковая дивизия. Учебными пособиями и приборами части дивизии удовлетворены недостаточно (все соединение имеет 2 экз. АБТКОП-38), нет ни одного экземпляра Курса вождения боевых и транспортных машин.

213 моторизованная дивизия. Учебными пособиями обеспечены не более, чем на 10%».

Но "рекордсменом" весны 1941 года является 24-й мехкорпус: «Наглядных пособий, учебных приборов, учебного оружия нет совершенно». По личному составу корпус также "отличился": из 21556 человек высшее образование у 238 человек, высшее неоконченное - 19, среднее - 1947, 9 классов - 410, 8 классов - 1607, 7 классов - 2160, 6 классов - 1046, 5 классов - 1468, 4 класса - 4040, 3 класса - 3431, 2 класса - 2281, 1 класс - 2468, неграмотных - 441. Корпус укомплектован на 70% новобранцами мартовского призыва. Чему их успели научить к 22 июня 1941 года без наглядных пособий, учебных приборов и учебного вооружения? А "экзаменаторами" бойцов и командиров 24-го мехкорпуса стали не проверяющие из Москвы, а танки и пушки немцев.

Огромным был некомплект командиров рот, взводов и младшего начсостава. В уже упоминавшемся 11-м МК генерал-майора Д.К. Мостовенко укомплектованность комначсоставом выглядела так:
Из общего некомплекта в комначсоставе, без учета назначенных приказом, но еще не прибывших, резко выражается некомплект звена командиров рот и командиров взводов.

Так, например, укомплектованность (в процентах)

А ведь именно на командиров рот, взводов и младший начсостав ложилась основная задача по обучению рядового состава. Именно они должны были вести солдат в бой. А их едва-едва 30% набирается. А связь? Корпусной ОБС 7486 (ОБС - отдельный батальон связи) из положенных 91 человека младшего начсостава имеет в наличии 10, из положенных 36 человек среднего начсостава - 16. Ни один из командиров ОБС 7486 радиодела не знает, так как все они «проводники», то есть специалисты по проводной связи! Шоферов ОБС 7486 некому учить, ибо ни младшие, ни средние командиры сами водить машину не умеют.
Так может 11-й мехкорпус - просто досадное исключение? Нет, и в 13-м МК ситуация аналогична: в 521-м ОБС рядового состава 99% от штата, старшего и среднего начсостава - 50%, младшего - 11%.
17-й МК:
«Командно-начальствующим составом дивизии укомплектованы на 15-20%. Особенно плохо укомплектована 21 тд.

Младшим начсоставом дивизии укомплектованы в среднем на 11%».

20-й МК ЗапОВО:
«Рядовым составом укомплектован - 84%. Младшим начсоставом - 27%. Ком. Составом: Высшим - 90%, старшим - 68%, средним - 27%. Инженерами - 2,3%. Техниками - 35%».

И в КОВО все то же самое. Командир 9-го мехкорпуса генерал-майор К.К. Рокоссовский пишет:
«Большая необеспеченность частей инженерно-техническим составом (положено по штату инженеров 165 имеется 5, обеспеченность 3%, В/техников положено по штату 489 имеется 110 обеспеченность 22,5%).

Укомплектование командным составом за счет не окончивших танковые училища крайне осложняет вопросы боевой и специальной подготовки.

Полки дивизий комсоставом связистами-радистами не укомплектованы полностью, нет совершенно командиров взводов и радиотехников.

Младшим комсоставом части связи укомплектованы на 30%, остальные должности МКС выполняют ефрейтора. Рядовым составом части укомплектованы на 100%».

Закончить обзор по личному составу механизированных корпусов в 1941 году хотелось бы весьма пространным документом. Надеюсь, читатель простит меня за столь обширную цитату, однако, она очень хорошо рисует реальное положение с личным составом в автобронетанковых войсках РККА накануне начала Великой Отечественной войны.
«Доклад об укомплектованности 20-й дивизии личным составом на 10 марта 1941 г.:

Начальствующий состав

По штату положено 1342 чел., имеется 584 чел. или 43%.

Особенно плохо дело обстоит с укомплектованностью штабов всех степеней. Штабных командиров не хватает - 85 чел., в том числе: адъютантов батальонов - 32, работников штабов полков - 42, работников штаба дивизии - 11 чел. В штабах полков совершенно не укомплектованы 1,2,3 и 4-я части, планировать и контролировать боевую подготовку некому.

Медсоставом дивизия укомплектована на 25%, некомплект 52 человека.

Совершенно не укомплектованы начсоставом саперные роты.

Не хватает до штата 25 связистов, ни в одной части нет химиков.

Плохо с укомплектованием работниками артснабжения, последних некомплект 74 человека, что ставит под угрозу учет и сбережение оружия.

Командиров-танкистов некомплект 72%, в том числе: командиров тяжелых танков - 60 чел., командиров танковых и бронеавтомобильных взводов - 48 чел., командиров рот - 12 чел., пом. по техчасти рот - 12 чел., пом. по техчасти батальонов - 8 чел., танкотехников - 32 чел., ремонтников - 18 чел.

Такое же положение с автомобилистами.

Из числа назначенного в дивизию Приказами КОВО комсостава в дивизию до сих пор не прибыло 52 чел. Прибытие их сомнительно, т.к. на ряд запросов частей, откуда назначен комсостав, последние отвечают, что назначенный к нам комсостав убыл по телеграммам ОК (отдел комплектования - прим. автора) КОВО в совершенно другие части.

Так например: воентехник 2-го ранага В. Из 33 автополка, назначенный приказом, убыл по телеграмме ОК КОВО в часть 2113, г. Черновицы, воентехник 1 ранга М. и лейтенант П. из 3 автополка, назначенные в части дивизии, убыли по телеграмме ОК КОВО в часть 2434. То же с начсоставом, назначенным из частей 15 танковой дивизии.

Часть комсостава, назначенного в дивизию, по своим качествам не соответствуют должностям, на которые назначены:

Присланные командирами танковых взводов мл. лейтенанты К. и К. имеют крайне отрицательную характеристику и предупреждены Военным Советом КОВО о неполном служебном соответствии в январе месяце сего года.

Присланный на должность Начпродснабжения дивизии капитан Г., согласно последней аттестации, подлежит немедленному переводу с хозработы в кавчасть на должность командира эскадрона, работать начпродом не желает и не может. Имел ряд взысканий за развал работы.

Назначенный Инспектором снабжения дивизии интендант 3 ранга Л., согласно аттестации, имеющейся в деле, подлежит увольнению из армии или переводу Нач. ОВС батальона. Второй назначенный Инспектор снабжения, капитан Д., болен туберкулезом и подлежит переводу в нестроевую часть, санаторий или госпиталь.

Такое же положение с политсоставом, присланным в дивизию из других частей КОВО по нарядам УПП КОВО. Так например, из 8 человек, присланных 45 стрелковой дивизией на должности Замкомандиров рот по политчасти 6 имеют отрицательные характеристики.

Мл. политрук Р. - в декабре 1940 годп исключен из кандидатов ВКП(б).

Мл. политрук К. - в декабре 1940 года ДПК (дивизионная парткомиссия - прим. автора) 45 стрелковой дивизии объявила строгий выговор за хулиганство и вредные разговоры. Работает и сейчас в части плохо.

Ст. политрук Б. - в декабре 1940 ДПК 45 стрелковой дивизии объявлен строгий выговор за пьянку и разложение в быту.

Мл. политрук М. - русским языком владеет слабо, учиться не хочет, политзанятий никогда не проводит, курсов никаких не кончал, образование 4 группы. Имеет нездоровое настроение - несколько раз ставил вопрос об откомандировании в Узбекскую ССР, не хочет брать семью на Украину.

Мл. политрук Л. - образование 4 группы, русским языком почти не владеет, в роте не работает из-за незнания языка.

Политрук Ж. - представлен к увольнению из армии, как неработоспособный и недисциплинированный политработник.

Из 8 танковой дивизии прибыл мл. политрук Б., исключенный из ВКП(б) Окружной парткомиссией еще в сентябре 1940 года.

Из той же дивизии прибыл политрук Ф., который 3 месяца назад был переведен из г. Стрый в г. Львов по причине болезни детей, которые требуют спецлечения. Только начал лечить, был переведен в Шепетовку. В связи с этим у него крайне нездоровое настроение, отражающееся на работе.

На политрука К ОПП 8 танковой дивизии представил материал на увольнение из армии и одновременно откомандировал его к нам в дивизию. Сейчас К. уволен в запас.

32 кавдивизия откомандировала в дивизию мл. политрука Г., представленного на увольнение из армии по состоянию здоровья.

То же с политсоставом прибывшим из 10 танк. Дивизии.

Как видно из данных примеров части Округа производили не пропорциональный отбор начсостава на комплектование нашей дивизии, а настоящий отсев.

Младший командный состав

Дивизия младшим комсоставом укомплектована на 21%.

Некомплект - 1910 человек. В покрытие некомплекта ОУ КОВО наряжено, а дивизией получено рядовой состав и ефрейторов из 10 и 15 танковых дивизий. Качество присланных ефрейторов очень низкое, исполнять должности младшего начсостава последние не могут, как по своему развитию, так и подготовке. В числе ефрейторов: 211 чел. нерусской национальности плохо владеющих русским языком, 2 немца, 1 перс, неграмотных 7 человек, малограмотных 70 чел., разжалованных из младшего комсостава в рядовые за недисциплинированность 11 чел., бывших до армии под судом и осужденных - 18 чел., родственники коих репрессированы - 12 чел., негодных к строевой службе - 20 чел.

Все присланные ефрейтора используются сейчас на должностях младшего комсостава, но пользы от них мало, т.к. рядовые красноармейцы призыва 1940 года на сегодняшний день лучше их подготовлены.

Для подготовки младшего комсостава в частях дивизии сформированы учебные подразделения со сроком обучения по сентябрь 1941 года, выпуском которых некомплект будет покрыт.

Рядовой состав

На сегодняшний день дивизия укомплектована рядовым составом полностью по штату плюс получено 1910 чел. рядового состава на покрытие некомплекта младшего комсостава и плюс сверх штата 120 чел. из 131 моторизованной дивизии по наряду корпуса. В итоге в дивизии сверхштат рядового состава 127 человек.

Люди поступали в дивизию из всех частей КОВО и даже из других округов. Части, направляя в дивизию людей, вопреки указаниям ОУ КОВО посылали отсев. Это вынудило меня часть присланных из стрелковых дивизий и артполков людей не принять и вернуть их обратно для замены.

Так из перечисленных в приказе КОВО №058 частей мною действительно были не приняты люди по следующим причинам:

164 стрелковая дивизия - 25-го февраля прислала 125 чел. Наряда на получение их в дивизии не было. Телеграмма из корпуса о наряде людей из 164, 141 и 130 стрелковых дивизий получена дивизией 1.3.41, в ней указывалось о высылке приемщиков для отбора людей в перечисленные части.

В числе 125 чел., направленных дивизией было: 64% или 78 человек нерусских национальностей, 22 чел. старых возрастов (28-30 лет) из запаса 2 категории, 67 чел. неграмотных и малограмотных (ликбез, 1- 2 гр.), 3 чел. репрессированных, 28 чел. недисциплинированных, имеющих дисциплинарные проступки вплоть до самовольных отлучек, как указано в характеристиках, присланных с людьми 164 стрелковой дивизии, 28 чел. больных, в том числе: грыжа - 1, порок сердца - 2, трахома - 3, ревматизм - 1, легочный процесс - 3, прободение барабанной перепонки - 1, деформация грудной клетки и конечностей - 3, аппендицит - 1, катар органов пищеварения - 3.

Мною эти люди не приняты и возвращены, взамен их высланный мною представитель отобрал и привез 120 чел.

330 гаубичный артполк - люди из полка прибыли одновременно с нарядом, дивизия выслать своего представителя не успела. Мною возвращено 50 чел., в том числе: неграмотных и малограмотных 31 чел., осужденных и репрессированных - 6 чел., больных - 12 чел., экзема - 1 чел., легочный процесс - 3 чел., пониженное зрение - 2 чел., не владеющих русским языком - 21 чел.

10 февраля по телеграмме ОУ КОВО в полк был послан представитель, который получил взамен возвращенных годных для службы в танковых частях.

315 артдивизион - представитель дивизии выехать не успел, как люди полком были присланы в Шепетовку. Мною люди были возвращены обратно, в том числе: неграмотных - 15 чел., малограмотных - 29 чел., осужденных и репрессированных - 13 чел., совершенно не владеющих русским языком - 17 чел. Взамен их получены годные.

15 и 10 танковые дивизии по плану комплектования должны были выслать в дивизию первая 679, а вторая 239 чел. курсантов на укомплектование учебных подразделений дивизии из числа красноармейцев призыва 1940 года, причем директивой ОУ КОВО указывалось, что дивизии перед посылкой людей к нам произведут отсев негодных для учебных подразделений и вышлют лишь годных. По прибытии людей мною установлено, что в числе присланных направлены люди, не только негодные для укомплектования учебных подразделений, но и для службы в танковых частях. Так, в числе присланных 15 танковой дивизией были: 25 чел. малограмотных и неграмотных, 17 чел. больных, в том числе: 5 чел. с пониженным слухом, 5 чел. с пониженным зрением, 2 чел. процесс легких, 1 чел. с экземой, 1 чел. с искривлением позвоночника, 1 чел. с грыжей, 1 чел. с водянкой яичка, 1 чел. геморрой и расширение вен.

Это подтверждает и командир 15 дивизии, который, получив от нас обратно людей, направил их на гарнизонную комиссию, в результате которой 4 чел. уволены из армии, 7 чел. положено в госпиталь, остальные признаны годными к нестроевой службе.

Аналогичных курсантов прислала 10 танковая дивизия, в числе возвращенных ей 47 чел. было: 26 больных, неграмотные, малограмотные, не владеющие русским языком и не могущие быть в учебных подразделениях. Из дивизии взамен получено других людей.

Кроме перечисленных частей, приславших негодный рядовой состав и по моему требованию замененный, остальные части, коим был дан наряд Штабом КОВО, выделили таковой также низкого качества, особенно много прислано недисциплинированных, имеющих ряд крупных нарушений дисциплины.

Так, из 348 артполка 141 стрелковой дивизии прибыло 29 чел.Ю, из них нерусской национальности 12 чел., малограмотных - 7 чел., старых возрастов - 4. На третий день после отсылки людей в часть четверо из них дезертировали. Один из них задержан в Шепетовке, остальные разыскиваются. Задержанный дезертир красноармеец И. за время пребывания в 348 артполку (2 мес.) имел взысканий: 12.11.40 - выговор за недобросовестное отношение к коню, 7.12 - 5 суток ареста за нарушение дисциплины, 23.12 - 5 суток ареста за уклонение от строевой подготовки, 10.2 - 10 суток за неисполнение приказа, 20.2 - 4 наряда за драку, 22.2 - 3 суток ареста за драку, судился товарищеским судом.

В результате такого комплектования в настоящее время в частях вверенной мне дивизии имеются сотни людей, по своему физическому состоянию, грамотности и знанию русского языка совершенно не пригодных для службы в танковых войсках и фактически являются балластом, а именно:

Уроженцев нац. республик нерусской национальности - 1914 человек или 23,2%. Из них совершенно не владеющих русским языком - 236 человек.

Людей по национальности не подлежащих направлению в войска приграничных округов (немцы, поляки, греки, болгары, турки, чехи, литовцы, латыши, эстонцы) - 36 человек.

Разжалованных из младших командиров в рядовые по недисциплинированности - 13 чел.

Неграмотных 211 чел., малограмотных (1-2 группы и ликбез) - 622 чел. и с образованием 3-4 группы 3571 чел., старых возрастов - 26-30лет - 745 чел., бывших под судом и осужденных - 341 чел., родственники коих репрессированы - 137 чел. Не годных к строевой службе по заключению гарнизонной врачебной комиссии - 81 чел. Негодных для службы в танковых частях и к строевой службе по заключению врачебной комиссии части, но еще не прошедших гарнизонной комиссии - 418 чел.

НЕБХОДИМО:

1. Ускорить назначение комсостава в дивизию, особенно на укомплектование штабов частей, танкистов и комсостава артснабжения, так как отсутствие такового тормозит плановый и качественный ход боевой подготовки, контроль и планирование последней и сколачивание подразделений.

2. Откомандировать из дивизии рядовой состав, негодный для службы в танковых частях и являющийся балластом, а именно: негодных к строевой службе 499 человек, неграмотных и малограмотных 833 человека, бывших под судом и репрессированных 478 человек. Не владеющих русским языком 236 человек, людей не подлежащих направлению в войска погранокругу 36 человек. Всего 2082 человека, вместо которых нарядить людей по качеству годных для службы в танковых частях».

Правда, интересный документ? Кто же его автор? Какая-нибудь нервная институтка? Нет, командиром 20-й ТД 8-го МК на тот момент был полковник М.Е. Катуков, которого трудно заподозрить в излишней нервности и желании «пожалится» на несправедливость судьбы. А теперь, прочитав доклад Михаила Ефимовича, пусть читатель задаст себе простой вопрос: а не хотелось бы ему покомандовать дивизией полковника Катукова в 1941 году? У читателя есть возможность отказаться, у Михаила Ефпимовича - не было. И то, что ему удалось сделать в такой ситуации - вызывает лишь непомерное уважение.
Проблемы автобронетанковых войск РККА накануне начала ВОВ отнюдь не исчерпывались нехваткой подготовленного личного состава и недостатком снарядов для орудий танков новых типов.

Некомплект боевых машин составлял 5220 штук, причем в докладе начальника ГАБТУ генерал-лейтенанта Федоренко сказано, что при существующем плане выпуска танков этот некомплект может быть покрыт только к началу 1943 года. Опять же речь идет не о том, чтобы полностью перевооружить мехкорпуса на Т-34, КВ, Т-50, а хотя бы просто доукомплектовать до штатной численности с сохранением в строю таких «грозных» танков как древние БТ-2, двухбашенные Т-26 и «плавунцы» Т-37А и Т-38.

Но танки еще ладно! А как же дела обстояли с техникой, которая должна обслуживать боевые машины? Как дела с автоцистернами, ремонтными мастерскими на автомобильном шасси, передвижными командными пунктами штабов всех уровней, да и просто грузовыми и легковыми автомобилями?
Из доклада начальника ГАБТУ следует, что легковых машин и пикапов в РККА по потребности мирного времени требуется 26 тысяч, потребность же военного времени составляет 49305 единиц. В наличии было всего 17280 штук, то есть некомплект «всего лишь» в 32 тысячи! То есть в наличии всего 30% от потребного. Правда, по расчетам еще 23864 легковушек должны поступить из народного хозяйства по мобилизации. Возникает логичный вопрос - когда и в каком состоянии эти автомобили поступят в конкретные части и соединения? Практика показала, что эти автомашины поступили в значительных количествах только во второй половине июля 1941 года, то есть примерно через месяц, когда 80% автопарка западных приграничных округов уже было уничтожено. К тому же примерно треть от поступившего количества автомобилей сразу после мобилизации требовала капитального и среднего ремонта.
С грузовыми автомобилями история была примерно такая же: потребность мирного времени - 211920, потребность военного времени - 470827, а в наличии всего 193218 единиц, что много меньше половины. Даже если "поскрести по сусекам" и ободрать все народное хозяйство СССР до нитки (что даст еще 209880 грузовиков сомнительного качества и состояния), сохранится некомплект в 67729 грузовых машин.
Со специальными машинами, от наличия которых во многом зависела боеспособность танковых войск СССР дело обстояло вообще чудовищно! Например, потребность в ремонтных мастерских типа «А» мирного времени - 5423 единиц, военного времени - 7972, а в наличии было всего 2729 единиц. Причем, никакого мобрезерва! Это спецмашины, их в народном хозяйстве просто не было. Таким образом, некомплект передвижных мастерских типа «А» составил 5243 штуки.

Передвижных автомастерских типа «Б» требовалось по штатам мирного времени 3648 штук, по штатам военного времени 4378, а в наличии 1556 единиц. В графе «поступит машин по мобилизации из народного хозяйства» красуется нуль. Некомплект 2822 штуки.
Бензоцистерны: потребность мирного времени - 19683 единицы, потребность военного времени - 60914, в наличии 11252 единицы. Некомплект - 49662 штуки. По мобилизации - 0.
Походно-зарядные станции: потребность мирного времени 1860 штук, военного времени - 2571, в наличии 725 штук и взять их негде. Некомплект - 1846 единиц.
Прочие спецмашины: потребность мирного времени 81240, военного времени - 159911, в наличии 45380. Поступит по мобилизации 6000 единиц. Некомплект - 108531 штука.
Всего же автомобилей всех типов требуется в военное время 755878 единиц, в мирное время 349775 единиц, а в наличии 272140 штук. Поступит по мобилизации еще 239744 штуки, и все равно некомплект составит 234994. Причем почти весь он это специальные машины.
Генерал-лейтенант Федоренко подчеркивает, что «по грузовым машинам ЗИС, мастерским типа «А» и «Б» и походно-зарядным станциям Красная Армия имеет значительный некомплект. Рассчитывать на покрытие некомплекта по этим машинам за счет поставки из народного хозяйства, как показал опыт финской и польской кампаний, не представляется возможным….».

В итоге ситуация с автотранспортом в механизированных корпусах выглядела так :

11-й МК ЗапОВО

13-й МК ЗапОВО

19-й МК КОВО

7-я МД 8-го МК КОВО

Вроде 7-я МД автотранспортом (за исключением спецмашин) обеспечена нормально. А вот и нет, есть еще заковыка - помните, командир 8-го МК генерал-лейтенант Д.И. Рябышев пишет 1 мая 1941 года: «Резиной грузовые и колесные машины обеспечены на 60%, бронемашины на 100%. Из числа наличия грузовых машин, 200 машин из-за отсутствия резины стоят на колодках. Средний износ резины на 70%».

Нехватка грузового автотранспорта и автомобильных покрышек ставила под сомнение способность механизированных корпусов РККА не то что к «глубокой операции», но даже к контрударам по прорвавшемуся противнику. Попытка хоть как-то наладить снабжение горючим и боеприпасами танковые дивизии мехкорпусов, как правило, оставляла их без мотопехоты, которая вынужденно передвигалась вслед за танками «на своих двоих». Предлагаю вниманию читателя еще один любопытный документ :

«СПРАВКА О БОЕГОТОВНОСТИ ТАНКОВЫХ ЧАСТЕЙ КИЕВСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА по состоянию на 5 мая 1941 года.

4 КОРПУС
8 танковая дивизия - полностью боеспособна, автотранспорт - полностью.
32 танковая дивизия - боеспособна, может вести ближний бой, автотранспортом обеспечена на 35%.
81 моторизованная дивизия - полностью боеспособна, автотранспортом обеспечена.

8 КОРПУС
12 танковая дивизия - боеспособна, тяжелых танков не имеет, автотранспортом - полностью.
34 танковая дивизия - боеспособна, средних танков не имеет, автотранспортом - на 60%.
7 моторизов. дивизия - по боевым машинам боеспособна на 60%, автотранспортом на 90%.

9 КОРПУС
20 танковая дивизия - не боеспособна.
35 танковая дивизия - не боеспособна
131 моторизов. дивизия - не боеспособна.

15 КОРПУС
10 танковая дивизия - полностью боеспособна, автотранспорт - полностью.
37 танковая дивизия - боеспособна, тяжелых и средних танков не имеет, автотранспорт - на 40%.
212 моторизов. дивизия - не боеспособна.

16 КОРПУС
15 танковая дивизия - боеспособна, тяжелых танков не имеет, автотранспортом - полностью.
39 танковая дивизия - боеспособна на 50%, тяжелых и средних танков не имеет.
240 моторизов. дивизия - не боеспособна.

19 КОРПУС
43 танковая дивизия - боеспособна на 40%, тяжелых и средних танков не имеет.
40 танковая дивизия - не боеспособна.
213 моторизов. дивизия - не боеспособна.

22 КОРПУС
19 танковая дивизия - не боеспособна.
41 танковая дивизия - боеспособна, тяжелых и средних танков не имеет, автотранспорт - на 50%.
215 моторизов. дивизия - не боеспособна.

24 КОРПУС
45 танковая дивизия - не боеспособна.
49 танковая дивизия - не боеспособна.
216 моторизов. дивизия - не боеспособна».

Вдумайтесь - из 24 танковых и моторизованных дивизий полностью боеспособны всего 5, или 20%! Частично боеспособны 7 дивизий, или 29%. Остальные 12 дивизий ПОЛНОСТЬЮ НЕБОЕСПОСОБНЫ. И это самый мощный округ в СССР! Про боеспособность дивизий вермахта напоминать надо?
Кроме того, где-то там, в тылу устремившихся навстречу танковым клиньям вермахта советских дивизий, болтается артиллерия, буксируемая с черепашьей скоростью сельскохозяйственными тракторами. И это если они вообще есть в наличии! Например, мотострелковый полк 37-й ТД на 12 122-мм орудий и 4 152-мм орудий имел всего 5 тракторов. Как перебрасывать артиллерию? Частями? В три "этапа"? Первый день перевозим 5 пушек, в ночь трактора возвращаются, во второй день вторые 5 пушек... И т.д. И молимся, чтобы ни один трактор не сломался. Итого, минимум 3 суток только чтобы переместить 15 орудий (вместо 16 имеющихся). Трое суток в условиях лета 1941 года - это целая вечность! Станут немцы ждать нашу артиллерию столько? Не станут. Какой будет итог? Он печален: пехота без артприкрытия, выбивается с занимаемых позиций и уничтожается. Попытка контратаки советской пехоты без артиллерийской подготовки и сопровождения приводит к огромным потерям от неподавленных огневых точек противника, она отсупает с большими потерями и уже фактически неспособна к дальнейшим боевым действиям.
Артиллерийский полк 212-й МД, имея 8 76-мм пушек, 16 122-мм орудий и 4 152-мм орудий средств мехтяги имел всего на один дивизион. Орудия приходилось выводить на позиции по мере освобождения тракторов, или вообще вручную.
Даже там, где тракторов, вроде, было достаточно, положение тоже было тяжелым. Например, комиссия проверявшая 15-ю ТД 8-го МК указала в отчете, что «гаубичный полк укомплектован тракторами СТЗ-5. Эти трактора маломощны и тихоходны. При движении на подъем одно орудие приходится буксировать двумя-тремя тракторами».
На прошедшем в апреле 1941 года на СТЗ совещании конструкторов с представителями РККА относительно эксплуатации в войсках СТЗ-5 военные не стеснялись в выражениях: «…возьмите этот трактор и попробуйте работать с пушкой: не тянет требуемый вес пушки, мощность как военной машины мала... неплавный ход, варварские условия для водителя в кабине совсем обесценивают этот трактор. А если эту машину оставить как транспортную и как средство для перевозок грузов, то она тоже не подходит по грузоподъемности... На всех ваших транспортных машинах неповторимое число недостатков... Максимальная скорость этой машины 8км/ч, но обычно она делает 6 км/ч... Машина сама себя не тянет на 4-й скорости... если я встал на боевую позицию, а потом мне надо позицию переменить позицию немедленно, а мне нужно 40 минут, чтобы только завести трактор...»
В общем, технические характеристики отечественных тракторов, применяемых для буксировки артиллерийских орудий, для руководства РККА секретом не были. В том же докладе начальника ГАБТУ генерал-лейтенанта Федоренко военному совету КА о состоянии обеспечения автобронетанковой техникой и имуществом Красной Армии об этом сказано прямо и недвусмысленно :
«В числе общего наличия тракторов на 15.06. 1941 г. Имеется 14277 устаревших тракторов типа ЧТЗ-60, СТЗ-3 и «Коммунар», которые подлежат изъятию, так как по своим техническим качествам, не могут обеспечить боевой работы войсковых частей, особенно артиллерии.

Применение в качестве арттягачей дивизионной и корпусной артиллерии тихоходных и маломощных тракторов ЧТЗ и СТЗ, не обеспечивает артиллерию тягачами, отвечающими современным ее требованиям….».

Там же дано общее количество и потребность Красной Армии в тракторах: потребность мирного времени - 49552, военного времени - 94548, в наличии на 15.06.41 - 42931 единицы. Некомплект - 51653 штук.
В итоге 1941 год стал кошмаром для всех командиров любого советского механизированного соединения. Не хватает автомобилей для подвоза ГСМ и снарядов? Изымаем их из моторизованных дивизий, в результате мотострелки топают пешком и превращаются в обычную пехоту, танки автоматически лишаются пехотной поддержки и даже при успехе контрудара удержать захваченную территорию не могут, потому что пехота, являющаяся костяком любой полевой обороны - еще не подошла. Не хватает ремонтных средств, особенно подвижных - значит, не можем отремонтировать подбитые танки, если даже, рискуя жизнями, вытащим их с поля боя. Нет достаточно мощного тягача, способного вытаскивать подбитые машины? Приходится вытаскивать подбитые танки другими танками, расходуя и так их невеликий моторесурс, отвлекая их от решения собственно боевых задач и подвергая ненужной опасности ценную технику. Идти в наступление танки вынуждены и без поддержки артиллерии - она тащится где-то в тылу, особенно тяжелые пушки и гаубицы, передвигаясь со скоростью пешехода.
И так далее и тому подобное. Если танки являются своеобразными «мышцами» механизированных корпусов; то грузовики, ремонтные мастерские, автоцистерны, тягачи - это «кровеносные сосуды» питающие мышцы. А их у нас едва половина от необходимого. Танковые части без снарядов, ГСМ, обслуживания и ремонта - обречены на уничтожение. Что и произошло на практике. И количество танков тут играет далеко не самую главную роль!

И заметьте, что я еще не упоминал такие факторы, как:
1.Неоднократная необязательность исполнения приказов старшего командования средним.
2. Необъективная оценка своей деятельности.
3. Плохая работа разведки на всех уровнях.
4. Плохая связь, неумение и боязнь использования радиосвязи.
5. Пассивность многих командиров и их боязнь проявить инициативу и т.д.

Еще раз повторюсь: бронированная коробка на гусеницах вместе со своим экипажем - это лишь мелкий кирпичик огромного замка «танковая часть». Для нормальной работы за каждым танком должен тянуться шлейф «слуг» побольше, чем за средневековым рыцарем. Иначе танк превратиться в «инвалида» и его не спасут ни миллиметры брони, ни мощность орудия, ни скорость.

Конечно, можно обвинить советское военное руководство в недальновидности. Наделали, дескать, огромное количество танков не позаботившись обеспечить эти самые танки экипажами с высшим техническим образованием, бронетранспортерами, самоходной артиллерией, БРЭМами и прочими машинами "танкового шлейфа», а также снующими всюду мотоциклистами, висящими в небе разведывательными самолетами, и далее по списку - до тисков и напильников в рембатах. Сидя в тепле за монитором компьютера сделать это легче легкого. Я же повторю свой вопрос: уважаемый читатель, не хочется ли вам покомандовать любой (на выбор!) танковой дивизией РККА в июне - июле 1941 года?

Если же читатель подумает, что данная статья направлена на «очернительство» танковых войск предвоенной РККА, то он глубоко ошибется: «Всего в...ской дивизии было 215 танков. Единственной пехотной частью был батальон мотопехоты, перевозимый на автобусах! Радиостанций в дивизии практически не было, а приказы доставлялись в части велосипедистами. Артиллерия дивизии состояла из нескольких частей резерва. Службы снабжения и технического обслуживания практически не существовали». думаете. речь об РККА? Ошибаетесь, это пишет некто генерал де Голль, не вспоминаете такого? Так что французы (и англичане, кстати, тоже) за год до СССР сталкивались с теми же самыми проблемами - наличием большого количества танков в «полуфабрикатных» танковых частях, отсутствием связи, неумением управлять громоздкими механизированными соединениями, отсутствием «своей» пехоты в танковых дивизиях, плохим взаимодействием родов войск и т.д. и т.п.

Причем качественно французские танки даже превосходили немецкие, как и советские Т-34 и КВ. Да и количественное превосходство было за союзниками. При этом ни о какой внезапности речь не шла - война давно объявлена и длилась уже полгода. Ни во Франции, ни в Англии в ХХ-м веке не было ни революций ни гражданских войн. Офицеров с опытом ПМВ никто не расстреливал и не «выдавливал» в эмиграцию. Французские солдаты должны были воевать не за «кровавого диктатора» Сталина, а за вполне демократическую Третью республику. Образовательный уровень населения во Франции и Англии был всяко выше, чем в СССР. Однако результат столкновения с вермахтом обернулся для Франции и Англии настоящей катастрофой.
Красная Армия, несмотря на все свои недостатки, в отличие от французских, английских, польских, бельгийских, голландских, югославских, греческих войск сумела не только остановить, но и уже через полгода нанести первое серьезное поражение сильнейшей армии мира.

Источники :
1. http://mechcorps.rkka.ru/files/spravochnik/shtat/org_td_0640.htm
2. ЦАМО РФ. Ф. 3447 оп.1. д. 66, л. 5
3. ЦАМО РФ. Ф. 3447, оп. 1. д. 66 л. 22
4. ЦАМО РФ ф. 38, оп. 11360, д. 1, л. 31
5. ЦАМО РФ ф. 38, оп. 11360, д. 1, л. 37
6. Доклад начальника ГАБТУ военному совету КА о состоянии обеспечения автобронетанковой техникой и имуществом Красной Армии. ЦАМО РФ ф. 38, оп. 11373, д. 67, лл. 97 - 116. Подлинник. Июнь 1941 г.
7. ЦАМО РФ, ф.38, оп. 11353, д. 899, л. 102
8. ЦАМО РФ, ф.38, оп. 11353, д. 896, л. 113
9. ЦАМО РФ, ф.38, оп. 11353, д. 896, л. 150
10. ЦАМО РФ ф. 81, д. 759, л. 142
11. ЦАМО РФ ф.38, оп. 11353, д. 899, лл.140,141
12. ЦАМО РФ ф.38, оп. 11353, д. 899, л. 263
13. ЦАМО РФ ф.131, оп. 12980, д.3, л. 562
14. ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11353, д. 899, лл. 102,103
15. ЦАМО РФ ф.131, оп. 12980, д. 3, лл.200-205
16. ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11373, д. 67
17. ЦАМО РФ ф. 38, оп. 11355, д. 896, л. 34,34 об
18. ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12980, д. 3, л. 21
19. ЦАМО РФ ф. 38, оп. 11492, д. 16, л. 21
20. Использованы материалы книги Д. Шеина и А. Уланова «Порядок в танковых войсках?» Москва, Вече, 2011 год.

topwar.ru, Андрей Кравченко

В 1918 - 1922 г. и Сухопутных сил Союза Советских Социалистических Республик в 1922 - 1946 г. После войны являлась крупнейшей в Европе армией.

История

Старая армия служила орудием классового угнетения трудящихся буржуазией. С переходом власти к трудящимся и эксплуатируемым классам возникла необходимость создания новой армии, которая явится оплотом Советской власти в настоящем, фундаментом для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшем будущем и послужит поддержкой для грядущей социалистической революции в Европе. Ввиду этого Совет Народных Комиссаров постановляет: организовать новую армию под названием «Рабоче-Крестьянская Красная Армия», на следующих основаниях: 1. Рабоче-Крестьянская Красная Армия создается из наиболее сознательных и организованных элементов трудящихся масс. 2. Доступ в ее ряды открыт для всех граждан Российской Республики не моложе 18 лет. В Красную Армию поступает каждый, кто готов отдать свои силы, свою жизнь для защиты завоеваний Октябрьской революции, власти Советов и социализма. Для вступления в ряды Красной Армии необходимы рекомендации: войсковых комитетов или общественных демократических организаций, стоящих на платформе Советской власти, партийных или профессиональных организаций или, по крайней мере, двух членов этих организаций. При вступлении целыми частями требуется круговая порука всех и поименное голосование. 1. Воины Рабоче-Крестьянской Красной Армии состоят на полном государственном довольствии и сверх сего получают 50 руб. в месяц. 2. Нетрудоспособные члены семей солдат Красной Армии, находившиеся ранее на их иждивении, обеспечиваются всем необходимым по местным потребительным нормам, согласно постановлениям местных органов Советской власти. Верховным руководящим органом Рабоче-Крестьянской Красной Армии является Совет Народных Комиссаров. Непосредственное руководство и управление армией сосредоточено в Комиссариате по военным делам, в созданной при нем особой Всероссийской коллегии. Председатель Совета Народных Комиссаров - В.Ульянов (Ленин). Верховный главнокомандующий - Н. Крыленко. Народные комиссары по военным и морским делам - Дыбенко и Подвойский. Народные комиссары - Прошьян, Затонский и Штейнберг. Управляющий делами Совета Народных Комиссаров - Влад.Бонч-Бруевич. Секретарь Совета Народных Комиссаров - Н. Горбунов.

Органы управления

Верховным руководящим органом Рабоче-крестьянской Красной армии был Совет народных комиссаров РСФСР (с момента образования СССР - Совет народных комиссаров СССР). Руководство и управление армией было сосредоточено в Народном комиссариате по военным делам, в созданной при нём особой Всероссийской коллегии, с 1923 года Совет труда и обороны СССР, с 1937 года Комитет обороны при СНК СССР. В 1919 - 1934 годах непосредственное руководство войсками осуществлял Революционный военный совет. В 1934 году, на смену ему, образован Народный комиссариат обороны СССР.

В условиях начала Великой Отечественной войны, 23 июня 1941 года образована Ставка Верховного Командования (с 10 июля 1941 года - Ставка Верховного Главного Командования, с 8 августа 1941 года Ставка Верховного Главнокомандования). С 25 февраля 1946 года до распада СССР управление вооруженными силами осуществляло Министерство обороны СССР.

Организационная структура

Отряды и дружины - вооружённые отряды и дружины матросов, солдат и рабочих, в России 1917 года - сторонников (не обязательно членов) левых партий - социал-демократов (большевиков, меньшевиков и «межрайонцев»), эсеров и анархистов, как и отряды Красных партизан стали основой отрядов РККА.

Первоначально основной единицей формирования РККА, на добровольных началах, являлся отдельный отряд, представлявший собой воинскую часть с самостоятельным хозяйством. Во главе отряда находился Совет в составе военного руководителя и двух военных комиссаров. При нём состояли небольшой штаб и инспекторат.

С накоплением опыта и после привлечения военспецов в ряды РККА, началось формирование полноценных подразделений, частей, соединений (бригада, дивизия, корпус), учреждений и заведений.

Организация РККА находилась в соответствии с её классовым характером и военными требованиями начала XX века. Общевойсковые соединения РККА были построены следующим образом:

• стрелковый корпус состоял из двух-четырёх Дивизия|дивизий;
  • дивизия - из трёх стрелковых полков, артиллерийского полка (артполк) и технических частей;
    • полк - из трёх батальонов, артиллерийский дивизиона и технических подразделений;
• кавалерийский корпус - две кавалерийские дивизии;
  • кавалерийская дивизия - четырёх-шести полков, артиллерии, броневых частей (бронечасти), технических подразделений.

Техническая оснащенность войсковых соединений РККА огневыми средствами (пулемётами, орудиями, пехотной артиллерией) и боевой техникой в основном были на уровне современных передовых вооружённых сил того времени. Необходимо отметить, что внедрение техники внесло в организацию РККА изменения, которые выразились в росте технических частей, в появлении специальных моторизованных и механизированных частей и в усилении технических ячеек в стрелковых войсках и коннице. Особенностью организации РККА являлось то, что в ней был отражён её открыто классовый характер. В войсковых организмах РККА (в подразделениях, частях и соединениях) имелись политические органы (политические отделы (политотделы), политические части (политчасти)), ведущие в тесном сотрудничестве с командованием (командир и комиссар части) политико-воспитательную работу и обеспечивающие политический рост красноармейцев и их активность в боевой подготовке.

На время войны Действующая армия (то есть те войска РККА, которые ведут военные действия или их обеспечивают) делится на фронты. Фронты делятся на армии, в которые входят войсковые соединения: стрелковые и кавалерийские корпуса, стрелковые и кавалерийские дивизии, танковые, авиационные бригады и отдельные части (артиллерийские, авиационные, инженерные и прочие).

Состав

Стрелковые войска

Стрелковые войска - главный род войск, составляющий основной костяк РККА. Наибольшей стрелковой единицей в 1920-ых годах являлся стрелковый полк. Стрелковый полк состоял из стрелковых батальонов, полковой артиллерии, небольших подразделений - связи, сапёрных и прочих, - и штаба полка. Стрелковый батальон состоял из стрелковых и пулемётной рот, батальонной артиллерии и штаба батальона. Стрелковая рота - из стрелковых и пулемётного взводов. Стрелковый взвод - из отделений. Отделение - наименьшая организационная единица стрелковых войск. Оно было вооружено винтовками, ручными пулемётами, ручными гранатами и гранатомётом.

Артиллерия

Наибольшей единицей артиллерии являлся артиллерийский полк. Он состоял из артиллерийских дивизионов и штаба полка. Артиллерийский дивизион состоял из батарей и управления дивизиона. Батарея - из взводов. Во взводе - 4 орудия.

Артиллерийский корпус прорыва (1943 - 1945 годов) - соединение (корпус) артиллерии РККА в вооружённых силах СССР во время Великой Отечественной войны. Артиллерийские корпуса прорыва входили в состав артиллерии резерва Верховного Главнокомандования.

Конница

Основная единица конницы - кавалерийский полк. Полк состоит из сабельных и пулемётного эскадронов, полковой артиллерии, технических подразделений и штаба. Сабельный и пулемётный эскадроны состоят из взводов. Взвод делится на отделения. Советская кавалерия начала формироваться одновременно с созданием Красной армии в 1918 году. Из расформированной старой русской армии в состав РККА вошли только три кавалерийских полка. В формировании кавалерии для Красной армии встретился ряд трудностей: основные районы, поставлявшие в армию кавалеристов и верховых лошадей (Украина, Юг и Юго-Восток России), были заняты белогвардейцами и оккупированы армиями иностранных государств; не хватало опытных командиров, оружия и снаряжения. Поэтому основными организационными единицами в кавалерии первоначально были сотни, эскадроны, отряды и полки. От отдельных кавалерийских полков и конных отрядов вскоре начался переход к формированию бригад, а затем и дивизий. Так, из небольшого конного партизанского отряда С. М. Будённого, созданного в феврале 1918 года, осенью этого же года в ходе боёв за Царицын была сформирована 1-я Донская кавалерийская бригада, а затем сводная кавалерийская дивизия Царицынского фронта.

Особенно энергичные меры по созданию кавалерии были предприняты летом 1919 года для противостояния армии Деникина. Чтобы лишить последнюю преимущества в кавалерии, нужны были более крупные, чем дивизия, кавалерийские соединения. В июне - сентябре 1919 года были созданы два первых конных корпуса; к концу 1919 года численность советской и противостоящей ей кавалерии сравнялась. Боевые действия в 1918 - 1919 годов показали, что соединения советской кавалерии являлись мощной ударной силой, способной решать важные оперативные задачи как самостоятельно, так и во взаимодействии со стрелковыми соединениями. Важнейшим этапом в строительстве советской кавалерии было создание в ноябре 1919 года Первой Конной армии, а в июле 1920 года Второй Конной армии. Соединения и объединения кавалерии сыграли важную роль в операциях против армий Деникина и Колчака в конце 1919 года - начале 1920 года, Врангеля и армии Польши в 1920 году.

В годы Гражданской войны в отдельных операциях советская кавалерия составляла до 50 % численности пехоты. Основным способом действий подразделений, частей и соединений кавалерии являлось наступление в конном строю (конная атака), поддерживавшееся мощным огнём пулемётов с тачанок. Когда условия местности и упорное сопротивление противника ограничивали действия кавалерии в конном строю, она вела бой в спешенных боевых порядках. Советское командование в годы Гражданской войны сумело успешно решить вопросы использования крупных масс кавалерии для выполнения оперативных задач. Создание первых в мире подвижных объединений - конных армий явилось выдающимся достижением военного искусства. Конные армии были основным средством стратегического манёвра и развития успеха, применялись массированно на решающих направлениях против тех сил противника, которые на данном этапе представляли наибольшую опасность.

Красная конница в атаке

Успеху боевых действий советской кавалерии в годы Гражданской войны способствовали обширность театров военных действий, растянутость вражеских армий на широких фронтах, наличие слабо прикрытых или совсем не занятых войсками промежутков, которые использовались кавалерийскими соединениями для выхода на фланги противника и совершения глубоких рейдов в его тыл. В этих условиях кавалерия могла полностью реализовать свои боевые свойства и возможности - подвижность, внезапность ударов, быстроту и решительность действий.

После Гражданской войны кавалерия в Красной армии продолжала оставаться довольно многочисленным родом войск. В 1920-е годы она делилась на стратегическую (кавалерийские дивизии и корпуса) и войсковую (подразделения и части, входившие в состав стрелковых соединений). В 1930-е годы в состав кавалерийских дивизий были введены механизированные (позднее танковые) и артиллерийские полки, зенитные средства; для кавалерии были разработаны новые боевые уставы.

Как подвижный род войск стратегическая кавалерия предназначалась для развития прорыва и могла использоваться по решению фронтового командования.

Кавалерийские части и подразделения принимали активное участие в боевых действиях начального периода Великой Отечественной войны. В частности, в битве за Москву доблестно проявил себя кавалерийский корпус под командованием Л. М. Доватора. Однако в ходе войны становилось всё более очевидным, что будущее за новыми современными видами вооружений, поэтому к концу войны большинство кавалерийских частей были расформированы. По окончании Великой Отечественной войны кавалерия как род войск окончательно перестала существовать.

Бронетанковые войска

Танки производства ХПЗ им Коминтерна - крупнейшего в СССР танкового завода

В 1920-х годах в СССР началось производство собственных танков, а вместе с ним были заложены основы концепции боевого применения войск. В 1927 году в «Боевом уставе пехоты» особое внимание было уделено боевому применению танков и их взаимодействию с пехотными подразделениями. Так, например, во второй части этого документа записано, что важнейшими условиями успеха являются:

• внезапное появление танков в составе атакующей пехоты, одновременное и массовое применение их на широком участке с целью рассредоточения артиллерийских и других противоброневых средств противника;
• эшелонирование танков в глубину при одновременном создании из них резерва, что позволяет развить атаку на большую глубину;
• тесное взаимодействие танков с пехотой, которая закрепляет занятые ими пункты.

Наиболее полно вопросы использования, раскрывались во «Временной инструкции по боевому применению танков», выпущенной в 1928 году. В ней предусматривалось две формы участия танковых подразделений в бою:

• для непосредственной поддержки пехоты;
• в качестве передового эшелона, действующего вне огневой и зрительной связи с ней.

Бронетанковые войска состояли из танковых частей и соединений и из частей вооруженных бронеавтомобилями. Основной тактической единицей является танковый батальон. Он состоит из танковых рот. Танковая рота состоит из танковых взводов. Состав танкового взвода - до 5-ти танков. Рота бронеавтомобилей состоит из взводов; взвод - из 3-5-ти бронемашин.

Т-34 в зимнем камуфляже

Впервые танковые бригады начали создаваться в 1935 году как отдельные танковые бригады резерва Главного командования. В 1940 году на их базе были сформированы танковые дивизии, вошедшие в состав механизированных корпусов.

Механизированные войска, войска, состоящие из мотострелковых (механизированных), танковых, артиллерийских и других частей и подразделений. Понятие «М. В.» появилось в различных армиях к началу 1930-х годов. В 1929 году в СССР было создано Центральное управление механизации и моторизации РККА и сформирован первый опытный механизированный полк, развёрнутый в 1930 году в первую механизированную бригаду в составе танкового, артиллерийского, разведывательных полков и подразделений обеспечения. Бригада имела 110 танков МС-1 и 27 орудий и предназначалась для исследования вопросов оперативно-тактического применения и наиболее выгодных организационных форм механизированных соединений. В 1932 году на базе этой бригады был создан первый в мире механизированный корпус - самостоятельное оперативное соединение, включавшее две механизированные и одну стрелково-пулемётную бригады, отдельный зенитно-артиллерийский дивизион и насчитывавшее свыше 500 танков и 200 автомобилей. К началу 1936 имелось 4 механизированных корпуса, 6 отдельных бригад, а также 15 полков в кавалерийских дивизиях. В 1937 году Центральное управление механизации и моторизации РККА было переименовано в Автобронетанковое управление Красной Армии, а в декабре 1942 было образовано Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками. Во время Великой Отечественной войны 1941 - 1945 годов бронетанковые и механизированные войска стали основной ударной силой РККА.

Военно-Воздушные Силы

Авиация в Советских Вооруженных силах стала формироваться в 1918 году. Организационно состояла из отдельных авиационных отрядов, входивших в окружные Управления воздушного флота, которые в сентябре 1918 года были переформированы во фронтовые и армейские полевые управления авиации и воздухоплавания при штабах фронтов и общевойсковых армий. В июне 1920 года полевые управления были реорганизованы в штабы воздушных флотов с непосредственным подчинением командующим фронтами и армиями. После Гражданской войны 1917-1923 годов ВВС фронтов перешли в состав военных округов. В 1924 году авиационные отряды ВВС военных округов были сведены в однородные авиационные эскадрильи (по 18-43 самолёта), преобразованные в конце 20-х годов в авиационные бригады. В 1938-1939 годах авиация военных округов была переведена с бригадной на полковую и дивизионную организацию. Основной тактической единицей стал авиационный полк (60-63 самолёта). Авиация РККА, основывалась на основном свойстве авиации - способности наносить противнику быстрые и мощные удары с воздуха на большие расстояния, не доступные для других родов войск. Боевыми средствами авиации являлись самолеты, вооруженные бомбами фугасного, осколочного и зажигательного действия, пушками и пулеметами. Авиация обладала, на тот момент, большой скоростью полета (400-500 и более километров в час), способностью легко преодолевать боевой фронт противника и проникать глубоко в его тыл. Боевая авиация применялась для поражения живой силы и технических средств противника; для уничтожения его авиации и разрушения важных объектов: железнодорожных узлов, предприятий военной промышленности, узлов связи, дорог и т. д. Разведывательная авиация имела своим назначением ведение воздушной разведки в тылу противника. Авиация вспомогательного назначения использовалась для корректирования огня артиллерии, для связи и наблюдения за полем боя, для вывоза в тыл больных и раненых, требующих срочной врачебной помощи (санитарная авиация), и для срочной перевозки военных грузов (транспортная авиация). Кроме того, авиация использовалась для переброски войск, оружия и других средств борьбы на большие расстояния. Основной единицей авиации являлся авиационный полк (авиаполк). Полк состоял из авиационных эскадрилий (авиаэскадрилий). Авиаэскадрилья - из звеньев.

«Слава Сталину!» (Парад Победы 1945)

К началу Великой Отечественной войны 1941-1945 годов авиация военных округов состояла из отдельных бомбардировочных, истребительных, смешанных (штурмовых) авиационных дивизий и отдельных разведывательных авиационных полков. Осенью 1942 года авиационные полки всех родов авиации имели по 32 самолёта, летом 1943 года количество самолётов в полках штурмовой и истребительной авиации было увеличено до 40 самолётов.

Инженерные войска

В дивизиях предусматривалось иметь инженерный батальон, в стрелковых бригадах - сапёрную роту. В 1919 году сформированы специальные инженерные части. Руководство инженерными войсками осуществляли инспектор инженеров при Полевом штабе Республики (1918-1921 годах - А. П. Шошин), начальники инженеров фронтов, армий и дивизий. В 1921 году руководство войсками возложено на Главное военно-инженерное управление. К 1929 году штатные инженерные части имелись во всех родах войск. После начала Великой Отечественной войны в октябре 1941 года учреждена должность начальника Инженерных войск. В ходе войны инженерные войска строили укрепления, создавали заграждения, минировали местность, обеспечивали проведение манёвра войск, проделывали проходы в минных полях противника, обеспечивали преодоление его инженерных заграждений, форсирование водных преград, участвовали в штурме укреплений, городов и т. д.

Химические войска

В РККА химические войска стали складываться в конце 1918 года. 13 ноября 1918 года, приказом Реввоенсовета Республики № 220 была создана Химическая служба РККА. К концу 1920-х годов химические подразделения имелись во всех стрелковых и кавалерийских дивизиях и бригадах. 1923 году в штаты стрелковых полков введены противогазовые команды. К концу 1920-х годов химические подразделения имелись во всех стрелковых и кавалерийских дивизиях и бригадах. В Великую Отечественную войну в составе химических войск имелись: технические бригады (для постановки дымов и маскировки крупных объектов), бригады, батальоны и роты противохимической защиты, огнемётные батальоны и роты, базы, склады и т. д. Во время военных действий поддерживали высокую готовность противохимической защиты частей и соединений на случай применения противником химического оружия, уничтожали врага с помощью огнемётов и осуществляли дымовую маскировку войск, непрерывно вели разведку в целях вскрытия подготовки противника к химическому нападению и своевременному предупреждению своих войск, участвовали в обеспечении постоянной готовности воинских частей, соединений и объединений к выполнению боевых задач в условиях возможного применения противником химического оружия, уничтожали живую силу и технику врага огнемётно-зажигательными средствами, осуществляли маскировку своих войск и объектов тыла дымами.

Войска связи

Первые подразделения и части связи в Красной Армии сформированы в 1918 году. 20 октября 1919 Войска связи созданы как самостоятельные специальные войска. В 1941 введена должность начальника Войск связи.

Автомобильные войска

В составе Тыла Вооружённых Сил СССР. В Советских ВС появились в период Гражданской войны. К началу Великой Отечественной войны 1941-1945 годов состояли из подразделений и частей. В Республике Афганистан военным автомобилистам отводилась решающая роль в обеспечении ОКСВА всеми видами материальных средств. Автомобильными частями и подразделениями осуществлялась перевозка грузов не только для войск, но и мирного населения страны.

Железнодорожные войска

В 1926 году военнослужащие Отдельного корпуса железнодорожных войск РККА начал проводить топографическую разведку будущей трассы БАМа. 1-я Гвардейская морская артиллерийская железнодорожная бригада (преобразована из 101-й морской артиллерийской железнодорожной бригады) КБФ. Звание «Гвардейская» было присвоено 22 января 1944 года. 11-я Гвардейская отдельная железнодорожная артиллерийская батарея КБФ. Звание «Гвардейская» было присвоено 15 сентября 1945 года. Четыре железнодорожных корпуса было: два БАМ строили и два в Тюмени к каждой вышке дороги прокладывали, возводили мосты.

Дорожные войска

В составе Тыла Вооружённых Сил СССР. В Советских ВС появились в период Гражданской войны. К началу Великой Отечественной войны 1941-1945 годов состояли из подразделений и частей.

К середине 1943 года в дорожных войсках состояло: 294 отдельных дорожных батальона, 22 управления военно-автомобильных дорог (ВАД) с 110 дорожно-комендантскими участками (ДКУ), 7 военно-дорожных управлений (ВДУ) с 40 дорожными отрядами (ДО), 194 гужетранспортные роты, ремонтные базы, базы по производству мостовых и дорожных конструкций, учебные и другие учреждения.

Трудовая армия

Воинские формирования (объединения) в ВС Советской Республике в 1920-22 годах, временно использовавшиеся на работах по восстановлению народного хозяйства во время Гражданской войны. Каждая трудовая армия состояла из обычных стрелковых соединений, кавалерийских, артиллерийских и других частей, занимающихся трудовой деятельностью и одновременно сохраняющих способность к быстрому переходу в состояние боевой готовности. Всего было образовано 8 трудовых армий; в военно-административном отношении они подчинялись РВСР, а в хозяйственно-трудовом - Совету Труда и Обороны. Предшественница военно-строительных частей (военно-строительных отрядов).

Личный состав

В каждое красноармейское подразделение назначался политический комиссар, или политрук с полномочиями отмены приказов командира подразделения. Это было необходимо, так как никто не мог знать, чью сторону в следующем бою примет бывший царский офицер. Когда к 1925 году было выращено достаточно новых командных кадров, контроль был ослаблен.

Численность

• Апрель 1918 г. - 196 000 человек.
• Сентябрь 1918 г. - 196 000 человек.
• Сентябрь 1919 г. - 3 000 000 человек.
• Осень 1920 г. - 5 500 000 человек
• Январь 1925 г. - 562 000 человек.
• Март 1932 г. - 604 300 человек.
• Январь 1937 г. - 1 518 090 человек.
• Февраль 1939 г. - 1 910 477 человек.
• Сентябрь 1939 г. - 5 289 400 человек.
• Июнь 1940 г. - 4 055 479 человек.
• Июнь 1941 г. - 5 080 977 человек.
• Июль 1941 г. - 10 380 000 человек.
• Лето 1942 г. - 11 000 000 человек.
• Январь 1945 г. - 11 365 000 человек.
• Февраль 1946 г. 5 300 000 человек.

Воинская обязанность и военная служба

Красноармейцы идут в атаку

С 1918 года служба была добровольной (построена на добровольческих началах). Но самосознание населения ещё не было достаточно высоко, и 12 июня 1918 года Совнарком издал первый декрет о призыве на военную службу рабочих и крестьян Приволжского, Приуральского и Западно-Сибирского военных округов. За этим декретом был издан целый ряд дополнительных декретов и приказов о призывах в вооружённые силы. 27 августа 1918 года был издан Совнаркомом первый декрет о призыве в красный флот военных моряков. РККА являлась милиционной (от лат. militia - войско), создаваемая на основе территориально-милиционной системы. Воинские части в мирное время состояли из учётного аппарата и небольшого количества командного состава; большая же его часть и рядовой состав, приписанные к воинским частям по территориальному признаку, проходили военное обучение методом вневойсковой подготовки и на кратковременных учебных сборах. Система основывалась на военных комиссариатах, расположенных по всему Советскому Союзу. Во время призывной кампании молодые люди распределялись на основе квот Генерального Штаба по родам войск и службам. После распределения призывников забирали офицеры из частей, и отправляли на курс молодого бойца. Существовал очень небольшой слой профессиональных сержантов; большинство сержантов были призывниками, прошедшими учебный курс для подготовки их на должности младших командиров.

Срок службы в армии для пехоты и артиллерии - 1 год, для кавалерии, конной артиллерии и технических войск - 2 года, для воздушного флота - 3 года, для морского флота - 4 года.

Военное обучение

Система военного образования в Красной Армии традиционно разделяется на три уровня. Основной - система высшего военного образования, представляющая собой развитую сеть высших военных училищ. Их учащиеся называются курсантами. Срок обучения составляет 4-5 лет, выпускники получают звание «лейтенант», что соответствует должности «командир взвода».

Если в мирное время программа обучения в училищах соответствует получению высшего образования, в военное время она сокращается до среднего специального, сроки обучения резко уменьшаются, и организовываются краткосрочные командные курсы продолжительностью полгода.

Одной из особенностей военного образования в СССР была система военных академий. Обучающиеся в них получают высшее военное образование. В этом состоит отличие от западных стран, в которых академии обычно готовят младших офицеров.

Военные академии Красной армии пережили ряд переформирований и передислокаций, и разделяются по различным родам войск (Военная Академия Тыла и Транспорта, Военно-Медицинская Академия, Военная Академия Связи, Академия Ракетных Войск Стратегического Назначения, и др.). После 1991 г. пропагандируется фактически неверная точка зрения о том, что ряд военных академий прямо унаследованы РККА от царской армии.

Офицеры запаса

Как и в любой другой армии мира, в Красной армии была организована система подготовки офицеров запаса. Её основная цель - создать большой резерв офицеров на случай всеобщей мобилизации в военное время. Общей тенденцией всех армий мира в течение XX века стало неуклонное повышение среди офицеров процента людей с высшим образованием. В послевоенной Советской Армии эта цифра была доведена фактически до 100 %.

В соответствии с этой тенденцией, Советская армия рассматривает практически любое гражданское лицо с высшим образованием, как потенциального офицера запаса в военное время. Для их обучения развёрнута сеть военных кафедр при гражданских ВУЗах, программа обучения в них соответствует высшему военному училищу.

Подобная система применена впервые в мире, в Советской России, взята на вооружение Соединёнными Штатами где значительная часть офицеров подготавливается на курсах вневойсковой подготовки офицеров резерва, и в офицерских кандидатских школах.

Вооружение и военная техника

Развитие Красной армии отразило общие тенденции развития военной техники в мире. К их числу относятся, например, формирование танковых войск и военно-воздушных сил, механизация пехоты и её преобразование в мотострелковые войска, расформирование кавалерии, появление на сцене ядерного оружия.

Роль кавалерии

А. Варшавский. Наступление кавалерии

Первая мировая война, в которой приняла активное участие Россия, резко отличалась по характеру и масштабам от всех предыдущих войн. Сплошная многокилометровая линия фронта, и затяжная «окопная война» сделали практически невозможным широкое применение кавалерии. Однако Гражданская война по своему характеру резко отличалась от Первой мировой.

К её особенностям относились чрезмерная растянутость и нечёткость линий фронтов, что сделало возможным широкое боевое применение конницы. К специфике гражданской войны относится боевое применение «тачанок», наиболее активно использовавшихся войсками Нестора Махно.

Общей тенденцией межвоенного периода стала механизация войск, и отказ от конной тяги в пользу автомобилей, развитие танковых войск. Тем не менее, необходимость полного расформирования кавалерии была для большинства стран мира неочевидной. В СССР в пользу сохранения и дальнейшего развития кавалерии выступали некоторые полководцы, выросшие во время Гражданской войны.

В 1941 году Красная армия насчитывала 13 кавалерийских дивизий, развёрнутых до 34х. Окончательное расформирование кавалерии произошло в середине 50х годов. Командование армии США издало приказ о механизации кавалерии в 1942 году, существование кавалерии в Германии прекратилось вместе с её разгромом в 1945.

Бронепоезда

Советский бронепоезд

Бронепоезда широко применялись во многих войнах задолго до Гражданской войны в России. В частности, они использовались английскими войсками для охраны жизненно важных железнодорожных коммуникаций во время англо-бурских войн. Использовались во время Гражданской войны в США, и др. В России «бум бронепоездов» пришёлся на Гражданскую войну. Это было вызвано её спецификой, такой, как фактическое отсутствие чётких линий фронтов, и острая борьба за железные дороги, как основное средство для быстрой переброски войск, боеприпасов, хлеба.

Часть бронепоездов были унаследованы РККА от царской армии, в то время как было развёрнуто серийное производство новых, в разы превосходящих старые, бронепоездов. Кроме того, вплоть до 1919 года сохранялось массовое изготовление «суррогатных» бронепоездов, собираемых из подручных материалов из обычных пассажирских вагонов в отсутствие всяких чертежей; такой бронепоезд обладал худшей защищенностью, но мог быть собран буквально за сутки.

К концу Гражданской войны в ведении Центрального совета броневых частей (Центробронь) находилось 122 полноценных бронепоезда, количество которых к 1928 году было сокращено до 34.

В межвоенный период технология производства бронепоездов постоянно совершенствовалась. Было построено множество новых бронепоездов, развёрнуты железнодорожные батареи ПВО. Бронепоездные части сыграли важную роль в Великой Отечественной войне, в первую очередь, в охране железнодорожных коммуникаций оперативного тыла.

Вместе с тем бурное развитие танковых войск и военной авиации, произошедшее во время Второй мировой войны, резко снизило значение бронепоездов. Постановлением Совета Министров СССР от 4 февраля 1958 года дальнейшая разработка железнодорожных артиллерийских систем была прекращена.

Богатый опыт, накопленный в области бронепоездов, позволил СССР добавить к своей ядерной триаде также ядерные силы железнодорожного базирования - боевые железнодорожные ракетные комплексы (БЖРК), оснащённые ракетами РС-22 (по терминологии НАТО СС-24 «Скальпель»). К их преимуществам относятся возможность ухода от удара за счёт использовании развитой сети железных дорог, и крайняя трудность отслеживания со спутников. Одним из основных требований Соединённых Штатов в 80-е годы стало полное расформирование БЖРК в рамках общего сокращения ядерных вооружений. Сами Соединённые Штаты аналогов БЖРК не имеют.

Воинские ритуалы

Революционное Красное Знамя

Каждая отдельная строевая часть Красной Армии имеет свое революционное Красное Знамя, врученное ей от Советского правительства. Революционное Красное Знамя является эмблемой части, выражает внутреннюю спайку её бойцов, объединённых постоянной готовностью выступить по первому требованию Советского правительства на защиту завоеваний революции и интересов трудящихся.

Революционное Красное Знамя находится в части и сопутствует ей всюду в её походно-боевой и мирной жизни. Знамя вручается части на всё время её существования. Присужденные отдельным частям ордена Красного Знамени прикрепляются на революционных Красных Знаменах этих частей.

Войсковые части и соединения, доказавшие свою исключительную преданность Родине и показавшие выдающуюся храбрость в боях с врагами социалистического отечества или показавшие высокие успехи в деле боевой и политической подготовки в мирное время, награждаются «Почетным Революционным Красным Знаменем». «Почетное Революционное Красное Знамя» является высокой революционной наградой за заслуги войсковой части или соединения. Оно напоминает военнослужащим о горячей любви партии Ленина-Сталина и Советского правительства к Красной армии, об исключительных достижениях всего личного состава части. Это знамя служит призывом к повышению качества и темпов боевой подготовки и постоянной готовности к защите интересов социалистического отечества.

Для каждой части или соединения Красной армии священным является его Революционное Красное Знамя. Оно служит главным символом части, и воплощением его боевой славы. В случае утраты Революционное Красное Знамя воинская часть подлежит расформированию, а непосредственно виновные в таком позоре - суду. Для охраны Революционного Красного Знамени учреждается отдельный пост караула. Каждый военнослужащий, проходя мимо знамени, обязан отдать ему воинское приветствие. В особо торжественных случаях в войсках проводится ритуал торжественного выноса Революционного Красного Знамени. Быть включённым в знамённую группу, непосредственно проводящую ритуал, считается большой честью, которой удостаиваются только самые достойные военнослужащие.

Военная присяга

Обязательным для новобранцев в любой армии мира является приведение их к присяге. В Красной армии этот ритуал проводится обычно через месяц после призыва, после прохождения курса молодого бойца. До приведения к присяге солдатам запрещается доверять оружие; существует и ряд других ограничений. В день присяги солдат впервые получает оружие; он выходит из строя, подходит к командиру своего подразделения, и зачитывает перед строем торжественную клятву. Присяга традиционно считается важным праздником, и сопровождается торжественным выносом Боевого Знамени.

Текст присяги звучал следующим образом:

Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и рабоче-крестьянскому правительству.

Я всегда готов по приказу рабоче-крестьянского правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.

Воинское приветствие

При передвижении в строю воинское приветствие выполняется следующим образом: направляющий прикладывает руку к головному убору, а строй прижимает руки по швам, все вместе переходя на строевой шаг и поворачивая голову по мере прохождения мимо встреченного начальства. При прохождении навстречу подразделений или других военнослужащих достаточно выполнения воинского приветствия направляющими.

При встрече младший по званию обязан первым приветствовать старшего; в случае, если они относятся к разным категориям военнослужащих (солдат - офицер, младший офицер - старший офицер), старший по званию может воспринять невыполнение воинского приветствия при встрече, как оскорбление.

При отсутствии головного убора воинское приветствие отдается поворотом головы и приемом строевого положения (руки по швам, корпус тела выпрямлен).