Бронетанковая техника ркка. ВОВ: О национальностях в Красной Армии. Стрелковый полк ркка (1941—1945)

Стрелковый полк РККА (1941-1945)

В непосредственном подчинении командира полка находились:

• Штаб полка
• Партийно-политический аппарат
• Заместитель командира полка
• Начальник артиллерии полка
• Начальник химической службы полка
• Полковой инженер
• Старший врач полка
• Старший ветеринарный врач полка
• Начальник хозяйственной части полка
• Командиры стрелковых батальонов

Каждое лицо, подчинённое командиру полка, по штату было вооружено пистолетом.

Штаб полка

Штаб полка возглавлялся начальником штаба полка в звании подполковника и состоял из 8 человек комначсостава, одного делопроизводителя в звании старшины и двух писарей-рядовых. На вооружении собственно штаба полка находились 11 пистолетов, 1 пистолет-пулемёт (ППД) и 4 винтовки или карабина (винтовка Мосина). Штабу полка полагалось 7 верховых лошадей.

Начальник штаба полка имел своих помощников (сокращённо ПНШ):

• Помощник начальника штаба по оперативной работе или ПНШ-1. В частности вёл подсчёты боевой численности подразделений, оформлял приказы, вёл рабочую карту, журнал боевых действий и т. п. Замещал начальника штаба в его отсутствие. Воинское звание по штату - капитан
• Помощник начальника штаба по разведке или ПНШ-2. В частности, планировал и осуществлял разведку противника, отвечал за укомплектование и боевую подготовку подчинённых ему взводов пешей и конной разведки. Воинское звание по штату - капитан
  • Взвод конной разведки лейтенанта ; во взводе было 4 человека сержантского состава и 27 рядовых . На вооружении взвода состояли 14 пистолетов-пулемётов, 15 самозарядных винтовок (СВТ-38 , СВТ-40 или АВС-36), 3 ручных (пулемёта Дегтярева); взвод располагал 32 верховыми лошадьми.
  • Взвод пешей разведки . Возглавлялся командиром взвода в звании лейтенанта и политруком ; во взводе было 5 человека сержантского состава и 46 рядовых . На вооружении взвода состояли 4 пистолета, 14 пистолетов-пулемётов, 2 винтовки, 30 самозарядных винтовок, 4 ручных пулемёта; средств транспорта взводу не полагалось.
• Помощник начальника штаба по связи или ПНШ-3, начальник связи полка. Нёс ответственность за организацию проводной и радиосвязи в полку. Воинское звание по штату - капитан . В его непосредственном подчинении находились:
  • Отдельная рота связи . Возглавлялась командиром роты, вооружённым пистолетом, в распоряжении командира находилось 5 лошадей и 10 повозок. В роте был политрук (1 пистолет), старшина роты и писарь (2 винтовки или карабина).
    • Штабной взвод . Возглавлялся командиром взвода; в составе было 3 сержанта и 17 рядовых, вооружённых 21 винтовкой.
    • Телефонно-светосигнальный взвод . В составе роты их было два, каждый из которых возглавлялся командиром взвода, в составе взвода было 3 сержанта и 22 рядовых. На вооружении взвода состояли 25 винтовок и 1 пистолет.
    • Радиовзвод . Возглавлялся командиром взвода, в составе было 4 сержанта и 4 рядовых, на вооружении взвода состояли 9 винтовок и 1 пистолет, взвод располагал тремя радиостанциями
• Помощник начальника штаба по личному составу или ПНШ-4. Организовывал ведение и хранение полковой докуметации. Воинское звание по штату - капитан . В его непосредственном подчинении находились делопроизводитель и два писаря.
• Помощник начальника штаба по тыловому обеспечению и снабжению или ПНШ-5. Должен был организовывать снабжение полка боеприпасами, пищей, медикаментами и прочим. Воинское звание по штату - капитан .
• Помощник начальника штаба по специальной связи или ПНШ-6. Отвечал за кодирование связи и кодирование обозначений топографических карт. Воинское звание по штату - старший лейтенант .

В непосредственном подчинении начальника штаба также находились:

• Комендантский взвод , в состав которого входили отделение охраны, хозяйственное отделение, повара и отделение боевого обеспечения. Возглавлялся командиром взвода, в составе имелось 4 сержанта, 23 рядовых. Располагал 3 пистолетами-пулемётами, 11 винтовками, 9 самозарядными винтовками, 1 ручным пулемётом, 3 повозками, 1 легковым автомобилем и полевой кухней для штаба
• Взвод музыкантов , возглавляемый командиром взвода, при двух сержантах и 10 рядовых. Располагал 5 пистолетами и 8 винтовками.
• Рота противовоздушной обороны . Рота возглавлялась командиром и замполитом, вооружёнными пистолетами; в составе был ротный старшина , вооружённый винтовкой или карабином. В составе роты были два взвода. Первый взвод, возглавляемый командиром, вооружённым пистолетом, имел в своём составе шесть пулемётных расчётов, вооружённых каждый комплексным зенитным пулемётом калибра 7,62 миллиметра. Каждый расчёт состоял из командира расчёта в сержантском звании при личном оружии в виде пистолета, пулемётчика, двух помощников пулемётчика и водителя, все рядовые, личное оружие - винтовка. На расчёт выделялся грузовой автомобиль (ГАЗ-АА). Второй взвод также состоял из трёх аналогичных вышеприведённым расчётов, однако вооружённых 12,7-миллиметровыми зенитными модификациями пулемёта ДШК .

Партийно-политический аппарат

Партийно-политический аппарат полка состоял из четырёх человек командного состава, вооружённых пистолетами. На начало войны в полку имелся заместитель командира полка по политической части, который вскоре после начала войны был заменён комиссаром , который уже не находился в подчинении командира полка. Кроме замполита (комиссара) в составе полкового аппарата входили парторг, комсорг и агитатор .

Стрелковые батальоны

В каждом стрелковом полку было три стрелковых батальона. Стрелковый батальон возглавлялся командиром батальона в звании майора . Вооружение командира - пистолет; командиру полагалась верховая лошадь.

Штаб батальона

Штаб стрелкового батальона состоял из трёх человек офицерского состава (начальник штаба и два помощника начальника штаба) и одного рядового делопроизводителя. Им полагались один пистолет, один пистолет-пулемёт и две винтовки; две верховые лошади и три повозки. Непосредственно в подчинении штаба батальона находились:

• Взвод связи батальона в составе 33 человек, состоящих из офицера - командира взвода, 3 рядовых-ездовых с 3 повозками, телефонной станции, из 5 человек, включая одного сержанта, радиогруппы из 5 сержантов (каждый с радиостанцией) и 2 рядовых и двух телефонно-кабельных групп по девять человек, включая одного сержанта. Все, кроме командира взвода, вооружены винтовками.
• Санитарный взвод батальона состоящий из офицера - командира взвода, 3 фельдшеров и 4 санинструкторов. На них приходилось по штату один пистолет и две винтовки.
• Хозяйственный взвод батальона состоящий из офицера - командира взвода, 3 сержантов и 29 рядовых, вооружённых одним пистолетом и 20 винтовками. В распоряжении взвода была одна повозка и 4 полевых кухни.

Стрелковая рота

В каждом батальоне имелось три стрелковых роты. В каждой стрелковой роте имелись командир в звании капитана и замполит (офицеры), старшина (младший командный состав), ездовой с лошадью, писарь, два снайпера и посыльный (рядовые). Все, кроме офицеров, были вооружены винтовками. Стрелковая рота состояла из трёх стрелковых взводов, одного пулемётного взвода и санитарного отделения.

• Стрелковый взвод . Возглавлялся командиром взвода в звании лейтенанта, вооружённого пистолетом; заместитель командира взвода, вооружённый пистолетом-пулемётом был из сержантского состава; также в составе взвода был посыльный с винтовкой. Взвод состоял из четырёх стрелковых отделений, каждое возглавлялось сержантом, которому по штату полагалась самозарядная винтовка . Остальные, кроме командира миномётного отделения, были рядовыми: пулемётчик (пистолет и ручной пулемёт), помощник пулемётчика (самозарядная винтовка), два автоматчика (пистолеты-пулемёты) и шесть стрелков (самозарядные винтовки). В состав взвода входило миномётное отделение из одного расчёта 50-миллиметрового миномёта , возглавляемое сержантом (пистолет) и трёх рядовых расчёта (винтовки)
• Пулемётный взвод . Возглавлялся командиром взвода в звании лейтенанта, вооружённого пистолетом; располагал также ездовым с лошадью и винтовкой. Взвод состоял из двух расчётов станкового пулемёта , соответственно каждый расчёт был вооружён пулемётом Максима , командиром расчёта являлся сержант, вооружённый пистолетом; в составе расчёта было четыре рядовых с винтовками.
• Санитарное отделение состояло из командира отделения сержанта-санинструктора и четырёх санитаров , на всех был один пистолет.

Полковая артиллерия

Полковая артиллерия подчинялась начальнику артиллерии полка. Она состояла из трёх батарей.

• Батарея 45-мм пушек

45-мм противотанковых пушек . Батарея возглавлялась командиром батареи; за политическую работу отвечал политрук (оба были вооружены пистолетами); в батарее имелся старшина, вооружённый винтовкой. На них имелось по штату три верховых лошади. Кроме того, в штат батареи входили два рядовых разведчика (каждый при верховой лошади), также вооружённых винтовками. Батарея состояла из трёх огневых взводов, в каждом из которых имелся командир (личное оружие пистолет) и два расчёта орудий. Расчёт 45-мм орудия состоял из 8 человек, двух в сержантском звании и шести рядовых, в качестве личного орудия имевших один пистолет и семь винтовок. В распоряжении расчёта имелась одна верховая лошадь и одна повозка. Батарея располагала полевой кухней.

• Батарея 76-мм пушек

На вооружении батареи находились шесть 76-мм полковых пушек Батарея возглавлялась командиром батареи, за политическую работу отвечал политрук, в батарее имелся старшина. Также в батарее имелись фельдшер и ветеринарный фельдшер в офицерских званиях. На них имелось по штату пять верховых лошадей. Батарея состояла из трёх огневых взводов, в каждом из которых имелся командир, старший ездовой (в распоряжении имелось две лошади) и два расчёта орудий. Расчёт 76-мм орудия состоял из 11 человек, двух в сержантском звании и девяти рядовых. В распоряжении расчёта имелась одна верховая лошадь. В отличие от батареи 45-мм пушек, в этой батарее имелись ещё взвод управления (1 офицер, 5 сержантов и 18 рядовых при 6 лошадях и 6 повозках, 6 радиостанциях), взвод боепитания (1 офицер, 3 сержантов и 21 рядовой при 4 лошадях и 9 повозках) и хозяйственный взвод (2 сержантов и 9 рядовой при 2 лошадях, 1 повозке и 2 полевых кухнях). Личное оружие батареи представляло собой 13 пистолетов, 5 пистолетов-пулемётов и 114 карабинов.

• Батарея 120-мм миномётов

На вооружении батареи находились четыре 120-миллиметровых полковых миномёта . Батарея возглавлялась командиром батареи, вооруженным пистолетом; за политическую работу отвечал политрук вооружённый пистолетом-пулемётом; в батарее имелся старшина, вооружённый винтовкой. На них имелось по штату три верховых лошади. Кроме того, в штат батареи входили два рядовых разведчика (каждый при верховой лошади), также вооружённых винтовками. Батарея располагала пятью телефонистами рядового состава при пяти винтовках и рядовым ездовым при винтовке и повохке. Батарея состояла из двух огневых взводов, в каждом из которых имелся командир и два расчёта миномётов. Расчёт 120-мм миномёта состоял из 10 человек, одного в сержантском звании и девяти рядовых, вооружённых соответственно одним пистолетом и девятью винтовками. В распоряжении расчёта имелась одна повозка.

Сапёрная рота

Сапёрная рота курировалась полковым инженером, который отвечал в полку за обустройство укреплений, различных видов заграждений, блиндажей , окопов и траншей, средства для форсирования рек и т. п. Непосредственное командование сапёрной ротой осуществлял её командир; в роте также имелся политрук (оба при верховых лошадях и пистолетах), начальник химической службы роты (также офицер) в роте присутствовал старшина и посыльный. Последним трём по штату полагались винтовки. Рота состояла из двух сапёрных взводов, в каждом из которых имелся командир (офицер), пять сержантов и 32 рядовых сапёра. На взвод полагалось 5 пистолетов и 33 винтовки. В роте имелось хозяйственное отделение из трёх рядовых, возглавляемое сержантом , при четырёх винтовках и трёх повозках.

Взвод химической защиты

Курировался начхимом полка, возглавлялся командиром взвода в офицерском звании, располагал 6 сержантами и 16 рядовыми. Командиру взвода полагался пистолет, остальные были вооружены винтовками. На взвод по штату полагалось 4 повозки.

Санитарная рота

За организацию медицинской помощи в полку и санитарное состояние части отвечал старший врач полка. Санитарная рота возглавлялась врачом в офицерском звании; кроме него в роте было ещё три врача-офицера, 11 фельдшеров и 40 лиц рядового состава. На них, исключая старшего врача, полагалось 4 пистолета, 27 винтовок, 13 повозок и 9 грузовых автомобилей, а также одна полевая кухня.

Ветеринарный лазарет

Лазарет возглавлялся старшим ветеринарным врачом полка, ответственным за состояние, содержание и лечение конского состава. Всего в лазарете кроме старшего врача, имелось два ветврача в офицерском звании и 10 рядовых, на которых приходились 1 пистолет и 8 винтовок. Лазарет располагал тремя повозками.

Хозяйственная часть

Возглавлялась начальником хозяйственной части. В состав части входили 7 офицеров, включая начальника, в том числе, начальник артиллерийского вооружения, начальник продовольственной службы, начальник вещевой службы, начальник военно-технической службы, начальник финансовой службы, начальник транспортной службы, а также 8 человек сержантского состава, вооружённых пистолетами и винтовками соответственно. На всех них полагалось 3 верховые лошади. В часть входили:

• Транспортная рота из 5 офицеров (5 пистолетов), включая командира роты, 6 сержантов (6 пистолетов-пулемётов) и 96 рядовых (92 винтовки). Рота располагала 86 конными повозками и двумя полевыми кухнями.
• Мастерские боепитания из 2 офицеров, 6 сержантов и 9 рядовых, на которых полагалось 3 пистолета и 7 винтовок.
• Мастерские обозно-вещевой службы из 2 офицеров, 6 сержантов и 9 рядовых, на которых 8 винтовок.

Изменения 1941 года

Уже с августа 1941 года началось изменение структуры стрелкового полка по штату № 04/601 от 29 июля 1941 года. Прежде всего, это было связано с потерями в вооружении и личном составе. Формированию по новому штату подлежали как вновь создаваемые полки, так и уже действующие.

• На уровне стрелковой роты
  • Количество ручных пулемётов было уменьшено вдвое, с 12 до 6 стволов.
  • Количество 50-мм миномётов было уменьшено с 3 до 2 стволов.
  • Исключался взвод станковых пулемётов
• • Исключалась рота 82-мм миномётов, включался взвод из двух расчётов 82-мм миномётов
  • Исключался взвод 45-мм пушек
• На уровне стрелкового полка
  • Исключался один огневой взвод 76-мм пушек, таким образом количество пушек сокращалось до четырёх.
  • Исключался один огневой взвод 120-мм миномётов, таким образом ликвидировалась батарея и оставался один взвод из двух миномётов.

Соответственно произошло уменьшение личного состава полка на 459 человек или около 14 %, всего по штату полка в нём оставалось 2723 человека.

12 октября 1941 года Приказом НКО № 0405 из состава стрелковых рот и батальонов вообще были изъяты миномёты и сведены в миномётные батальоны в составе стрелковых полков. (по 24 50-мм и 82-мм миномётов, всего 48 миномётов). В свою очередь, 120-мм миномёты были изъяты из состава полков и переданы на дивизионный уровень. Вместе с тем, этим же приказом в состав полка была введена рота автоматчиков в количестве 100 человек, вооружённых пистолетами-пулемётами, с командиром роты, старшиной и политруком.

Дальнейшие изменения в составе полка последовали по штату от 6 декабря 1941 года № 04/751

В состав полка была введена рота противотанковых ружей в количестве 79 человек с командиром роты, старшиной и политруком. Количество человек в полку увеличилось по сравнению с предыдущим штатом на 234 человека и стало составлять 2957 человек.

Изменения 1942 года

16 марта 1942 года Приказом НКО № 0405 в состав стрелкового батальона была введена рота противотанковых ружей в количестве 16 единиц, а 18 марта 1942 года утверждён новый штат полка № 04/201. Личный состав полка в соответствии с эти штатом увеличился до 3173 человек.

В ряде дивизий в 1942 году начался процесс передачи миномётов из дивизий на полковой уровень и с уровня полка на батальонный и ротный уровни. Таким образом, в стрелковых ротах воссоздавались взводы 50-мм миномётов (по 3 миномёта), в батальонах - роты 82-мм миномётов (по 9 миномётов), а в полку - батарея 120-мм миномётов (6 миномётов). Позднее, приказом НКО № 306 от 8 октября 1942 года такая практика была официально закреплена.

Но ещё ранее, 28 июля 1942 года, в связи с хроническим некомплектом личного состава вследствие потерь, вступил в силу новый штат полка № 04/301, в соответствии с которым количество людей в полку вновь уменьшалось до 2517 человек.

Однако фактически до 1943 года стрелковые полки содержались по трём разным штатам, декабря 1941, марта 1942 и июля 1942 года.

Изменения 1942-1944 годов

10 декабря 1942 года был утверждён штат № 04/551, в соответствии с которым формировались и укомплектовывались стрелковые полки вплоть до конца 1944 года. Численность стрелкового полка стала составлять 2443 человека. Из стрелковых рот изъяли по одному 50-мм миномёту, в составе остались по 2 миномёта и в миномётной батарее полка добавился один 120-мм миномёт, таким образом их стало 7. Рота противотанковых ружей в батальоне была уменьшена до взвода с 9 ружьями.

В это же время был утверждён и штат № 04/501 гвардейского стрелкового полка. Основными отличиями в организации гвардейского стрелкового полка от обычного стало наличие двух рот автоматчиков вместо одной, двух станковых пулемётов в стрелковой роте вместо одного, 12 станковых пулемётов в пулемётной роте вместо 9, количество полковых миномётов тоже было увеличено до 8 и наконец в гвардейском стрелковом полку оставалась рота ПТР в количестве 16 ружей. Соответственно увеличивалось и количество личного состава.

15 июля 1943 года последовали незначительные изменения в штате стрелкового полка (как гвардейского, так и обычного), связанные с уменьшением количества винтовок и увеличением пистолетов-пулемётов.

Изменения 1945 года

18 декабря 1944 года был утверждён штат № 05/41 для гвардейских стрелковых полков. В конце Великой Отечественной войны он был задействован для некоторого числа гвардейских дивизий, а с 9 июня 1945 года с некоторыми изменениями был объявлен действующим штатом для всех стрелковых полков Красной Армии .При этом надо иметь в виду, что обычные стрелковые полки в подавляющем большинстве заканчивали войну по прежнему штату. Таким образом изменения затронули незначительную часть воинских частей. Из изменений в частности:

На уровне стрелковой роты

• Были сняты с производства 50-мм миномёты и соответственно, исключены из состава рот миномётные взводы.

На уровне стрелкового батальона

• Появились истребительно-противотанковая батарея из четырёх 45-мм пушек
• Миномётная рота стала насчитывать шесть 82-мм миномёта
• Пулемётная рота стала насчитывать 12 станковых пулемётов (Пулемёт Максима или СГ-43)
• Был введён взвод связи в количестве 19 человек, с комплектом, состоящими из 1 телефонного коммутатора , 8 телефонов и 8 километров телефонного кабеля.

На уровне стрелкового полка

• Артиллерийская батарея 76-мм пушек стала состоять из трёх огневых взводов (6 орудий)
• Миномётная батарея 120-мм миномётов стала состоять из 6 миномомётов
• Истребительно-противотанковая батарея была вооружена шестью 57-мм противотанковыми орудиями
• Был введён вместо роты ПВО зенитный взвод из шести 12,7-мм зенитных пулемётов.
• Численность взвода пешей разведки была установлена в 38 человек, а взвод конной разведки был упразднён.
• Численность сапёрного взвода, введённого вместо сапёрной роты, была установлена в 27 человек.
• Состав полковой роты связи был определён численностью в 73 человека, состояла рота из трёх взводов (штабного, радиосвязи и телефонного). В роте связи было 6 радиостанций, 2 радиоприёмника, 3 телефонных коммутаторов , 20 телефонов и 32 километров телефонного кабеля.
• Транспортная рота полка стала по штату состоять из 6 машин ГАЗ-АА и 18 парных повозок

В полку по штату насчитывалось 2725 человек, при численности стрелкового батальона в 670 человек, численности стрелковой роты в 114 человек. Также в каждом полку были две роты автоматчиков, каждая численностью в 98 человек. В июне 1945 года штат несколько поменялся: численность полка стала составлять 2398 человек, при численности батальона в 555 человек и роты в 104 человека.

Стрелов, Ефим Дмитриевич

У этого термина существуют и другие значения, см. Полк (значения). «Полк» (п) имеет следующие значения: Воинская часть, основная тактическая и административно хозяйственная (организационная) единица в различных видах вооружённых сил и родах… … Википедия

Не следует путать с Советско польской войной. Польский поход РККА (1939) Вторая мировая война Дата 17 29 сентября 1939 Место … Википедия

#танк #т34 #война #РККА #танковыевойска

В «статистическом исследовании» под интригующим названием «Гриф секретности снят» под общей редакцией генерал-полковника Г.Ф.Кривошеева приведены количественные данные боевой техники, находившейся в вооруженных силах СССР и Германии и их соотношение. В отношении советских танков всех типов указываются цифры: действующая армия - 14,2 тыс. в военных округах и резерве ВГК - 8,4 тыс. При этом уточняется, что из этого количества в 14,2 тыс. в действующей армии нуждались в среднем ремонте 44% и в капитальном - 29% танков, поэтому полностью боеготовых танков в действующей армии было 3,8 тыс. единиц. Что касается Германии, то на советско-германском фронте указывается число 4,3 тыс., а поэтому соотношение танков в действующих армиях 1:1,1 в пользу Германии. При этом в «научном исследовании» Кривошеева нет ссылок на документы или методики получения этих абсурдных данных.

В 1994 году коллективом Института военной истории МО РФ в результате многолетней работы был издан труд: «Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны: Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 года)» 1994 г. Воениздат. В этом сборнике представлены результаты анализа ежемесячных донесений из войск, в том числе и на 1 июня 1941 года о качественном и количественном состоянии вооружений и военной техники, об укомплектованности войск личным составом, количестве армий, корпусов и многих других сведений. Эти данные полностью опровергают надуманные сведения, представленные в «научных исследованиях» авторов под руководством Кривошеева.

Но Статистический сборник № 1 был издан всего в 25 экземплярах! В 2001 году его переиздали - 100 экземпляров, по существу, с грифом «для служебного пользования».

Поэтому представляю количественные и качественные характеристики танков из «Сборника № 1» и сведений журналов боевых действий войсковых частей и соединений.

ТАНКИ ГЕРМАНИИ

«На 1 июня 1941 года в Германии количество всех танков и штурмовых орудий, принятых от заводов и переданных в войска действующей армии и армии резерва, а также в ведении управлений артиллерийского и технического снабжений составляло 5639 единиц. Из них танков T-I - 877, 35 (t) -187, T-II - 1072, огнеметных - 85, 38(t) - 754, T-III - 1440, T-IV - 517. Командирских - 330. Всего танков - 5362. Штурмовых орудий - 377. В действующей армии на Востоке на 22 июня 1941 года было всего танков (без огнеметных) 3332.» (Б. Мюллер-Гиллебранд. Справочник «Сухопутная армия Германии. 1933-1945»).

Их типы и количество следующие:

T-I (два пулемета 7,92 мм) - около 180;
- T-II (20 мм пушка, пулемет 7,92 мм) - 746;
- 38(t) (37 мм пушка, 2 пулемета 7,92 мм) - 772;
- T-III (37 мм или 50 мм пушка, 3 пулемета) - 965;
- T-IV (75 мм короткоствольная пушка, два пулемета 7,92 мм) - 439
- командирских - 230.

Французские трофейные танки не вписывались в немецкую структуру управления боем танковых дивизий, поэтому ни одного французского танка на вооружении танковых дивизий не было.

А теперь проясним танковые войска союзников Германии (Финляндии, Словакии, Венгрии, Румынии и Италии), которые нашими публицистами акцентируются и учитываются, как значительные танковые силы. Самыми сильными были финны и румыны.

В финской армии насчитывалось 86 танков. При этом основу танкового парка составляли трофейные советские устаревшие Т-26 и БТ, а также самоходные установки, созданные финнами на их базе. Кроме того, было несколько наших средних танков Т-28 последних годов выпуска (на них стояла длинноствольная 76,2 мм пушка и было усилено бронирование).

На вооружении румынской танковой бригады в количестве 60 единиц были чешские танки LTvz35 и часть танков типа «Рено» 1920-х годов выпуска.

Танковые дивизии Германии к осени 1939 года до нападения Германии на Польшу имели 6 танковых дивизий образца 1939 года и 4 легких пехотных дивизий, имеющих на вооружении танки. После преобразования легких пехотных дивизий в танковые на 1 апреля 1940 года (перед началом Западной кампании) было 10 танковых дивизий. Впервые были созданы танковые группы, вначале одна, а на втором этапе - три: Клейста, Гудериана, Гота. Этим достигалась важная для усиления силы удара концентрация танковых сил. При нападении на СССР были созданы четыре танковые группы (с декабря 1941 года стали именоваться «армиями»).

Таким образом, военное командование Германии не на словах, а на деле претворило в жизнь теорию глубоких военных операций, в основу которых составили маневренные действия крупных танковых объединений. Но Гитлеру показалось недостаточным иметь 10 танковых дивизий, а поэтому началось формирование еще одиннадцати новых - с 11-й по 21-ю. Но для формирования новых дивизий танков в наличии не имелось, а поэтому было принято решение о том, что формирование осуществлять в основном за счет сокращения танковых частей 10 дивизий, т.е. сокращение количества таков в них. Так из всех 10 дивизий, имеющих по 2 танковых полка, один полк передавался во вновь созданную дивизию.

В результате, если в кампании на Западе ядро танковой дивизии составляла танковая бригада из двух танковых полков, то теперь основу танковой дивизии составлял один танковый полк двух или трехбатальонного состава.

ТАНКИ СССР

На 1 июня 1941 года в Красной Армии числилось более 25 000 танков. Исправными было 18 844 единицы. В июне 1941 года было произведено еще 305 танков.

Типы танков и их количество, в скобках - исправные:

Т-35 (76 мм пушка, 2 пушки 45 мм, 5 пулеметов 7,62 мм) - 59 шт. (42 шт.)
- (76 мм пушка, 4 пулемета 7,62 мм) - 412 шт. (410 шт.)
- КВ -2 (152 мм гаубица, 4 пулемета 7,62 мм) - 135 шт. (134 шт.)
- Т-28 (76 мм пушка, 4 пулемета 7,62 мм) - 442 шт. (292 шт.)
- Т-34 (76 мм пушка, 2 пулемета 7,62 мм) - 1030 шт. (1029 шт.)
- БТ -7М (45 мм пушка, 1 пулемет 7,62 мм) - 704 шт. (688 шт.)
- БТ-7 (45 мм пушка, 1 пулемет 7,62 мм) - 4563 шт. (3791 шт.)
- БТ-5 (45 мм пушка, 1 пулемет 7,62 мм) - 1688 шт. (1261 шт.)
- БТ-2 (37мм пушка, 1 пулемет 7,62 мм) - 594 шт. (492 шт.)
- Т-26 (45 мм пушка, 2 пулемета 7,62 мм) - 9998 шт. (8423 шт.)
- (2 пулемета 12,7 мм и 7,62 мм) - 160 шт. (159 шт.)
- Т-38 (1 пулемет 7,62 мм) - 1129 шт. (733 шт.)
- Т-37 (1 пулемет 7,62 мм) - 2331 шт. (1483 шт.)
- Т-27 (1 пулемет 7,62 мм) - 2376 шт. (1060 шт.)
- Су-5 (1 пушка 76 мм) - 28 шт. (16 шт.)

Итого: 25 621 танк, имеющийся на учете, из них 19 997 исправных (боеготовых) более 78%.

Но здесь еще нет нескольких тысяч бронеавтомобилей, вооруженных пушками 45 мм калибра.

В июне 1939 года специально созданная комиссия под председательством заместителя наркома обороны Е.А.Кулика приступила к пересмотру организационно-штатной структуры войск, в том числе и бронетанковых. Это решение утвердил Главный военный совет. Вместо 4 корпусов было решено иметь в военное время 42 танковые бригады.

Таким образом была перечеркнута предыдущая многолетняя работа по освоению войсками опыта руководства крупными механизированными объединениями, в частности мехкорпусами, в соответствии с принятой ранее теорией ведения глубокого боя.

Прошло всего шесть месяцев после расформирования танковых корпусов, как Наркомат обороны «на основании указаний Сталина», исследовав результаты боевых действий немецких танковых и моторизованных корпусов на Западе, вернулся к пересмотру принятого недавно решения о танковых (механизированных) корпусах.

9 июня 1940 года нарком обороны утвердил план формирования новых мехкорпусов со специальным штатом. В 1940 году было сформировано 9 мехкорпусов. В состав нового мехкорпуса входили две танковые и одна моторизованная дивизии. В танковой дивизии - два танковых, мотострелковый и артиллерийский полки, танков - 375 единиц. Моторизованная дивизия имела в своем составе танковый, два мотострелковых и артиллерийский полки, танков - 275 единиц. Таким образом, в целом мехкорпус должен был иметь 1031 танк. Кроме 9 мехкорпусов, были сформированы 2 отдельные танковые дивизии.

Но девяти мехкорпусов командованию РККА показалось мало. Вместо полного оснащения существующих в феврале 1941 г. Генеральный штаб разработал еще более широкий план формирования новых бронетанковых и механизированных войск, предусмотрев создание еще 21 корпуса (позже формирование одного мехкорпуса было отменено). И с апреля 1941 года началось их формирование.

Для укомплектования 29 мехкорпусов и 2 отдельных дивизий требовалось создать 61 танковую дивизию (по 2 дивизии на корпус). Дивизии полагалось: личного состава - 11 343 человека, танков 375. В моторизованной дивизии мехкорпуса было 2 мотострелковых полка, танковый полк (275 танков) и пушечно-артиллерийский полк, а также отдельный истребительно-противотанковый дивизион (30 пушек 45 мм калибра). Кроме того, танки имелись в кавалерийских дивизиях (полк), а отдельные танковые батальоны - в воздушно-десантных войсках.

Полностью укомплектовать до штатной численности все 29 мехкорпусов к июню 1941 года не удалось. Об этом как ярчайшем доказательстве нашей «неготовности к войне» громко трубили историки из ведомства агитпропа, скрывая истинные масштабы бронетанковых войск РККА. Поэтому, в создавшихся условиях все мехкорпуса были разделены на 19 «боевых», 7 «сокращенных» и 3 «сокращенных второй очереди». К концу 1941 года планировалось иметь в составе мехкорпусов и 2 отдельных танковых дивизий 18 804 танка, в том числе 16 655 танков в «боевых мехкорпусах». При этом среднее количество танков (877) мехкорпуса равнялось или превосходило среднее количество танков (817) немецкой танковой группы.

Уже к 22 февраля 1941 года в составе мехкорпусов числилось 14 684 танка. Запланированный до конца года прирост численности на 4120 единиц был значительно меньше реального производства, составившего в 1941 году 6590 танков (в том числе 1358 - КВ; 3014 - Т-34; 277 - Т-40 и других типов (Т-50, Т-60). Для сравнения отметим, что Германия (на которую «работала вся Европа») в 1941 году произвела только 3256 танков (в том числе 243 - Т-II; 1713 - T-III; 480 - T- IV; 698 - 38(t) и 132 командирских (Мюллер-Гиллебранд «Справочник»).

СРАВНИТЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Имея достоверные исходные данные о количестве и типах танков, проведем сравнительный анализ противостоящих танковых группировок РККА и вермахта на июнь 1941 года. Исходя из их функционального назначения и боевых характеристик, условно разделим все танки на 4 категории: «танкетки», «легкие танки», «артиллерийские танки», «средние танки».

Начнем анализ танков из противостоящих немецкой 1-й танковой группы генерал-полковника фон Клейста группы армии «ЮГ» и советских механизированных корпусов Киевского ОВО (Юго-Восточного фронта) и ОдВО (Южного фронта). К «танкеткам» 1-й танковой группы из общего количества танков 799 единиц отнесем 8 танков Т-I; 217 T-II и все 65 командирских. С этими танками вермахта, а конкретнее - немецкими «пушечными» танками T-II будем сравнивать наш устаревший, снятый к началу войны с производства Т-26.

Хотя толщина брони танка T-II в 2 раза больше, чем у танка Т-26, он от этого не превратился в танк с противоснарядным бронированием. Пушка советского танка Т-26 типа 20К 45 мм калибра уверенно пробивала такую броню на дальности 1200 м, в то время как снаряд 20 мм пушки KwK-30 сохраняет необходимую пробиваемость только на дальности 300-500 м. Такое сочетание параметров брони и вооружения позволяло советскому танку при грамотном его использовании практически безнаказанно расстреливать немецкие танки, что подтверждалось в боях в Испании. Танк T-II был негодным и для выполнения основной задачи - уничтожения огневых средств и живой силы противника, поскольку снарядик 20 мм пушки был совершенно не эффективен для выполнения этой задачи. Для поражения цели требовалось прямое попадание, как от винтовочной пули. В то же время под нашу пушку был разработан «нормальный» осколочно-фугасный снаряд весом 1,4 кг. Таким снарядом поражались цели типа пулеметное гнездо, минометная батарея, бревенчатый блиндаж и др.

Теперь о количестве. Против 280 «танкеток» 1-й танковой группы вермахта в десяти мехкорпусах Юго-Западного и Южного фронтов было боеготовых 1501 танк Т-26 из 1873 числившихся на учете. Соотношение численности танков этой категории составляет 1:5,3 в пользу советских танков. Кроме того, на 1 июня 1941 года в Киевском ОВО и Одесском ВО числилось более 421 единиц плавающих танков Т-37 и Т-38 с пулеметным вооружением, а также 111 новых плавающих танков Т-40, вооруженных крупнокалиберным пулеметом ДШК 12,7 мм калибра и пулеметом 7,62 мм калибра.

Дальше рассмотрим сравнительные боевые характеристики второй категории - «легких танков». К ним отнесем все танки вермахта, вооруженные пушкой 37 мм калибра и пулеметами. Это танки немецкого производства T-III серий D, E, F и танки чешского производства 35(t) и 38(t). В 1-й танковой группе на вооружении пяти танковых дивизий танков чешского производства не было, а танков T-III указанных выше серий было 162. С советской стороны примем для сравнительного анализа легкие танки БТ-7 и БТ-7 М.

По параметрам «броня, подвижность и вооружение» наши «легкие танки» БТ-7, по меньшей мере, по двум не уступают немецким «тройкам», а чешские танки по всем параметрам значительно превосходят. Лобовая броня толщиной в 30 мм танкам T-III указанных серий, так же как танкам T-II, не обеспечивала противоснарядную защиту. Наш танк с 45 мм пушкой мог поражать немецкий танк на километровой дальности, оставаясь при этом в относительной безопасности. Что касается подвижности и запаса хода, танки БТ-7 (7М) были лучшими в мире. Осколочный снаряд (610 г) танковой пушки фирмы «Шкода» 37 мм калибра был в 2 раза меньше снаряда советской пушки 20К, что обуславливало значительно меньшее поражающее действие по пехоте. Что касается действия по бронецелям, пушки 37мм калибра были малоэффективными (в немецких войсках их прозвали «армейскими дверными колотушками»).

Боеспособных танков «легкой категории» в мехкорпусах Киевского ОВО на 1 июня 1941 года было 994 БТ-7 и 192 БТ-7М, а в Одесском ВО - 150 БТ-7 и 167 БТ-7М. Общее количество исправных «легких танков» серий БТ двух округов равнялось 1503 (из 1970 - на учете), что составляло численное соотношение 1:9,1 в пользу советских войск.

Танки артиллерийской поддержки пехоты изначально не предназначались для борьбы с себе подобными целями. Отличительной особенностью танков этой категории являлись короткоствольные пушки (у танка T-IV длина ствола в калибрах L равна 24), начальная скорость снаряда которых и, следовательно, пробиваемость этих орудий была весьма низкой (45 мм советская пушка 20К превосходила по бронепробиваемости 75 мм немецкую пушку танка T-IV на всех дистанциях). Для борьбы с пехотой наш танк Т-28 (благодаря наличию двух отдельных пулеметных башен) был вооружен лучше. Кроме того, некоторая часть танков Т-28 последних годов выпуска была вооружена более длинноствольными пушками и экранирована дополнительными бронеплитами толщиной 20-30 мм. Аналогичная модернизация в части усиления брони происходила и с немецкими танками (танки T-IV первых серий А, В, С и др. имели броню лоб - 30 мм, борт - 20 мм). Что касается короткоствольной пушки, то ее замена на длинноствольную (L 43) произошла только в апреле 1942 года. Широкие гусеницы советского танка Т-28 обеспечивали ему лучшую проходимость. В целом, по всей совокупности тактико-технических характеристик эти танки были равнозначными.

В составе 1-й танковой группы вермахта танков артиллерийской поддержки T-IV было ровно 100 единиц: по 20 танков в дивизии. На вооружении мехкорпусов Киевского ОВОЗ по состоянию на 1 июня 1941 года числилось боеготовых 171 танк Т-28 (из 191 на учете) и 42 исправных пятибашенных гиганта Т-35, вооруженных одной пушкой 76 мм калибра, двумя пушками 45 мм калибра и пулеметами. В Одесском военном округе имелось около 10 танков Т-28. Итого на Южном ТВД было более 213 исправных «артиллерийских танков», т. е. в два раза больше немецких.

САМЫЕ ЛУЧШИЕ

Рассмотрим, наконец, самое лучшее, что было на вооружение танковых дивизий вермахта и танковых дивизий РККА на 22 июня 1941 года, условно включенных в категорию «средних танков».

«Самые лучшие» определил не автор данной статьи, а государственная комиссия (из полсотни инженеров, конструкторов и разведчиков), которая под руководством наркома Тевосян трижды в 1939-1941 годах подробно ознакомилась с состоянием немецкого танкового производства и из всего увиденного отобрала для закупки только единственный танк марки T-III. Самым лучшим танк T-III серий H и J стал благодаря двум обстоятельствам: новой 50 мм пушки KwK-38 и лобовой броне корпуса толщиной 50 мм. Все остальные типы танков наших специалистов не заинтересовали. Кстати, под прикрытием договора о дружбе были закуплены: «Мессершмитт-109» - 5 штук; «Мессершмитт-110» - 6 штук; 2 штуки «Юнкерс-88»; 2 штуки «Дорнье-215»; один новейший экспериментальный «Мессершмитт-209»; батарея 105 мм зенитных пушек; чертежи новейшего самого крупного в мире линкора «Бисмарк»; танковые радиостанции; прицелы для бомбометания с пикирования и много других систем вооружения и военной техники. И только один немецкий танк одного типа.

Этот танк на советском полигоне был всесторонне изучен и испытан стрельбой по бронецелям. Поэтому наше военно-политическое руководство прекрасно было осведомлено об уровне немецких танков и состоянии танковой промышленности Германии в целом.

В Красной Армии «самым лучшим» из категории «средних танков» был танк Т-34.

По всем показателям - подвижности, бронезащите, вооружению танк Т-34 превосходил самый лучший на июнь 1941 года немецкий танк T-III серий H и J. Длинноствольная 76 мм пушка Ф-34 пробивала любую броню самых защищенных немецких танков на дистанции 1000-1200 метров. В то же время ни один танк вермахта не мог поразить «тридцатьчетверку» даже с 500 метров. А мощный дизель обеспечивал не только быстроходность и относительную пожаробезопасность, но и позволял на одной заправке пройти более 300 км.

стал тяжелым ударом для германской армии

Самую полную и квалифицированную оценку советскому танку Т-34 дал немецкий генерал Б. Мюллер-Гиллебранд: «Появление танка Т-34 было неприятной неожиданностью, поскольку благодаря своей скорости, высокой проходимости, усиленной бронезащите, вооружению и, главным образом, наличию удлиненной 76 мм пушки, обладавшей повышенной меткостью стрельбы и пробивной способностью снарядов на большой, до сих пор считавшейся недостижимой дистанции, представлял собой совершенно новый тип танкового оружия. Немецкие пехотные дивизии хотя и располагали каждая в общей сложности 60-80 противотанковыми пушками и имели достаточное количество других противотанковых средств, но при калибре орудий 37 мм они почти не оказывали поражающего действия на «тридцатьчетверки». Вводимая на вооружение немецких войск в это время 50 мм противотанковая пушка была также недостаточно эффективным средством…» И далее он пишет: «Появление танков Т-34 в корне изменило тактику действий танковых войск. Если до сих пор к конструкции танка и его вооружении предъявлялись определенные требования, в частности подавлять пехоту и поддерживающие пехоту средства, то теперь в качестве главной задачи выдвигалось требование на максимальной дальности поражать вражеские танки, с тем чтобы создать предпосылки для последующего успеха в бою». Подобные отзывы делают и другие генералы вермахта.

А теперь о количестве: в 1-й танковой группе «средних танков» T-III серий H и J было 255 штук. В мехкорпусах Юго-Западного фронта было 555 танков Т-34, а Южного - еще 50 (всего 605 танков Т-34).

Но в Красной Армии с декабря 1939 года находился на вооружении тяжелый танк КВ. Советский 48-тонный танк КВ-1, имея лобовую броню в 95 мм (башня - 100 мм), а бортовую - 75 мм, был неуязвим для танков и самых лучших немецких противотанковых пушек. Единственным средством борьбы с ним были немногочисленные немецкие зенитные пушки 88 мм калибра со спецснарядом. Форсированный дизель В-2К развивал мощность 600 л.с., обеспечивающий скорость 35 км/час. Пушка Ф-34 76 мм калибра могла летом 1941 года расстреливать любые немецкие танки на любых дистанциях под любым углом стрельбы. Танки КВ до 22 июня 1941 года выпускались в двух модификациях: КВ-1 с пушкой 76 мм калибра и 52-тонные КВ-2 с гаубицей 152 мм калибра. С началом войны производство танков КВ-2 было прекращено.

В танковых дивизиях вермахта тяжелых танков не было. Ни одного!

В мехкорпусах Юго-Западного фронта на 22 июня 1941 года было 277 исправных танков КВ-1 и КВ-2, а Южного фронта - 10 штук. Всего 280 единиц. В виду отсутствия у вермахта тяжелых танков, будем их сравнивать с самыми лучшими немецкими танками T-III серий H и J, которые реально несравнимы!

Итак, против 255 самых лучших немецких танков 1-й танковой группы фон Клейста в мехкорпусах Киевского ОВО и Одесского ВО на 22 июня 1941 года было 605 танков Т-34 и 280 тяжелых танков КВ-1 и КВ-2, всего 885 танков, что превышало общее количество (799) немецких танков всех типов 1-й танковой группы, включая устаревшие танки T-I c пулеметным вооружением, TII с пушкой 22 мм калибра, T-III c пушкой 37 мм калибра и «командирские».

Итак, на июнь месяц 1941 года, против 799 танков 1-й танковой группы вермахта, состоящих на вооружении пяти танковых дивизий (в немецких моторизованных дивизиях танков не было) противостояло двадцать советских танковых и одиннадцать моторизованных дивизий, имеющих на своем вооружении 5997 боеготовых танков.

Так где же это пресловутое количественное и качественное превосходство немецких танков над советскими, о котором более шестидесяти лет лгут даже маститые доктора и академики - «знатоки» начального периода войны? О каком «5-6-кратном превосходстве в местах прорыва» вспоминал в своих мемуарах Г.К.Жуков?

К началу второго дня войны, еще практически не сделав ни одного выстрела, ударная группировка из советских мехкорпусов (15-го МК г. Броды, 4-го МК г. Львов, 8-го МК г. Дрогобич), насчитывающая в своем составе более двух с половиной тысяч танков, в том числе 720 танков Т-34 и КВ, оказалась в тылу немецких передовых частей. Наступление во фланг и тыл прорвавшихся немецких войск, включая и удар на Люблин в соответствии с Директивой № 3, могло коренным образом изменить положение на всем Юго-Западном фронте. Но этого, к сожалению, не произошло…

«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты»

Еврипид

На сегодняшний день материалы которые называли бы имена советских и немецких шпионов в годы ВОВ большей частью не доступны. Но это не значит, что имена шпионов нельзя выявить.

Если не с 100% точностью, то хотя бы приблизительно это можно сделать.

Сейчас можно сказать что немецкие шпион(ы) в СССР имели следующие признаки

--они занимали высокие посты, от штаба фронта и вероятно вплоть до высших чинов НКО

--они имели доступ к стратегическим планам РККА

--они имели доступ к материалам секретных переговоров с странами-союзниками

Уже эти выводы позволяют сузить круг поиск, шпионы были из высшего командного состава. До сих пор правда есть две версии того кто и что это было-- агент 438 это один шпион или это группа шпионов в РККА

1. Уточнить возможности для шпионажа
2. Уточнить кто из командиров РККА воевал плохо
3. уточнить имена всех друзей репрессированных за шпионаж в 37-38 годах военных

Кем они были?

№1. Семен Тимошенко, нарком обороны в 1940-41 гг., командующий ЗФ, ЮЗФ в 41-42 гг.

В 1930-37 гг. был близким другом И. Якира и И. Уборевича, осужденных за шпионаж в пользу Германии

№2. Климент Ворошилов, входил в состав Политбюро, ГКО

Ворошилов был близким другом Я.Гамарника, А.Егорова, уличенных в шпионаже в пользу Германии и был другом В.Блюхера, уличенного в работе на японскую разведку

3.Н.Хрущев, секретарь ЦК УССР, в годы ВОВ член совета военных фронтов

Хрущев был троцкистом, близко дружил с осужденным за шпионаж И.Якиром, а потом в 1956 -57 гг. реабилитировал всех немецко--японских шпионов

Результативность сражений

Насколько известно из материалов судебных процессов 1937-38 годов над высокопоставленными руководителями РККА, среди способов подрыва обороноспособности был не только передача конкретных военных планов РККА.

Предатели должны были кроме всего прочего, путем конкретных действий должны были развалить обороны фронта во время наступления противника и напротив сделать так, чтобы ответные наступательные действия РККА были провальными.

А теперь стоит посмотреть какие поражения РККА и на чье командование они приходились.

--первый разгром ЗФ, команд. генерал Павлов

--второй разгром ЗФ, команд. С.Тимошенко

--поражение ЗФ под Смоленском, команд. С.Тимошенко

--разгром ЮЗФ, команд. М.Кирпонос, С. Тимошенко

--отступление СЗФ до окраин Ленинграда, команд. М.Попов, К. Ворошилов

--разгром ЮЗФ под Вязьмой, команд. И. Конев, М. Лукин (предал)

--разгром ЮЗФ под Харьковом, команд. С. Тимошенко

--отступление ЮЗФ до Сталинграда, команд. С Тимошенко

Итого—наиболее страшные поражения РККА понесла при командовании Тимошенко.

А вот еще список чуть менее значительных поражений:

1. Михаил Кирпонос, содействовал поражению РККА в сражении за Киев
2. Генерал И. Кузнецов, командующий ПрибоВО, за несколько дней потерял прибалтику
3. Маршал Кулик, содействовал потери Керчи
4. Адмирал Октябрьский, содействовал потери Севастополя
5. Родион Малиновский, содействовал потере Ростова на Дону, открыл вермахту дорогу на Кавказ

…………………..

Чисто английское предупреждение

Советское военное командование и контрразведка чувствовали утечку стратегической информации. И чувствовали не только они.

Как вспоминает легендарный советский разведчик Юрий Иванович Модин, на эту мысль навели тогдашние наши союзники по антигитлеровской коалиции - англичане.

Дело в том, что во время войны британцам удалось захватить немецкую шифровальную машину "Энигма" и расшифровать секретные коды, которыми пользовались германские военные.

Так вот, однажды им удалось перехватить переговоры важных чинов вермахта, из которых стало ясно, что в Москве у них имеется надёжный сверхсекретный агент. После этого, пишет Модин, англичане отказались делиться с нашей стороной своей военной и политической информацией, считая, что эти сведения могут оказаться у немцев.

Британское военное командование опасалось передавать СССР разведданные полученные от "Энигмы", поскольку считали что в РККА есть немецкие шпионы, которые донесут об этом в Берлин

Юрий Иванович Модин в своей книге «Судьбы разведчиков: мои кембриджские друзья» утверждает, что англичане опасались поставлять Советскому Союзу информацию, полученную благодаря расшифровке немецких донесений, именно из-за боязни, что в советских штабах есть германские агенты:

«Немцы пользовались очень хорошей, легкой и быстродействующей шифровальной машиной «Энигма», изобретенной сразу же после первой мировой войны… Стюарт Мензис, начальник английской разведки (МИ-6), привлек к изучению «Энигмы» талантливого математика Алана Туринга. Сотрудничество между Англией, Францией и Польшей (в дешифровке немецких кодов) продолжалось до начала войны в Европе… Входе войны полякам удалось захватить в качестве трофеев несколько сильно поврежденных «Энигм». Но немцы продолжали совершенствовать свою систему.

Летом 1940 года Туринг и его коллеги в Блечли Парке (правительственная шифровальная школа, где работал советский агент Джон Кэрнкросс..), используя один из самых первых компьютеров («Колоссус»), в конце концов разгадали код «Энигмы». Важность этого успеха переоценить невозможно, потому что он давал союзникам доступ ко всем передачам, которые шли по радио между германским правительством и верховным командованием гитлеровской армии. Все подразделения немецких войск были оснащены «Энигмой».

Во время Сталинградской битвы советские войска захватили не менее двадцати шести «Энигм», но все они оказались поврежденными, ибо немецким операторам был дан строгий приказ уничтожать их в случае опасности. После того как немецкие военнопленные выдали шифр, применяемый на этих машинах, советские специалисты смогли расшифровать несколько отрывков из немецких телеграмм, но так и не нашли главного ключа к системе «Энигмы», который к тому времени уже получили эксперты Блечли Парка. Между собой английские специалисты называли перехват закодированных текстов «ультраразведкой».

Британская секретная служба, которой также были известны коды военно-морских сил и военно-воздушного флота Германии, разрешала заниматься «ультра» только немногим операторам, пользовавшимся абсолютным доверием. Расшифрованные телеграммы рассылались по строго ограниченным адресам: начальникам разведки, премьер-министру и некоторым членам правительства…

Чтобы скрыть факт расшифровки кода «Энигмы», англичане обычно говорили, что такого рода работу выполняют для них немецкие агенты в Германии или в оккупированных нацистами странах. Они делали надписи на документах: «получено от X из Австрии» или «от У с Украины»

Только ограниченное число сотрудников Блечли Парка знало о действительном происхождении этих материалов. Кроме Туринга и его ассистентов в тайну были посвящены также Черчилль, один-два начальника разведки и – благодаря нашей английской агентуре – Советский Союз.

Англичане отказывались делиться с нами своей информацией не только по политическим причинам. Они были уверены, что

«немецкие шпионы проникли в высшие эшелоны Красной Армии.»

Эта уверенность имела под собой кое-какие основания. У НКВД были свои подозрения на сей счет. Во время войны двух или трех сотрудников советского Генерального штаба арестовали и расстреляли как немецких агентов; другие, возможно, избежали наказания».

1943-1944 годы

После разгрома 6-й армии Фридриха Паулюса под Сталинградом и провала операции «Цитадель», агент 438 продолжал слать свои донесения.

В книге Джона Эриксона «Дорога на Берлин», вышедшей в 1983 году, приведено представленное Геленом в Генштаб 3 мая 1944 года донесение неизвестного агента о том, что

«в советской ставке под председательством Сталина еще в конце марта обсуждались два варианта летнего советского наступления.

Первый предусматривал главный удар в районе Львов, Ковель с одновременной атакой на Варшаву и польским восстанием в немецком тылу.

Согласно второму варианту, который и был принят, главный удар наносился в направлении Балтики, причем в ходе его планировалось овладеть Варшавой и делался расчет на вооруженное выступление поляков.

Вспомогательный же удар планировался южнее, в направлении на Львов.»

Агент 438 донес немецкому командованию о деталях и примерной дате операции "Багратион", подготовка и проведение которой более не было тайной для немцев

Нетрудно убедиться, что именно так и действовали советские войска летом 1944 года, когда основное наступление – знаменитая операция «Багратион» – привело к разгрому группы вражеских армий в Белоруссии и Литве и вывело Красную Армию к Висле у Варшавы и к Балтийскому побережью, на подступы к Восточной Пруссии.

Вспомогательный же удар на Львов позволил занять часть Восточной Галиции и овладеть сандомирским плацдармом за Вислой.

Гитлер мог бы попытаться предотвратить разгром своих сил в Белоруссии, если бы еще в мае, поверив агентурному донесению, отвел войска группы армий «Центр» с далеко выдававшегося на Восток так называемого «белорусского балкона».

Однако отходить бы пришлось очень далеко – как минимум, к Бугу, а то и к Висле.

Гитлер этого решения не принял понимая чем это было чревато.

А чревато тем, что в этом случае Красная Армия к июню оказалась бы на подступах к границам Германии. А ведь тогда Гитлер бился уже не за победу, а только за выигрыш во времени, надеясь либо на раскол противостоящей ему коалиции, либо на изобретение какого-нибудь «чудо-оружия», способного коренным образом изменить в его пользу ход войны.

В отношении выигрыша во времени даже потеря значительных немецких сил в Белоруссии оправдывалась, поскольку тем самым продвижение Красной Армии к границам Рейха было задержано хотя бы на полтора-два месяца.

Поэтому Гитлер запретил отход группе армий «Центр» и, несмотря на риск окружения, решил обороняться на прежних рубежах.

Адольф Гитлер зная от агента 438 о плане «Багратион» не стал отводить войска, тем самым он обрек их на поражение.

Гитлер сути он пожертвовал армиями ГА «Центр» ради сохранения драгоценного времени

Был еще один случай, когда германское командование, скорее всего, получило достоверную информацию от агента, засевшего, по меньшей мере, в штабе фронта, и на ее основе приняло стратегическое решение.

Кроме того действия немецких генералов указывают на его существование.

8 августа маршалы Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский предложили план операции по освобождению Варшавы, которую можно было начать 25 августа.

Однако Сталин трезво рассудив, что так просто взять не получится так¸оценив наличие сил и средств и не отдал приказ на ее проведение.

И почти наверняка о этом своевременно узнало и германское командование.

Тогда же немцы сосредоточили против плацдармов за Вислой пять танковых дивизий.

Но затем все эти танковые дивизии уже во второй декаде августа были направлены на север для осуществления операции по восстановлению сухопутной связи между группами армий «Центр» и «Север», нарушенной советским прорывом к Балтийскому морю у Тукумса.

Операция началась 16 августа, и к концу месяца немцам удалось сдерживать советские войска с Балтийского побережья и восстановить сухопутные коммуникации с группой армий «Север».

Это было очень выгодно для немцев, ведь если бы в это время Красная Армия предприняла наступление на Висле, немецкий контрудар на севере потерял бы всякий смысл.

В этом случае у вермахта практически не было бы шансов удержать Варшаву. Отступать же пришлось бы как минимум до Одера.

В августе 1944 г. Гитлер приказа 5 танковым дивизиям выдвинутся против фронта Рокоссовского, тем самым оголив варшавское направление

Но от агента 438 Гитлер точно знал, что РККА не станет в эти дни наступать на Варшаву и он без риска перебросил танки на север

Удержать позиции от Прибалтики до устья Одера у немцев не было никаких шансов; для столь обширного фронта им просто не хватило бы войск. Да и линию Одера, к осени 1944 года еще не подготовленную к обороне, немецким войскам тоже было бы удержать весьма непросто, и Красная Армия могла уже реально угрожать Берлину.

На столь рискованный маневр, как переброска танковых дивизий из-под Варшавы на север, германское командование могло бы решиться только в том случае, если бы было твердо уверено, что советские войска на Висле в ближайшие недели не сдвинутся с места.

Для такой уверенности одного заявления ТАСС было, естественно, мало.

Так надежный немецкий агент информировал своих о планах РККА.

Сталин же нанес главный удар в Румынии, чтобы раньше союзников установить контроль над давно вожделенным Балканским полуостровом.

Последнее донесение агента 438

В декабре 1944 года Гелену удалось довольно точно «предсказать», что

«Красная Армия главные удары будет наносить теперь в направлении на Берлин и в Восточной Пруссии»

И что

Начальник ФХО предложил даже

«заранее эвакуировать войска из Восточной Пруссии, чтобы сосредоточить максимум сил для обороны столицы Рейха»

Так, но и на этот раз не встретил понимания у Гитлера. Гелен опирался на донесение агента из какого-то советского штаба не ниже фронтового.

Рейнхард Гелен получил от агента 438 предельно точные направления ударов РККА и даже точную дату начала операции в Восточной Пруссии и в берлинском направлении

Сообщения агента 438 и выводы Гелена о том, что в январе 1945 года главный удар Красной Армии придется на Восточную Пруссию, полностью оправдались.

Это создало проблемы для наступавших войск РККА.

Бывший командующий 2-м Белорусским фронтом маршал К. К. Рокоссовский в своих мемуарах отмечал:

«На мой взгляд, когда Восточная Пруссия окончательно была изолирована с запада, можно было бы и повременить с ликвидацией окруженной там группировки немецко-фашистских войск, а путем усиления ослабленного 2-го Белорусского фронта ускорить развязку на берлинском направлении. Падение Берлина произошло бы значительно раньше.

А получилось, что 10 армий в решающий момент были задействованы против восточно-прусской группировки… а ослабленные войска 2-го Белорусского фронта не в состоянии были выполнить своей задачи.

Использование такой массы войск против противника, отрезанного от своих основных сил и удаленного от места, где решались основные события, в сложившейся к тому времени обстановке на берлинском направлении явно было нецелесообразным».

Отметим, что этот поначалу изъятый фрагмент мемуаров был восстановлен лишь в издании 1997 года.

Константин Рокоссовский писал, что его войска в Восточной Пруссии оказались в очень невыгодном положении, а вермахт напротив зная об дислокации РККА сосредоточил там значительные силы

Все это опять же обьяснялось тем, что агент 438 сообщил Гитлеру сведения о действиях фронтов РККА, но в данном случае были и другие источники.

................

Приведу еще одно любопытное дополнение к тем довольно скудным данным о немецкой агентуре, которая могла поставлять сведения о стратегических замыслах советского командования.

Вальтер Шелленберг в американской версии его мемуаров, вышедших посмертно в 1956 году под названием «Лабиринт», писал, что через один из центров по сбору и обработке информации по России,

«о существовании которого было известно только трем лицам в Главном управлении, мы смогли вступить в непосредственный контакт с двумя офицерами из штаба маршала Рокоссовского».

Позднее, когда в мое подчинение перешло ведомство военной разведки адмирала Канариса (это случилось после отставки «сухопутного адмирала» в феврале 1944 года.), у меня прибавился еще один очень важный разведцентр. Его начальником был немецкий еврей, использовавший совершенно необычные методы работы.

Его штат насчитывал только два человека; вся работа была механизирована. Его сеть охватывала несколько стран и имела разветвленную агентуру во всех слоях общества.

Он ухитрялся получать наиболее точную информацию от источников, работавших в высших эшелонах русской армии, и разведывательный отдел штаба германской армии (ФХО. –.) давал им высокую оценку. Этот человек работал действительно мастерски.

Он мог сообщать и о крупных стратегических планах, и о передвижениях войск, иногда даже отдельных дивизий. Его донесения поступали обычно за две-три недели до предсказываемых событий, так что наши руководители имели время подготовить соответствующие контрмеры, точнее, могли бы это сделать, если бы Гитлер обращал более серьезное внимание на подобные донесения.

Мне приходилось отчаянно бороться за то, чтобы защитить такого ценного сотрудника от Мюллера (шеф гестапо. –.), а также оградить его от зависти и интриг, бытовавших в моем управлении и в штабе люфтваффе.

За спиной Кальтенбруннера и Мюллера скрывалась клика, решившая устранить «еврея». В вину ему ставилось не только еврейское происхождение. Его враги прибегали к самым коварным приемам, пытаясь доказать, что он тайно работает на русскую разведку, которая якобы через него поставляет нам пока достоверную информацию, чтобы в решающий момент ввести в заблуждение».

Вальтер Шелленберг писал о том что в РККА у него была своя резидентура (другая у Гелена) и его шпионы были в том числе в штабе Рокоссовского

В немецком варианте шелленберговских воспоминаний уточняется, что

«связь с двумя офицерами Генерального штаба, прикомандированными к штабу маршала Рокоссовского», поддерживалась через одного из «особо важных информаторов » и что

«после слияния ведомства Канариса с 6-м управлением Шелленберга в его «распоряжение поступил еще один очень Шелленберга в его «распоряжение поступил еще один очень ценный информатор, которым руководил один немецкий еврей». ............................

И взаправду, сложно поверить, что СССР удалось создать агентурную сеть в Германии и оккупированных ею местностях(самая знаменитая – «Красная капелла»), а немцам – дудки. Так не бывает...

В случае с немецкими шпионами в СССР ситуация осложняется тем, луковица отдела «Иноземные армии – Восток»(в немецкой аббревиатуре ФХО, собственно он ведал рекогносцировкой)Рейнхард Гален предусмотрительно побеспокоился о сохранении самой величавой документации, дабы в самом гробе войны пасть в плен американцам и предложить им «товар лицом».

в Избранное в Избранном из Избранного 0

Предисловие

После аншлюса Германией Австрии весной 1938г. и Судет осенью того же года в мире явно запахло порохом и 17.09.40г. СССР вступил во ВМВ формально оставаясь нейтральным государством. Причем попахивало им, порохом, уже довольно приличное время и до того, а в 38г. просто все стало более или менее понятно. В этой обстановке, надо полагать, руководство СССР принимало все меры к тому, чтобы не встретить ВМВ так же, как РИ встретила ПМВ в 1913г. Т.е. надо было встретить полностью подготовленной. Чтобы «малой кровью и на чужой территории».

Что же, посмотрим, как готовилась и насколько готова была РККА к явно приближающейся ВМВ на примере ее бронетанковых войск, как основной ударной силы любой армии того времени.

Общеизвестные цифры соотношения танковых парков вермахта и РККА способны произвести сильное впечатление на неискушенного человека. Еще бы, перед войной в СССР серийно производились «лучший в мире легкий плавающий танк Т-40», «лучший танк всех времен и народов Т-34», «лучший тяжелый танк мира КВ». Готовился к производству «лучший в мире легкий танк Т-50». Да, забыл еще, был еще самый далеко прыгающий, правда, непонятно зачем, танк БТ. Кстати, вам это ничего не напоминает? Сейчас тоже, что ни танковая выставка, так какие-то скоморохи в погонах начинают на танках прыгать, попутно выдавая это за огромное конкурентное преимущество. Но вернемся назад, что ни танк был, то шедевр. И было всего этого неописуемое количество. Эти цифры способны поразить. Убить наповал. Но только при первом приближении. Если присмотреться к довоенному танковому парку СССР внимательно, понимаешь, немцы должны были остановиться где-нибудь на Волге, у Нижнего, как они и планировали по плану Барбаросса. Чудо, по сути, что он были остановлены под Москвой. Большая удача советского руководства тех лет. Иначе самим пришлось бы, возможно, и яд глотать и стреляться. Впрочем, если исходить из качественного состава бронетанковых войск РККА, сами были бы в этом и виноваты.

Если внимательно присмотреться к предвоенному танковому парку РККА иной раз и оторопь берет. Иной раз думаешь, а знал ли о том, что и в каких количествах выпускается военной промышленностью вообще кто-нибудь? Какая государственная политика была в этом вопросе? Чего хотели добиться-то? Экономику свою «убить»? Больше всего на это и похоже. Если бы Гитлер не помешал, где-то к 1950-1955гг СССР, наверное, рухнул бы самостоятельно. И ровно по тем же причинам, что и в 1991г. Из-за непосильной и бездумной милитаризации экономики. К тому же где-то к середине 30-х годов в стране четко сформировалось то явление, которое чуть позже, при Горбачеве, называли «застой». Только это был первый «застой». С ним, правда, пытались бороться, как умели. «Необоснованными репрессиями» одно время, например. Шаражками, где премией за разработку пушки, например, была свобода. Но, бесполезно. Крупное «вредительство», а в переводе со сталинского на современный, нечестную конкурентную борьбу, победить не смогли.

Хотя, саморазрушение СССР - это маловероятный сценарий. Наиболее вероятно, если бы не было ВОВ, что высадившись где-нибудь в 43-44гг. в Нормандии, например, «союзники» уже вместе с немцами, но без Гитлера, одним махом где-то к году 45-46 до Владивостока бы и добрались.

Давайте посмотрим внимательно, что же было в стране бронированного, сухопутного, самоходного, на гусеничном ходу к началу ВОВ. Причем, только модели, которых было в боеспособном состоянии больше 100шт. Поэтому такие редкие танки, как Т-35 и Т-50 в обзор не попали.

1. Пулемет с мотором, он же танкетка Т-27. Лицензионная Carden-Loyd Mk VI 1929г. К началу ВОВ уже не производилась. Слегка бронирована. К началу ВОВ в войсках было боеспособных 1.134шт. Странное сооружение. Для открытого боя не годились. Немцы использовали трофейные для борьбы с партизанами, РККА чуть раньше, с басмачами. Хотя задумывалась изначально, как заменитель тачанки, только пулеметом вперед. Даже коллажи тех лет так и рисовались – Т-27 в окружении всадников с шашками наголо идет в атаку. Представляется, что для ВОВ это мог бы быть наш вариант немецкого мотоцикла с пулеметчиком в коляске, только круче, но и дороже. Еще могла выступать в роли вооруженного легкого тягача. И это было бы правильнее всего. Как еще их можно было использовать, непонятно.

Т-27

2. Бронированный легкий тягач Т-20 «Комсомолец». Да-да. Именно так. Если уж мы рассматриваем танкетки типа Т-27, малые танки Т37/38 (см. ниже), то чем этот хуже? Бронирован и вооружен он был не хуже. Использовал ходовую на базе Т-38. Правда, изначально предназначался для буксировки легких (максимум полковых) пушек. Выпускался с 37 по 41г. До ВОВ произведено 6.668шт., а на 01.01.42г. в армии осталось 1.770 таких тягача. Их всегда не хватало (общая довоенная потребность РККА оценивалась в 22тыс. тягачей), реально ими были укомплектованы только ударные части. Неплохая вещь была, надо сказать. Для своих целей.

Т-20

3. Малые плавающие танки Т-37/38 (ДТ) и Т-40 (ДШК). Производились с плавной сменой моделей с 1933г. Странное сооружение узкого назначения. Слабо вооруженное и бронированное, но плавающее в тихую погоду и штиль. Возможно иногда даже и нужное. Но количество … К началу ВОВ в РККА было только боеспособных 2.338 (2.058 Т-37/38 и 280 Т-40) танков и их выпуск продолжался. Куда их столько? Форсировать Ла-Манш? Потонут, для моря не годились. Для сухопутных боевых задач подходили ограниченно, а где было взять столько рек? Вопрос, однако. При этом, строго говоря, они в категорию малых танков попадали условно. Это скорее были такие большие танкетки с башней. Малые малые танки, если так можно выразится. После начала ВОВ было выпущено еще 487 шт. Т-40. Полноценным малым танком был Т-40с уже времен ВОВ, вооруженный 20мм пушкой ТНШ. При этом он уже не был плавающим. Ему на смену пришли танки Т-60 и Т-70. Особо останавливаться на них нет смысла, т.к. были они продуктом военного времени и лучше хоть какой-нибудь танк, чем грузовик или трактор обвешанный бронелистами. Или бронетягач «Комсомолец» с приваренной сверху пушкой. На 1.01.42г. малых танков разных моделей в РККА было 1.555 шт., в основном это были уже Т-60, которых в 1941г. было выпущено 1.388 шт. Когда насыщенность войск нормальными танками стала удовлетворительной, эти танки были сняты с производства. Но, разумеется, малые танки, это вспомогательное вооружение и «погоду» они делать не могли.

Т-38

4. Легкий танк Т-26. Фактически производился с 1931г. и до самого начала ВОВ. На смену этому танку с 01.01.41г. должен был прийти Т-50, но реально продолжался выпуск Т-26 и уже после начала ВОВ завод сразу перешел на выпуск Т-34, фактически минуя Т-50. Всего боеспособных было 7.387шт. (из них к 42г. осталось 1.112 танков) двух моделей:

а) Однобашенный Т-26(1Б). Боеспособных 6.351шт. Ну, что сказать. По-хорошему, как танк использоваться уже не мог. Вообще. Даже, как легкий. Но использовался. Часто, как средний или даже тяжелый. Или «пехотный». С понятным и предсказуемым результатом. По-хорошему, должен был быть еще до войны передан из танковых войск в артиллерию ПТО стрелковых частей. Где в комплекте с передком и возимой противотанковой пушкой 53-К должен был составить отделение ПТО. Окопанный, из-за своей «недетской» пушки мог представлять некоторую опасность для танков противника, но такое его использование было редкостью, т.к. бой в обороне Уставом танковых войск (а числился он, как танк и «служил» в танковых частях) РККА не предусматривался. А в атаке ему «ловить» было нечего. Вернее, ловить-то как раз было что. И куда. Он и «ловил». С понятным результатом.

Т-26(1Б)

б) Куда девать 1.036 боеспособных пулеметных (2хДТ) вариантов этого же «танка» Т-26(2Б) сложно даже и придумать. Тяжелый башенный вариант «тачанки» Т-27. Часть, в учебные, остальные неясно куда, но только не в танки. Не могли они ими быть, хотя в статистике учитывались. В вооруженные тягачи, жалко, а в ПТО не годились, пушки-то нет. Разве, охрана чего-нибудь. Только строго от пехоты, очень желательно. Учитывая, что небоеспособных Т-26(1Б) у РККА было еще 1.709шт. можно было что-то на эту тему думать. Или подбашенные бронелисты с погонами и башнями поменять местами. Благо остальная часть бронекорпуса была одинаковая. Это было явно проще и быстрее всего. Либо рабочие детали платформы, а они тоже были одинаковые, из рабочих Т-26(2Б) перекинуть в нерабочие Т-26(1Б). В любом случае, Т-26(1Б) можно было с некоторой пользой использовать, как САУ ПТО. Как можно было эффективно использовать Т-26(2Б) сложно себе представить. Работа эта несложная, вполне под силу армейским ремонтным мастерским. В любом случае, перед войной стрелковые подразделения РККА могла бы получить еще 1.036 вполне адекватных САУ ПТО Т-26(1Б). Не надо забывать, что эти 1.036 вооруженных тягачей шли бы «в комплекте» с еще 1.036 возимых 45мм противотанковых орудий 53-К. Неплохая мобильная прибавка для стрелковый частей, могла бы получиться. Благо, этих самых 53-К в РККА наштамповали до ВОВ столько, что легко можно было обеспечить ими всю Европу, например. Собственно, и обеспечили. Чуть позже. В 41г. Побросали все, таскать-то было нечем. Тягачей не было, а лошадей с голодухи съели.

Т-26(2Б)

5. Легкие танки серии БТ. Сменяя модели выпускались с 31 по 40гг. Заменены на Т-34. Эдакий «наш ответ тов. Максиму». Вы к нам с пулеметом «Максимка», а мы к вам в виде бронированных всадника и лошади «в одном флаконе». Пулеметным огнем не взять. Одна проблема, тяжело громко «Ура» кричать, плохо из танка слышно. Только боеспособных было 6.232шт. Конармия, другими словами. Одна беда, дешевых орудий ПТО везде в мире наделали немерено, конармейцам этим в атаку ходить стало самоубийственно. Но, ходили. Правда, недолго, очень скоро ходить стало некому. К 42г. в строю осталось только 529 танков. Можно разделить на три условные категории:

а) Более поздние БТ-7(37) и БТ-7М, которые отличались в основном двигателем, и как легкие, были вполне нормальными для того времени танками. Правда, им, как и любым другим легким, категорически нельзя было ходить в атаку, только если куда в уже прорванный прорыв. Но использовали их, так же, как и Т-26. И с теми же последствиями. Даже этих, поздних, было боеспособных 3.190шт., что для РККА, мягко говоря, многовато. Излишне много, строго говоря.

БТ-7

б) Ранние БТ-5 и БТ-7(35), 2.650шт., те, у которых брони поменьше да двигатель попроще, но есть 45мм пушка, куда? Наверное, туда же, куда и Т-26(1Б). В самоходную артиллерию ПТО, больше некуда.

БТ-5

в) Что касается 392шт. боеспособных БТ-2(п) (прямой конкурент бесполезному Т-26(2Б), только скорость побольше) и БТ-2(37), то на них разве что учиться можно было. Ну, как-то так. Все равно, воевать на них было затруднительно, а в ПТО они не годились. Еще можно было «перекинуть» башню от небоеспособных БТ-5/БТ-7, благо этого «добра» в РККА более, чем хватало (1.263шт.). И сложности не было просто никакой. С новой башней они становились БТ-5, т.к. только башней от них и отличались. И их уже можно было использовать, как нормальные БТ-5, т.е., как САУ ПТО.

БТ-2(п)

6. БТ-7А. Танк артиллерийской поддержки. Производился с 36 по 38гг. Эдакая легкая самоходка в довоенном понимании руководства РККА. Полковая пушка на самоходном шасси в увеличенной башне. Числился танком, но реально мог использоваться, как САУ и вооруженный тягач для такой же возимой полковой пушки с передком, например. Вместе это могло бы составить вполне удачное отделение полковой артиллерии. В артиллерийских подразделениях, само собой. Было их боеспособных перед войной немного, 117шт.

БТ-7А

Кстати, если интересно, для своего времени это был абсолютный аналог Т-34/85 обр. 1944г. Но только, совершенно справедливо, никому и в голову не приходило штамповать его в огромных количествах и оснащать им все и вся. А потом «обзывать» лучшим танком первого периода ВОВ, например.

7. Т-28. Средний танк. Если посмотреть на его пушку, то сразу понимаешь, средний «пехотный». Производился с 33 по 40гг. Заменен на танки КВ. Одна беда, танки эти сняли с производства летом 40г., а КВ реально смогли начать воевать в виде КВ-1с с лета 42г. Правда, была у них еще одна неприятность, пушка Л-10. Неважная, мягко говоря. Для «пехотного» танка подходила, для среднего, нет. Были они в РККА в боеспособном количестве 282 шт. (к 42г. в строю всё еще оставалось 112 танков) в трех вариантах:

Т-28

а) Т-28Э (экранированный), 103 шт. Вполне еще крепенький, в роли «пехотного» танка, старичок-бодрячок с огромным потенциалом для модернизации. Единственный из всех советских танков позволял поставить в стандартную башню нормально, т.е. без ущерба для экипажа, любую 85мм пушку (в башню Т-34 и 76мм пушка нормально не становилась, башня КВ-1 позволяла нормально поставить только 85мм пушку С-53 обр. 44г.). В роли «пехотного» танка вполне соответствовал времени. А в случае перевооружения его на Ф-32, Л-11, а лучше всего, на Ф-34, это был бы полноценный средний танк. Если уж говорить совсем честно, то это, по совокупности ВСЕХ качеств, был бы самый удачный и сильный танк РККА в начале ВОВ. По крайней мере, был сбалансированным, защищенным, надежным, хотя и слегка устаревшим, и не состоял из разнородных и мало подходящих друг к другу комплектующих, как Т-34, например. А в отличие от КВ мог сам ездить. Далеко и долго. Практически никакой роли в ВОВ не сыграл, и сыграть не мог, из-за крайне малого количества.

б) Собственно Т-28, 171 шт. Неплохое, но слабобронированное сооружение. Как танки прорыва использовать было нельзя. Использовать, как и БТ-7А, в САУ полковой артиллерии было жаль, все же основа была неплохая. Самое правильное, это «экранировать» их, как и Т-28Э. А без этого, реально, это были самоходные мишени.

в) Т-28Э частично, 8шт. «Ни два, ни полтора». Наверное, правильнее было бы их отнести к Т-28, а потом доэкранировать.

8. Т-34. Средний танк. Производился начиная с 1940г. К началу ВОВ в войсках было 1.066 боеспособных танков, а на 1.01.42г. в войсках было 1.288 танков. При этом после начала ВОВ в 1941г. было произведено 2.064 танка. По-настоящему боеспособен никогда не был и быть не мог. Конструктивно. Пушка никак не соответствовала башне, хотя была туда «воткнута» взамен на проектную 45мм и ценой уменьшения экипажа танка на 1 человека (всего-то навсего командира). Ни до (Т-35, Т-28), ни после (КВ-1) этого танка в РККА не производились танки с 76мм пушкой в двухместной башне (БТ-7А не в счет, это была по-существу САУ). В готовящемся одновременно с ним к производству Т-50 даже с 45мм пушкой башня была трехместной (кстати, у них с Т-34 и погон башни был одинаковый). Что-то одно надо было менять. Или пушку, или башню (лучше башню с погоном, конечно). Не было поменяно ничего. В результате ни пушкой, ни танком в целом нормально пользоваться было нельзя. Нет, кое-как воевать он мог, но это было именно кое-как. Сами немцы удивлялись, что Т-34 как-то странно воюют. Гуськом. Странности эти были от их слепоты. Аналогичное решение, как временное, было принято в 44г. при переходе на калибр 85мм. Тогда тоже пару месяцев выпускали Т-34/85 с пушкой Д-5Т в двухместной башне. Но в 44г. нужда, как говорится, заставила. А что заставило сделать такое с Т-34 в 40г.? Дурная голова? Впрочем, это было единственно хоть как-то боеспособное изделие, выпускаемое на момент начала ВОВ нашей промышленностью.

Да-да, именно так. При всей милитаризации экономики нормальные, полноценные, полностью боеспособные танки в СССР до ВОВ не производились вовсе. Просто танк, это довольно сложное изделие, а кто бы его в СССР мог нормально разработать? Нет, были какие-то академики (некоторые даже без среднего образования), сонмы докторов и аспирантов, изображавших кипучую деятельность, бравших обязательства, рапортовавших о перевыполнении, «социалистически» соревновавшихся, писавших диссертации на тему: «Влияние бега по кругу на выращивание свиней швабской породы». А специалистов, не было. Совсем, практически. И оборудования для производства техники нормального уровня тоже не было. Индустриализация была, а индустрии, как и оборудования толком не было. И реальная индустриализация страны происходила с начала 1943г., сразу после Сталинграда. И закончилась она очень нескоро, сначала шла по ленд-лизу да из-за океана, а потом и Германия оборудованием и технологиями помогла. Трофейными, само собой. Вот, как-то так. Но вернемся к танкам.

Т-34

Выпускался этот танк до середины 44г., хотя еще в начале этого же года начался поэтапный переход заводов на выпуск нового Т-34/85, в котором все-таки поменяли башню (а заодно и пушку). «Дорога ложка к обеду», это как раз тот самый случай. Получилась очень неплохая пушка в очень неплохой башне на устаревшей и уже недостаточно бронированной (уже легкой к тому времени) платформе. Танк артподдержки (а-ля БТ-7А в 41г.), одним словом, но не полноценный средний. И на этом «решете» нашим танкистам приходилось заканчивать ВОВ. Против Т-IV поздних моделей и T -V . М-да. Что еще можно добавить …

9. Тяжелый танк КВ. Производился начиная с 1940г. «Боеспособных» на начало ВОВ в РККА было 620шт. Две разные модели объединенные одной бедой. Называлась эта «беда», платформа танка КВ. Нет, сама платформа была вполне ничего, но вот стоящая на ней трансмиссия … Одним словом, самоходной боевой единицей танки КВ можно было признать только условно. А как ДОТ они были слишком слабо бронированы. На 1.01.42г. в войсках осталось 638 танков КВ. При этом после начала ВОВ выпущено было 949 танков КВ. Было две разные модели:

а) КВ-1. Боеспособных, если это можно так назвать, к началу ВОВ в войсках было 470шт. Танк почти полностью, если не считать негодной трансмиссии, отвечал требованиям (и даже с солидным запасом) к тяжелым танкам и мог бы быть очень удачным. Почти, потому что он так и не был перевооружен 85мм пушкой. Но даже и с ЗИС-5, которая ставилась на него с осени 1941г, он мог бы представлять из себя вполне удачный и сильный танк, если бы не проблемы с трансмиссией. В 42г. в течение полугода эта проблема была решена и с лета в войска пошел вполне удачный КВ-1с. Но… Про ложку к обеду я уже писал. Все испортил T-VI Тигр. «Танки с танками не воюют». В реальности часто все было с точностью наоборот. КВ-1с будучи реально уже средним, к тому времени, танком продолжал ошибочно классифицироваться, как тяжелый. А как тяжелый он был слаб. По этой причине заменен на танки серии ИС. Жаль. Заменять, по-хорошему, надо было Т-34, а не КВ-1с.

КВ-1

б) КВ-2. Довоенное представление руководства РККА о мощной САУ. До ВОВ было 150 боеспособных танков. Некоторое время выпускались и после начала ВОВ. В 41г. практически все потеряны. Немцы очень любили фотографироваться на фоне КВ-2. Практически никакой роли в ВОВ не сыграли, да и было их немного.

КВ-2

После появления Тигра начали разрабатывать и испытывать новый тяжелый танк. Им, в конце концов в самом конце 43г. стал ИС-2. Танк неплохой, но с неважной пушкой. Нет, сама пушка была вполне ничего, но мало подходила для танка. У нее было раздельное заряжание, а значит и «никакая» скорострельность. Но другой, такой же мощной, но меньшего калибра, не было, а у этой, кроме скорострельности, особых недостатков не было. Пришлось мириться.

Справедливости ради надо бы еще упомянуть от разного рода БА. Их в РККА перед ВОВ тоже было немало. Делились на:

1. Легкие (вооружены пулеметом). Боеспособных перед войной было 1.556шт. «Тачанки» типа Т-27 только на колесах.

2. Средние (вооружены танковой 45мм пушкой 20-К). Боеспособных перед войной было 2.874шт. По боевой ценности приблизительно соответствовали БТ-5 со снятыми гусеницами.

Реальная боеспособность БА была невелика, проходимость, тем более. Воевать могли разве что, из засады. И, желательно, недалеко от дороги. Но часто использовались, особенно средние, в роли танков. Дальше про это можно прочитать в разделе про Т-26. Тот же самый случай, только еще хуже. Ни одной полноприводной модели среди них не было. Максимум, что можно было с ними сделать до ВОВ, это перевооружить на зенитные пулеметы и пушки. И передав в подразделения ПВО отправить на защиту ближних тылов и коммуникаций от авиации противника. Очень удачное решение было бы.

Собственно, после начала ВОВ БА почти не выпускались. С весны 42г. и до конца ВОВ выпускался пулеметный полноприводной БА-64.

Наверное, стоит из общей массы этого боеспособного бронесчастья (а была еще масса небоеспособного) в невообразимом количестве 30.406шт. (кошмар, а ведь это все делалось методом «затягивания поясов») выделить то, что было вооружено или легко могло быть перевооружено не менее чем 45мм танковой пушкой, т.е. то, что уже условно могло бы подпадать под понятие «легкий танк», как минимум. А это ни много, ни мало 18.578 единицы бронетехники. Из них 15.704 были на гусеничном ходу и считались танками, а с учетом малых танков Т-37/38/40, то 18.042 единиц. И из всего этого количества полноценно в атаку ходить могли только 103 танка Т-28Э. На всю Красную армию (привет В.Резуну с его бредовыми «озарениями»). Нет, т.е. ходили все. Вообще все, даже легкие БА. И даже, иногда, КВ. И Т-34 периодически участвовали. Но успешно, гарантировано и «зряче» (а значит, осмысленно) для этого годились только Т-28Э. Основная же масса, по приказу командиров, занималась экзотическим видом бессмысленных самоубийств под названием «Контратака». А что было делать? Бои в обороне или отступлении Уставом бронетанковых войск РККА предусмотрены не были. Только в атаку, только вперед.

а) Прибалтийская операция (22.06–9.07.41 г.) потеряно 2.523 танка;

б) Белорусская операция (22.06–9.07.1941 г.) – 4.799 танков;

в) в Западной Украине (22.06–6.07.41 г.) – 4.381 танк.

Итого к 09.07.41г. на трех основных фронтах за 18 дней боев было потеряно 11.703 танка. Или 650 единиц в день. Правильно это называется разгром. Для сравнения, довоенный план выпуска Т-34 на 41г. составлял 600 танков, КВ всех модификаций 1200 танков, Т-50 (на 42г.) 600танков. А всего в 41 году отечественная промышленность изготовила 6.444 танка всех моделей. И это с учетом того, что во втором полугодии выпуск танков был значительно увеличен.

Что касается всего 1941г., то до начала 1942г. РККА потеряла приблизительно 23.500 единиц гусеничной БТТ (это без учета нескольких тысяч БА) или теряла примерно 122 шт. в день.

Так что, потери во всех трех фазах Курской битвы, когда СА за 50 дней боев потеряла 6.000 танков и САУ (против 1.500 немецких) не являются самыми крупными для нашей армии в той войне и по среднедневным потерям сопоставимы с боями в Прибалтике, летом 41г. Или с потерями 1941г. в целом. Здесь я плавно перехожу к расхожим тезисам о том, что, мол, «воюет ни техника, а люди». И о том, что «в 41г. такая катастрофа случилась потому, что воевать не умели». А в 43г? Тоже еще воевать не умели? Уже после Сталинграда? Вот то-то и оно. Уровень техники имеет огромное значение. А в СССР он был очень низкий. И в 41г, и в 43г, и в 45г. Всех интересовало количество бронетехники, ее качество не интересовало, похоже, никого. «Самое правильное, ничего не менять» это основное правило советского руководства. Появление Тигра привело к появлению ИС-2, появление Пантеры повторить этот «подвиг» уже не смогло. «Разродились» только башней и пушкой среднего танка установленной на платформу легкого (Т-34/85). Остальные значительные события в немецком танкостроении остались незамеченными. Руководством. Танкисты это не только замечали, но и хорошо чувствовали. На себе.

Но, мы отвлеклись. Что же было сделано руководством СССР, начиная с 1938г., с момента аншлюса Австрии, для укрепления обороноспособности страны в области бронетехники? Какие такие решительные шаги, направленный на закрепление «малой кровью и на чужой территории»? Что делалось для того, чтобы «на мирную страну с устаревшим оружием и необученной пехотной армией не смог внезапно напасть опытный моторизованный агрессор, вооруженный новейшей техникой»? Какие «дни и ночи коммунистическая партия неустанно думала …». Ну, дальше вы в курсе. Ведь для этого у страны было еще целых три года.

Да, практически ничего. Хотя, и надо это признать, попытки были. Но уровень развития промышленности и научных разработок продолжал стагнировать, армия постепенно разлагалась. Да-да. Те страшные десятки тысяч «репрессированных» командиров, это на самом деле ворье, пьянь и прочая «бытовуха» в погонах. Реально именно репрессировано в ВС СССР было 3.235чел. Из них собственно командного (от лейтенанта и выше) состава 1.726 чел. в армии и 126 чел. на флоте. Всё. Остальные репрессированные, это военные юристы, ветеринары-врачи, интенданты, техники-инженеры, комиссары. Очень возможно, что какая-то часть из них совсем не случайно.

Что касается экономики, то все было точно так же, как было в брежневский «золотой век». Застой, одним словом. «Горластые» годы закончились, заставить людей работать было непросто. Причем всех. Все «хлебные» места были заняты, все «устаканилось». Общество, закончив борьбу за «хлебные» места, вступило в обязательную фазу борьбы за удержание этих мест для себя. Как? Ну, разными способами. Например, … вредительством, если выражаться лексикой того периода. Но не надо под этим понимать хрестоматийного дядьку, который ночью идет подпиливать подпорки в шахте. Нет, это упрощенный подход. Вовсе не обязательно. Можно не «давать ход» молодому и талантливому конструктору, его идеям и предложениям. А вдруг подсидит? Много есть всяких методов. Постепенно борьба за место занимает все рабочее время «важного дяди». Собственно своими служебными обязанностями ему и заниматься уже некогда. У Ильфа и Петрова про это очень интересно написано. Это и называется «фазой застоя». Правда, государство находило способы вразумить некоторых таких важных дядь. Не всех, а самых необходимых в тот момент. «Шаражками», например. Ноу-хау тов. Л.П. Берия. Правда, в компанию к этим «светилам» направляли совсем уж ни в чем не повинный вспомогательный персонал, но, что делать. Такие тогда были нравы. Зато в «шаражках» никто уже ни на что не отвлекался и занимались своими непосредственными обязанностями по специальности. Много, кстати, интересного разработано именно в «шаражках».

Но, мы опять отвлеклись. Итак, что же было сделано перед ВОВ для укрепления обороноспособности страны?

Перевооружили 1.036 боеспособных Т-26(2Б) башнями от небоеспособных Т-26(1Б)? Нет. А ведь это был очень простой, быстрый и эффективный способ сделать из этих фактически башенных танкеток нормальные пушечные Т-26 в полевых условиях. Заводу №174, например, это количество «с нуля» надо было бы производить 9 месяцев.

Переставили с небоеспособных БТ-5/7 башни с 45мм пушками на 392 боеспособных тоже фактически башенных танкеток БТ-2? Нет. Хотя это было еще проще, чем с Т-26.

Передали устаревшие Т-26 и БТ-5/7(35) из танковых в стрелковые части в качестве САУ ПТО? Этим «танкам» к началу ВОВ конструктивно было уже больше 10 лет. Кроме пушки, мотора и гусеничного хода в них уже ничего танкового не было. Посмотрите, что от них осталось к началу 42г. Почти все, что «выжили» были на Дальнем Востоке и в боях попросту не участвовали. Нет, не передали. А ведь это дополнительно 10.429 танковых (т.е. с защищенными броней расчетами) 45мм самоходных пушек в стрелковые части. Особенно учитывая то, что возимые 45мм пушки 53-К были практически абсолютно бесполезны против 1.300 немецких новейших танков первой линии. А всего боеспособных немецких танков всех видов, не считая фактически башенных танкеток Т-1 в начале ВОВ у немцев на Восточном фронте было 3.500 шт. Кроме того на это же количество сокращался бы дефицит бронетягачей «Комсомолец». А ведь еще в начале 38г. комкор Павлов (да-да, тот самый) предлагал решить вопрос с этим «железом» именно так. И вроде, как решили-постановили, что надо бы. Но, не успели. За три года не успели. Даже начать не успели. Правда, Павлов предлагал передавать их в качестве «пехотных» танков (бред полнейший), а не САУ ПТО. А как САУ ПТО их не гоняли бы в контратаки и они могли бы заниматься тем, чем единственно и могли, окопанные или из засад выбивать немецкие танки в обороне.

Отправили Т-27, Т-37/38 в стрелковые части в качестве тягачей полковой артиллерии, а БТ-7А в качестве САУ полковой артиллерии? Нет. Чем эти изделия (Т-27, Т-37/38) сильно отличались от бронетягача «Комсомолец», непонятно. Но тот был бронетягачом, а эти были танкетками и малыми танками. Логики никакой. Кроме этого дефицит бронетягачей «Комсомолец» сократился бы еще на 3.409шт.

Поменяли «пехотные» пушки Л-10 в башнях танков Т-28 на более боеспособные Ф-32, Л-11 или Ф-34? Разумеется, нет.

Ладно, это еще что. Даже 180 недостающих комплектов экранировки для танков Т-28 не сделали. Уж с этим-то какие сложности были? Элементарная же вещь. Не успели, похоже. За 1,5 года. Перед войной в Западном ОВО, а основной удар немцы наносили именно там, было 2 (два) Т-28Э.

Дальше, еще интереснее. В 37-38гг решили обновить, Сталин лично (!) «продавил», танковый парк РККА. Здесь, думается, сказалось некоторое влияние на его мнение ГСС А.А.Ветрова. Т.е. обновлять ничего, по мнению АБТУ, не надо было, т.к. не на что было. Танк БТ-7М, это была вершина танковой мысли: ездил на колесах быстро, долго, прыгал далеко, что еще надо-то? Слабо бронирован? Пушка уже слабовата? Жаль, но что делать? Активнее всех сопротивлялся главный АБТУист комкор Павлов, но не потому, что был ретроградом, а потому что не считал Т-34 полноценным танком, в результате был смещен, при помощи колена по зад. А реально, обновить уже давно была пора. Самым «молодым» был Т-28 конструкции начала 30-х годов. Остальные вообще конструкции конца 20-х. Ну, ладно. «Хозяин» сказал … Но почему-то надо было сделать ВСЁ обязательно через … Да-да, именно через то, о чем вы и подумали. Я имел в виду саботаж.

1. Легкий танк Т-50 на заводе №174, взамен Т-26. Похоже, его никто и не хотел выпускать всерьез. Завод, ссылаясь на все, что угодно продолжал выпускать Т-26. Так было удобнее. И привычнее. Общим местом стало то, что не был освоен производством двигатель В-4. А без двигателя, никак «не можно». И точка. А то, что после прекращения производства БТ-7(37) в декабре 1939г. «освободился» двигатель М-17Т, об этом никто как-то и не вспоминал. Вес БТ-7(37) и вес Т-50 совпадали «один в один», так что с этим «временным» двигателем Т-50 был бы довольно резвым. Бензиновые двигатели при равной мощности, как правило, компактнее дизельных. Более того, после начала ВОВ с этим двигателем было выпущено некоторое количество Т-34. Одним словом, «было бы желание». Но, не было. Продолжали «клепать» бесполезный, в том виде, как его использовали, Т-26. Деньги на ветер.

На основе больших экономических достижений СССР в конце 30-х годов значительное развитие получила оборонная промышленность. Если на протяжении 1938–1940 годов ежегодный прирост производства всей продукции составлял в среднем 13 %, то продукции оборонного значения – 32 %. Так, в Советском Союзе было произведено в 1939 году 2,9 тыс. танков и 10,3 тыс. самолетов, в 1940 году – 2,7 тыс. танков и 10,6 тыс. самолетов, до 1 июня 1941 года – 1,5 тыс. танков и 5 тыс. самолетов. В целом же количество основных образцов вооружения РККА с 1939 по 1941 год увеличилось: артиллерийских орудий – от 34,2 до 91,4 тысячи, танков – от 10 до 20,6 тысячи, самолетов – от 5,5 до 20,6 тысячи единиц.

Советское руководство исходило из того, что в случае возникновения войны боевые действия будут вестись в основном на суше. Это обусловило количественный и качественный рост Сухопутных войск главным образом за счет формирования новых соединений, вооружения их новыми образцами танков, артиллерии, противотанковых средств, средств ПВО.

Танки. В конце 20-х годов в РККА начала внедряться теория глубокой наступательной операции, в рамках которой видная роль отводилась крупным формированиям подвижных войск, прежде всего бронетанковым. В 1929 году Реввоенсовет СССР принял первую программу танкостроения – «Систему танкоавтобронетракторного вооружения РККА». Для подготовки специалистов в области танкостроения в 1930 году при Военно-технической академии имени Ф.Э. Дзержинского был сформирован факультет механизации и моторизации РККА, который за два года своего существования подготовил 137 специалистов. В их числе был Ж.Я. Котин – в последующем конструктор легендарного танка Т-34.

В первой половине 30-х годов в РККА развернулась широкая дискуссия по вопросам развития и боевого применения бронетанковых войск. Известный в то время военный теоретик К.Б. Калиновский в 1930 году в газете «Красная Звезда» писал: «Тактическая эволюция танка, давшая ему большую подвижность, соединенную с достаточным запасом хода, превратила его из тактического средства пехотной атаки в средство широкого оперативного размаха. Современный танк способен участвовать во всех фазах боя и операции. Несмотря на то что имеются тенденции включить танки в качестве постоянного элемента в состав стрелковых и кавалерийских соединений, основная их масса будет введена в состав резерва главного командования, и значительная часть их будет служить основой для создания самостоятельных механизированных соединений».

В рамках зародившейся теории глубокой наступательной операции предусматривалось иметь танки двух видов. Первые – для прорыва переднего края противника, вторые – для развития тактического успеха в оперативный. В обороне предполагалось использовать танки в составе тактического или оперативного резерва для разгрома вклинившейся группировки противника и последующего переноса боевых действий на его территорию. Во всех видах боевых действий ставка делалась на крупные формирования танковых войск.

Первые два крупных танковых соединения – механизированные корпуса в Советском Союзе были сформированы в 1932 году. Тогда же в СССР было начато серийное производство танков и на базе факультета механизации и моторизации Военно-технической академии имени Ф.Э. Дзержинского, военно-промышленного и военно-конструкторского факультетов Московского автотракторного института имени М.В. Ломоносова в Москве была сформирована Военная академия моторизации и механизации РККА.

Особое внимание в академии было уделено инженерной подготовке. Командование танковыми формированиями поручали случайным людям – бывшим кавалеристам, в лучшем случае выпускникам Военной академии имени М.В. Фрунзе. Но управление танковыми частями и соединениями требовало особого искусства. Поэтому параллельно с инженерным создается и командный факультет, на котором была подготовлена первая группа командиров-танкистов.

Для оснащения танковых войск в 1936–1940 годах было разработано и запущено в серийное производство несколько советских танков. Прежде всего это был средний танк Т-34 конструкции М.И. Кошкина, А.А. Морозова и Н.А. Кучеренко. В это же время начался серийный выпуск тяжелого танка КВ конструкции Ж.Я. Котина. Всего с января 1939 года по 22 июня 1941 года заводы выпустили более 7 тыс. танков всех типов. В 1941 году промышленность могла ежегодно давать армии до 5,5 тыс. танков всех типов. Однако выпуск новых боевых машин новых конструкций отставал от плана. Так, в 1940 году планировалось произвести 600 танков Т-34, но реально удалось изготовить только 115.

Артиллерия. Перевооружение отечественной артиллерии в предвоенные годы происходило также достаточно бурно. В 1937 году принимается на вооружение 152-мм гаубица-пушка, в 1938 году – 122-мм гаубица, в 1939 году – 76-мм дивизионная пушка конструкции В.Г. Грабина.

До 1940 года в СССР развитию минометного вооружения уделяли недостаточно внимания, но советско-финляндская война показала его высокое значение. И уже на 1 июня 1941 года в Красной Армии имелось 14 200 82-мм батальонных минометов и 3800 120-мм полковых минометов.

Кроме ствольной, интенсивно велась разработка реактивной артиллерии. Реактивные снаряды, установленные на самолетах, впервые в мире применились советской авиацией в боях на реке Халхин-Гол.

Воздушно-десантные войска. Первые воздушные десанты были высажены на учениях Красной Армии еще в 1930 году. В 1935 году во время маневров на Украине было десантировано с транспортных самолетов 1200 парашютистов, которые после приземления организовали круговую оборону с целью обеспечения посадки самолетов. Вскоре после этого несколько групп самолетов высадили еще 2500 человек с вооружением и боевой техникой. В 1936 году еще более крупный воздушный десант был высажен в районе Минска. В Полевом уставе 1936 года было записано, что парашютно-десантные части являются действенным средством для дезорганизации управления и работы тыла противника в наступлении. Но применение их в обороне не предусматривалось. К концу 1940 года в Красной Армии имелось пять воздушно-десантных корпусов по 10,4 тыс. человек каждый.

Авиация. Развитие авиации в 30-е годы в СССР считалось одним из наиболее приоритетных направлений укрепления обороноспособности страны.

Первые воздушные бои с участием советских и германских самолетов произошли в небе Испании. Тогда наши истребители И-15 и И-16 по маневренным характеристикам успешно конкурировали с «мессершмиттами» устаревших конструкций. Это у советского руководства создало атмосферу благодушия, и модернизация самолетов уже не стояла на повестке дня.

Тем временем гитлеровцы быстрыми темпами совершенствовали свою авиацию в направлении увеличения скорости полета и потолка, усиления стрелково-пушечного вооружения, бронирования самолетов. Появившийся на заключительной стадии испанских событий в 1938 году истребитель Ме-109Е имел преимущество над нашим И-16 по скорости полета более чем на 100 километров в час и был вооружен, кроме пулеметов, 20-мм пушкой.

В феврале 1939 года в ЦК ВКП(б) было проведено совещание с участием авиаконструкторов, работников наркомата авиапромышленности и ВВС, на котором была поставлена задача перед авиационной промышленностью в короткий срок, за 1,5–2 года, провести работы по проектированию, постройке, летным испытаниям, доводке и внедрению в серию новых типов боевых самолетов с улучшенными летно-техническими характеристиками. В том же 1939 году был создан Наркомат авиационной промышленности, открыты новые конструкторские и проектные организации. Тогда же Комитет обороны при СНК СССР принял постановление о реконструкции существующих и строительстве новых самолетостроительных заводов, количество которых к 1941 году должно было увеличиться вдвое.

Реализовать намеченное удалось не полностью. Выпуск боевых самолетов к 1940 году по сравнению с 1939-м увеличился только на 19 %. Причем самолетов новых конструкций выпускалось мало. В 1940 году было изготовлено всего 20 истребителей конструкции А.И. Микояна и М.И. Гуревича – МиГ-3, и только два пикирующих бомбардировщика конструкции В.М. Петлякова – Пе-2. В то же время продолжался выпуск самолетов устаревших конструкций.

До 1939 года ВВС Красной Армии организационно состояли в основном из отдельных авиационных корпусов трехбригадного состава, а авиация Главного командования была объединена в составе трех воздушных армий особого назначения, сформированных в 1936–1937 годах. В 1939 году воздушные армии дальнебомбардировочной авиации были расформированы. Авиация Главного командования стала состоять из отдельных бомбардировочных корпусов, фронтовая авиация в 1940 году была переведена на дивизионную организацию. Она состояла из отдельных ближнебомбардировочных, истребительных и смешанных авиационных дивизий. В общевойсковой армии имелась, как правило, одна смешанная авиационная дивизия.

Советское руководство хорошо понимало, что даже самое совершенное оружие не сможет решить задач в будущей войне без участия человека. Это выразилось прежде всего в повышении численности РККА. К началу 1938 года численность Вооруженных сил СССР была доведена до 1 млн 433 тыс. человек. 1 сентября 1939 года в стране принимается Закон о всеобщей воинской обязанности. К началу 1941 года численность Красной Армии и Военно-Морского Флота достигла 4,2 млн человек.

Военная теория. Проблема научного предвидения характера будущей войны, подготовки и проведения первых операций приковывала к себе внимание советских военных специалистов в конце 20-х годов. Однако в этих работах основное внимание было уделено вопросу развертывания войск, а не ведению операций.

В 1926 году в журнале «Война и революция» была опубликована работа профессора Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.А. Свечина «Эволюция оперативного развертывания». В ней автор критикует многие существовавшие в то время теории «кордонной» и жесткой обороны и пишет, что «сохранение прежнего плана развертывания, закупоривания всех русских армий… в возможное для обороны положение на передовом театре, являлось преступлением, и нужно было иметь малейшее представление об ответственности перед государством, чтобы предложить другой план, при котором русские армии не были бы лишены возможности отступательного маневра, чтобы впоследствии, на линии Двины и Днепра или даже дальше, задержать вторжение» .

В следующей статье – «Стратегические и оперативные этюды» – А.А. Свечин, уделяя обороне как виду боевых действий особое внимание, пишет: «Если мы предусматриваем в первом периоде будущей войны, вплоть до перелома, вызванного успехами мобилизации государства, вероятную постановку ограниченных целей, то мы должны готовиться к разрешению широких оборонительных задач. Наступательные операции будут кратковременными; при всякой остановке наступления на первый план выдвигается оборона. Сам успех наступления на одних участках будет возможен лишь при достаточной стойкости обороны на других».

Говоря об отношении к обороне в Красной Армии, А.А. Свечин в этой же статье пишет: «В сознании Красной Армии решительно нет требуемого соответствия в оценке значения обороны и наступления. Если приходится обороняться, дело признается плохим. Помыслы, энергия, инициатива, внимание – все уходит на наступление и его подготовку. Традиции Гражданской войны и смешиваемый с ними ее опыт толкают к презрению к обороне».

В завершение этой статьи А.А. Свечин в отношении начала будущей войны пишет: «Первая операция в войне начнется с прикрытия границы; дальнейшие операции – с приказов о выходе из заканчивающейся операции или о преследовании, так как тот или другой приказ будут уже иметь в виду новое оперативное развертывание» .

По сути дела, это была критика советского военного искусства периода Гражданской войны. Это было новое в понимании начального периода будущей войны и не только самая широкая пропаганда обороны на этом этапе военных действий, но и предложение о ведении ее в гибкой форме с целью сохранения сил, выигрыша времени и занятия более выгодного рубежа. Но всякие разговоры о возможности оставления даже части своей территории с целью ослабления ударов противника в начале войны в то время в Советском Союзе расценивались не иначе как «пораженчество». Поэтому теоретические взгляды А.А. Свечина в советской военной науке не получили дальнейшего развития.

Одной из первых работ по этой тематике была статья Я.Я. Алксниса «Начальный период войны», опубликованная в 1929 году в журнале «Война и революция». До этого времени основным содержанием начального периода войны считали не военные действия, а отмобилизование, сосредоточение и развертывание сил на театре военных действий. Я. Я. Алкснис в начальный период войны включал реализацию планов мобилизации армии, сосредоточения и развертывания армии, а также планов прикрытия мобилизации и проведения первых операций. По сути дела, реализация двух последних планов предусматривала военные действия. Однако особое внимание Я.Я. Алкснис уделял вопросу использования авиации в начальный период войны. «В этот период, когда сухопутная армия еще мобилизуется, готовится к обороне, – писал он, – действия авиации должны быть особенно плодотворными… Проявивший инициативу нападением воздушного флота на аэродромы и ангары своего врага может потом рассчитывать на господство в воздухе» .

В этом же журнале были напечатаны статьи В.Ф. Новицкого и А.Н. Лапчинского под названием «Действия авиации в начальный период войны». Эти статьи также остро ставили вопрос применения авиации с целью завоевания господства в воздухе.

В 1929 году также выходит в свет труд В.К. Триандафиллова «Характер современных операций». В отношении начала войны автор предложил читателю целый раздел, связанный с мобилизационными возможностями и последовательностью мобилизации Вооруженных сил Германии и России. В соответствии с исследованиями В.К. Триандафиллова Германия в то время в случае войны могла увеличить свои вооруженные силы с 761 тыс. человек до 1887 тыс.; Россия – с 1423 тыс. до 2500 тыс. человек .

В 1931 году журнал «Война и революция» в порядке обсуждения поместил статью начальника Военной академии имени М.В. Фрунзе Р.П. Эйдемана «К вопросу о характере начального периода войны». Этот автор также остановился на значении авиации в начальный период войны, но затем переключился на мотомеханизированные войска как на главную силу вторжения на территорию противника. Вопросы обороны в начальный период войны Р.П. Эйдеман не рассматривал .

Начальник кафедры Военной академии имени М.В. Фрунзе Е.А. Шиловский в 1933 году в журнале «Война и революция» опубликовал статью «Начальный период войны». Отвечая на вопрос о том, каким может быть начальный период войны, он писал: «Даже при поверхностном обзоре современной политической ситуации и состояния военной техники (особенно развития авиации и мотомеханизированных войск) ясно, что начальный период будущей войны будет резко отличаться от такового в 1914 г. Он будет совсем другой как по своему содержанию, так и по форме боевых действий. В определенных случаях его может и не быть в прежнем понимании как четко ограниченного отрезка времени…» Далее автор доказывает вероятность начала будущей войны без ее объявления. Он писал: «В будущей войне ожесточенная борьба… развернется с первых же часов… на большом пространстве театра военных действий по фронту, в глубину и в воздухе… При этом следует рассчитывать не на молниеносный разгром армий противника, а готовиться к упорной и ожесточенной борьбе» .

В то же время Е.А. Шиловский, будучи сторонником советской наступательной доктрины, полностью ориентировался на проведение наступательных операций с решительными целями и детально останавливался на вопросах подготовки таких операций. Поэтому вопросам обороны в масштабе армии и фронта в начале войны в его статье внимание не уделялось.

Весной 1934 года в том же журнале в порядке обсуждения появилась статья М. Тихонова «Начальный период современной войны», которая развивала некоторые положения статьи Е.А. Шиловского, но не предлагала ничего нового.

Осенью того же года журнал опубликовал статью начальника кафедры Академии имени М.В. Фрунзе Л.С. Амирагова «О характере будущей войны», в которой автор доказывал, что будущая война будет краткосрочной и будет вестись с решительными целями. «Краткосрочность войны выгодна буржуазии и в том отношении, что она позволит ей иметь армию военного времени, более подготовленную в военно-техническом отношении, чем при войне длительной», – писал он.

В последующем о характере будущей войны писали комбриг С.Н. Красильников и преподаватель Военной академии Генерального штаба комбриг Г.С. Иссерсон. Последний высказал мысль о том, что подготовка к агрессии другой стороной может быть воспринята как демонстрация, что может отрицательно отразиться на ее подготовке к ответным действиям .

И все же более распространенным было мнение о том, что следующая война будет начата незначительными силами прикрытия, которые должны обеспечить отмобилизование и развертывание основных группировок войск сторон. Это означало частные бои на границе и наличие времени для ответных действий. Об этом свидетельствует и признание Г.К. Жукова, который пишет: «При переработке оперативных планов весной 1941 года… не были полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений» .

В свете существовавших взглядов на начальный период будущей войны и подходов советского руководства к миссии РККА основным видом действий войск считалось наступление, а вопросам обороны уделялось крайне мало внимания.

Одним из сторонников обороны был преподаватель Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.И. Верховский. Объединив разные по содержанию понятия – оборону как вид боевых действий и оборонительную войну как форму стратегии – он пришел к выводу, что оборона дает крупные политические выгоды и позволяет наращивать силы. Но подобные взгляды также не нашли большой поддержки.

В 1928 году выходит в свет труд А. Сыромятникова «Оборона». В этом труде автор рассматривает оборону как вынужденный вид военных действий, который, как правило, ведется на второстепенном направлении или с целью экономии средств для последующего решительного наступления. Для достижения этой цели войска, перешедшие к обороне, подразделялись на сковывающую и ударную группы. Кроме того, «для устранения различных непредвиденных случайностей в бою, а также с целью избегнуть раздергивания ударной и сковывающей групп при парировании этих случайностей назначался резерв старшего командира».

Автор считал, что в обороне оборудуются четыре позиции: передовая, основная, тыловая (на случай планомерного отхода войск), промежуточные. При этом удаление передовой позиции от основной не должно было превышать 7 километров, а тыловой от основной – 10 километров. Основу оборонительной полосы составляли батальонные районы обороны, подготовленные для круговой обороны площадью около одного квадратного километра и более. При этом полк должен был занимать оборону участка шириной от двух до четырех километров, а дивизия – полосу шириной от четырех до восьми километров. При полосе шириной до восьми километров, по мнению автора, артиллерию следовало группировать в масштабе дивизии, а при ширине порядка четырех километров – в масштабе корпуса. При этом батальонная и полковая артиллерия не должна была включаться ни в дивизионные, ни в корпусные артиллерийские группы .

В труде В.К. Триандафиллова, посвященном в основном наступательным операциям, также имелся и раздел «Оборонительная операция». В нем автор указывал, что «при общем протяжении фронта в 1000 и больше километров и при наличии в составе современных армий не более 60–80 пехотных дивизий «неизбежен… частичный переход к оборонительным действиям». При этом автор считал, что стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной от 4 до 8 километров. Но предупреждал, что «при увеличении ширины участка до 12 километров устойчивость обороны уже сокращается вдвое, а на 20-километровом участке получается довольно жиденькое расположение, которое прорывается сравнительно легко».

Он считал, что главная сила современной обороны будет состоять в хорошем инженерном оборудовании местности, плотности пулеметного огня перед первой позицией, подготовке обороны в противотанковом отношении. При этом В.К. Триандафиллов делал смелый вывод о том, что «оборонительную полосу (первую полосу. – В.Р. ), как бы она ни была укреплена, противник, если решил ее взять, всегда преодолеет: весь вопрос сводится ко времени». Вследствие этого решение основных задач обороны возлагалось на командующего армией, который «в дальнейшем может вести операцию, опираясь главным образом на свои резервы», которые «должны быть расположены примерно на расстоянии одного перехода (25–30 км) от угрожаемых участков фронта. При наличии автомобильного парка, приспособленного для массовых перевозок войск, расположение резерва может быть оттянуто назад на глубину автомобильного перехода (80-100 км), и они могут обслуживать более широкий фронт».

В.К. Триандафиллов писал, что после прорыва первой полосы обороны противником оборонявшие ее войска «нужно оторвать от него и собрать в новом районе для нового сопротивления». Вследствие этого первый «отскок» мог производиться на глубину 30–40 километров, а последующие в течение трех-четырех суток – на глубину 50-100 километров, т. е. «на полпути между краем оборонительной полосы и районом расположения глубоких резервов». При этом «основная масса прибывающих резервов вводится во фланг прорвавшихся частей противника с тем, чтобы организовать контрудар против них, в крайнем случае заставить противника свернуть или раздробить его основную группировку против новых объектов действий». В.К. Триандафиллов писал, что «будет ошибкой гоняться за быстрым сроком перехода в контрнаступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск, достаточного обеспечения их средствами подавления (артиллерия, танки). Контрнаступление, предпринимаемое недостаточными силами, может привести только к разгрому этих сил и будет играть на руку противнику» .

Таким образом, В.К. Триандафиллов впервые в Советском Союзе выдвинул идеи необходимости разработки теории оборонительной операции, рассчитал размах этой операции, указал на невозможность решения задач обороны на тактическом уровне, предсказал необходимость отвода войск на новые рубежи, место и цель проведения армейского контрудара. Особое внимание он обратил на требования к подготовке армейского контрудара. Однако данный автор также не подразделял оборону на ведущуюся в начале войны или уже в ходе военных действий.

В то же время советские военачальники понимали, что успех борьбы в рамках приграничных сражений будет иметь большое значение для завоевания стратегической инициативы. Поэтому они планировали вести эти действия с опорой на укрепленные районы (УР), которые должны были стать своеобразными элементами оперативного построения армий прикрытия государственной границы.

По решению советского правительства в 1938 и 1939 годах начался второй этап строительства укрепрайонов. Пытаясь увеличить плотность укрепрайонов на западной границе, советское правительство в 1938–1939 годах начало строительство еще 8 укрепрайонов: Каменец-Подольского, Изяславского, Островского, Остропольского, Себежского, Слуцкого, Староконстантиновского, Шепетовского. Одновременно продолжалось совершенствование уже построенных укрепрайонов. Росло число огневых сооружений различного типа, усиливались препятствия, росло число минных полей. Для усиления противотанковой обороны в дотах устанавливали артиллерийские орудия, усиливали защитные свойства долговременных сооружений. В них был проведен большой объем работ – забетонировано 1028 сооружений. Их гарнизоны составляли 25 пулеметных батальонов общей численностью 18 тыс. человек.

Количество основных сооружений в укрепленных районах на старой границе СССР, возведенных в период 1928–1939 гг.

Укрепленные районы представляли собой линию железобетонных сооружений, рассредоточенных в глубину от одного до двух километров. Основным типом боевого сооружения являлась огневая пулеметная точка. Долговременных сооружений, обеспечивавших неуязвимость гарнизона при попадании 155-мм или 210-мм снарядов, насчитывались единицы. С 1938 года в некоторых из этих укрепленных районов начали устанавливать более мощное вооружение и обновлять внутреннее оборудование. К концу 1939 года план строительства укрепленных районов по старой границе был выполнен на 60 %, и в их системе имелось 1028 забетонированных сооружений.

Строительство укрепленных районов на новой границе было начато 26 июня 1940 года. Всего по новой государственной границе должно было быть построено 20 укрепленных районов. Кроме того, после присоединения Бессарабии и Северной Буковины начались подготовительные работы по строительству еще трех укрепленных районов.

Но отдельные советские военные специалисты вскоре поняли, что надежда только на укрепленные районы в вопросе обороны государства очень слабая. 12 октября 1940 года начальник Главного военно-инженерного управления генерал-майор инженерных войск А.Ф. Хренов представил доклад начальнику Генерального штаба, в котором писал: «Изучение и обследование состояния укрепления наших границ показало, что система военно-инженерной подготовки ТВД недостаточно уяснена как по форме, так и по содержанию, что отсутствует единство взглядов по этому вопросу и в то же время наблюдается шаблонность приемов и форм укрепления границ… Главным же и основным недостатком укрепления наших границ является то, что вооруженная сила нашей страны, полевые войска, остается необеспеченной, а ТВД – неподготовленным для действий полевых войск». При планировании и строительстве укрепленных районов, указывал генерал А.Ф. Хренов, допускалось два крупных недостатка: «1) не учитывалось, против каких сил противника должен сопротивляться укрепленный район; 2) кто, как и чем должен вести бой в укрепленном районе» .

В целях устранения этих недостатков Главное инженерное управление предлагало устраивать впереди укрепленных районов предполье, что до 1939 года считалось лишним, и эшелонировать силы и средства обороны в глубину. Эти предложения нашли свое отражение в директиве приграничным округам от 20 февраля 1941 года, которая требовала увеличить глубину укрепленных районов до 30–50 километров. Для этого 12 февраля 1941 года на оборонительное строительство было отпущено в полтора раза больше денежных средств, чем в предыдущем году.

Только после того, как было выявлено сосредоточение группировки гитлеровских войск южнее Полесья, 18 марта 1941 года дополнительные средства были выделены и Киевскому Особому военному округу. При этом нарком обороны 20 марта отдал Военному совету КОВО директиву об усилении темпов строительства и возведении ряда дополнительных узлов обороны. Строительство в Струмиловском и Рава-Русском укрепленных районах было объявлено важнейшим правительственным заданием на 1941 год.

Строительство укрепленных районов вдоль новой государственной границы осуществлялось высокими темпами. Для организации и руководства работами было создано несколько управлений начальника строительства (УНС) и 138 строительных участков. В целях обеспечения рабочей силой было сформировано 84 строительных батальона, 25 отдельных строительных рот, 17 автомобильных батальонов. Кроме того, на строительство привлекались 160 инженерных и саперных батальонов приграничных военных округов и 41 батальон из внутренних округов. Вместе с этими инженерными частями с весны 1941 года в строительстве участвовало 17 820 вольнонаемных рабочих. Для того чтобы представить объемы работ весной 1941 года, достаточно указать, что на строительстве оборонительных сооружений в укрепленных районах Прибалтийского Особого военного округа ежедневно работало 57,8 тыс. человек, Западного Особого военного округа – почти 35 тыс. человек, Киевского Особого военного округа – 43 тыс. человек. Однако из-за недостатка строительных материалов и техники эффективность работ нередко была очень низкой.

В плане подготовки оборонительных операций начального периода войны большое значение имеют взгляды советских военных ученых на то, что должно предшествовать главной полосе обороны, основу которой должны были составлять укрепленные районы. Этот вопрос можно отследить на основании капитального труда «Вопросы тактики в основных советских военных трудах (1917–1940 гг.)», изданного в 1970 году.

Преподаватель Военной академии РККА (в последующем Военной академии имени М.В. Фрунзе), офицер Генерального штаба императорской армии А.И. Верховский в 1924 году опубликовал свой труд «Общая тактика». В нем, говоря об обороне на опыте Первой мировой войны, автор пишет о необходимости создания впереди главной линии обороны линии наблюдения и линии боевого охранения на удалении от 700 до 1500 шагов. Эту же мысль развивает и другой преподаватель этой академии, также бывший офицер императорской армии Н.Е. Какурин в своем труде «Современная тактика», изданном в 1924 году .

После этого более чем 15 лет вопросы обороны, а тем более в начале войны, советской военной наукой не рассматривались. И только начавшаяся Вторая мировая война заставила обратить внимание на оборону.

В 1940–1941 годах выходит в свет капитальный труд в трех томах «Общая тактика», подготовленный большой группой преподавателей и научных работников Военной академии имени М.В. Фрунзе. В этом труде в разделе «Оборона» указывалось, что стрелковый корпус должен впереди главной полосы обороны иметь предполье глубиной 12–15 километров, а при благоприятных условиях и более. В данном труде было достаточно подробно описано инженерное оборудование предполья и характер действий войск на этом пространстве. Назначение предполья: вынудить противника преодолевать его боем авангардов; дезориентировать противника относительно фронта обороны основной оборонительной полосы; выиграть время для улучшения оборудования основной полосы .

Таким образом, ряд военных ученых склонялись к мысли, что будущая война начнется внезапно проведением операций с целью захвата стратегической инициативы с широким применением бронетанковых войск и авиации. Недостатком этой теории было то, что она не предусматривала оборонительные действия советских войск не только в стратегическом, но и в оперативном масштабе.

Несмотря на это, в предвоенные годы советское руководство выделяло огромные силы и средства для возведения по линии государственной границы системы укрепленных районов, что свидетельствует не о наступательных, а о сугубо оборонительных планах. Нельзя допустить, что сторона, собирающаяся осуществить наступление на территорию противника, станет тратить такие средства на оборону своей территории.

С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев во время освободительного похода Красной Армии в Бессарабию (1940)

В то же время по неизвестной причине главная полоса обороны создавалась практически по линии государственной границы. Глубокое предполье, за которое ратовали многие военные ученые, на значительных участках не было заблаговременно создано и занято войсками. В результате этого артиллерия противника имела возможность поражать главную полосу обороны советских войск на большую глубину, а у советских войск, находившихся в глубине, не было времени для выдвижения и занятия своих полос обороны.

Работа советской разведки. Об агрессивных планах германского правительства в отношении СССР советская разведка докладывала уже в марте 1935 года. «Германское правительство и партия установили единый взгляд на миссию Германии на Востоке. Конкретные цели состоят в следующем: предрешено вооруженное столкновение с СССР».

Вполне понятно, что с этого времени германская агентура на территории Советского Союза действовала постоянно, но особенно она активизировалась после присоединения к СССР осенью 1939 года территорий Западной Белоруссии и Западной Украины, ранее принадлежавших Польше. Тогда в составе капитулировавшей польской армии находилось много белорусов и украинцев, семьи которых оказались на территориях, занятых Красной Армией. Германское командование и спецслужбы, проведя предварительную работу с этими людьми, заявили о готовности передать военнопленных советской стороне. В связи с этим 16 октября 1939 года Народный комиссар внутренних дел СССР Л.П. Берия направил директиву № 807 опергруппе НКВД на Белорусском фронте «Об организации приема от германского командования и проверки военнопленных белорусов и украинцев, имеющих семьи на советской территории». Этой директивой предписывалось штабу Белорусского фронта принять от германского командования 20 тыс. человек военнопленных, обеспечить их питание и бесплатный проезд по железной дороге к местам жительства.

Сразу следует оговорить, что первоначально никаких репрессивных мер по отношению к этим лицам не предусматривалось, за исключением указания в процессе приемки обеспечить выявление офицеров, разведчиков и подозрительных лиц. О том, как проводилась эта работа, сколько было выявлено германских агентов и сколько их оказалось на советской территории, не сообщается.

В это же время наблюдается и массовый переход с территории СССР (Западная Украина и Западная Белоруссия) на территорию Германии людей, оказавшихся на территории, занятой Красной Армией. Так, на конец октября 1939 года при переходе с территории СССР на территорию Германии было задержано 465 человек, а в лагерях беженцев скопилось до нескольких десятков тысяч человек. Советское командование рассматривало вопрос обмена беженцами, не упуская при этом, конечно, возможности внедрить в их среду своих агентов.

Таким образом, обмен военнопленными и беженцами между СССР и Германией осенью 1939 года создал условия обеим сторонам для засылки своей агентуры на сопредельные стороны. Конечно, качество основной массы этих агентов было низким. Но среди них могли находиться и специалисты высокого класса, способные правильно оценивать обстановку и передавать важные донесения. Другое дело – как стороны воспользовались этой возможностью?

Большую помощь разведкам Германии и СССР оказали документы и агентурная сеть бывшей польской специальной службы (пляцувка), захваченные в результате осенних войсковых операций 1939 года. На основании этих документов, наряду с разгромом агентурной сети поляков на своей территории, и Германия, и СССР приложили все усилия, чтобы использовать польских агентов в своих интересах.

Также германское командование (нередко через румын или венгров) получило возможность добывать разведывательные сведения с территории СССР через отряды антисоветской повстанческой организации, деятельность которой в западных областях Украины началась уже в конце осени 1939 года.

Разведывательная информация о подготовке Германии к нападению на СССР из различных источников начала поступать в феврале 1940 года. Тогда от различных источников стала поступать информация о переброске германских войск на территорию Польши к границам СССР. Первое такое донесение поступило от Управления пограничных войск НКВД Украинского пограничного округа 16 февраля 1940 года. В нем говорится о переброске двух дивизий, пехотного полка и танковой части, проведении подготовительных мероприятий для приема других частей. Правда, в конце донесения делается заключение: «Причины переброски войск не установлены, однако не исключается, что это связано с распоряжением немецкого командования о производстве с марта 1940 года призыва в армию… поляков».

26 мая 1940 года в НКВД УССР поступило сообщение от пограничных войск НКВД УССР «О разведывательных полетах германских самолетов в погранполосе» в период с 24 по 26 мая 1940 года.

19 июня 1940 года была представлена сводка 5-го (разведывательного) управления РККА о положении в Германии, Румынии и Латвии. В ней, в частности, указывалось об усилении германских войск на границе с Литвой 16 и 17 июня. На советско-румынской границе происходило сосредоточение двух горнострелковых бригад.

Эта информация прежде всего шла по линии НКВД СССР. В 1995 году под эгидой Федеральной службы контрразведки Российской Федерации Академией Федеральной службы контрразведки был издан многотомный труд «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», представленный как сборник документов. В первом томе этого труда, предлагающем документы периода ноябрь 1938 – декабрь 1940 года, содержится (документ № 94) докладная записка 1-го управления ГУПВ НКВД СССР № 19/47112 в НКВ СССР «О приготовлении Германии к войне с СССР» от 28 июня 1940 года. Это были отрывочные сведения, полученные от случайных источников-чинов эстонского и литовского пароходства, которые не так давно побывали на территории Германии. В частности, в этом документе говорится: «…24 июня 1940 г. второй штурман литовского парохода «Шяуляй»… говоря об успехах Германии, сказал, что после разгрома Англии и Франции Германия обратит свои силы против СССР. Ему якобы известно, что в Германии в настоящее время обучаются парашютизму и русскому языку десятки тысяч мужчин в возрасте от 16 до 20 лет, которые предназначены для парашютных десантов на время войны с СССР».

В самом конце декабря 1940 года начальнику Разведывательного управления Красной Армии от военного атташе из Берлина поступило телеграфное донесение, в котором тот сообщил, что от высокоинформированных военных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР, а война будет объявлена в марте 1941 года. Но чья-либо резолюция на данном документе, хранящемся в архиве, отсутствует.

Планирование военных действий. На основании материальной базы РККА и сложившихся на то время военных теорий и данных разведки разрабатывались планы действий Советского Союза на случай войны.

Мобилизационный план на 1938–1939 годы (от 29 ноября 1937 года – МП-22), разработанный Генеральным штабом Вооруженных сил СССР, предусматривал в случае войны развертывание 170 стрелковых и 29 кавалерийских дивизий, 31 танковой бригады, 57 корпусных артиллерийских полков, 43 полков резерва Главного командования. Для вооружения этих соединений и частей нужно было иметь 15 613 танков, 15 218 орудий, 305 780 автомобилей. Кроме того, предусматривалось формирование во вторую очередь еще 30 стрелковых дивизий, 4 артиллерийских полков РГК, 80 авиационных бригад. Общая численность отмобилизованной Красной Армии устанавливалась в 6,5 млн человек, а по штатам мирного времени – 1,67 млн человек.

Этот мобилизационный план (подписи И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, К.Е. Ворошилова) предусматривал дальнейший рост стрелковых войск в 1,7 раза, танковых бригад в 2,25, увеличение количества орудий и танков на 50 %, а также увеличение ВВС до 155 авиабригад. Существенного качественного преобразования и реорганизации Красной Армии ни план развития на 1938–1942 годы, ни мобилизационный план на 1938–1939 годы не предусматривали.

Особая надежда возлагалась на танковые войска. Планом развертывания и реорганизации РККА на 1938–1942 годы предусматривалось, что из 20 легких танковых бригад будут выведены восемь, состоящих из танков БТ. Их предстояло свести в четыре танковых корпуса. Остальные шесть бригад танков БТ и столько же бригад танков Т-26 оставались отдельными. Дополнительно к трем имеющимся мотострелковым бригадам предусматривалось формирование еще одной бригады, чтобы в последующем в каждом танковом корпусе было по одной такой бригаде.

Мобилизационный план, принятый в СССР в 1938 году, непонятно по каким причинам до второй половины 1940 года не уточнялся, хотя в этом имелась прямая необходимость в связи с событиями на реке Халхин-Гол, изменением территории СССР в 1939–1940 годах, реорганизацией Красной Армии, опытом советско-финляндской и начавшейся Второй мировой войн. Об этом свидетельствуют акты передачи Народного комиссариата обороны и Генерального штаба, подписанные К.Е. Ворошиловым и Б.М. Шапошниковым. В одном акте в 1940 году указывалось: «Мобплана к моменту приема НКО не имеет и армия планомерно отмобилизовываться не может». Новый начальник Генерального штаба К.А. Мерецков указал: «В связи с проведением оргмероприятий, передислокацией частей и изменением границ военных округов действующий мобплан в корне нарушен и требует полной переработки. В настоящее время армия не имеет плана мобилизации».

Данный факт лучше всего свидетельствует о недоработках наркома обороны К.Е. Ворошилова и особенно начальника Генерального штаба Б.М. Шапошникова. Последний, как автор труда «Мозг армии», лучше других понимал значение планирующей роли Генерального штаба, но быстро меняющиеся условия обстановки не позволяли быстро выполнить данную работу. Тем не менее, передавая К.А. Мерецкову руководство Генеральным штабом, он передал ему уже практически готовый мобилизационный план, который Кириллу Афанасьевичу только осталось утвердить.

На совещании у начальника Генерального штаба (1940 г.)

К.А. Мерецков был утвержден на должность начальника Генерального штаба в августе 1940 года, а новый вариант мобилизационного плана Генеральным штабом Красной Армии был подготовлен к сентябрю 1940 года. Но выяснилось, что его нужно было увязать с другими документами, поэтому переработка мобилизационного плана затянулась до февраля 1941 года. В соответствии с этим планом численность Красной Армии предлагалось довести до 10 млн человек и иметь 209 стрелковых дивизий, 9 механизированных корпусов, 20 танковых дивизий, 9 моторизованных дивизий, 79 авиационных дивизий.

Однако этот план не получил одобрения со стороны политического руководства страны. Были у него противники и в высших военных кругах, которые считали необходимым иметь значительно большее количество крупных механизированных соединений.

Важным планирующим документом являлся План стратегического развертывания Вооруженных сил СССР в случае войны. В этом плане важное место занимает такой документ, как Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на Западе и Востоке на 1940 и 1941 годы от 18 сентября 1940 года. В этих Соображениях определялись наиболее вероятные противники СССР на Западе и Востоке на 1940 и 1941 годы.

Указывалось, что на западных границах наиболее вероятным противником СССР будет Германия, с которой в союзе также могут выступить Италия, Венгрия, Румыния и Финляндия. Всего, по мнению разработчиков этого документа, «с учетом указанных выше вероятных противников, против Советского Союза на Западе может быть развернуто: Германией – 173 пехотные дивизии, 10 000 танков, 13 000 самолетов; Финляндией – 15 пехотных дивизий, 400 самолетов; Румынией – 30 пехотных дивизий, 250 танков, 1100 самолетов; Венгрией – 15 пехотных дивизий, 300 танков, 500 самолетов. Всего – 253 пехотные дивизии, 10 550 танков, 15 100 самолетов».

Для борьбы с указанным противником Наркомом обороны и начальником Генерального штаба предлагалось главные силы Красной Армии на Западе развернуть «или к югу от Брест-Литовский, с тем чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреславу (Братислав) в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне; или к северу от Брест-Литовского с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней».

В завершение этого документа Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии К.А. Мерецков писали, что «окончательное решение о развертывании будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны и поэтому они считали «необходимым иметь разработанными оба варианта».

* * *

К моменту назначения Г.К. Жукова начальником Генерального штаба Красная Армия представляла собой серьезную военную силу по своей организации и оснащению вооружением и военной техникой. У западных границ СССР были развернуты достаточно мощные военные округа и произведено оборудование театра военных действий. К тому времени сложилась советская военная теория как взгляды на характер и основные способы ведения будущей войны, которые отчасти были апробированы на практике в ходе операций на реке Халхин-Гол, в советско-финляндской войне и во время освободительных походов Красной Армии в западные районы Белоруссии, Украины, в Бессарабию и Северную Буковину.

С. К. Тимошенко, К. А. Мерецков и Г. К. Жуков на учениях Киевского Особого военного округа (1940 г.)

В то же время в вопросах организации РККА и ее боевого применения оставалось немало нерешенных вопросов. В их числе были вопросы организации соединений танковых войск, подготовки и ведения обороны в стратегическом и фронтовом масштабах, взаимодействия полевых войск с укрепленными районами, управления и материального обеспечения войск в условиях присоединения новых территорий. Серьезно стояли вопросы инженерного оборудования новой границы СССР как возможного театра военных действий, разработки новых мобилизационных и оперативных планов и многое другое.

Как известно, война – это очень сложное комплексное явление, которое требует длительной и очень тщательной подготовки. Этот процесс всегда сопровождается лавиной директивных документов, которая разрастается по мере движения сверху донизу и обозначается конкретными действиями командующих, командиров и штабов на всех инстанциях. Поэтому смешно и неубедительно звучат утверждения некоторых авторов о подготовке СССР к войне с Германией к лету 1941 года. Ни одного директивного документа о подготовке СССР к войне с Германией до сих пор, несмотря на старания многих исследователей, найти не удалось.

В то же время неоспорима информация о том, что Германия готовилась к войне против СССР, а из мемуаров Ф. Гальдера можно увидеть, как происходила эта подготовка.