В русской истории есть много примеров, когда женщины на ровне с мужчинами, с оружием в руках защищали Россию от орд неприятеля.

Речь пойдет о простой русской женщине - Надежде Андреевне Дуровой, которая посвятила свою жизнь службе Родине.

Имя Надежды Дуровой нашло отражение и в искусстве. В фильме «Гусарская баллада» есть героиня Шура Азарова, которая с началом Отечественной Войны 1812 года отправилась воевать с французами. Образ Шуры был списан с Дуровой.

Надежда Андреевна родилась в 1783 году в Киеве. Отец её - Андрей Дуров был офицером русской армии.

Мать Анастасия Александровна была дочерью украинского помещика. Когда ей было 16, она беспамятно влюбилась в Дурова, и без разрешения родителей обвенчалась с офицером.

Она очень хотела ребенка, долгими вечерами мечтала о сыне, и даже придумала еще не родившемуся ребенку имя - Модест. Вскоре Анастасия забеременела и через положенный срок родила девочку.

Мать была сильно разочарованна, к тому же ей очень тяжело дались роды. Родившуюся девочку назвали Надей.

Девочка родилась крепенькая, и как говорят, уже в детстве ревела басом. Первой её игрушкой стал пистолет, потом она пристрастилась к сабле.

В детстве Надежда Андреевна любила стрелять из лука, лазить вместе с мальчишками по деревьям, ездить на лошади и размахивая саблей выкрикивать различные армейские команды.

Вскоре за воспитание дочери взялась мать, она была в ужасе от её увлечений. Анастасия хотела воспитать в дочери дворянку, пыталась обучать её рукоделию и грамоте.

В воспитательном процессе матери были большие перегибы. Надежде были не интересны мамины старания, а её надзор все больше и больше угнетал её. В 18 лет Надежда Андреевна вышла замуж за Василия Чернова, чтобы съехать из родительского дома. Брак был неудачный, и вскоре она вернулась к родителям, получив еще больше упреков и поучений.

Осенью 1806 года Дурова убегает из дома. Она облачилась в казачью форму и вскоре добралась до казачьей части. Командиру части Надежда назвалась дворянином Александром Дуровым, бежавшим из дома на войну.

В казачий полк её не взяли, однако пообещали довести в город Гродно, где полным ходом шло формирование армии для похода против Наполеона. Оказавшись в Гродно, Надежда Дурова была зачислена в конно-польский полк. Радости её, не было предела.

Служба давалась непросто: тяжелые учения, ругань командиров, но, не смотря на все трудности, Дурова была рада тому, что она является солдатом действующей русской армии .

Вскоре Конно-польский полк отправился воевать с французами. Перед отправкой в поход, она написала письмо домой отцу, просила её простить и благословить на её деяния. Надежда Дурова участвовала в сражениях при Фридлане и в бою у Гейльзберга.

В мае 1807 года произошел бой между русскими и французскими войсками у города Гутштадт. В ходе этого сражения она проявила фантастическую храбрость, и спасла от смерти офицера Панина.

Надежде Дуровой до определенного момента удачно удавалось скрывать свой пол. Но письмо, которое она написала отцу, её выдало. Дядя рассказал про племянницу знакомому генералу, и вскоре про солдатку узнал сам император Александр I. Она была доставлена в столицу Российской Империи.

С мужественной женщиной Александр I пожелал встретиться лично. Встреча их состоялась в декабре 1807 года. Император вручил Дуровой георгиевский крест, и все удивлялся храбрости и мужеству собеседницы.

Александр I намеревался было отправить её в родительский дом, но она отрезала - «Хочу быть воином!». Император был поражен, и оставил отважную женщину в русской армии, перевел её в Мариупольский полк и разрешил представляться фамилией - Александрова, в честь императора.

Заграничные походы русской армии тем временем подошли к концу. Надежда Андреевна воспользовалась случаем и навестила родительский дом. Дома она узнала о смерти матери. Это событие было для нее шоком. Недолго погостив дома, отправилась в действующую армию, в свой новый полк.

Вскоре грянул гром Отечественной Войны 1812 года. Войну Надежда Дурова начала в чине подпоручика Уланского полка. Дурова поучаствовала во многих сражениях той войны. Была Надежда под Смоленском, Миром, Дашковкой, была и на Бородинском поле .

Во время Бородинской битвы Дурова была на передовой, получила ранения, но осталась в строю.

В сентябре 1812 года Дурову отправили служить при штабе Кутузова. Михаил Илларионович, в последствии скажет, что у него никогда не было такого толкового ординарца.

Ранения Бородинской Битвы постоянно волновали Надежду, мешали ей нести службу. Дурова берет полугодичный отпуск для лечения, и проводит его в родном доме. После окончания отпуска она со своим полком участвует в заграничных походах русской армии.

В 1816 году Надежда Андреевна вышла в отставку. В последующие годы жизни она пыталась заниматься литературным творчеством, причем весьма успешно. Общалась с Пушкиным. Её главным литературным трудом стали «Записки Кавалерист-девицы».

Надежда Дурова была горячо любима русским обществом, её многие знали и уважали. До конца жизни она была одинокой. В 1841 году переехала в Елабугу. Здесь она проведет последующие годы своей жизни. Жила она скромно, питалась обычной пищей, по утрам обливалась ледяной водой, любила играть в карты.

Умерла Надежда Андреевна 21 марта 1866 года, ей было 83 года. Хоронили «кавелерист-девицу» со всеми воинскими почестями.

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Шрифт:

100% +

Надежда Дурова
Записки кавалерист-девицы

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Надежда Андреевна Дурова
(1783–1866)

Надежда Андреевна Дурова – первая в России женщина-офицер, русская амазонка, талантливейшая писательница, загадочная личность, живущая под мужским именем.

Она родилась 17 сентября 1783 года в Киеве в семье отставного гусарского ротмистра Андрея Васильевича Дурова и Надежды Ивановны Дуровой, которая, убежав из дома, обвенчалась с женихом тайно от родителей, за что была проклята отцом.

Надежда Ивановна была разочарована рождением дочери вместо сына, сын был единственной надеждой на прощение родителей. Андрей Васильевич командовал эскадроном в гусарском полку. Однажды во время похода, доведенная до крайности плачем дочери, мать вышвырнула бедное дитя из экипажа. Ребенок разбился, но остался жив. Отец принял меры, и с этого дня девочкой занимался фланговый гусар, который носил ее на руках.

А. В. Дуров вышел в отставку и поселился в Сарапуле. Воспитанием дочери стала заниматься мать. Девочка была истинный сорванец, она не желала плести кружева и вышивать, за испорченное рукоделие ей полагалась трепка, зато она как кошка лазала по деревьям, стреляла из лука и пыталась изобрести снаряд. Она мечтала научиться владеть оружием, верховой езде и грезила о военной службе.

За девочкой стал приглядывать гусар Астахов, который привил ей любовь к военному делу. Надежда Дурова писала: «Воспитатель мой, Астахов, по целым дням носил меня на руках, ходил со мной в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом, махать саблею».

Когда она подросла, отец подарил ей черкесского коня Алкида, езда на котором скоро стала ее любимым занятием.

Выйдя в 18 лет замуж за Василия Чернова, чиновника Сарапульского земского суда, она через год родила сына. Мальчика крестили в Вознесенском соборе и нарекли Иваном. Н. Дурова ушла от мужа и вернулась с ребенком в родительский дом (об этом в «Записках» Дуровой не упоминается). Таким образом, ко времени своей службы в армии она была не «девицей», а женой и матерью. В родительском доме ее мать, Надежда Ивановна, по словам Дуровой, все так же «постоянно жаловалась на судьбу пола, находящегося под проклятием божьим, ужасными красками описывала участь женщин», отчего у Надежды возникло «отвращение к своему полу».

В 1806 году Надежда Дурова в день своих именин пошла купаться, прихватив старую казацкую одежду. В нее она переоделась, а платье оставила на берегу. Родители решили, что дочь утонула, а она в мужском платье присоединилась к донскому казачьему полку, направлявшемуся на войну с французами. Дурова выдала себя за «помещичьего сына Александра Соколова».

Иван, сын Дуровой, остался в семье деда и в дальнейшем был зачислен в Императорский военно-сиротский дом, который существовал на положении кадетского корпуса. Преимущественным правом при зачислении пользовались сыновья офицеров, погибших на войне или находившихся на действительной военной службе. Отец Ивана был не в состоянии предоставить ему это преимущество, а вот мать смогла, сделала для сына невозможное. Дав ему столичное образование, Дурова и впоследствии не оставляла сына без внимания. «Кавалерист-девица», пользуясь старыми связями и знакомствами, обеспечила Ивану Васильевичу Чернову определенную степень независимости и прочное положение в обществе.

Иван Васильевич Чернов женился, предположительно, в 1834 году на Анне Михайловне Бельской, дочери титулярного советника. Она умерла в 1848 году в возрасте 37 лет. В тот год в столице разразилась эпидемия холеры, возможно, она и стала причиной ее смерти. Чернов больше не вступал в брак. Он скончался 13 января 1856 года в возрасте 53 лет в чине коллежского советника, чине, равном армейскому полковнику. Он и его жена покоятся на Митрофановском кладбище Санкт-Петербурга. «Кавалерист-девица» пережила своего сына на 10 лет.

В 1807 году ее приняли «товарищем» (рядовым из дворян) в Коннопольский уланский полк. В конце марта полк был направлен в Пруссию, откуда Дурова написала письмо отцу, прося прощения за свой поступок и требуя «позволить идти путем, необходимым для счастья». Отец Дуровой послал прошение императору Александру I с просьбой разыскать дочь. По величайшему повелению Дурову, не раскрывая ее инкогнито, со специальным курьером отправили в Петербург. Там было принято решение оставить Надежду на службе, присвоить имя Александра Андреевича Александрова (его она и носила до смерти), зачислить корнетом в Мариупольский гусарский полк.

Партизан и поэт Денис Давыдов в письме к А. С. Пушкину вспоминал о своих встречах с Н. А. Дуровой во время войны: «Дурову я знал потому, что я с ней служил в арьергарде, во все время отступления нашего от Немана до Бородина… Я помню, что тогда поговаривали, что Александров – женщина, но так, слегка. Она очень уединена была, избегала общества, столько, сколько можно избегать его на биваках. Мне случилось однажды на привале войти в избу вместе с офицером того полка, в котором служил Александров, именно с Волковым. Нам хотелось напиться молока в избе… Там нашли мы молодого уланского офицера, который только что меня увидел, встал, поклонился, взял кивер и вышел вон. Волков сказал мне: «Это Александров, который, говорят, – женщина». Я бросился на крыльцо, но он уже скакал далеко. Впоследствии я ее видел на фронте…»

За участие в боях и за спасение жизни офицера в 1807 году Дурова была награждена солдатским Георгиевским крестом. В своих многолетних походах Дурова вела записки, которые позже стали основой для ее литературных произведений. «Священный долг к Отечеству, – говорила она, – заставляет простого солдата бесстрашно встречать смерть, мужественно переносить страдания и покойно расставаться с жизнью».

В 1811 году Дурова перешла в Литовский уланский полк, в составе которого приняла участие в боевых действиях Отечественной войны, получила в Бородинском сражении контузию и была произведена в чин поручика. Была адъютантом фельдмаршала М. И. Кутузова, прошла с ним до Тарутина. Участвовала в кампаниях 1813–1814 годов, отличилась при блокаде крепости Модлине, в боях при Гамбурге. За храбрость получила несколько наград. Прослужив около десяти лет, в 1816 году вышла в отставку в чине штаб-ротмистра. После отставки Дурова жила несколько лет в Петербурге у дяди, а оттуда уехала в Елабугу.

О военных подвигах Надежды Андреевны Дуровой более или менее знают многие наши современники. Но немногим известно, что она совершила еще и героический подвиг на ниве российской литературы – ее литературная деятельность была благословлена А. С. Пушкиным, а произведениями зачитывалась просвещенная Россия тридцатых и сороковых годов XIX века.

В 1835–1836 годах происходит формирование Надежды Дуровой как писательницы. Некоторую роль в этом сыграло ее затруднительное материальное положение. Она жила на небольшую пенсию военного ведомства – одну тысячу рублей в год. Литературная деятельность ее тем более удивительна, что она никогда нигде не училась. Публикация в журнале «Современник» отрывка из ее воспоминаний, посвященного 1812 году, произвела среди современников настоящий фурор, а Отечественная война приобрела еще одного героя, вернее, героиню.

Пушкин снабдил отрывок следующим предисловием: «С неизъяснимым участием прочли мы признание женщины, столь необыкновенной; с изумлением увидели, что нежные пальчики, некогда сжимавшие окровавленную рукоять уланской сабли, владеют и пером быстрым, живописным и пламенным».

В жизни Надежда Дурова была нарушительницей канонов: носила мужской костюм, курила, коротко стригла волосы, при разговоре закидывала ногу на ногу и упиралась рукой в бок, да и именовала себя в мужском роде.

Последние годы Дурова жила в Елабуге, в маленьком домике, совершенно одинокая, в окружении своих многочисленных четвероногих любимцев. Это были кошки и собаки. Любовь к животным всегда была в роду Дуровых. Потомки Дуровой – Владимир, Анатолий и Наталья Дуровы – стали всемирно известной фамилией цирковых дрессировщиков.

Надежда Андреевна Дурова умерла 21 марта 1866 года, на восемьдесят третьем году жизни. Назвавшись в 1806 году мужским именем, она носила его шестьдесят лет, ни разу не сделав попытки вернуться к настоящей фамилии. Даже от собственного сына «кавалерист-девица» требовала обращения к себе как к Александрову.

Похоронили ее на Троицком кладбище Елабуги, с воинскими почестями, в мужском платье.

В 1901 году на могиле Дуровой состоялось торжественное открытие памятника из темно-зеленого гранита, окруженного железной решеткой. После троекратного ружейного залпа упавшее покрывало открыло медную доску, на которой была выгравирована эмблема полка и эпитафия:

НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА ДУРОВА

По повелению императора Александра – корнет Александров.

Кавалер военного ордена.

Движимая любовью к Родине, поступила в ряды Литовского уланского полка.

Спасла офицера. Награждена Георгиевским крестом.

Прослужила 10 лет в полку, произведена в корнеты и удостоена чина штабс-ротмистра.

Родилась в 1783 г. Скончалась в 1866 г.

Мир ее праху!

Вечная память в назидание потомству ее доблестной душе!

В конце XIX века Троицкое кладбище имело величественный вид. На его территории было установлено множество саркофагов, обелисков, склепов, часовен из лучших пород мрамора и гранита, исполненных настоящими мастерами камнерезного дела. В начале 30-х годов прошлого столетия елабужский некрополь и кладбищенская церковь были превращены в груды развалин. Та же участь постигла и надгробие Дуровой. Ничто не могло остановить разрушителей: ни ценные памятники, ни мозаики намогильных сооружений, ни священная могила Дуровой. Однако место захоронения героини Бородинского сражения благодарные жители города сохранили в памяти и на фотографиях. Сейчас на могиле Надежды Андреевны Дуровой установлено надгробие из красного гранита, созданное по проекту московского скульптора Ф. Ф. Ляха.

Часть первая

Детские лета мои

Мать моя, урожденная Александровичева, была одна из прекраснейших девиц в Малороссии. В конце пятнадцатого года ее от рождения женихи толпою предстали искать руки ее. Из всего их множества сердце матери моей отдавало преимущество гусарскому ротмистру Дурову; но, к несчастию, выбор этот не был выбором отца ее, гордого, властолюбивого пана малороссийского. Он сказал матери моей, чтоб она выбросила из головы химерическую мысль выйти замуж за москаля, а особливо военного.

Дед мой был величайший деспот в своем семействе; если он что приказывал, надобно было слепо повиноваться, и не было никакой возможности ни умилостивить его, ни переменить однажды принятого им намерения.

Следствием этой неумеренной строгости было то, что в одну бурную осеннюю ночь мать моя, спавшая в одной горнице с старшею сестрою своей, встала тихонько с постели, оделась и, взяв салоп и капор, в одних чулках, утаивая дыхание, прокралась мимо сестриной кровати, отворила тихо двери в залу, тихо затворила, проворно перебежала ее и, отворя дверь в сад, как стрела полетела по длинной каштановой аллее, оканчивающейся у самой калитки. Мать моя поспешно отпирает эту маленькую дверь и бросается в объятия ротмистра, ожидавшего ее с коляскою, запряженною четырьмя сильными лошадьми, которые, подобно ветру, тогда бушевавшему, понесли их по киевской дороге.

В первом селе они обвенчались и поехали прямо в Киев, где квартировал полк Дурова. Поступок матери моей хотя и мог быть извиняем молодостию, любовью и достоинствами отца моего, бывшего прекраснейшим мужчиною, имевшего кроткий нрав и пленительное обращение, но он был так противен патриархальным нравам края малороссийского, что дед мой в первом порыве гнева проклял дочь свою.

В продолжение двух лет мать моя не переставала писать к отцу своему и умолять его о прощении; но тщетно: он ничего слышать не хотел, и гнев его возрастал, по мере как старались смягчить его. Родители мои, потерявшие уже надежду умилостивить человека, почитавшего упорство характерностью, покорились было своей участи, перестав писать к неумолимому отцу; но беременность матери моей оживила угасшее мужество ее; она стала надеяться, что рождение ребенка возвратит ей милости отцовские.

Мать моя страстно желала иметь сына и во все продолжение беременности своей занималась самыми обольстительными мечтами; она говорила: «У меня родится сын, прекрасный, как амур! Я дам ему имя Модест; сама буду кормить, сама воспитывать, учить, и мой сын, мой милый Модест будет утехою всей жизни моей…» Так мечтала мать моя; но приближалось время, и муки, предшествовавшие моему рождению, удивили матушку самым неприятным образом; они не имели места в мечтах ее и произвели на нее первое невыгодное для меня впечатление. Надобно было позвать акушера, который нашел нужным пустить кровь; мать моя чрезвычайно испугалась этого, но делать нечего, должно было покориться необходимости. Кровь пустили, и вскоре после этого явилась на свет я, бедное существо, появление которого разрушило все мечты и ниспровергнуло все надежды матери.

«Подайте мне дитя мое!» – сказала мать моя, как только оправилась несколько от боли и страха. Дитя принесли и положили ей на колени. Но увы! это не сын, прекрасный, как амур! это дочь, и дочь богатырь! Я была необыкновенной величины, имела густые черные волосы и громко кричала. Мать толкнула меня с коленей и отвернулась к стене.

Через несколько дней маменька выздоровела и, уступая советам полковых дам, своих приятельниц, решилась сама кормить меня. Они говорили ей, что мать, которая кормит грудью свое дитя, через это самое начинает любить его. Меня принесли; мать взяла меня из рук женщины, положила к груди и давала мне сосать ее; но, видно, я чувствовала, что не любовь материнская дает мне пищу, и потому, несмотря на все усилия заставить меня взять грудь, не брала ее; маменька думала преодолеть мое упрямство терпением и продолжала держать меня у груди, но, наскуча, что я долго не беру, перестала смотреть на меня и начала говорить с бывшею у нее в гостях дамою. В это время я, как видно, управляемая судьбою, назначавшею мне солдатский мундир, схватила вдруг грудь матери и изо всей силы стиснула ее деснами. Мать моя закричала пронзительно, отдернула меня от груди и, бросив в руки женщины, упала лицом в подушки.

«Отнесите, отнесите с глаз моих негодного ребенка и никогда не показывайте», – говорила матушка, махая рукою и закрывая себе голову подушкою.

Мне минуло четыре месяца, когда полк, где служил отец мой, получил повеление идти в Херсон; так как это был домашний поход, то батюшка взял семейство с собою. Я была поручена надзору и попечению горничной девки моей матери, одних с нею лет. Днем девка эта сидела с матушкою в карете, держа меня на коленях, кормила из рожка коровьим молоком и пеленала так туго, что лицо у меня синело и глаза наливались кровью; на ночлегах я отдыхала, потому что меня отдавали крестьянке, которую приводили из селения; она распеленывала меня, клала к груди и спала со мною всю ночь; таким образом, у меня на каждом переходе была новая кормилица.

Ни от переменных кормилиц, ни от мучительного пеленанья здоровье мое не расстраивалось. Я была очень крепка и бодра, но только до невероятности криклива. В один день мать моя была весьма в дурном нраве; я не дала ей спать всю ночь; в поход вышли на заре, маменька расположилась было заснуть в карете, но я опять начала плакать, и, несмотря на все старания няньки утешить меня, я кричала от часу громче: это переполнило меру досады матери моей; она вышла из себя и, выхватив меня из рук девки, выбросила в окно! Гусары вскрикнули от ужаса, соскочили с лошадей и подняли меня, всю окровавленную и не подающую никакого знака жизни; они понесли было меня опять в карету, но батюшка подскакал к ним, взял меня из рук их и, проливая слезы, положил к себе на седло. Он дрожал, плакал, был бледен, как мертвый, ехал не говоря ни слова и не поворачивая головы в ту сторону, где ехала мать моя. К удивлению всех, я возвратилась к жизни и, сверх чаяния, не была изуродована; только от сильного удара шла у меня кровь из рта и носа; батюшка с радостным чувством благодарности поднял глаза к небу, прижал меня к груди своей и, приблизясь к карете, сказал матери моей: «Благодари Бога, что ты не убийца! Дочь наша жива; но я не отдам уже ее тебе во власть; я сам займусь ею». Сказав это, поехал прочь и до самого ночлега вез меня с собою; не обращая ни взора, ни слов к матери моей.

С этого достопамятного дня жизни моей отец вверил меня промыслу божию и смотрению флангового гусара Астахова, находившегося неотлучно при батюшке как на квартире, так и в походе. Я только ночью была в комнате матери моей; но как только батюшка вставал и уходил, тотчас уносили меня.

Воспитатель мой Астахов по целым дням носил меня на руках, ходил со мною в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом, махал саблею, и я хлопала руками и хохотала при виде сыплющихся искр и блестящей стали; вечером он приносил меня к музыкантам, игравшим пред зарею разные штучки; я слушала и, наконец, засыпала. Только сонную и можно было отнесть меня в горницу; но когда я не спала, то при одном виде материной комнаты я обмирала от страха и с воплем хваталась обеими руками за шею Астахова.

Матушка, со времени воздушного путешествия моего из окна кареты, не вступалась уже ни во что, до меня касающееся, и имела для утешения своего другую дочь, точно уже прекрасную, как амур, в которой она, как говорится, души не слышала.

Дед мой, вскоре по рождении моем, простил мать мою, и сделал это весьма торжественным образом: он поехал в Киев, просил архиерея разрешить его от необдуманной клятвы не прощать никогда дочь свою и, получив пастырское разрешение, тогда уже написал к матери моей, что прощает ее, благословляет брак ее и рожденное от него дитя; что просит ее приехать к нему, как для того, чтобы лично принять благословение отца, так и для того, чтобы получить свою часть приданого.

Мать моя не имела возможности пользоваться этим приглашением до самого того времени, как батюшке надобно было выйти в отставку; мне было четыре года с половиною, когда отец мой увидел необходимость оставить службу. В квартире его, кроме моей кроватки, были еще две колыбели; походная жизнь с таким семейством делалась невозможною; он поехал в Москву искать места по статской службе, а мать со мною и еще двумя детьми отправилась к своему отцу, где и должна была жить до возвращения мужа. Взяв меня из рук Астахова, мать моя не могла уже ни одной минуты быть ни покойна, ни весела; всякий день я сердила ее странными выходками и рыцарским духом своим; я знала твердо все командные слова, любила до безумия лошадей, и когда матушка хотела заставить меня вязать шнурок, то я с плачем просила, чтоб она дала мне пистолет, как я говорила, пощелкать; одним словом, я воспользовалась как нельзя лучше воспитанием, данным мне Астаховым!

С каждым днем воинственные наклонности мои усиливались, и с каждым днем более мать не любила меня. Я ничего не забывала из того, чему научилась, находясь беспрестанно с гусарами; бегала и скакала по горнице во всех направлениях, кричала во весь голос: «Эскадрон! Направо заезжай! С места! Марш-марш!»

Тетки мои хохотали, а матушка, которую все это приводило в отчаяние, не знала границ своей досаде, брала меня в свою горницу, ставила в угол и бранью и угрозами заставляла горько плакать.

Отец мой получил место городничего в одном из уездных городов и отправился туда со всем своим семейством; мать моя, от всей души меня не любившая, кажется, как нарочно делала все, что могло усилить и утвердить и без того необоримую страсть мою к свободе и военной жизни: она не позволяла мне гулять в саду, не позволяла отлучаться от нее ни на полчаса; я должна была целый день сидеть в ее горнице и плесть кружева; она сама учила меня шить, вязать, и, видя, что я не имею ни охоты, ни способности к этим упражнениям, что все в руках моих и рвется и ломается, она сердилась, выходила из себя и била меня очень больно по рукам.

Мне минуло десять лет. Матушка имела неосторожность говорить при мне отцу моему, что она не имеет сил управиться с воспитанницею Астахова, что это гусарское воспитание пустило глубокие корни, что огонь глаз моих пугает ее и что она желала бы лучше видеть меня мертвою, нежели с такими наклонностями. Батюшка отвечал, что я еще дитя, что не надобно замечать меня, и что с летами я получу другие наклонности, и все пройдет само собою. «Не приписывай этому ребячеству такой важности, друг мой!» – говорил батюшка. Судьбе угодно было, чтоб мать моя не поверила и не последовала доброму совету мужа своего… Она продолжала держать меня взаперти и не дозволять мне ни одной юношеской радости. Я молчала и покорялась; но угнетение дало зрелость уму моему.

Я приняла твердое намерение свергнуть тягостное иго и, как взрослая, начала обдумывать план успеть в этом. Я решилась употребить все способы выучиться ездить верхом, стрелять из ружья и, переодевшись, уйти из дома отцовского. Чтобы начать приводить в действо замышляемый переворот в жизни моей, я не пропускала ни одного удобного случая укрыться от надзора матушки; эти случаи представлялись всякий раз, как к матушке приезжали гости; она занималась ими, а я, я, не помня себя от радости, бежала в сад к своему арсеналу, то есть темному углу за кустарником, где хранились мои стрелы, лук, сабля и изломанное ружье; я забывала целый свет, занимаясь своим оружием, и только пронзительный крик ищущих меня девок заставлял меня с испугом бежать им навстречу. Они отводили меня в горницу, где всегда уже ожидало меня наказание.

Таким образом минуло два года, и мне было уже двенадцать лет; в это время батюшка купил для себя верховую лошадь – черкесского жеребца, почти неукротимого. Будучи отличным наездником, отец мой сам выездил это прекрасное животное и назвал его Алкидом. Теперь все мои планы, намерения и желания сосредоточились на этом коне; я решилась употребить все, чтоб приучить его к себе, и успела; я давала ему хлеб, сахар, соль; брала тихонько овес у кучера и насыпала в ясли; гладила его, ласкала, говорила с ним, как будто он мог понимать меня, и наконец достигла того, что неприступный конь ходил за мною, как кроткая овечка.

Почти всякий день я вставала на заре, уходила потихоньку из комнаты и бежала в конюшню; Алкид встречал меня ржанием, я давала ему хлеба, сахару и выводила на двор; потом подводила к крыльцу и со ступеней садилась к нему на спину; быстрые движения его, прыганье, храпенье нисколько не пугали меня: я держалась за гриву и позволяла ему скакать со мною по всему обширному двору, не боясь быть вынесенною за ворота, потому что они были еще заперты.

Случилось один раз, что забава эта прервалась приходом конюха, который, вскрикнув от страха и удивления, спешил остановить галопирующего со мною Алкида; но конь закрутил головой, взвился на дыбы и пустился скакать по двору, прыгая и брыкая ногами.

К счастию моему, обмерший от страха Ефим потерял употребление голоса, без чего крик его встревожил бы весь дом и навлек бы мне жестокое наказание. Я легко усмирила Алкида, лаская его голосом, трепля и гладя рукою; он пошел шагом, и когда я обняла шею его и прислонилась к ней лицом, то он тотчас остановился, потому что таким образом я всегда сходила, или, лучше сказать, сползала, с него. Теперь Ефим подошел было взять его, бормоча сквозь зубы, что он скажет это матушке; но я обещала отдавать ему все свои карманные деньги, если он никому не скажет и позволит мне самой отвести Алкида в конюшню; при этом обещании лицо Ефима выяснелось , он усмехнулся, погладил бороду и сказал: «Ну извольте, если этот пострел вас более слушается, нежели меня!»

Я повела в торжестве Алкида в конюшню, и, к удивлению Ефима, дикий конь шел за мною смирно и, сгибая шею, наклонял ко мне голову, легонько брал губами мои волосы или за плечо.

С каждым днем я делалась смелее и предприимчивее и, исключая гнева матери моей, ничего в свете не страшилась. Мне казалось весьма странным, что сверстницы мои боялись оставаться одни в темноте; я, напротив, готова была в глубокую полночь идти на кладбище, в лес, в пустой дом, в пещеру, в подземелье.

Одним словом, не было места, куда б я не пошла ночью так же смело, как и днем; хотя мне так же, как и другим детям, были рассказываемы повести о духах, мертвецах, леших, разбойниках и русалках, щекочущих людей насмерть; хотя я от всего сердца верила этому вздору, но нисколько, однако ж, ничего этого не боялась; напротив, я жаждала опасностей, желала бы быть окруженною ими, искала бы их, если б имела хотя малейшую свободу; но неусыпное око матери моей следило каждый шаг, каждое движение мое.

В один день матушка поехала с дамами гулять в густой бор за Каму и взяла меня с собою для того, как она говорила, чтоб я не сломила себе головы, оставшись одна дома. Это было в первый еще раз в жизни моей, что вывезли меня на простор, где я видела и густой лес, и обширные поля, и широкую реку! Я едва не задохлась от радости, и только что мы вошли в лес, как я, не владея собою от восхищения, в ту же минуту убежала – и бежала до тех пор, пока голоса компании сделались неслышны; тогда-то радость моя была полная и совершенная: я бегала, прыгала, рвала цветы, взлезала на вершины высоких дерев, чтоб далее видеть, взлезала на тоненькие березки и, схватясь за верхушку руками, соскакивала вниз, и молодое деревце легонько ставило меня на землю!

Два часа пролетели как две минуты! Между тем меня искали, звали в несколько голосов; я, хотя и слышала их, но как расстаться с пленительною свободою!

Наконец, уставши чрезвычайно, я возвратилась к обществу; мне не трудно было найти их, потому что голоса, меня зовущие, не умолкали. Я нашла мать мою и всех дам в страшном беспокойстве; они вскрикнули от радости, увидев меня; но матушка, угадав по довольному лицу моему, что я не заплуталась, но ушла добровольно, пришла в сильный гнев. Она толкнула меня в спину и назвала проклятою девчонкою, заклявшуюся сердить ее всегда и везде!

Мы приехали домой; матушка от самой залы до своей спальни вела и драла меня за ухо; приведши к подушке с кружевом, приказала мне работать, не разгибаясь и не поворачивая никуда головы. «Вот я тебя, негодную, привяжу на веревку и буду кормить одним хлебом!» Сказавши это, она пошла к батюшке рассказать о моем, как она называла, чудовищном поступке, а я осталась перебирать коклюшки, ставить булавки и думать о прекрасной природе, в первый раз еще виденной мною во всем ее величии и красоте! С этого дня надзор и строгость матери моей хотя сделались еще неусыпнее, но не могли уже ни устрашить, ни удержать меня.

От утра до вечера сидела я за работою, которой, надобно признаться, ничего в свете не могло быть гаже, потому что я не могла, не умела и не хотела уметь делать ее, как другие, но рвала, портила, путала, и передо мною стоял холстинный шар, на котором тянулась полосою отвратительная путаница – мое кружево, и за ним-то я сидела терпеливо целый день, терпеливо потому, что план мой был уже готов и намерение принято.

Как скоро наступала ночь, все в доме утихало, двери запирались, в комнате матушки погашен огонь, я вставала, тихонько одевалась, украдкою выходила через заднее крыльцо и бежала прямо в конюшню; там брала я Алкида, проводила его через сад на скотный двор и здесь уже садилась на него и выезжала через узкий переулок прямо к берегу и к Старцовой горе; тут я опять вставала с лошади и взводила ее на гору за недоуздок в руках, потому что, не умея надеть узды на Алкида, я не могла бы заставить его добровольно взойти на гору, которая в этом месте имела утесистую крутизну; итак, я взводила его за недоуздок в руках и, когда была на ровном месте, отыскивала пень или бугор, с которого опять садилась на спину Алкида, и до тех пор хлопала рукою по шее и щелкала языком, пока добрый конь не пускался в галоп, вскачь и даже в карьер; при первом признаке зари я возвращалась домой, ставила лошадь в конюшню и, не раздеваясь, ложилась спать, через что и открылись, наконец, мои ночные прогулки.

Девка, имевшая за мною смотренье, находя меня всякое утро в постели совсем одетую, сказала об этом матери, которая и взяла на себя труд посмотреть, каким образом и для чего это делается; мать моя сама видела, как я вышла в полночь совсем одетая и, к неизъяснимому ужасу ее, вывела из конюшни злого жеребца! Она не смела остановить меня, считая лунатиком, не смела кричать, чтобы не испугать меня, но, приказав дворецкому и Ефиму смотреть за мною, пошла сама к батюшке, разбудила его и рассказала все происшествие; отец удивился и поспешно встал, чтоб идти увидеть своими глазами эту необычайность. Но все уже кончилось скорее, нежели ожидали: меня и Алкида вели в триумфе обратно каждого в свое место.

Дворецкий, которому матушка приказала идти за мною, видя, что я хочу садиться на лошадь, и, не считая меня, как считала матушка, лунатиком, вышел из засады и спросил: «Куда вы, барышня?»

После этого происшествия мать моя хотела непременно, чего бы то ни стоило, избавиться моего присутствия, и для того решились отвезти меня в Малороссию к бабке, старой Александровичевой.

Мне наступал уже четырнадцатый год, я была высока ростом, тонка и стройна; но воинственный дух мой рисовался в чертах лица, и, хотя я имела белую кожу, живой румянец, блестящие глаза и черные брови, но зеркало мое и матушка говорили мне всякий день, что я совсем не хороша собою. Лицо мое было испорчено оспою, черты неправильны, а беспрестанное угнетение свободы и строгость обращения матери, а иногда и жестокость напечатлели на физиономии моей выражение страха и печали.

Может быть, я забыла бы наконец все свои гусарские замашки и сделалась обыкновенною девицею, как и все, если б мать моя не представляла в самом безотрадном виде участь женщины. Она говорила при мне в самых обидных выражениях о судьбе этого пола: женщина, по ее мнению, должна родиться, жить и умереть в рабстве; что вечная неволя, тягостная зависимость и всякого рода угнетение есть ее доля от колыбели до могилы; что она исполнена слабостей, лишена всех совершенств и не способна ни к чему; что, одним словом, женщина самое несчастное, самое ничтожное и самое презренное творение в свете! Голова моя шла кругом от этого описания; я решилась, хотя бы это стоило мне жизни, отделиться от пола, находящегося, как я думала, под проклятием божиим. Отец тоже говорил часто: «Если б вместо Надежды был у меня сын, я не думал бы, что будет со мною под старость; он был бы мне подпорою при вечере дней моих». Я едва не плакала при этих словах отца, которого чрезвычайно любила. Два чувства, столь противоположные – любовь к отцу и отвращение к своему полу, – волновали юную душу мою с одинаковою силою, и я с твердостию и постоянством, мало свойственными возрасту моему, занялась обдумыванием плана выйти из сферы, назначенной природою и обычаями женскому полу.

Кавалерист-девица

Литературная деятельность

Потомство

(известна также под именем Александра Андреевича Александрова ; 17 сентября 1783 - 21 марта (2 апреля) 1866) - первая в русской армии женщина-офицер (известна как кавалерист-девица ) и писатель.

Считается, что Надежда Дурова послужила прототипом Шурочки Азаровой - героини пьесы Александра Гладкова «Давным давно» и фильма Эльдара Рязанова «Гусарская баллада». Однако сам автор опровергает это (см. «Давным-давно»)

Биография

Родилась 17 сентября 1783 (а не в 1789 или 1790 г., который обыкновенно указывают её биографы, основываясь на её же «Записках») в Киеве от брака гусарского ротмистра Дурова с дочерью малороссийского помещика Александровича, вышедшей за него против воли родителей.

Дуровы с первых дней должны были вести скитальческую полковую жизнь. Мать, страстно желавшая иметь сына, возненавидела свою дочь, и воспитание последней было почти всецело поручено гусару Астахову. «Седло, - говорит Дурова, - было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка - первыми детскими игрушками и забавами» . В такой обстановке ребенок рос до 5 лет и усвоил себе привычки и наклонности резвого мальчика.

В 1789 отец поступил в город Сарапул Вятской губернии на место городничего. Мать стала приучать её к рукоделию, хозяйству, но дочери не нравилось ни то, ни другое, и она втихомолку продолжала проделывать «военные штуки». Когда она подросла, отец подарил ей черкесского коня Алкида, езда на котором скоро стала её любимым занятием.

Восемнадцати лет была выдана замуж, и через год у неё родился сын (об этом в «Записках» Дуровой не упоминается). Таким образом, ко времени своей службы в армии она была не «девицей», а женой и матерью. Умолчание об этом связано, может быть, со стремлением стилизовать себя под архетип девы-воительницы (такой, как Афина Паллада или Жанна д"Арк).

Кавалерист-девица

Она сблизилась с есаулом казачьего отряда, стоявшего в Сарапуле; возникли семейные неприятности, и она решилась осуществить свою давнишнюю мечту - поступить на военную службу.

Воспользовавшись отправлением отряда в поход в 1806, она переоделась в казацкое платье и поскакала на своём Алкиде за отрядом. Нагнав его, она назвалась Александром Соколовым, сыном помещика, получила позволение следовать за казаками и в Гродно поступила в Литовский уланский полк.

Она участвовала в битвах при Гутшадте, Гейльсберге, Фридланде, всюду обнаруживала храбрость. За спасение раненого офицера в разгар сражения была награждена солдатским Георгиевским крестом и произведена в офицеры с переводом в Мариупольский гусарский полк.

Выдало её письмо отцу, написанное перед сражением, в котором она просила прощения за причинённую боль. Это письмо живший в столице дядя показал знакомому генералу, и вскоре слух о кавалерист-девице дошёл до Александра I. Её лишили оружия и свободы передвижения и отправили с сопровождением в Санкт-Петербург.

Император, пораженный самоотверженным желанием женщины служить родине на военном поприще, разрешил ей остаться в армии в чине корнета гусарского полка под именем Александрова Александра Андреевича, производным от его собственного, а также обращаться к нему с просьбами.

Вскоре после этого Дурова уехала в Сарапул к отцу, прожила там более двух лет и в начале 1811 вновь явилась в полк (Литовский уланский полк).

В Отечественную войну она участвовала в сражениях под Смоленском, Колоцким монастырем, при Бородине, где была контужена ядром в ногу, и уехала для лечения в Сарапул. Позднее была произведена в чин поручика, служила ординарцем у Кутузова.

В мае 1813 она снова появилась в действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, отличившись при блокаде крепости Модлина и городов Гамбурга и Гарбурга.

Только в 1816, уступив просьбам отца, она вышла в отставку с чином штаб-ротмистра и пенсионом и жила то в Сарапуле, то в Елабуге. Ходила она постоянно в мужском костюме, все письма подписывала фамилией Александров, сердилась, когда обращались к ней, как к женщине, и вообще отличалась, с точки зрения своего времени, большими странностями.

Адреса

• Елабуга - Единственный в России музей-усадьба кавалерист-девицы Надежды Дуровой.

• 1836 год - Санкт-Петербург, гостиница «Демут» - набережная реки Мойки, 40.

Литературная деятельность

В «Современнике» (1836, № 2) были напечатаны её мемуары (впоследствии вошедшие в её «Записки»). Пушкин глубоко заинтересовался личностью Дуровой, писал о ней хвалебные, восторженные отзывы на страницах своего журнала и побуждал её к писательской деятельности. В том же году (1836) появились в 2-х частях «Записки» под заглавием «Кавалерист-Девица». Прибавление к ним («Записки») вышло в 1839. Они имели большой успех, побудивший Дурову к сочинению повестей и романов. С 1840 года она стала печатать свои произведения в «Современнике», «Библиотеке для чтения», «Отечественных записках» и др. журналах; затем они появлялись и отдельно («Гудишки», «Повести и рассказы», «Угол», «Клад»). В 1840 году вышло собрание сочинений в четырёх томах.

Одна из главных тем её произведений - раскрепощение женщины, преодоление разницы между общественным статусом женщины и мужчины. Все они в своё время читались, вызывали даже хвалебные отзывы со стороны критиков, но литературного значения не имеют и останавливают внимание только своим простым и выразительным языком.

Остаток жизни Дурова провела в маленьком домике в городе Елабуге в окружении лишь своих многочисленных подобранных когда-то собак и кошек. Умерла Надежда Андреевна 21 марта (2 апреля) 1866 в Елабуге Вятской губернии в возрасте 82 лет, похоронена на Троицком кладбище. При погребении ей были отданы воинские почести.

Потомство

Записи в метрических книгах Вознесенского собора города Сарапула сохранили свидетельства о её венчании и крещении сына. Сотрудниками Музея-усадьбы Н.А. Дуровой были установлены связи с прямыми потомками её брата Василия, живущими во Франции. Сын Дуровой - Иван Чернов, был определён на учёбу в Императорский Военно-сиротский дом, откуда был выпущен в чине 14-го класса в возрасте 16 лет по состоянию здоровья. Позднее он присылал матери письмо, спрашивая её благословения на брак. Коллежский советник Иван Васильевич Чернов был в 1856 году похоронен на Митрофаньевском кладбище - он скончался на 10 лет раньше своей матери на 53-м году жизни. Женой его, вероятно, была Анна Михайловна, урожденная Бельская, скончавшаяся в 1848 году в возрасте 37 лет.

Издания

• Надежда Дурова. Записки кавалерист-девицы. Подготовка текста и примеч. Б. В. Смиренского, Казань: Татарское книжное издательство, 1966.
• Н. А. Дурова. Избранные сочинения кавалерист-девицы. Сост., вступит. ст. и примеч. Вл. Муравьева, Москва: Московский рабочий, 1983.
• Н. А. Дурова. Избранные сочинения кавалерист-девицы. Сост., вступит. ст. и примеч. Вл. Б. Муравьева, Москва: Московский рабочий, 1988 (Библиотека «Московского рабочего»).
• Nadezhda Durova. Cavalry Maiden. Journals of a Russian Officer in the Napoleonic Wars. Translated by Mary Fleming Zirin. Bloomington & Indianapolis: Indiana University Press, 1988.
• Nadeschda Durowa. : Die Offizierin. Das ungewöhnliche Leben der Kavalleristin Nadeschda Durowa, erzählt von ihr selbst. Aus dem Russischen von Rainer Schwarz. Mit einer biographischen Notiz von Viktor Afanasjew, übersetzt von Hannelore Umbreit. Leipzig: Gustav Kiepenheuer-Verlag, 1994.

Памятник Надежде Дуровой

Надежда Андреевна Дурова

Надежда Андреевна Дурова была одной из первых русских женщин, посвятивших себя военному делу. Несмотря на огромные трудности, которые ей пришлось преодолеть, она добилась своего и стала первой женщиной-офицером в русской армии, «кавалерист-девицей». Она по праву может считаться героем войны 1812 года: оставив свой дом, своих родных, Дурова бросилась в эту авантюру, рискуя жизнью и доблестно сражаясь с французами в 1807, в 1812, и в 1813 гг.

Гусарское воспитание
Надежда Андреевна родилась 17 сентября 1783 г. В своих «Записках» она указывала на 1789 или 1790 г., что связано с тем, что Дурова решила уменьшить свой возраст, так как казакам, где она служила, полагалось носить бороду, и ей пришлось выдать себя за 14-летнего юношу, чтобы как-то объяснить отсутствие бороды.

Родителями Дуровой были гусарский ротмистр Дуров и дочь малороссийского помещика Александровича (одного из богатейших панов Малороссии). Их брак не был одобрен родителями девушки, и она сбежала из родительского дома вместе с бравым гусаром.

Семейство Дуровых с первых дней начало вести скитальческую полковую жизнь. Мать, которая очень хотела иметь сына, возненавидела свою дочь: «Отнесите, отнесите с глаз моих негодного ребенка и никогда не показывайте». Однажды когда годовалая Надежда долго плакала в карете, мать выхватила её из рук няни и выбросила в окно. Окровавленного младенца подобрали гусары.

Отец после этого отдал Надежду на воспитание гусару Астахову: «Воспитатель мой Астахов по целым дням носил меня на руках, ходил со мною в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом, махал саблею, и я хлопала руками и хохотала при виде сыплющихся искр и блестящей стали; вечером он приносил меня к музыкантам, игравшим пред зарею разные штучки; я слушала и, наконец, засыпала».

В 1789 году Андрей Васильевич оставил военную службу и получил место городничего в городе Сарапуле Вятской губернии. Маленькая Надежда вновь стала воспитываться матерью. Но ее «гусарское» воспитание, боевой нрав препятствовали усвоению типично женских занятий - рукоделия, хозяйства.

Через несколько лет мать отправила ее к своим родственникам в Малороссию. Там ее пылкий нрав утих. Она все больше читала, гуляла, даже начала выходить в свет. Стала более женственной, и ее полковые причуды отошли на задний план.

Но после возвращения домой Дурова вновь вспомнила детство, и все больше времени она проводила с отцом. Он подарил ей черкесского коня Алкида, езда на котором скоро стала её любимым занятием.

В 1801 году, когда Надежде исполнилось 18 лет, она вышла замуж за судебного заседателя Василия Степановича Чернова, и через год у неё родился сын Иван. К сыну, вероятно, как и её мать к ней, Дурова не питала никаких чувств: она даже не упомянула о нем в своих «Записках». Жизнь с мужем не заладилась, в родительском доме ей тоже не сиделось на месте. И в 1806 году Надежда Дурова, переодевшись в казачий костюм, сбегает из дома. Вот, о чем она думала: «Итак, я на воле! свободна! независима! я взяла мне принадлежащее, мою свободу: свободу! драгоценный дар неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я умела взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградою!»

Как Александр Васильевич Соколов стал Александром Александровичем Александровым
Только в 1807 году отец Дуровой получил от нее весточку. До этого момента он считал, что ее уже нет в живых. И новость о том, что его дочь под именем Александра Васильевича Соколова состоит в армии, шокировала его. Андрей Васильевич решил разыскать дочь. А к тому времени она уже успела принять участие во многих сражениях военной кампании 1807 года:

«Мая 22-го 1807. Гутштадт. В первый раз еще видела я сражение и была в нем. Как много пустого наговорили мне о первом сражении, о страхе, робости и, наконец, отчаянном мужестве! Какой вздор! Полк наш несколько раз ходил в атаку, но не вместе, а поэскадронно. Меня бранили за то, что я с каждым эскадроном ходила в атаку; но это, право, было не от излишней храбрости, а просто от незнания…».

«Июнь 1807. Фридланд. В этом жестоком и неудачном сражении храброго полка нашего легло более половины! Несколько раз ходили мы в атаку, несколько раз прогоняли неприятеля и в свою очередь не один раз были прогнаны! Нас осыпали картечами, мозжили ядрами, а пронзительный свист адских пуль совсем оглушил меня! О, я их терпеть не могу! Дело другое — ядро! Оно, по крайней мере, ревет так величественно и с ним всегда короткая разделка! После нескольких часов жаркого сражения остатку полка нашего ведено несколько отступить для отдохновения. Пользуясь этим, я поехала смотреть, как действует наша артиллерия, вовсе не думая того, что мне могут сорвать голову совершенно даром. Пули осыпали меня и лошадь мою; но что значат пули при этом диком, безумолкном реве пушек».

За спасение раненого офицера в разгар одного из сражений Дурова была награждена солдатским Георгиевским крестом и произведена в унтер-офицеры. Поразительно, но участвуя в сражениях, она ни разу не пролила чужую кровь.

Но вскоре ее тайна была обнаружена, благодаря усилиям ее отца и дяди. В полку её лишили оружия и свободы передвижения и отправили с сопровождением в Санкт-Петербург, где её сразу принял Александр I.

Дурова просила у императора позволения продолжить военную службу, что он ей и разрешил: он велел поступить ей в Мариупольский гусарский полк в чине подпоручика под именем Александрова Александра Александровича.

По словам Дуровой, быть гусаром для нее значило многое, и поэтому она перевелась в Литовский уланский полк.

Отечественная война
В Отечественную войну 1812 года Дурова командовала полуэскадроном.

Ее настроение в начале войны было не очень воодушевленным: «Говорят, Наполеон вступил в границы наши с многочисленным войском. Я теперь что-то стала равнодушнее; нет уже тех превыспренных мечтаний, тех вспышек, порывов. Думаю, что теперь не пойду уже с каждым эскадроном в атаку; верно, я сделалась рассудительнее; опытность взяла свою обычную дань и с моего пламенного воображения, то есть дала ему приличное направление».

Однако уже под Смоленском Дурова готова была сражаться: «Я опять слышу грозный, величественный гул пушек! Опять вижу блеск штыков! Первый год моей воинственной жизни воскресает в памяти моей!.. Нет! трус не имеет души! Иначе как мог бы он видеть, слышать все это и не пламенеть мужеством! Часа два дожидались мы приказания под стенами крепости Смоленской; наконец велено нам идти на неприятеля».

Дурова героически сражалась в Бородинском сражении: «Адский день! Я едва не оглохла от дикого, неумолкного рева обеих артиллерий… Эскадрон наш ходил несколько раз в атаку, чем я была очень недовольна: у меня нет перчаток, и руки мои так окоченели от холодного ветра, что пальцы едва сгибаются; когда мы стоим на месте, я кладу саблю в ножны и прячу руки в рукава шинели: но, когда велят идти в атаку, надобно вынуть саблю и держать ее голою рукой на ветру и холоде. Я всегда была очень чувствительна к холоду и вообще ко всякой телесной боли; теперь, перенося днем и ночью жестокость северного ветра, которому подвержена беззащитно, чувствую, что мужество мое уже не то, что было с начала кампании. Хотя нет робости в душе моей и цвет лица моего ни разу не изменялся, я покойна, но обрадовалась бы, однако ж, если бы перестали сражаться».

В этом сражении она была контужена ядром в ногу и была отправлена на лечение. Позднее Дурова служила ординарцем у Кутузова.

В мае 1813 она снова появилась в действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, отличившись при блокаде крепости Модлина и взятии города Гамбурга.

Фотография Н. А. Дуровой (около 1860—1865 г.г.)

Дурова была произведена в поручики, а в 1817 году вышла в отставку в чине штаб-ротмистра, с правом на получение пенсии. Остаток своей жизни она провела в Елабуге. Казалось бы, ее военная служба подошла к концу. Но, тем не менее, она постоянно ходила в мужском костюме, все письма подписывала фамилией Александров, сердилась, когда обращались к ней, как к женщине, и вообще отличалась, с точки зрения своего времени, большими странностями.

Умерла Надежда Андреевна 2 апреля 1866 в Елабуге Вятской губернии в возрасте 82 лет, похоронена на Троицком кладбище. При погребении ей были отданы воинские почести.

ДУРОВА НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА

Дурова, Надежда Андреевна - известная "кавалерист-девица" и писательница. Родилась в 1783 г.; провела детство и юность в военной обстановке (отец ее был кавалерийский офицер), с малых лет обнаруживала неженские наклонности и ярко выраженное призвание к военному ремеслу. В самой наружности ее мало было женственного. В 1801 г. Дурова вышла замуж за заседателя сарапульского нижнего земского суда, В.С. Чернова; в 1803 г. стала матерью, но вскоре разошлась с мужем, который взял к себе ребенка. Сошедшись с казачьим офицером, Дурова-Чернова бежала из родительского дома в мужском платье, которого уже больше никогда не снимала, и в 1807 г. зачислилась юнкером в Конно-Польский полк, выдав себя за дворянина Александра Соколова. С полком она участвовала в заграничном походе; отличилась в сражениях при Гутштадте и Гейльсберге. Отец, которому Дурова откровенно писала о своей судьбе, разыскивал ее, и по его просьбе произведено было расследование; ее пожелал видеть император Александр I , который разрешил ей остаться в службе, дал ей фамилию "Александров", денежное пособие, Георгиевский солдатский крест, произвел в корнеты и назначил в Мариупольский гусарский полк, из которого она в 1811 г. была переведена в Литовский уланский. В 1812 г. Дурова была произведена в поручики; участвовала в войне с французами, дралась под Смоленском, состояла ординарцем при Кутузове, была ранена. В 1816 г. вышла в отставку с чином штабс-ротмистра и правом носить мундир. Остальные свои годы провела в Вятской губернии, живя пенсией и литературным заработком. Умерла в 1866 г. В печати Дурова дебютировала в "Современнике" Пушкина (1836) мемуарами, на которые общество сразу обратило внимание; "Записки" были так хорошо написаны, что их сочли мистификацией, автором их - самого Пушкина, который предпослал им от себя красноречивое вступление. "С неизъяснимым участием, - писал Пушкин, - прочли мы признания женщины, столь необыкновенной; с изумлением увидели, что нежные пальчики, некогда сжимавшие окровавленную рукоять уланской сабли, владеют и пером быстрым, живописным и пламенным". Белинский был в восторге от записок Дуровой (дополнения к которым вышли в том же 1836 и 1839 г.). Он писал: "Кажется, сам Пушкин отдал ей свое прозаическое перо, и ему-то обязана она этой мужественной твердостью и силой, этой яркой выразительностью своего слога, этой живописной увлекательностью своего рассказа, всегда полного, проникнутого какой-то скрытой мыслью". К мемуарам принадлежит также книга "Год жизни в Петербурге" (1838). Дурова писала повести в ультраромантическом роде: "Павильон", "Гудишки", "Серный ключ" (1839), "Угол", "Клад", "Ярчук, собака-духовидец" (1840); они отличаются чрезвычайной запутанностью в вымысле и склонностью к таинственному, во всех отношениях уступая ее мемуарам. - См. Д.Л. Мордовцев, "Русские женщины нового времени" и исторический роман "12 год, Кавалерист-девица" (1902; Дурова - также героиня романов Соколова, А.А. Чарской, пьесы Осетрова); А. Сакс, "Кавалерист-девица"; А.А. Александров, "Н.А. Дурова" (1912); Н.Н. Блинов, "Кавалерист-девица Дурова-Чернова-Александров" (Сарапул, 1912). Н. Л.

Краткая биографическая энциклопедия. 2012

Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ДУРОВА НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:

• ДУРОВА НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА
  Надежда Андреевна , первая в России женщина-офицер ("кавалерист-девица"), писательница. Дочь гусарского ротмистра, воспитывалась денщиком-гусаром. В 1806, …
• ДУРОВА НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА
  (1783-1866) первая в России женщина-офицер, писательница. В 1806, выдав себя за мужчину, вступила в кавалерийский полк, участвовала в войнах с …
• НАДЕЖДА в Цитатнике Wiki:
  Data: 2009-08-30 Time: 20:09:30 * Lasciate ogni speranza, o voi ch’intrate. (Данте Алигьери: Inferno, Canto III, 9"") ** …
• НАДЕЖДА в Новейшем философском словаре:
  (1) - эмоциональное переживание, возникающее при напряженном ожидании субъектом желаемого и предвосхищающее вероятность его свершения; (2) - общечеловеческая универсалия культуры, …
• НАДЕЖДА
  356220, Ставропольского, …
• НАДЕЖДА в Справочнике Населённых пунктов и почтовых индексов России:
  346973, Ростовской, …
• НАДЕЖДА
  
• НАДЕЖДА в Высказываниях известных людей:
  
• НАДЕЖДА
  - патологическая вера в невозможное. Генри …
• НАДЕЖДА в Словаре Одно предложение, определения:
  - хороший завтрак, но плохой ужин. Френсис …
• НАДЕЖДА в Афоризмах и умных мыслях:
  патологическая вера в невозможное. Генри …
• НАДЕЖДА в Афоризмах и умных мыслях:
  хороший завтрак, но плохой ужин. Френсис …
• ДУРОВА в Лексиконе секса:
  Над.Андр. (1783-1866), первая в России женщина-офицер, писательница. В 1806 г., выдав себя за мужчину, вступила в кавалерийский полк, участвовала в …
• НАДЕЖДА в Педагогическом энциклопедическом словаре:
  , ожидание блага, осуществления желаемого. В античности не было единого представления о ценностном значении Н. Негативное значение Н. для греческого …
• НАДЕЖДА в Большом энциклопедическом словаре:
  (Елпис) Римская (ум. ок. 137) 10-летняя отроковица, христианская мученица, пострадавшая в гонение императора Адриана, одна из трех дочерей (вместе с …
• НАДЕЖДА в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
  парусное судно первой русской кругосветной экспедиции под командой И. Ф. Крузенштерна (1803-1806). Водоизмещение 450 т. Во время плавания с …
• НАДЕЖДА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
  св. мученица, замученная в Риме около 137 г., вместе с двумя другими своими малолетними сестрами, Верой и Любовью, и матерью …
• ДУРОВА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона.
• НАДЕЖДА в Энциклопедическом словаре:
  , -ы, ж. 1. Вера в возможность осуществления чего-н. радостного, благоприятного. Есть н. на выздоровление. В на-дежде на благоприятный исход …
• НАДЕЖДА
  "НАД́ЕЖДА", парусное судно первой рос. кругосветной эксп. (1803-06, совм. с "Невой") И.Ф. Крузенштерна. Построено в 1802, водоизмещ. 450 …
• ДУРОВА в Большом российском энциклопедическом словаре:
  Д́УРОВА Над. Анд. (1783-1866), первая в России женщина-офицер ("кавалерист-девица"), писательница. В 1806, выдав себя за мужчину, вступила в кав. полк, …
• НАДЕЖДА
  ? св. мученица, замученная в Риме около 137 г., вместе с двумя другими своими малолетними сестрами, Верой и Любовью, и …
• ДУРОВА в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
  (Надежда Андреевна; известна также под именем Александра Андреевича Александрова) ? кавалерист-девица и писательница. Род. Д. в 1783 г. (а …
• НАДЕЖДА в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
  наде"жда, наде"жды, наде"жды, наде"жд, наде"жде, наде"ждам, наде"жду, наде"жды, наде"ждой, наде"ждою, наде"ждами, наде"жде, …
• НАДЕЖДА в Словаре эпитетов:
  Безотчетная, безрассудная, безумная, бесплодная, бледная, блестящая, большая, буйная (устар.). великая, верная, ветреная, вольнолюбивая (устар.), волнующая, воскресшая, восторженная, высокая, глупая, глухая, …
• НАДЕЖДА в Популярном толково-энциклопедическом словаре русского языка:
  -ы, ж. 1) Ожидание, уверенность в осуществлении чего-л. желаемого, благоприятного, радостного. Надежда на скорое выздоровление. Не терять надежду. Розовые надежды …
• НАДЕЖДА в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
  Умирает …
• НАДЕЖДА в Словаре синонимов Абрамова:
  ожидание, упование, чаяние, вера; предвкушение, предположение, предчувствие, виды на что, перспектива, шанс (шансы); мечта, иллюзия, химера. Ср. . Надежда лопнула, …
• НАДЕЖДА в словаре Синонимов русского языка:
  атиква, вера, иллюзия, имя, мечта, надежа, ожидание, перспектива, предвкушение, предположение, предчувствие, упование, химера, чаяние, …
• НАДЕЖДА в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
  ж. 1) Ожидание чего-л. благоприятного, в сочетании с уверенностью в его осуществлении. 2) То, на что можно надеяться, опереться, положиться; …
• НАДЕЖДА в Словаре русского языка Лопатина:
  над`ежда, …
• НАДЕЖДА в Полном орфографическом словаре русского языка.
• НАДЕЖДА в Полном орфографическом словаре русского языка:
  надежда, …
• НАДЕЖДА в Орфографическом словаре:
  над`ежда, …
• НАДЕЖДА в Словаре русского языка Ожегова:
  тот (или то), на кого (что) надеются, кто должен (что должно) принести успех, радость, благополучие Сын - н. семьи. надежда …
• НАДЕЖДА в Словаре Даля:
  надежа, надежный и пр. см. надеяться …
• НАДЕЖДА
  (Елпис) Римская (ум. ок. 137), 10-летняя отроковица, христианская мученица, пострадавшая в гонение императора Адриана, одна из трех дочерей (вместе с …
• ДУРОВА в Современном толковом словаре, БСЭ:
  Надежда Андреевна (1783-1866) , первая в России женщина-офицер, писательница. В 1806, выдав себя за мужчину, вступила в кавалерийский полк, участвовала …
• «НАДЕЖДА» в Современном толковом словаре, БСЭ:
  парусное судно первой российской кругосветной экспедиции (1803-06, совместно с «Невой») И. Ф. Крузенштерна. Построено в 1802, водоизмещение 450 …
• ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА РАНЕВСКАЯ в Цитатнике Wiki:
  Data: 2009-06-26 Time: 07:39:30 Раневская Любовь Андреевна, персонаж комедии "Вишнёвый сад". * Если во всей губернии есть что-нибудь интересное, …
• ЛИДИЯ АНДРЕЕВНА РУСЛАНОВА в Цитатнике Wiki:
  Data: 2009-01-09 Time: 20:34:55 Навигация Тема = Лидия Русланова Википедия = Русланова, Лидия Андреевна Ли?дия Андре?евна Русла?нова (""настоящее имя Ага?фья …
• АННА АНДРЕЕВНА АХМАТОВА в Цитатнике Wiki:
  Data: 2009-04-12 Time: 22:07:03 Навигация Тема = Анна Ахматова Википедия = Ахматова, Анна Андреевна Викитека = Анна Андреевна Ахматова Викисклад …
• ШАПИР ОЛЬГА АНДРЕЕВНА
  Шапир (Ольга Андреевна) - писательница. Окончила курс в санкт-петербургской Александровской женской гимназии. Писать начала рано: "На пороге жизни" она поместила …
• ЦЕЙДЛЕР АВГУСТА АНДРЕЕВНА в Краткой биографической энциклопедии:
  Цейдлер (Августа Андреевна, рожденная Рыхлевская) - известная детская писательница (1830 - 1891). Мать ее, Елена Павловна, рожденная Лошкарева, также была …
• ФУКС АЛЕКСАНДРА АНДРЕЕВНА в Краткой биографической энциклопедии:
  Фукс (Александра Андреевна, 1805 - 1853) - урожденная Апехтина, племянница казанского поэта Каменева, жена профессора Казанского университета Карла Федоровича …
• УХТОМСКАЯ МАРГАРИТА АНДРЕЕВНА в Краткой биографической энциклопедии:
  Ухтомская (княжна Маргарита Андреевна, 1809 - 1888) - писательница; получила отличное домашнее образование; была постоянной сотрудницей итальянской газеты "Araldo", для …
• ЛАВРОВСКАЯ ЕЛИЗАВЕТА АНДРЕЕВНА (КНЯГИНЯ ЦЕРТЕЛЕВА) в Краткой биографической энциклопедии:
  Лавровская, Елизавета Андреевна (по мужу княгиня Цертелева) - известная русская певица контральто. Родилась в 1849 г. Окончила курс в московском …
• ЗУБОВА ВЕРА АНДРЕЕВНА в Краткой биографической энциклопедии:
  Зубова Вера Андреевна - танцовщица (1803 - 1853). Воспитывалась в Петербургской театральной школе под руководством Дидло. Блистала в 1820 - …
• ДАНИЛЕВСКАЯ ВИЛЬГЕЛЬМИНА АНДРЕЕВНА в Краткой биографической энциклопедии:
  Данилевская (Вильгельмина Андреевна) - сочинительница романсов и учительница хорового пения. Из многочисленных романсов Данилевской наиболее распространены: "Шепот цветов" и "Я …