В каком году был построен крейсер чапаев. Зенитные автоматы и пулеметы

Начало:

Итак, мы видим, что крейсера проекта 68 должны были стать как минимум одними из лучших, (а скорее – лучшими) легкими крейсерами мира. Но им не повезло – семь кораблей, заложенные в 1939-1941 гг., никак не могли успеть встать в строй до начала Великой Отечественной войны, а там их строительство оказалось заморожено. Конечно же, когда встал вопрос об их достройке, то морякам захотелось максимально учесть военный опыт, приобретенный столь дорогой ценой.

Однако, справедливости ради, следует отметить, что еще до начала войны рассматривались различные варианты корректировки проекта 68. Имея опасения, что отечественные разработчики артсистем в который уже раз затянут сдачу главного и зенитного калибров флоту, и с учетом временного потепления отношений СССР с фашистской Германией, нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов в июле 1940 г утвердил ТТЗ на перевооружение одного крейсера германской артиллерией и СУО. Проект получил именование 68И («иностранный»). Предполагалось установить двенадцать немецких 150-мм орудий (по всей видимости, речь шла о 150-мм/55 SK C/28) в германских же башнях и заменить двухорудийные 100-мм башни Б-54 на палубные 105-мм установки LC/31. Данная установка первоначально создавалась под 88-мм орудие и имела раздельное вертикальное наведение стволов. Впоследствии немцы отошли от этого, «уложив» оба 105-мм орудия в одну люльку, чем добились экономии веса в 750 кг, а новая установка называлась LC/37. Она уже производилась к моменту переговоров, но, видимо, в данном случае немцы предпочитали оснащать ими свой флот, а не продавать потенциальному противнику.
Впрочем, вопрос о 150-мм германских орудиях отпал в конце 1940 г. Во-первых, выяснилось, что в металле этих пушек, башен и СУО к ним еще нет, и надо будет ждать их изготовления, что полностью обессмысливало сделку. Считалось, что отечественные Б-38 и СУО должны получиться лучше германских, а сроки поставки получались сопоставимыми. А, кроме того, первые же расчеты показали, что немецкая техника ощутимо тяжелее советской, требует больше места и электроэнергии, в результате чего водоизмещение легкого крейсера должно было вырасти на 700 тонн, что было также сочтено неприемлемым.
Итак, от немецкого главного калибра отказались почти сразу же, но иное дело – 105-мм универсалки. Здесь выгоды от приобретения были несомненными, включая и то, что германские установки были стабилизированы, мы же пока не умели этого делать. Кроме того, замена Б-54 на LC/31 практически не сказывалась на водоизмещении корабля, поскольку масса установок была сопоставимой. Поэтому решено было приобрести все же четыре таких установки вместе с двумя постами управления огнем и установить их на заложенный 31.08.1939 «Валерий Чкалов».


Правда, ничем хорошим это не закончилось, поскольку немцы все равно ничего не поставили, а советским кораблестроителям пришлось вносить изменения в проект, из-за чего задержался спуск на воду «Чкалова»
Еще более радикальный вариант прорабатывало в инициативном порядке ЦНИИ-45 – легкий крейсер «Чапаев» должен был стать… малым авианосцем: 10 500 т водоизмещения, 33 узла, 30-32 самолета и даже две катапульты. Впрочем, работы по отечественному авианосцу в те годы развития не получили.


Первое «Предварительное ТТЗ на корректировку проекта, применительно к законсервированным кораблям 1-ой серии, на основании выводов из боевого опыта кораблей ВМФ в текущей войне» было выдано в сентябре 1942г, второе – в марте 1944 г. Причем основным требованием обоих стало всемерное усиление зенитного вооружения легких крейсеров. Количество 100-мм орудий следовало довести до 12, причем вместо изначально планировавшихся четырех двухорудийных Б-54 теперь требовалось установить шесть новых стабилизированные установок С-44. Вместо шести 37-мм «спарок» 66-К требовалось установить двадцать новейших В-11, тем самым увеличивая количество 37-мм стволов с 12 до 40! В другом варианте предлагалось установить только дюжину Б-11, но их следовало дополнить четырьмя счетверенными 23-мм установками 4-У-23 (созданными на базе авиапушки ВЯ).
Проектировавшее крейсера проекта 68 ЦКБ-17 выполнило соответствующие проработки, но уместить такую огневую мощь, сохранив четыре трехорудийных башни МК-5 главного калибра, не представлялось возможным. В итоге специалисты ЦКБ-17 предложили свой вариант кардинального переустройства артиллерийского вооружения крейсера. Проектировщики гарантировали размещение даже не 12, а 14 100-мм пушек ЗКДБ и 40 стволов 37-мм автоматов, но при условии замены дюжины 152-мм орудий на девять 180-мм орудий в трех башнях МК-3-180. А дальше начинается самое интересное.
Вышесказанное предложение ЦКБ-17 прозвучало в 1944 г, когда все особенности эксплуатации отечественной 180-мм артиллерии были выявлены и учтены. И не приходится сомневаться, что в случае, если бы наша 180-мм Б-1-П являла собой совершенно негодное орудие, каковым его любят описывать многие современные источники, то флот немедленно отказался бы от подобного предложения. Однако Главное Управление кораблестроения поддержало ЦКБ-17, а Оперативное управление Главного Морского Штаба отмечало, что замена МК-5 на МК-3-180 при описанном выше усилении зенитного вооружения:

«по тактическим соображениям была бы наиболее целесообразным решением вопроса по выбору варианта артиллерийского вооружения нового легкого крейсера».

Возврат к 180-мм калибру, безусловно, весьма интересен. В первой статье цикла мы в деталях описывали, почему 152-мм пушки в значительно большей степени соответствовали задачам крейсера проекта 68 по сравнению со 180-мм калибром, и вдруг… Но на самом деле никакого противоречия здесь нет. Дело в том, что 152-мм пушки больше 180-мм соответствовали задачам крейсера для службы при эскадре, а мы собирались строить Большой флот – но в конце войны, в 1944-45 гг., было совершенно очевидно, что никакого такого флота в ближайшее время у нас не будет. Еще в 1940 г строительство тяжелых военных кораблей было существенно ограничено: приказом НКСП №178 от 22 октября 1940 г на основании постановления Правительства СССР «О плане военного кораблестроения на 1941 г» планы создания большого флота в значительной мере были свернуты.
Так, из шести строящихся линкоров и тяжелых крейсеров следовало сосредоточиться на достройке всего лишь трех (линкор «Советская Россия», тяжелые крейсера «Кронштадт» и «Севастополь»), строительство двух линкоров следовало «ограничить» и еще один – «Советская Белоруссия» - разобрать на стапеле. А вот строительство легких крейсеров предполагалось продолжать – следовало до конца 1941 г заложить еще 6 легких крейсеров проекта 68. Что касается послевоенных программ, то они еще не были составлены, но ясно было, что измученная войной страна не сможет тут же приступить к созданию океанского флота. Таким образом, выходило, что основным кораблем ВМФ СССР на ближайшие годы станет легкий крейсер, при том что никаких «эскадр», в составе которых ему предназначалось служить, не будет. А это возвращало флот если и не к теории малой морской войны, то к действиям против превосходящих сил вражеского флота у наших берегов, для чего 180-мм калибр подходил лучше шестидюймовок. Ну а с учетом того, что требуемая противовоздушная оборона могла быть обеспечена только при размещении на корабле 180-мм пушек, вариант ЦКБ-17 действительно был оптимальным.
И все же крейсера типа «Чапаев» не получили МК-3-180, однако по причинам не тактического, а производственного характера: возобновить производство и обеспечить поставку 180-мм орудий и башен можно было на год позже 152-мм Б-38 и МК-5. Как предполагалось, это отодвинет ввод в строй новейших легких крейсеров, в то время как они требовались флоту чрезвычайно срочно.


В итоге модернизация по проекту 68-К носила куда более «щадящий» характер: основными ее направлениями стало усиление зенитного вооружения, хотя и не в том объеме, который планировался изначально, второе – оснащение крейсеров радиолокационными станциями различного рода. Остальные решения, по большей части, оказались следствием вышеупомянутых.
Зенитный калибр дальнего боя теперь представляли четыре двухорудийных 100-мм установки СМ-5-1., и надо сказать, что данная артсистема предоставляла собой все то, о чем могли мечтать отечественные зенитчики в годы войны. Внешне СМ-5-1 сильно походила на германскую 105-мм установку LC/37, у них было много общего: и та, и другая установки являлись стабилизированными; и та, и другая имели дистанционное управление – т.е. углы вертикальной и горизонтальной наводки могли устанавливаться непосредственно из командно-дальномерного пункта (в СМ-5-1 за это отвечала система Д-5С), у обоих орудия размещались в одной люльке.


Но имелась и разница – германские установки были палубными, а отечественные СМ-5-1 – башенными. Они, конечно, не были полностью автоматизированы, но все же подача снарядов в боевое отделение при помощи элеваторов выглядела заметно более прогрессивно – расчету оставалось только переложить выстрел на качающийся лоток, остальные операции производились автоматически. Кроме того, расчет был прикрыт от осколков. Вес снаряда советской артисистемы несущественно выше – 15,6-15,9 кг против 15,1 кг немецкой, а вот начальная скорость (1000 м/сек) превосходила таковую у «немки» на 100 м/сек. Скорость вертикального и горизонтального наведения СМ-5-1 также была выше германской – 16-17 град/сек против 12 град/сек.
Управляли огнем ЗКДБ два СПН-200-РЛ, каждый из которых, помимо оптических средств наблюдения, имел собственную радиолокационную станцию «Вымпел-2». Кроме этого, каждая установка СМ-5-1 снабжалась собственным радиодальномером «Штаг-Б». Конечно, не все получалось сразу – та же «Вымпел-2» оказалась неудачной РЛС, которую в конце концов «разжаловали» в радиодальномеры. Но неспособной обеспечить сопровождение воздушной цели в трех координатах. Однако в ходе последующих модернизаций (начало 50-х годов) на кораблях устанавливались более совершенные РЛС «Якорь» и «Якорь-М», благодаря которой впервые в СССР удалось решить проблему совмещения инструментального метода стрельбы зенитной артиллерии с автоматическим сопровождением (в трех координатах) воздушных целей.
Что касается боеприпасов – то СМ-5-1 наряду с фугасными и осколочно-фугасными боеприпасами для стрельбы по морским или береговым целям использовала два типа зенитных снарядов: содержащий 1,35 кг ВВ ЗС-55 весом 15,6 кг и оснащенный радиовзрывателем ЗС-55Р, имевший чуть больший вес (15,9 кг), но, увы, значительно меньшее содержание ВВ – всего только 816 грамм. Кроме того (возможно из-за разницы масс), начальная скорость ЗС-55Р на 5 м/сек ниже и составила 995 м/сек. К сожалению, автору настоящей статьи не удалось выяснить дату поступления этого снаряда на вооружение.
В целом же можно говорить о том, что СМ-5-1 и система управления огнем универсальной артиллерии, использованные на крейсерах проекта 68-К, вывели ее на совершенно новый уровень по сравнению с первоначальным, довоенным вариантом.


Испытания СМ-5-1 на легком крейсере "Чапаев".

С 37-мм автоматами ситуация также существенно улучшилась. Хотя вместо 20 установок пришлось ограничиться четырнадцатью, но новые автоматы В-11 были весьма удачными. Их баллистика соответствовала 70-К, с которыми наш флот прошел всю войну, но в отличие от своего «предка» В-11 получили водяное охлаждение стволов, что примерно вдвое увеличило количество выстрелов, которые автомат мог сделать до критического перегрева ствола. Наведение В-11 – только ручное, зато установка была стабилизирована. К сожалению, надежная стабилизация таких автоматов оказалась не по зубам отечественной промышленности, поэтому во время службы ее, как правило, отключали. Собственных КДП у зенитных автоматов… как будто бы не было, хотя упоминается наличие некоей ПУС «МЗА-68К», хотя что она из себя представляла, автору найти не удалось. Но достоверно известно, что ПУС «Зенит 68К», управляющие огнем универсальной 100-мм артиллерии, также выдавала целеуказание и для зенитных автоматов. Не совсем ясно, насколько эффективным могло быть подобное целеуказание на том технологическом уровне, но все же следует отметить, что в отличие от оптических средств (стереодальномеры) одна РЛС может наблюдать и контролировать движение нескольких целей. При этом достоверно известно, что ПУС главного калибра крейсеров проекта 68-К могла обеспечивать одновременный обстрел четырех различных целей.


Установки В-11 на легком крейсере "Чапаев".

Иных зенитных средств на кораблях проекта 68-К не было – от зенитных 12,7-мм пулеметов отказались в связи с низкой боевой эффективностью.
Что касается радиолокационного вооружения, то оно для крейсеров типа «Чапаев» планировалось достаточно разнообразным: по первоначальному плану предполагалось ставить РЛС контроля надводной («Риф») и воздушной («Гюйс») обстановки, но этим их возможности не исчерпывались. Например, «Риф» мог обнаруживать цели типа «крейсер» на дистанции 200-220 кбт, «торпедный катер» - 30-50 кбт, всплески от падений 152-мм фугасных или осколочных снарядов – от 25 до 100 кбт, и могла использоваться для выдачи целеуказания артиллерии главного калибра. «Гюйс-2», хотя и считалась обзорной, способной обнаружить летящий самолет, начиная с дистанции 80 км, также могла давать ЦУ для универсальной артиллерии.
Кроме того, конечно, имелись и артиллерийские радары – для управления огнем 152-мм артиллерии использовались две РЛС «Редан-2», размещавшихся на крышах обоих КДП. «Редан-2» выполняли все необходимые измерения, определяя как дистанцию до цели, так и дистанцию до всплесков от падения снарядов и расстояние между целью и всплесками. К сожалению, эти РЛС также оказались не слишком хороши, и в начале 50-х годов были заменены на новую РЛС «Залп», которая отлично справлялась со своими «обязанностями». Кроме этого, возвышенные башни крейсеров получили по радиодальномеру «Штаг-Б», способному «видеть» цель типа «эсминец» со 120 кбт и сопровождать цель, начиная с дистанции 100 кбт, при этом погрешность определения расстояния не превышала 15 метров. Нижние башни не получили «Штаг-Б», по всей видимости, потому, что дульные газы башен №2 и 3 могли повредить их при стрельбе на острых носовых (кормовых) углах.
Насколько эффективным было отечественное РЛС-вооружение? В этом отношении весьма показательны стрельбы, состоявшиеся 28 октября 1958 г., в которых приняли участие крейсера «Куйбышев» и «Фрунзе». Стрельбы проводились ночью и исключительно по данным РЛС, щит буксировал эсминец проекта 30-бис «Буйный», шедший полностью затененным, с тем, чтобы с крейсеров не могли использовать оптику для наблюдения за буксировщиком.
Идущие на скорости свыше 28 уз крейсера обнаружили цель с расстояния 190 кбт и легли на боевой курс, а когда дистанция сократилась до 131 кбт - начали пристрелку. «Куйбышев» дал два пристрелочных залпа, дождался падения снарядов, дал еще третий пристрелочный залп, а затем оба крейсера открыли огонь на поражение. Стрельба продолжалась 3 минуты (к сожалению, в источнике неясно – длился ли 3 минуты огонь на поражение или вся стрельба, включая пристрелку) и закончилась, когда щит-мишень отделяло от крейсеров 117 кбт. В цель попало 3 снаряда, в том числе два в полотнище и один – в корпус щита. Командование оценило стрельбу на «отлично», и у нас нет оснований снижать полученную крейсерами оценку – для таких дистанций и относительно легких 152-мм орудий это действительно блестящий результат.
Раз уж речь зашла о главном калибре, отметим, что управление дюжиной 152-мм орудий возлагалось на новые ПУС «Молния-АЦ-68К», представлявшие собой существенную модернизацию «Молнии-АЦ», стоявшей на крейсерах 26-бис и в том числе способную в полной мере учитывать данные, предоставляемые РЛС, комбинируя их с данными оптических приборов наблюдения. Дублирование систем управления огнем заставило бы, пожалуй, покраснеть от зависти даже германские тяжелые крейсера типа «Адмирал Хиппер». Корабли типа «Чапаев» имели два автомата стрельбы, два резервных автомата стрельбы и четыре башенных (в каждой башне).
Радиолокационное вооружение крейсеров постоянно совершенствовалось. Так, например, начиная с 1958 г, радиолокационная станция обзора воздушной обстановки на всех крейсерах (за исключением «Фрунзе») была заменена на новую – «Фут-Б», в результате дальность обнаружения самолета выросла с 80 до 150 км. И в целом можно констатировать, что крейсера проекта 68-К обладали достаточно современным радиолокационным оборудованием, вполне адекватным стоящим перед кораблями этого типа задачам.
Разумеется, одним только радиолокационным и зенитным вооружением и ПУС перечень нового оборудования не ограничивался. Так, например, корабли получили более широкую номенклатуру радиостанций и приемников, радиопеленгаторы «Бурун-К», гидроакустическая станция «Тамир-5Н», но самой интересной новацией явилась аппаратура боевого информационного поста «Звено». Удивительно, но факт – в 1949 г НИИ-10 разработало прототип современных автоматизированных систем управления и предназначалась для координации работы корабельных средств освещения надводной и воздушной обстановки и отражения ее на специальных планшетах и – что самое интересное – осуществлять наведение собственных самолетов и торпедных катеров. Аппаратура «Звено» способна была одновременно обрабатывать данные по 4-5 надводным и 7-9 воздушным целям, наводить группу истребителей на одну воздушную цель и двух групп торпедных катеров на одну надводную цель.
Но все эти достоинства модернизированных крейсеров оказались куплены весьма дорогой ценой. Пришлось отказаться от авиационного и торпедного вооружения, но даже и с учетом этого перегрузка достигла 826 т, в результате чего стандартное водоизмещение составило 11 450 т., осадка возросла на 30 см, снизился запас боевой живучести и продольной остойчивости, хотя, справедливости ради, следует указать, что даже в таком состоянии корабль сохранял превосходство по данным показателям перед крейсерами проекта 26 и 26-бис. Скорость полного хода упала до 32,6 уз (при форсировании – 33,5 уз). Следует отметить, что, несмотря на перегрузку крейсера, умудрились превзойти проектное задание в части дальности хода. Дальность при максимальном запасе топлива на экономическом ходу по проекту должна была достигать 5 500 миль, фактически же у крейсеров она колебалась в диапазоне 6 070–6 980 миль.
Высота надводного борта все же оказалась недостаточной – уже при 4-5 балльном волнении при движении против волны забрызгивалась и заливалась оптика носовых 152-мм башен, обои стабилизированных постов наводки зенитной артиллерии и автоматов Б-11, расположенных в районе носовой надстройки.
Но самым неприятным стало взрывное увеличение численности экипажа – ведь все дополнительное оружие и оборудование требовали персонал для своего обслуживания. Первоначально, по довоенному проекту, экипаж должен был составить 742 человека, но в ходе послевоенного перепроектирования корабля данная численность должна была увеличится почти на 60% - до 1 184 человек! В результате потребовалось упрощать оборудование жилых помещений, ликвидировать рундуки (!), использовать трехъярусные разборные койки для команды, при этом коечные сетки хранились вне жилых помещений – внутри них просто не оставалось места. Кроме того, если для офицеров все же имелась кают-компания, то матросы вынуждены были довольствоваться бачковым питанием в кубриках. С другой стороны, не следует думать, что об экипаже проектировщики забыли совсем – «Чапаевы» отличала развитая «коммунальная» инфраструктура, в т.ч. большие запасы пресной воды и провизии, холодильные установки, адекватные медицинские и банно-прачечные блоки и т.д. На американских легких крейсерах типа «Кливленд» наблюдалась схожая проблема – при аналогичном стандартном водоизмещении численность экипажа составляла 1 255 человек и условия жизни были, пожалуй, худшими среди всех американских крейсеров.
Кроме того, у крейсеров проекта 68К имелись и другие, не столь очевидные, но неприятные в повседневной эксплуатации недостатки. Так, например, электроэнергетическая система работала на постоянном токе, что для 50-х годов считалось анахронизмом, отсутствовали активные успокоители качки, отсутствовала система сбора и очистки воды, отчего крейсер вынужден был попросту сливать всю грязь в море, что создавало известные сложности как при возвращении в свои, так и при заходе в иностранные порты. Корабли проекта 68К отличал повышенный уровень шумности (в том числе из-за необходимости мощных систем вентиляции для увеличившегося экипажа), отсутствие деревянного покрытия верхней палубы и полубака затрудняло работу на них личного состава. Вроде бы и мелочи – но перегрузка корабля уже не позволяла ничего исправить.
Сравнивать корабли проекта 68К с крейсерами иностранных держав весьма затруднительно по той простой причине, что в послевоенном мире почти никто не занимался созданием классических легких крейсеров. Зачем? Большое их количество осталось после войны, а ситуация в мире поменялась настолько, что огромные крейсерские флоты США и Англии оказались избыточными и, в общем, ненужными. Те же американцы массово выводили в резерв крейсера типа «Бруклин» и «Кливленд» и даже более поздние «Фарго». Страны лишились своих флотов, Франция находилась в довольно прискорбном экономическом состоянии, и строить сильный флот не имела ни желания, ни возможностей.
Мы уже сравнивали проект 68 с легкими крейсерами типа «Кливленд», и можно лишь отметить, что превосходство проекта 68К во всем, за исключением зенитной артиллерии только увеличилось, а в части зениток разрыв больше не носил фатального характера. Куда интереснее американская «работа над ошибками» «Кливлендов» - легкие крейсера типа «Фарго». Эти корабли, имея схожее с проектом 68К водоизмещение (11 890 т), обладали вооружением «Кливлендов»: 12-152-мм/47 пушек, уступающих в дальности стрельбы, но превосходящих в скорострельности отечественные Б-38, а также 12*127-мм/38 универсальных орудия, 24 ствола 40-мм автоматов и 14 20-мм «Эрликонов» (спаренных). Но если «Кливленды» обладали множеством недостатков, то «Фарго» были от них, по большей части, избавлены, отчего и стали полноценными легкими крейсерами. Кроме того, серию этих крейсеров заложили в конце 1943 года, когда американцы были уже во всеоружии военного опыта и отлично понимали, чего им хочется от своих легких крейсеров – поэтому, хотя «Фарго» вошли в строй в 1945-46 гг., а «Чапаевы» - в 1950-ом, их в какой-то мере можно рассматривать как ровесников.
Поскольку орудия главного калибра и бронирование «Фарго» соответствовали «Кливлендам», то они проигрывали в артиллерийском бою крейсерами типа «Чапаев» по причинам, изложенным в предыдущей статье, но хотелось бы отметить, что с появлением артиллерийских радаров для американцев все стало только хуже. Теперь советские крейсера могли вести эффективный бой на дистанции не менее 130 кбт (что и продемонстрировали стрельбы 28 октября 1958 г), в то время как для американских шестидюймовок такие дистанции были предельными по дальности (с соответствующими последствиями для кучности и проч.), так что преимущество советских крейсеров на увеличившихся дистанциях боя стало даже большим, чем раньше.
Сложнее дать оценку зенитного вооружения «Фарго» и «Чапаева». Ромбическое положение универсальных 127-мм/38 орудий американского крейсера давало ему наилучшие углы обстрела, при этом на борт могло действовать 8*127-мм стволов, в то время как у советского крейсера – только 4*100-мм. При этом американский снаряд выигрывал за счет большего содержания ВВ – 3,3 кг, против всего лишь 1,35 кг советской «сотки», что давало американской установке значительно больший радиус поражения. По приборам управления стрельбой у «Чапаевых», очевидно, не было преимущества перед американцами (хотя, по всей видимости, отставания тоже не было), но зато на момент ввода «Чапаевых» в строй в артпогребах СМ-5-1 отсутствовали снаряды с радиовзрывателем. Конечно, были у советских артустановок и определенные преимущества – превосходство в начальной скорости снаряда (1000 м/сек, против 762-792 м/сек) позволяло сократить время подлета советских снарядов, что повышало шансы поражения маневрирующего самолета. Стабилизация советской установки существенно упрощала ее наводку за счет чего, возможно, реальная скорострельность могла быть выше американской (это предположение автора, в источниках такой информации не встречалось). Но, во всяком случае, эти плюсы не могли компенсировать отставания по другим, перечисленным выше параметрам. Таким образом, американская универсальная батарея «Фарго» выглядит предпочтительнее.
Что касается зенитных автоматов, то здесь у советского и американского крейсеров примерное равенство – 40-мм и 37-мм снаряды обладали сходным поражающим действием, и в целом возможности В-11 примерно соответствовали сдвоенному 40-мм «Бофорсу», а по количеству стволов у американцев превосходства не имелось. К сожалению, невозможно оценить разницу в качестве управления огнем скорострельных автоматов в силу отсутствия у автора данных по советским ПУС. Что до «Эрликонов», то они в 50-х годах представляли собой скорее психологическую защиту.
Таким образом, американский легкий крейсер «Фарго» уступал отечественным 68К в артиллерийском бою, но имел некоторое (и уже не подавляющее) превосходство в ПВО. Преимущество в скорости имели советские крейсера, а в дальности хода – американские.
Настоящим ровесником (по дню вступления в строй) крейсерам типа «Чапаев» стали весьма экстравагантные легкие крейсера типа «Ворчестер», имевшие аж 6 двухорудийных башен со 152-мм орудиями. Вот эти корабли будет сравнить по-настоящему интересно.


Американцы понимали, что, невзирая на все преимущества, которые давала им великолепная 127-мм/38 установка, она все же тяжеловата для крейсеров. Поэтому еще в 1941 г родилась идея отказа от универсальной артиллерии на легких крейсерах, а вместо нее использовать универсальный шестидюймовый калибр. Для этого и нужно было «совсем немного» - обеспечить значительно большую скорострельность орудий, большой угол вертикальной наводки, ну и, конечно, высокую скорость наведения, как по горизонтали, так и по вертикали.
За основу была взята все та же проверенная временем 152-мм/47 пушка, стоявшая еще на «Бруклинах». Затем попытались создать для нее башенную установку, имевшую несколько меньшую скорострельность (12 выстр/мин против 15-20 выстр/мин), но в остальном (угол вертикальной наводки и вертикальная/горизонтальная скорость наводки) соответствующая 127-мм «спарке». В результате получился монстр весом в 208 т (речь идет только о вращающейся части), в то время как трехорудийная башня «Кливленда» весила 173 т. Таким образом, разница в весе одних только вращающихся частей 4 башен крейсера «Кливленд» и 6 двухорудийных башен «Ворчестер» составляла 556 тонн. Интересно, что вес двухорудийной 127-мм установки Mark 32 Mod 0, которые устанавливались на крейсерах типа «Кливленд» и «Фарго», составлял всего 47,9 т – т.е. шесть башен «Ворчестера» весили как 4 башни «Кливленда» и плюс ОДИННАДЦАТЬ с половиной двухорудийных 127-мм установок. Т.е., махнув рукой на универсальность, американцы могли бы в том же весе получить не только 12 шестидюймовок для морского боя, но и 22 127-мм ствола, от которых для обеспечения ПВО толку было бы намного больше, чем от дюжины шестидюймовок «Ворчестера». Но самое главное – установки получились не только тяжелыми, но и ненадежными, и при эксплуатации их постоянно преследовали механические поломки, отчего плановая скорострельность 12 выстр/мин. практически никогда не достигалась.
Схема бронирования «Ворчестера» повторяла «Бруклин», «Фарго» и проч. со всеми ее недостатками. Правда, горизонтальная броня весьма усилилась, американцы довели ее до совершенно неубиваемых для шестидюймовой артиллерии 89 мм, но тут следует учитывать два аспекта. Во-первых, бронирование это прикрывало отнюдь не всю палубу, а во-вторых – к сожалению, американцы часто склонны завышать характеристики своих кораблей по сравнению с реальными (вспомним тот же 406-457 мм бронепояс линкоров «Айова», на поверку оказавшийся 305 мм). Крейсерам типа «Ворчестер» присваивают цитадель вполне приличной длины (112 м) и толщины (127 мм) и бронепалубу в 89 мм, и все это (за исключением длины цитадели) существенно превосходит отечественный крейсер (133 м, 100 мм и 50 мм соответственно). Вот только почему-то вес бронирования «Чапаева» составляет 2 339 т, а у «Ворчестера» - 2 119 т.
Для управления огнем главного калибра использовались целых четыре директора Мк.37 с круглой антенной РЛС Mk 28. С точки зрения ПВО, это было очень хорошее решение, но для артиллерийского боя с крейсером противника – никудышнее, поскольку данные директоры создавались для управления зенитным огнем 127-мм артиллерии и не могли эффективно работать по надводным целям на больших дальностях.
Универсальной артиллерии как таковой не было, а роль зенитных автоматов исполняли 76-мм/50 двухорудийные (а на головном корабле серии – и одноорудийные) установки, при том что общее количество стволов доходило до 24. Они уступали 40-мм «Бофорсам» в скорострельности (45-50 выстр/мин против 120-160 выстр/мин), но зато на их снаряды американцам удалось установить радиовзрыватели. Таким образом, самолеты врага могли быть поражены осколками от близкого разрыва, в то время как из «Бофорса» самолет мог быть сбит только прямым попаданием. Реальная боевая эффективность такого решения неизвестна, но в целом 76-мм артсистема имела большую дальность и потолок, и была, очевидно, существенно лучше обычного «бофорса». Управление огнем 76-мм артиллерии осуществлялось четырьмя директорами Мк.56 и девятью – Мк.51.
С одной стороны, количество директоров управления зенитным огнем впечатляет, и значительно превосходит таковое у советских крейсеров (имевших 2 СПН и 4 радиодальномера, по одному на каждую башню универсального калибра), но с другой, для того чтобы корректно сопоставить возможности американских и советских ПУС, необходимо знать их возможности в деталях. Известно, например, что наилучшие результаты достигались, в случае если один директор США управлял огнем 1-2 127-мм установок, не более, но как тут обстояли дела у отечественных СПН? К сожалению, автор такими данными не располагает – а это очень важно. Счет качества СУО «по головам» в данном случае не будет корректным.
Пожалуй, можно говорить о том, что американцы постарались создать достаточно узкоспециализированный крейсер, «заточенный» в первую очередь под ПВО соединений, и способный (в теории) эффективно отражать атаки неприятельских эсминцев. Однако стандартное водоизмещение корабля достигло 14 700 т (что почти на 30% больше крейсера типа «Чапаев») и вплотную приблизилось к тяжелым «Де Мойнам» (17 255 т), при том, что последние обладали сопоставимым (а фактически – как бы не лучшим) ПВО (12*127-мм и 24 76-мм ствола 76-мм зениток), но при этом несли девять мощных и скорострельных 203-мм орудий, а также более солидную бронезащиту при той же скорости хода. Соответственно, возможности ПВО существенно превосходили таковые у «Чапаева», но при этом в артиллерийской дуэли корабли типа «Ворчестер» все равно оставались уязвимыми для советских крейсеров.


Легкий крейсер "Чапаев" в Кольском заливе.

В целом же о модернизированном проекте 68К можно сказать следующее. Довоенный проект 68 оказался весьма хорош и имел неплохие запасы для модернизации, но необходимость установки развитого радиолокационного и зенитного вооружения по результатам военного опыта привела к полному исчерпанию модернизационного потенциала крейсеров типа «Чапаев». Безусловно, возможности ПВО крейсеров выросли едва ли не на порядок в сравнении с первоначальным проектом, но все же не дотягивали до пожеланий моряков (12*100-мм и 40*37-мм стволов). Крейсера проекта 68К оказались вполне современными кораблями на момент своего вступления в строй, но все же они обладали рядом недостатков, которые, увы, уже нельзя было устранить по причине ограниченных размеров кораблей этого проекта. Крейсера проекта 68К очень своевременно встали в строй – советский послевоенный флот отчаянно нуждался в кораблях, и на первых порах возможности «Чапаевых» отвечали задачам флота, но возобновлять дальнейшую закладку кораблей этого типа уже не было смысла – флоту требовался более современный крейсер.
Но это уже совсем другая история…
Автор: Андрей из Челябинска.
Использованы фотографии: А.Морин "Легкие крейсера типа "Чапаев""

Крейсер пр. 68-К «Куйбышев»

Крейсера проекта 68 должны были стать одними из лучших, (а скорее всего – лучшими) легкими крейсерами мира. Но им не повезло – семь кораблей, заложенные в 1939-1941 годах, никак не могли успеть встать в строй до начала Великой Отечественной войны, а после ее начала их строительство оказалось заморожено. И когда встал вопрос об их достройке, то морякам захотелось максимально учесть военный опыт, приобретенный столь дорогой ценой.

Однако, следует отметить, что еще до начала войны рассматривались различные варианты корректировки проекта 68. Имея опасения, что отечественные разработчики артсистем в который уже раз затянут сдачу главного и зенитного калибров флоту, и с учетом временного потепления отношений СССР с фашистской Германией, нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов в июле 1940 года утвердил ТТЗ на перевооружение одного крейсера германской артиллерией и СУО. Проект получил именование 68-И («иностранный»). Предполагалось установить двенадцать немецких 150-мм орудий (речь шла о 150-мм/55 SK C/28) в германских же башнях и заменить двухорудийные 100-мм башни Б-54 на палубные 105-мм установки LC/31. Данная установка первоначально создавалась под 88-мм орудие и имела раздельное вертикальное наведение стволов. Впоследствии немцы отошли от этого, «уложив» оба 105-мм орудия в одну люльку, чем добились экономии веса в 750 кг, а новая установка называлась LC/37. Она уже производилась к моменту переговоров, но, видимо, в данном случае немцы предпочитали оснащать ими свой флот, а не продавать потенциальному противнику.

Впрочем, вопрос о 150-мм германских орудиях отпал в конце 1940 года. Во-первых, выяснилось, что в металле этих пушек, башен и СУО к ним еще нет, и надо будет ждать их изготовления, что полностью обессмысливало сделку. Считалось, что отечественные Б-38 и СУО должны получиться лучше германских, а сроки поставки получались сопоставимыми. А, кроме того, первые же расчеты показали, что немецкая техника ощутимо тяжелее советской, требует больше места и электроэнергии, в результате чего водоизмещение легкого крейсера должно было вырасти на 700 тонн, что было также сочтено неприемлемым.

Итак, от немецкого главного калибра отказались почти сразу же, но иное дело – 105-мм универсалки. Здесь выгоды от приобретения были несомненными, включая и то, что германские установки были стабилизированы, мы же пока не умели этого делать. Кроме того, замена Б-54 на LC/31 практически не сказывалась на водоизмещении корабля, поскольку масса установок была сопоставимой. Поэтому решено было приобрести все же четыре таких установки вместе с двумя постами управления огнем и установить их на заложенный 31.08.1939 г. «Валерий Чкалов». Правда, ничем хорошим это не закончилось, поскольку немцы все равно ничего не поставили, а советским кораблестроителям пришлось вносить изменения в проект, из-за чего задержался спуск на воду «Чкалова».

Еще более радикальный вариант прорабатывало в инициативном порядке ЦНИИ-45 – легкий крейсер «Чапаев» должен был стать малым авианосцем: 10 500 т водоизмещения, 33 узла, 30-32 самолета и даже две катапульты. Впрочем, работы по отечественному авианосцу в те годы развития не получили.

Первое «Предварительное ТТЗ на корректировку проекта, применительно к законсервированным кораблям 1-ой серии, на основании выводов из боевого опыта кораблей ВМФ в текущей войне» было выдано в сентябре 1942 г., второе – в марте 1944 г. Причем основным требованием обоих стало всемерное усиление зенитного вооружения легких крейсеров. Количество 100-мм орудий следовало довести до 12, причем вместо изначально планировавшихся четырех двухорудийных Б-54 теперь требовалось установить шесть новых стабилизированные установок С-44. Вместо шести 37-мм «спарок» 66-К требовалось установить двадцать новейших В-11, тем самым увеличивая количество 37-мм стволов с 12 до 40! В другом варианте предлагалось установить только дюжину В-11, но их следовало дополнить четырьмя счетверенными 23-мм установками 4-У-23 (созданными на базе авиапушки ВЯ).

Проектировавшее крейсера проекта 68 ЦКБ-17 выполнило соответствующие проработки, но уместить такую огневую мощь, сохранив четыре трехорудийных башни МК-5 главного калибра, не представлялось возможным. В итоге специалисты ЦКБ-17 предложили свой вариант кардинального переустройства артиллерийского вооружения крейсера. Проектировщики гарантировали размещение даже не 12, а 14 100-мм пушек ЗКДБ и 40 стволов 37-мм автоматов, но при условии замены дюжины 152-мм орудий на девять 180-мм орудий в трех башнях МК-3-180. А дальше начинается самое интересное…

И снова — 180 мм. Мысли о перевооружении.

Вышесказанное предложение ЦКБ-17 прозвучало в 1944 году, когда все особенности эксплуатации отечественной 180-мм артиллерии были выявлены и учтены. И не приходится сомневаться, что в случае, если бы наша 180-мм Б-1-П являла собой совершенно негодное орудие, каковым его любят описывать многие современные источники, то флот немедленно отказался бы от подобного предложения. Однако Главное Управление кораблестроения поддержало ЦКБ-17, а Оперативное управление Главного Морского Штаба отмечало, что замена МК-5 на МК-3-180 при описанном выше усилении зенитного вооружения: «по тактическим соображениям была бы наиболее целесообразным решением вопроса по выбору варианта артиллерийского вооружения нового легкого крейсера».

Возврат к 180-мм калибру, безусловно, весьма интересен. В первой части мы в деталях описывали, почему 152-мм пушки в значительно большей степени соответствовали задачам крейсера проекта 68 по сравнению со 180-мм калибром, и вдруг… Но на самом деле никакого противоречия здесь нет. Дело в том, что 152-мм пушки больше 180-мм соответствовали задачам крейсера для службы при эскадре, а мы собирались строить Большой флот – но в конце войны, в 1944-45 годах, было совершенно очевидно, что никакого такого «Большого» флота в ближайшее время у нас не будет. Еще в 1940 году строительство тяжелых военных кораблей было существенно ограничено: приказом НКСП №178 от 22 октября 1940 г. на основании постановления Правительства СССР «О плане военного кораблестроения на 1941 г.» планы создания большого флота в значительной мере были свернуты.

Так, из шести строящихся линкоров и тяжелых крейсеров следовало сосредоточиться на достройке всего лишь трех (линкор «Советская Россия», тяжелые крейсера «Кронштадт» и «Севастополь»), строительство двух линкоров следовало «ограничить» и еще один – «Советская Белоруссия» — разобрать на стапеле. А вот строительство легких крейсеров предполагалось продолжать – следовало до конца 1941 г. заложить еще 6 легких крейсеров проекта 68. Что касается послевоенных программ, то они еще не были составлены, но ясно было, что измученная войной страна не сможет тут же приступить к созданию океанского флота. Таким образом, выходило, что основным кораблем ВМФ СССР на ближайшие годы станет легкий крейсер, при том, что никаких «эскадр», в составе которых ему предназначалось служить, не будет. А это возвращало флот если и не к теории малой морской войны, то к действиям против превосходящих сил вражеского флота у наших берегов, для чего 180-мм калибр подходил лучше шестидюймовок (см. цикл статей по пр. 26). Ну а с учетом того, что требуемая противовоздушная оборона могла быть обеспечена только при размещении на корабле 180-мм пушек, вариант ЦКБ-17 действительно был оптимальным.

(Проект такого корабля со 180-мм артиллерией есть в Word of Warships — крейсер пр. 65 Дмитрий Донской)

И все же крейсера типа «Чапаев» не получили МК-3-180, однако по причинам не тактического, а производственного характера: возобновить производство и обеспечить поставку 180-мм орудий и башен можно было на год позже 152-мм Б-38 и МК-5. Как предполагалось, это отодвинет ввод в строй новейших легких крейсеров, в то время как они требовались флоту чрезвычайно срочно.

В итоге модернизация по проекту 68-К носила куда более «щадящий» характер: основными ее направлениями стало усиление зенитного вооружения, хотя и не в том объеме, который планировался изначально, второе – оснащение крейсеров радиолокационными станциями различного рода. Остальные решения, по большей части, оказались следствием вышеупомянутых.

Модернизация зенитного вооружения и систем управления огнем.

Зенитный калибр дальнего боя теперь представляли четыре двухорудийных 100-мм установки СМ-5-1, и надо сказать, что данная артсистема предоставляла собой все то, о чем могли мечтать отечественные зенитчики в годы войны. Внешне СМ-5-1 сильно походила на германскую 105-мм установку LC/37, у них было много общего: и та, и другая установки являлись стабилизированными; и та, и другая имели дистанционное управление – т.е. углы вертикальной и горизонтальной наводки могли устанавливаться непосредственно из командно-дальномерного пункта (в СМ-5-1 за это отвечала система Д-5С), у обоих орудия размещались в одной люльке.

Но имелась и разница – германские установки были палубными, а отечественные СМ-5-1 – башенными. Они, конечно, не были полностью автоматизированы, но все же подача снарядов в боевое отделение при помощи элеваторов выглядела заметно более прогрессивно – расчету оставалось только переложить выстрел на качающийся лоток, остальные операции производились автоматически. Кроме того, расчет был прикрыт от осколков. Вес снаряда советской артисистемы несущественно выше – 15,6-15,9 кг против 15,1 кг немецкой, а вот начальная скорость (1000 м/с) превосходила таковую у «немки» на 100 м/с. Скорость вертикального и горизонтального наведения СМ-5-1 также была выше германской – 16-17 град/с против 12 град/с.

Управляли огнем ЗКДБ два СПН-200-РЛ, каждый из которых, помимо оптических средств наблюдения, имел собственную радиолокационную станцию «Вымпел-2». Кроме этого, каждая установка СМ-5-1 снабжалась собственным радиодальномером «Штаг-Б». Конечно, не все получалось сразу – та же «Вымпел-2» оказалась неудачной РЛС, которую в конце концов «разжаловали» в радиодальномеры. Но неспособной обеспечить сопровождение воздушной цели в трех координатах. Однако в ходе последующих модернизаций (начало 50-х годов) на кораблях устанавливались более совершенные РЛС «Якорь» и «Якорь-М», благодаря которой впервые в СССР удалось решить проблему совмещения инструментального метода стрельбы зенитной артиллерии с автоматическим сопровождением (в трех координатах) воздушных целей.

Что касается боеприпасов – то СМ-5-1 наряду с фугасными и осколочно-фугасными боеприпасами для стрельбы по морским или береговым целям использовала два типа зенитных снарядов: содержащий 1,35 кг ВВ ЗС-55 весом 15,6 кг и оснащенный радиовзрывателем ЗС-55Р, имевший чуть больший вес (15,9 кг), но, увы, значительно меньшее содержание ВВ – всего только 816 грамм. Кроме того (возможно из-за разницы масс), начальная скорость ЗС-55Р на 5 м/с ниже и составила 995 м/с. К сожалению, автору настоящей статьи не удалось выяснить дату поступления этого снаряда на вооружение.

В целом же можно говорить о том, что СМ-5-1 и система управления огнем универсальной артиллерии, использованные на крейсерах проекта 68-К, вывели ее на совершенно новый уровень по сравнению с первоначальным, довоенным вариантом.

С 37-мм автоматами ситуация также существенно улучшилась. Хотя вместо 20 установок пришлось ограничиться четырнадцатью, но новые автоматы В-11 были весьма удачными. Их баллистика соответствовала 70-К, с которыми наш флот прошел всю войну, но в отличие от своего «предка» В-11 получили водяное охлаждение стволов, что примерно вдвое увеличило количество выстрелов, которые автомат мог сделать до критического перегрева ствола. Наведение В-11 – только ручное, зато установка была стабилизирована. К сожалению, надежная стабилизация таких автоматов оказалась не по зубам отечественной промышленности, поэтому во время службы ее, как правило, отключали («заштыривали»). Собственных КДП у зенитных автоматов как будто бы не было, хотя в литературе упоминается наличие некоей ПУС «МЗА-68К», хотя что она из себя представляла, автору найти не удалось. Но достоверно известно, что ПУС «Зенит 68К», управляющие огнем универсальной 100-мм артиллерии, также выдавала целеуказание и для зенитных автоматов. Не совсем ясно, насколько эффективным могло быть подобное целеуказание на том технологическом уровне, но все же следует отметить, что в отличие от оптических средств (стереодальномеры) одна РЛС может наблюдать и контролировать движение нескольких целей. При этом достоверно известно, что ПУС главного калибра крейсеров проекта 68-К могла обеспечивать одновременный обстрел четырех различных целей.

Иных зенитных средств на кораблях проекта 68-К не было – от зенитных 12,7-мм пулеметов отказались в связи с низкой боевой эффективностью.

Схема легкого крейсера пр. 68-К «Комсомолец»

Что касается радиолокационного вооружения, то оно для крейсеров типа «Чапаев» планировалось достаточно разнообразным: по первоначальному плану предполагалось ставить РЛС контроля надводной («Риф») и воздушной («Гюйс») обстановки, но этим их возможности не исчерпывались. Например, «Риф» мог обнаруживать цели типа «крейсер» на дистанции 200-220 кбт, «торпедный катер» — 30-50 кбт, всплески от падений 152-мм фугасных или осколочных снарядов – от 25 до 100 кбт, и могла использоваться для выдачи целеуказания артиллерии главного калибра. «Гюйс-2», хотя и считалась обзорной, способной обнаружить летящий самолет, начиная с дистанции 80 км, также могла давать ЦУ для универсальной артиллерии.

Кроме того, конечно, имелись и артиллерийские радары – для управления огнем 152-мм артиллерии использовались две РЛС «Редан-2», размещавшихся на крышах обоих КДП. «Редан-2» выполняли все необходимые измерения, определяя как дистанцию до цели, так и дистанцию до всплесков от падения снарядов и расстояние между целью и всплесками. К сожалению, эти РЛС также оказались не слишком хороши, и в начале 50-х годов были заменены на новую РЛС «Залп», которая отлично справлялась со своими «обязанностями». Кроме этого, возвышенные башни крейсеров получили по радиодальномеру «Штаг-Б», способному «видеть» цель типа «эсминец» со 120 кбт и сопровождать цель, начиная с дистанции 100 кбт, при этом погрешность определения расстояния не превышала 15 метров. Нижние башни не получили «Штаг-Б», по всей видимости, потому, что дульные газы башен №2 и 3 могли повредить их при стрельбе на острых носовых (кормовых) углах.

Насколько эффективным было отечественное РЛС-вооружение? В этом отношении весьма показательны стрельбы, состоявшиеся 28 октября 1958 г., в которых приняли участие крейсера «Куйбышев» и «Фрунзе». Стрельбы проводились ночью и исключительно по данным РЛС, щит буксировал эсминец проекта 30-бис «Буйный», шедший полностью затененным, с тем, чтобы с крейсеров не могли использовать оптику для наблюдения за буксировщиком.

Идущие на скорости свыше 28 уз крейсера обнаружили цель с расстояния 190 кбт и легли на боевой курс, а когда дистанция сократилась до 131 кбт — начали пристрелку. «Куйбышев» дал два пристрелочных залпа, дождался падения снарядов, дал еще третий пристрелочный залп, а затем оба крейсера открыли огонь на поражение. Стрельба продолжалась 3 минуты (к сожалению, в источнике неясно – длился ли 3 минуты огонь на поражение или вся стрельба, включая пристрелку) и закончилась, когда щит-мишень отделяло от крейсеров 117 кбт. В цель попало 3 снаряда, в том числе два в полотнище и один – в корпус щита. Командование оценило стрельбу на «отлично», и у нас нет оснований снижать полученную крейсерами оценку – для таких дистанций и относительно легких 152-мм орудий это действительно блестящий результат.

Раз уж речь зашла о главном калибре, отметим, что управление дюжиной 152-мм орудий возлагалось на новые ПУС «Молния-АЦ-68К», представлявшие собой существенную модернизацию «Молнии-АЦ», стоявшей на крейсерах 26-бис и в том числе способную в полной мере учитывать данные, предоставляемые РЛС, комбинируя их с данными оптических приборов наблюдения. Дублирование систем управления огнем заставило бы, пожалуй, покраснеть от зависти даже германские тяжелые крейсера типа «Адмирал Хиппер». Корабли типа «Чапаев» имели два автомата стрельбы, два резервных автомата стрельбы и четыре башенных (в каждой башне).

Радиолокационное вооружение крейсеров постоянно совершенствовалось. Так, например, начиная с 1958 г, радиолокационная станция обзора воздушной обстановки на всех крейсерах (за исключением «Фрунзе») была заменена на новую – «Фут-Б», в результате дальность обнаружения самолета выросла с 80 до 150 км. И в целом можно констатировать, что крейсера проекта 68-К обладали достаточно современным радиолокационным оборудованием, вполне адекватным стоящим перед кораблями этого типа задачам.

Разумеется, одним только радиолокационным и зенитным вооружением и ПУС перечень нового оборудования не ограничивался. Так, например, корабли получили более широкую номенклатуру радиостанций и приемников, радиопеленгаторы «Бурун-К», гидроакустическая станция «Тамир-5Н», но самой интересной новацией явилась аппаратура боевого информационного поста «Звено». Удивительно, но факт – в 1949 году НИИ-10 разработало прототип современных автоматизированных систем управления и предназначалась для координации работы корабельных средств освещения надводной и воздушной обстановки и отражения ее на специальных планшетах и – что самое интересное – осуществлять наведение собственных самолетов и торпедных катеров. Аппаратура «Звено» способна была одновременно обрабатывать данные по 4-5 надводным и 7-9 воздушным целям, наводить группу истребителей на одну воздушную цель и двух групп торпедных катеров на одну надводную цель.

Легкие крейсера пр. 68-К «Железняков» и «Куйбышев», графика С. Балакина

(Обратите внимание на различия между одноклассниками: разную форму носа — скошенная палуба в носу у «Куйбышева», также — у «Чапаева» (в игре — неправильно), и разное количество 37-мм автоматов В-11 на кормовой надстройке — 6 у «Железнякова» и 4 у «Куйбышева», см. схему «Комсомольца» выше)

Но все эти достоинства модернизированных крейсеров оказались куплены весьма дорогой ценой. Пришлось отказаться от авиационного и торпедного вооружения (а вот в нашей игре торпедные аппараты на 68-К есть!), но даже и с учетом этого перегрузка достигла 826 тонн, в результате чего стандартное водоизмещение составило 11 450 т, осадка возросла на 30 см, снизился запас боевой живучести и продольной остойчивости, хотя, справедливости ради, следует указать, что даже в таком состоянии корабль сохранял превосходство по данным показателям перед крейсерами проекта 26 и 26-бис. Скорость полного хода упала до 32,6 уз (при форсировании – 33,5 уз). Следует отметить, что, несмотря на перегрузку крейсера, умудрились превзойти проектное задание в части дальности хода. Дальность при максимальном запасе топлива на экономическом ходу по проекту должна была достигать 5 500 миль, фактически же у крейсеров она колебалась в диапазоне 6 070–6 980 миль.

Высота надводного борта все же оказалась недостаточной – уже при 4-5 балльном волнении при движении против волны забрызгивалась и заливалась оптика носовых 152-мм башен, обои стабилизированных постов наводки зенитной артиллерии и автоматов Б-11, расположенных в районе носовой надстройки.

Но самым неприятным стало взрывное увеличение численности экипажа – ведь все дополнительное оружие и оборудование требовали персонал для своего обслуживания. Первоначально, по довоенному проекту, экипаж должен был составить 742 человека, но в ходе послевоенного перепроектирования корабля данная численность должна была увеличится почти на 60% — до 1184 человек! В результате потребовалось упрощать оборудование жилых помещений, ликвидировать рундуки (!), использовать трехъярусные разборные койки для команды, при этом коечные сетки хранились вне жилых помещений – внутри них просто не оставалось места. Кроме того, если для офицеров все же имелась кают-компания, то матросы вынуждены были довольствоваться бачковым питанием в кубриках. С другой стороны, не следует думать, что об экипаже проектировщики забыли совсем – «Чапаевы» отличала развитая «коммунальная» инфраструктура, в т.ч. большие запасы пресной воды и провизии, холодильные установки, адекватные медицинские и банно-прачечные блоки и т.д. На американских легких крейсерах типа «Кливленд» наблюдалась схожая проблема – при аналогичном стандартном водоизмещении численность экипажа составляла 1255 человек и условия жизни были, пожалуй, худшими среди всех американских крейсеров.

Кроме того, у крейсеров проекта 68-К имелись и другие, не столь очевидные, но неприятные в повседневной эксплуатации недостатки. Так, например, электроэнергетическая система работала на постоянном токе, что для 50-х годов считалось анахронизмом, отсутствовали активные успокоители качки, отсутствовала система сбора и очистки воды, отчего крейсер вынужден был попросту сливать всю грязь в море, что создавало известные сложности как при возвращении в свои, так и при заходе в иностранные порты. Корабли проекта 68-К отличал повышенный уровень шумности (в том числе из-за необходимости мощных систем вентиляции для увеличившегося экипажа), отсутствие деревянного покрытия верхней палубы и полубака затрудняло работу на них личного состава. Вроде бы и мелочи – но перегрузка корабля уже не позволяла ничего исправить.

«Чапаев» и его «ровесники»

Сравнивать корабли проекта 68-К с крейсерами иностранных держав весьма затруднительно по той простой причине, что в послевоенном мире почти никто не занимался созданием классических легких крейсеров. Зачем? Большое их количество осталось после войны, а ситуация в мире поменялась настолько, что огромные крейсерские флоты США и Англии оказались избыточными и, в общем, ненужными. Те же американцы массово выводили в резерв крейсера типа «Бруклин» и «Кливленд» и даже более поздние «Фарго». Страны лишились своих флотов, Франция находилась в довольно прискорбном экономическом состоянии, и строить сильный флот не имела ни желания, ни возможностей.

Мы уже сравнивали проект 68 с легкими крейсерами типа «Кливленд», и можно лишь отметить, что превосходство проекта 68-К во всем, за исключением зенитной артиллерии только увеличилось, а в части зениток разрыв больше не носил фатального характера. Куда интереснее американская «работа над ошибками» «Кливлендов» — легкие крейсера типа «Фарго». Эти корабли, имея схожее с проектом 68-К водоизмещение (11 890 т), обладали вооружением «Кливлендов»: 12-152-мм/47 пушек, уступающих в дальности стрельбы, но превосходящих в скорострельности отечественные Б-38, а также 12х127-мм/38 универсальных орудия, 24 ствола 40-мм автоматов и 14 20-мм «Эрликонов» (спаренных). Но если «Кливленды» обладали множеством недостатков, то «Фарго» были от них, по большей части, избавлены, отчего и стали полноценными легкими крейсерами. Кроме того, серию этих крейсеров заложили в конце 1943 года, когда американцы были уже во всеоружии военного опыта и отлично понимали, чего им хочется от своих легких крейсеров – поэтому, хотя «Фарго» вошли в строй в 1945-46 гг., а «Чапаевы» — в 1950-м, их в какой-то мере можно рассматривать как ровесников.

Схема USS CL-106 Fargo

Поскольку орудия главного калибра и бронирование «Фарго» соответствовали «Кливлендам», то они проигрывали в артиллерийском бою крейсерами типа «Чапаев» по причинам, изложенным в предыдущей главе, но хотелось бы отметить, что с появлением у нас артиллерийских радаров для американцев все стало только… хуже. Теперь советские крейсера могли вести эффективный бой на дистанции не менее 130 кбт (что и продемонстрировали стрельбы 28 октября 1958 г.), в то время как для американских шестидюймовок такие дистанции были предельными по дальности (с соответствующими последствиями для кучности и проч.), так что преимущество советских крейсеров на увеличившихся дистанциях боя стало даже большим, чем раньше.

Сложнее дать оценку зенитного вооружения «Фарго» и «Чапаева». Ромбическое положение универсальных 127-мм/38 орудий американского крейсера давало ему наилучшие углы обстрела, при этом на борт могло действовать 8х127-мм стволов, в то время как у советского крейсера – только 4х100-мм. При этом американский снаряд выигрывал за счет большего содержания ВВ – 3,3 кг, против всего лишь 1,35 кг советской «сотки», что давало американской установке значительно больший радиус поражения. По приборам управления стрельбой у «Чапаевых», очевидно, не было преимущества перед американцами (хотя, по всей видимости, существенного отставания тоже не было), но зато на момент ввода «Чапаевых» в строй в артпогребах СМ-5-1 отсутствовали снаряды с радиовзрывателем. Конечно, были у советских артустановок и определенные преимущества – превосходство в начальной скорости снаряда (1000 м/с, против 762-792 м/с) позволяло сократить время подлета советских снарядов, что повышало шансы поражения маневрирующего самолета. Стабилизация советской установки существенно упрощала ее наводку за счет чего, возможно, реальная скорострельность могла быть выше американской (это предположение, в источниках такой информации не встречалось). Но, во всяком случае, эти плюсы не могли компенсировать отставания по другим, перечисленным выше параметрам. Таким образом, американская универсальная батарея «Фарго» выглядит предпочтительнее.

Что касается зенитных автоматов, то здесь у советского и американского крейсеров примерное равенство – 40-мм и 37-мм снаряды обладали сходным поражающим действием, и в целом возможности В-11 примерно соответствовали сдвоенному 40-мм «Бофорсу», а по количеству стволов у американцев превосходства не имелось. К сожалению, невозможно оценить разницу в качестве управления огнем скорострельных автоматов в силу отсутствия у автора данных по советским ПУС. Что до «Эрликонов», то они в 50-х годах представляли собой скорее психологическую защиту.

Таким образом, американский легкий крейсер «Фарго» уступал отечественным 68-К в артиллерийском бою, но имел некоторое (не подавляющее) превосходство в ПВО. Преимущество в скорости имели советские крейсера, а в дальности хода – американские.

Настоящим ровесником (по дню вступления в строй) крейсерам типа «Чапаев» стали весьма экстравагантные легкие крейсера типа «Ворчестер», имевшие аж 6 двухорудийных башен со 152-мм орудиями. Вот эти корабли будет сравнить по-настоящему интересно.

Схема USS CL-144 Worcester

USS CL-144 Worcester, 1958

Американцы понимали, что, невзирая на все преимущества, которые давала им великолепная 127-мм/38 установка, она все же тяжеловата для крейсеров. Поэтому еще в 1941 г. родилась идея отказа от универсальной артиллерии на легких крейсерах, а вместо нее использовать универсальный шестидюймовый калибр. Для этого и нужно было «совсем немного» — обеспечить значительно большую скорострельность орудий, большой угол вертикальной наводки, ну и, конечно, высокую скорость наведения, как по горизонтали, так и по вертикали.

За основу была взята все та же проверенная временем 152-мм/47 пушка, стоявшая еще на «Бруклинах». Затем попытались создать для нее башенную установку, имевшую несколько меньшую скорострельность (12 выстр./мин против 15-20 выстр./мин), но в остальном (угол вертикальной наводки и вертикальная/горизонтальная скорость наводки) соответствующая 127-мм «спарке». В результате получился монстр весом в 208 т (речь идет только о вращающейся части), в то время как трехорудийная башня «Кливленда» весила 173 т. Таким образом, разница в весе одних только вращающихся частей 4 башен крейсера «Кливленд» и 6 двухорудийных башен «Ворчестер» составляла 556 тонн. Интересно, что вес двухорудийной 127-мм установки Mark 32 Mod 0, которые устанавливались на крейсерах типа «Кливленд» и «Фарго», составлял всего 47,9 т – т.е. шесть башен «Ворчестера» весили как 4 башни «Кливленда» и плюс одиннадцать с половиной двухорудийных 127-мм установок. Т.е., махнув рукой на универсальность, американцы могли бы в том же весе получить не только 12 шестидюймовок для морского боя, но и 22 127-мм ствола, от которых для обеспечения ПВО толку было бы намного больше, чем от дюжины шестидюймовок «Ворчестера». Но самое главное – установки получились не только тяжелыми, но и ненадежными, и при эксплуатации их постоянно преследовали механические поломки, отчего плановая скорострельность 12 выстр./мин. практически никогда не достигалась.

Схема бронирования «Ворчестера» повторяла «Бруклин», Кливленд и «Фарго» со всеми ее недостатками. Правда, горизонтальная броня весьма усилилась, американцы довели ее до совершенно неубиваемых для шестидюймовой артиллерии 89 мм, но тут следует учитывать два аспекта. Во-первых, бронирование это прикрывало отнюдь не всю палубу, а во-вторых – к сожалению, американцы часто склонны завышать характеристики своих кораблей по сравнению с реальными (вспомним тот же «406 мм» бронепояс линкоров «Айова», на поверку оказавшийся 305 мм). Крейсерам типа «Ворчестер» присваивают цитадель вполне приличной длины (112 м) и толщины (127 мм) и бронепалубу в 89 мм, и все это (за исключением длины цитадели) существенно превосходит отечественный крейсер (133 м, 100 мм и 50 мм соответственно). Вот только почему-то вес бронирования «Чапаева» составляет 2 339 т, а у «Ворчестера» — 2 119 т.

Для управления огнем главного калибра использовались целых четыре директора Мк.37 с круглой антенной РЛС Mk.28. С точки зрения ПВО, это было очень хорошее решение, но для артиллерийского боя с крейсером противника – никудышное, поскольку данные директоры создавались для управления зенитным огнем 127-мм артиллерии и не могли эффективно работать по надводным целям на больших дальностях.

Универсальной артиллерии как таковой не было, а роль зенитных автоматов исполняли 76-мм/50 двухорудийные (а на головном корабле серии – и одноорудийные) установки, при том, что общее количество стволов доходило до 24. Они уступали 40-мм «Бофорсам» в скорострельности (45-50 выстр./мин против 120-160 выстр./мин), но зато на их снаряды американцам удалось установить радиовзрыватели. Таким образом, самолеты врага могли быть поражены осколками от близкого разрыва, в то время как из «Бофорса» самолет мог быть сбит только прямым попаданием. Реальная боевая эффективность такого решения неизвестна, но в целом 76-мм артсистема имела большую дальность и потолок, и была, очевидно, существенно лучше обычного «Бофорса». Управление огнем 76-мм артиллерии осуществлялось четырьмя директорами Мк.56 и девятью – Мк.51.

С одной стороны, количество директоров управления зенитным огнем впечатляет, и значительно превосходит таковое у советских крейсеров (имевших 2 СПН и 4 радиодальномера, по одному на каждую башню универсального калибра), но с другой, для того чтобы корректно сопоставить возможности американских и советских ПУС, необходимо знать их возможности в деталях. Известно, например, что наилучшие результаты достигались, в случае если один директор США управлял огнем 1-2 127-мм установок, не более, но как тут обстояли дела у отечественных СПН? К сожалению, автор такими данными не располагает – а это очень важно. Счет качества СУО «по головам» в данном случае будет некорректным.

Пожалуй, можно говорить о том, что американцы постарались создать достаточно узкоспециализированный крейсер, «заточенный» в первую очередь под ПВО соединений, и способный (в теории) эффективно отражать атаки неприятельских эсминцев. Однако стандартное водоизмещение корабля достигло 14 700 т (что почти на 30% больше крейсера типа «Чапаев») и вплотную приблизилось к тяжелым «Де Мойнам» (17 255 т), при том, что последние обладали сопоставимым (а фактически – как бы не лучшим) ПВО (12х127-мм и 24 76-мм ствола 76-мм зениток), но при этом несли девять мощных и скорострельных 203-мм орудий, а также более солидную бронезащиту при той же скорости хода. Соответственно, возможности ПВО существенно превосходили таковые у «Чапаева», но при этом в артиллерийской дуэли корабли типа «Ворчестер» все равно оставались уязвимыми для советских крейсеров.

В целом же о модернизированном проекте 68-К можно сказать следующее. Довоенный проект 68 оказался весьма хорош и имел неплохие запасы для модернизации, но необходимость установки развитого радиолокационного и зенитного вооружения по результатам военного опыта привела к полному исчерпанию модернизационного потенциала крейсеров типа «Чапаев». Безусловно, возможности ПВО крейсеров выросли едва ли не на порядок в сравнении с первоначальным проектом, но все же не дотягивали до пожеланий моряков (12х100-мм и 40х37-мм стволов). Крейсера проекта 68-К оказались вполне современными кораблями на момент своего вступления в строй, но все же они обладали рядом недостатков, которые, увы, уже нельзя было устранить по причине ограниченных размеров кораблей этого проекта. Крейсера проекта 68-К очень своевременно встали в строй – советский послевоенный флот отчаянно нуждался в кораблях, и на первых порах возможности «Чапаевых» отвечали задачам флота, но возобновлять дальнейшую закладку кораблей этого типа уже не было смысла – флоту требовался более современный крейсер.

Это были уже другие корабли…

P.S. Предвосхищая необоснованные обвинения в плагиате, сообщаем, что цикл статей по крейсерам пр. 68-К написан Андреем Колобовым, опубликован на сайте topwar.ru, публикуется с его разрешения, с дополнениями и комментариями.

Разработку крейсеров проекта 68 начали в ленинградском ЦКБ -17 в 1938 году. Согласно ТТЗ Тактико-техническое задание они предназначались для действий в составе эскадры, вывода легких сил в атаку, поддержки корабельного дозора и разведки, а также охраны эскадры от легких сил противника.

В состав корабельной котлотурбинной энергетической установки (ЭУ Энергетическая установка ) входили 6 главных водотрубных котлов КВ-68 и два главных турбозубчатых агрегата (ГТЗА) типа ТВ-7 общей мощностью 110 000 л.с., а также соответствующие вспомогательные механизмы, устройства, трубопроводы и системы. ЭУ Энергетическая установка размещалась в восьми отсеках в средней части корпуса и состояла из двух автономных эшелонов.

Специально для этих крейсеров были спроектированы орудия главного калибра- 152-мм пушки Б-38 и трехорудийные башенные установки МК-5, универсальные 100-мм двухорудийные установки Б-54 и зенитные спаренные установки 66-К.

Бронирование по сравнению с крейсерами типа 26 Киров усилили: борт в районе цитадели имел толщину брони 100 мм; траверзы - носовой 120 мм и кормовой 100 мм; барбеты главной артиллерии - 130 мм и т.д. Кроме того, противопульной 10-мм броней защищалась походная рубка.

Согласно пятилетнему плану военного судостроения на период 1938- 1942 годов намечалось заложить 17 крейсеров проекта 68. Фактически же заложили всего 7. С началом войны 5 спущенных на воду крейсеров законсервировали; два («Орджоникидзе» и «Свердлов») после взятия Николаева немцами были разобраны при оккупационных властях на металл, так как их техническая готовность не превышала 20%.

В ходе войны выяснились недостатки довоенных проектов, в том числе и 68-го: негодное зенитное вооружение, устаревшие приборы управления артиллерийской стрельбой, недостаточность средств связи, отсутствие радиолокации и гидроакустики, наличие открытых боевых постов. Задание на проработку модернизированного проекта ВМФ Военно-морской флот первоначально выдал в марте 1944 года, а в апреле следующего года ЦКБ Центральное конструкторское бюро -17 получило подробное ТТЗ Тактико-техническое задание на корректировку проекта легкого крейсера. В первую очередь это коснулось зенитного вооружения.

Чтобы сбалансировать дополнительную нагрузку в модернизированном проекте, получившем обозначение 68К, было принято решение отказаться от авиационного вооружения и 12,7-мм пулеметов. Существенных результатов это не дало, поскольку одновременно с повышением боевых качеств ухудшился ряд тактико-технических элементов. Увеличение численности команды повлекло за собой ухудшение бытовых условий - в частности, двухъярусные койки в кубриках заменили на трехъярусные. Для исправления ситуации пришлось убрать торпедные аппараты, параваны, бомбометы, уменьшить число 37-мv автоматов до 28 и внести ряд других изменений.

Учитывая ухудшение кораблестроительных параметров, предлагалось по измененному проекту 68К достроить только 5 крейсеров довоенной закладки, еще 7 кораблей построить по проекту 68-бис Свердлов , а начиная с 1949 года заложить 18 легких крейсеров по проекту 65, ТТЗ Тактико-техническое задание на который было выдано еще в сентябре 1945 года. Последний существовал в двух вариантах - со 152-мм и 180-мм артиллерией, но в 1947 году И.В.Сталин лично распорядился: «Принять для легких крейсеров главный калибр 152 мм, всемерно форсировать достройку крейсеров проекта 68К, разработку нового проекта 65 прекратить, высвободить конструкторские силы для завершения технического проекта 68-бис Свердлов и разработки эскизного проекта 82».

Огромное спасибо за предоставленные материалы Сергею Санникову.

Чапаев1950 /1964

Заложен 8.10.1939 г. на ССЗ Судо-строительный завод №189; зачислен в списки ВМФ Военно-морской флот 25.9.1940 г.; спущен на воду 28.4.1941 г.; приостановлен строительством и законсервирован 10.9.1941 г.; достроен после ВОВ и введен в строй 16.5.1950 г. (по другим данным 27.5.1950 г.); вошел в состав 4-го ВМФ Военно-морской флот 19.9.1950 г.; 30.7.1951 г. переведен в КСФ ; 18.4.1958 г. выведен из боевого состава ВМФ Военно-морской флот и переклассифицирован в учебный КРЛ; разоружен и переформирован в ПКЗ 6.2.1960 г.; исключен из списков плавсредств ВМФ Военно-морской флот 12.4.1963 г.; расформирован 29.10.1963 г. и в 1964 г. разделан на металл на базе «Главвторчермета» в г. Мурманск.

Железняков1950 /1975

Заложен 31.10.1939 г. на ССЗ Судо-строительный завод №194; зачислен в списки ВМФ Военно-морской флот 25.9.1940 г.; приостановлен строительством и законсервирован 10.9.1941 г.; достроен после ВОВ и введён в строй 19.4.1950 г. (по другим данным 29.7.1950 г.); вошел в состав 4-го ВМФ Военно-морской флот 7.9.1950 г.; 30.7.1951 г. переведен в КСФ Краснознаменный Северный флот ; 7.8.1968 г. переведен в ЛенВМБ; 28.5.1973 переведен в ДКБФ; 14.10.1957 - 5.8.1961 г. проходил капремонт в г. Ленинграде; 18.4.1961 г. выведен из боевого состава ВМФ Военно-морской флот ВМФ Военно-морской флот 21.10.1971 г.; расформирован 15.3.1976 г.; в 1976-77 гг. разделан на металл на базе «Главвторчермета» в г. Лиепая.

Куйбышев1950 /1965

Заложен 31.8.1939 г. на ССЗ Судо-строительный завод №200; зачислен в списки ВМФ Военно-морской флот 25.8.1940 г.; спущен на воду 31.1.1941 г.; приостановлен строительством летом 1941 г.; 14.8.1941 г. отбуксирован из г. Николаев в г. Поти и 10.9.1941 г. законсервирован; достроен после ВОВ и введен в строй 20.4.1950 г. (по другим данным 29.7.1950 г.); вошел в состав КЧФ 6.8.1950 г.; 18.4.1958 г. выведен из боевого состава ВМФ Военно-морской флот и переклассифицирован в учебный КРЛ; разоружен и исключен из состава ВМФ Военно-морской флот 24.4.1965 г.; расформирован 20.12.1965 г. и разделан на металл на базе «Главвторчермета» в г. Севастополь.

Чкалов1950 /1980

с 29.10.1958 г. «КОМСОМОЛЕЦ». Заложен 31.8.1939 г. на ССЗ Судо-строительный завод №189; зачислен в списки ВМФ Военно-морской флот 25.9.1940 г.; приостановлен строительством и законсервирован 10.9.1941 г.; достроен после ВОВ; спущен на воду 25.10.1947 г.; введен в строй 25.10.1950 г.; вошел в состав 8-го ВМФ Военно-морской флот 22.4.1951 г.; 24.12.1955 г. переведен в ДКБФ; 28.5.1973 г. переведен в ЛенВМБ; 28.1.1976 г. переведен в ДКБФ; 18.4.1958 г. выведен из боевого состава ВМФ Военно-морской флот и переклассифицирован в учебный КРЛ; разоружен и исключен из состава ВМФ Военно-морской флот 27.9.1979 г.; расформирован 31.12.1979 г. и в 1980 г. разделан на металл на базе «Главвторчермета» в г. Лиепая.

Фрунзе1951 /1961

В августе 1942 года крейсер Черноморского флота Молотов был атакован вражескими самолетами-торпедоносцами и торпедными катерами. Взрывом торпеды у него оторвало 20 м кормовой оконечности корпуса, которая мгновенно затонула. Но винты не пострадали, и корабль вернулся на базу. Однако мощностей единственного тогда на Черном море судоремонтного завода было недостаточно, чтобы восстановить корму. И тогда было предложено отрезать корму у "Фрунзе" и приделать ее к поврежденному кораблю.

Операция была сложной не только по чисто техническим причинам - "Фрунзе" был шире и выше Молотов , к тому же ремонтники располагали доком грузоподъемностью 5 тыс. Т, а водоизмещение того и другого крейсера достигало 10 тыс. Т.

Тщательно изучив проект восстановления, заместитель наркома Военно-морского Флота по кораблестроению и вооружению адмирал Л. М. Галлер дал "добро". Недостроенный "Фрунзе" ввели в док кормой вперед, поставив под нее опоры и оставив большую часть корпуса на плаву. Отделив корму, док притопили, вывели укороченный корабль, а на его место поставили Молотов и с помощью гидравлических домкратов подтянули корму к его корпусу.

Летом 1943 года, после ходовых испытаний, крейсер Молотов вновь вступил в строй, и неопытному глазу было трудно определить, что он когда-то претерпел "трансплантацию" кормовой части. Помимо этого, часть брони "Фрунзе" использовали при оборудовании бронепоезда.

Достроен после ВОВ; введен в строй 19.12.1950 г. (по другим данным 28.3.1951 г.); вошел в состав КЧФ 8.4.1951 г.; 18.4.1958 г. Выведен из боевого состава ВМФ Военно-морской флот и переклассифицирован в учебный КРЛ; разоружен и исключен из состава ВМФ Военно-морской флот 6.2.1960 г.; расформирован 14.3.1960 г. И в 1960-61 гг. разделан на металл на базе «Главвторчермета» в г. Севастополь.

Выход крейсера "Железняков" из достроечного бассейна завода им. Марти, 1949 г.

Описание конструкции крейсеров проекта 68-К и сравнение их с иностранными «одноклассниками» весьма затруднено: проблема заключается в том, что советские корабли проектировались согласно еще довоенным взглядам и концепциям, но, когда гитлеровская Германия напала на СССР, их создание было заморожено. Достраивали их уже в послевоенное время и по модернизированному проекту, который сильно отличался от довоенного. Поэтому мы поступим так: дадим описание довоенной конструкции корабля (т.е. проект 68) и сопоставим его с иностранными кораблями довоенной постройки и тех, кто был заложен в начале войны. Затем изучим те изменения, которым подвергся проект корабля в послевоенные годы, и сопоставим его с иностранными крейсерами 50-х годов.

Артиллерия главного калибра

Одной из крупнейших проблем, возникших при создании советского «Большого флота», стало хроническое запоздание разработки артсистем под строящиеся корабли - тем приятнее, что главный калибр крейсеров проекта 68 избежал подобного несчастья. Техническое задание на проектирование 152-мм/57 артсистемы Б-38 было утверждено 29.09.1938 г, т.е. примерно за год до закладки крейсеров. Первый образец орудия был создан в начале 1940-года, в период июнь-сентябрь 1940 г оно испытывалось с лейнерами двух различных конструкций. Испытания прошли штатно, из двух лейнеров был выбран один, и в том же 1940 г пушка Б-38 была рекомендована к серийному производству, которое началось еще до войны. До войны было сдано 13 орудий (по другим данным – несколько десятков), которые успели поучаствовать в Великой Отечественной, вот только стрелять по немецко-фашистским войскам им пришлось не с кораблей, а с железнодорожных установок.

Интересно, что первоначально баллистические решения Б-38 проверялись не на опытном экземпляре, а на специально перестволенной отечественной 180-мм пушке – такой подход позволял проверить заложенные в артсистему технические решения быстрее и дешевле, чем при создании опытного образца с нуля. В случае с Б-38, к примеру, от начала проектирования и до испытаний перестволенного орудия прошло всего лишь год (испытания состоялись в 1939 г). Об этом можно было и не рассказывать подробно, если бы не один нюанс: при аналогичной проверке баллистики 180-мм пушки, будущей Б-1-К, использовалась 203-мм/45 артсистема еще царских времен. Разумеется, в наше время начались спекуляции на тему, что советские 180-мм Б-1-К и Б-1-П представляют собой ничто иное как слегка модернизированные 203-мм пушки, хотя, конечно, достаточно самого беглого знакомства с баллистикой и конструкцией обеих пушек, чтобы увидеть ошибочность подобного мнения. И можно только радоваться, что факт использования перестволенных 180-мм артсистемы при проектировании Б-38 неизвестен широкой публике – эдак ведь легко можно было бы договориться и до того, что советские крейсера и в 50-х годах стреляли из слегка переиначенных восьмидюймовок Виккерса!

В целом Б-38 оказалась весьма удачной пушкой, которая была создана для крейсеров проекта 68 и без каких-либо изменений поступила на вооружение кораблей следующей серии 68-бис. Орудие имело рекордную баллистику и обладало существенными преимуществами в сравнении со 152-155-мм артсистемами мира.

Разумеется, следует учитывать, что все иностранные пушки были разработаны в период с 1930 по 1935 гг, но, тем не менее, на момент своего появления Б-38 являлась однозначным фаворитом среди шестидюймовых артсистем. Можно также говорить о том, что опыт создания 180-мм пушек Б-1-К и Б-1-П был реализован в полной мере. Давление в канале ствола Б-38 соответствовало таковому у ее 180-мм «предка», и составляло 3200 кг/кв.см., но живучесть отечественного 152-мм орудия, хотя и уступала американским и британским артсистемам, превосходила таковую у Б-1-П (320 выстр. усиленно-боевым) и составляла 450 выстрелов. При этом следует иметь ввиду, что так же, как и Б-1-П, новая пушка комплектовалась различными видами зарядов. В результате комендоры могли стрелять, придавая снаряду либо рекордные 950 м/сек начальной скорости, либо же сберегающие ресурс ствола 800 м/сек. – можно предположить по аналогии со 180-мм Б-1-П, что использование облегченного заряда увеличивало ресурс Б-38 не менее чем вдвое. Вес снарядов всех типов (бронебойный, полубронебойный, фугасный) был унифицирован и составлял 55 кг, в результате чего при стрельбе можно было по желанию менять тип снаряда, не делая при этом дополнительных поправок к прицелу. Также обращает на себя внимание высокое содержание ВВ в отечественных снарядах – почти во всех случаях иностранные снаряды уступают по этому параметру. Исключение составляют лишь американский фугасный снаряд (те же 6 кг ВВ что и у советского) и японский бронебойный, чей заряд ВВ на целых 50 грамм превосходит отечественный «бронебой».

Разумеется, сочетание начальной скорости в 950 м/сек и пятидесяти пяти килограмм массы давало отечественной Б-38 наилучшие показатели бронепробиваемости среди всех иностранных орудий этого калибра. Кроме того, следует учитывать, что большой разброс 47,5-50,8 кг снарядов американского и британского орудий, имеющих относительно невысокую начальную скорость (812-841 м/сек), усложнял пристрелку на больших дистанциях, в то время как японская 155-мм пушка, имеющая сходную с Б-38 баллистику, демонстрировала на дистанции около 20 000 м кучность даже лучшую, чем более тяжелые японские 200-мм орудия. Также имеются (увы, неподтвержденные) данные, что по кучности стрельбы Б-38 на дистанции 70-100 кбт незначительно уступала 180-мм Б-1-П, и все это вместе позволяет предполагать, что на указанных дистанциях артиллеристы крейсеров проекта 68 не должны были иметь никаких проблем с пристрелкой.

Технический проект трехорудийной башни МК-5 для крейсеров проекта 68 был создан еще до войны. Предполагалось, что серийным их выпуском займется Старокраматорский завод им. Орджоникидзе, на котором для этого был построен специальный башенный цех: в нем началось производство опытной башни, но до начала войны ее сделать не успели, а в дальнейшем строили уже по усовершенствованному проекту.

Носовые 152-мм башни крейсера "Чапаев" перед испытательными стрельбами

На сей раз каждая Б-38 получила свою люльку и индивидуальное вертикальное наведение. Расстояние между осями стволов орудий составляло 1450 мм, что соответствовало американским башенным установкам (1400 мм), но было меньше такового у британских башен (1980 мм). Но следует учитывать, что принятые в ВМС РККА методы пристрелки (двойной уступ) требовали единовременного ведения огня только из одного орудия на каждую башню, таким образом, данный показатель не был настолько важен для советских крейсеров, как для их британских «коллег», вынужденных из-за большого разброса пристреливаться полными залпами. Заряжание осуществлялось на едином угле возвышения 8 град, но даже с учетом этого максимальная скорострельность доходила до 7,5 выстр/мин. В некоторых источниках указывается 4,8-7,5 выстр/мин, что, вероятно, соответствует максимальной скорострельности на предельных углах возвышения и углах, близких к углу заряжания.

В целом же можно констатировать следующее: в деле создания шестидюймовых пушек в мире просматривалось 2 тенденции. Первая (англичане и американцы) предполагала относительно нетяжелый снаряд при умеренной начальной скорости, что давало орудиям высокую скорострельность, столь необходимую для противостояния вражеским эсминцам, но затрудняло поражение целей на больших дистанциях. Второй подход (японцы) заключался в том, чтобы создать пушку рекордных ТТХ по части массы и скорости снаряда, чем достигалась хорошая точность на больших дистанциях боя, но из-за относительно невысокой скорострельности снижалась эффективность стрельбы по быстроходным целям. СССР предпочел третий (и надо честно признать, достаточно нахальный) путь - артсистему, которая будет обладать достоинствами обоих вариантов, не имея при этом их недостатков. Что удивительно, у советских конструкторов все получилось: свидетельством тому долгая и беспорочная служба 152-мм/57 пушек Б-38 в ВМФ СССР.

Что касается приборов управления стрельбой главного калибра, то можно лишь констатировать - на момент закладки крейсеров проекта 68 ни один крейсер мира не имел ничего подобного. Более того – СУО многих тяжелых крейсеров категорически не дотягивали до советского стандарта.

В предыдущем цикле, в статье мы рассказывали о ПУС крейсеров проекта 26-бис, оказавшихся чрезвычайно прогрессивными для своего времени. Но все же имели один, весьма существенный недостаток – единственный командно-дальномерный пункт (КДП), хотя тот и был оборудован аж тремя дальномерами сразу. Ну а крейсера проекта 68 получили не просто два КДП (правда, с двумя дальномерами каждый), но еще и два центральных поста управления огнем. Таким образом обеспечивалось не только дублирование, крайне полезное на случай боевых повреждений, но и возможность распределять огонь по двум целям (кормовые башни – по одной, носовые, соответственно, по второй) без потери качества управления. Сложно сказать, насколько это могло оказаться полезным, но, во всяком случае, лучше иметь возможность, чем не иметь ее. Кроме того, если КДП крейсера «Киров» размещался в 26 метрах над поверхностью моря, то из-за отказа от мачты в пользу башенноподобной надстройки на крейсерах типа «Максим Горький» этот показатель снизился до 20 м, но на крейсерах проекта 68 КДП «вернули» на высоту 25 м. Разумеется, тот факт, что чем выше расположение КДП, тем больше дистанция, на которую последний способен корректировать огонь, в комментариях не нуждается.

К сожалению, автор не смог найти источники, способные пролить свет на вопрос, чем же ПУС крейсеров проекта 68 (и их автоматы стрельбы) отличались от тех, что стояли на крейсерах проекта 26-бис. Есть лишь название ПУС «Мотив-Г», но следует иметь ввиду, что даже, если приборы управления огнем полностью дублировали бы проект 26-бис, то и тогда качество управления стрельбой крейсеров типа «Чапаев» могли бы попытаться оспорить только самые «продвинутые» крейсера уровня «Адмирала Хиппера».

Таким образом, возможности главного калибра советских крейсеров превосходили таковые у любого 152-мм крейсера мира.

Зенитная артиллерия дальнего боя (ЗКДБ).

В проекте 68 решено было отказаться от палубных 100-мм установок в пользу двухорудийных башен того же калибра. Данное решение следует признать, безусловно, прогрессивным, уже хотя бы потому, что башни имеют специальные подъемники, доставляющие снаряды и заряды (либо унитарные патроны) непосредственно к орудиям, что (в теории) может обеспечить несколько лучшую скорострельность – а ведь она для зенитного орудия является едва ли не главнейшей характеристикой. Планировалось установить четыре башни, что, по сравнению с крейсерами 26-бис, увеличивало количество стволов с 6 до 8 и доводило тем самым количество стволов ЗКДБ до «международного стандарта»: обычно на довоенных крейсерах (как легких, так и тяжелых) было четыре «спарки» 100-127-мм.

Сперва предполагали ставить башни МЗ-14, что разрабатывались для линкоров типа «Советский Союз» (проект 23), но вскоре пришли к выводу, что они слишком тяжелы. Поэтому решено было делать для легких крейсеров облегченный вариант, получивший шифр Б-54 – его масса должна была составить 41,9 т, по сравнению с 69,7 тонн МЗ-14. Качающаяся часть новой 100-мм пушки испытывалась в феврале-марте 1941 г и, находясь в НИМАПе, приняла участие в Великой Отечественной войне, а сама башня (без стрельбы) прошла заводские испытания на заводе «Большевик». Но после войны работы по Б-54 были свернуты в пользу более совершенных установок.

Дать какую-то характеристику Б-54 чрезвычайно сложно - согласно проекту, эта установка ни в чем не уступала, а по некоторым параметрам даже превосходила пушки аналогичного калибра других стран, но ведь и о злосчастной Б-34 можно было сказать то же самое… а в итоге получилась совершенно непригодная для эффективной зенитной стрельбы артсистема. Единственно, что можно утверждать наверняка – в понимании, какие именно зенитные орудия среднего калибра нужны легким крейсерам наши моряки шли вполне в ногу со временем, не опережая, но и не отставая от мировых тенденций. Если сравнивать ЗКДБ проекта 68 с крейсерами иностранных держав, то четыре советских башенных установки выглядят лучше «британского стандарта» - четырех палубных 102-мм спарок, которые ставились на «Тауны» и на легкие крейсера типа «Фиджи». Правда, на «Белфасте» и «Эдинбурге» их количество было доведено до шести, но из-за неудачного расположения погребов боезапаса эффективность этих установок была весьма невелика – к ним просто не успевали подавать снаряды в достаточном количестве. Восемь 127-мм/38 последних двух «Бруклинов» были несколько лучше, а 12 127-мм стволов «Кливлендов» - намного лучше, но нужно признать, что зенитная батарея дальнобойных орудий «Кливлендов» вообще опередила свое время. Таким образом, возможности ЗКДБ советского крейсера несколько превосходили британские, но сильно уступали американским легким крейсерам.

Зенитные автоматы и пулеметы

Здесь крейсера проекта 68 также отличаются в лучшую сторону от своих современников – шесть спаренных 37-мм автоматов 66-К (двухствольный вариант 70-К, широко применявшийся на кораблях СССР в годы ВОВ), выглядели предпочтительнее, чем пара четырехствольных «пом-помов» британских легких крейсеров «Фиджи», или четверка четырехствольных 28-мм «чикагских пианино» «Бруклинов», или даже четыре «спарки» 40-мм «бофорсов» первых легких крейсеров типа «Кливленд», заложенных, кстати, на год позднее кораблей типа «Чапаев». Впрочем, справедливости ради надо отметить наличие на американских кораблях 20-мм «Эрликонов», аналогов которых на советском корабле не было. Эти зенитные автоматы не были предусмотрены первоначальным проектом, но крейсера вступали в состав флота уже с ними – первые два «Кливленда» получили по 13 одноствольных установок. На последующих «Кливлендах» зенитное вооружение усиливалось, но, с учетом того, что корабли данного типа входили в строй, начиная с осени 1942 года, и при их достройке уже использовался опыт боевых действий, корректнее будет сравнивать их с послевоенной модернизацией 68-К, а не с довоенным проектом.

Что до пулеметов, то на крейсерах проекта 68 предполагалось установить четыре двуствольных 12,7-мм пулемета, и это вполне соответствовало британским легким крейсерам «Белфаст» и «Фиджи» (две-три четырехствольных установки 12,7-мм пулеметов более старой модели), а вот на американских крейсерах типа «Кливленд» пулеметов не было – их заменили «Эрликоны».

В целом же зенитное вооружение проекта 68 весьма ощутимо превосходило таковое у британских крейсеров, но уступало американским «Кливлендам».

Прочее вооружение (два трехтрубных 533-мм торпедных аппарата и 2 гидросамолета разведчика) соответствовало кораблям проекта 26-бис, и соответствовало разумному минимуму для легкого крейсера.

Бронирование

В двух словах: среди прочих легких крейсеров мира защита кораблей проекта 68 являлась наилучшей, за исключением, возможно, британского легкого крейсера «Белфаст». Но, поскольку столь претенциозное заявление вряд ли устроит уважаемых читателей, дадим более подробное описание.

Борта крейсеров типа «Чапаев» защищал 133-метровый 100-мм бронепояс высотой 3,3 м, полностью закрывая не только машинные и котельные отделения, центральные посты, но и подбашенные отделения всех четырех МК-5 главного калибра. На крейсерах проектов 26 и 26-бис бронепояс обеспечивал примерно аналогичную по длине защиту, но был на 30 мм тоньше и на 30 см ниже (высота – 3 м). Кормовой траверз имел ту же толщину, что и бронепояс – 100 мм, но носовой был даже толще – 120-мм, а сверху эту, во всяком отношении мощную цитадель закрывала такая же, как и на крейсерах типа «Максим Горький» 50 мм бронепалуба. Но корпус кораблей проекта 26 и 26-бис защищался исключительно цитаделью, в то время как проект 68 имел бронирование и вне ее. Борта новых крейсеров от главного бронепояса и до форштевня защищались 20 мм бронеплитами той же высоты, что и главный бронепояс. Кроме того, от барбета башни №1 в нос (но не до форштевня) имелась 20 мм бронепалуба. Румпельное отделение, как и на крейсерах типа «Максим Горький», прикрывались с бортов и сверху бронелистами 30 мм.

Очень сильную броню получила артиллерия главного калибра: лоб башен 175 мм, боковые плиты – 65 мм, крыша -75 мм, барбеты – 130 мм. Сопоставимую защиту подобное из всех иностранных крейсеров имели только американские, но у последних барбет не доходил до бронепалубы,: от него вниз шла узкая 76 мм подачная труба, оставляя тем самым незащищенную зону в подбашенных помещениях. Что в сочетании с крайне странным решением хранить боеприпас (снаряды) непосредственно в барбете сильно снижало фактическую защиту главного калибра, невзирая на формально мощную броню.

Боевая рубка советских крейсеров защищалась 130 мм вертикальной и 70 мм горизонтальной броней, кроме этого, башенноподобная мачта и многие посты в надстройках имели 10 мм противоосколочное бронирование. Чуть лучшую защиту имели КДП (13 мм) и башни зенитных орудий, у которых лобовой лист и подачные трубы имели 20 мм, остальное – все те же 10 мм.

Интересно сравнить уровень бронирования «Чапаева» и иностранных крейсеров довоенной постройки, и тех, что закладывались в начальный период войны.

Наиболее адекватным выглядит бронирование «Белфаста», но, к сожалению, источники дают противоречивые данные о типе брони английского крейсера. Некоторые утверждают, что корабль защищался исключительно гомогенной, нецементированной броней, в то время как другие утверждают, что лобовые плиты башен и бронепояс «Белфаста» защищали более прочные, цементированные бронеплиты. Советский проект 68 защищался гомогенной броней: соответственно, в первом случае «англичанин», имея развитый 114 мм бронепояс, против 100 мм советского крейсера, имеет незначительное превосходство, но если правы те, кто пишет о цементированной броне, то преимущество британского корабля становится весьма существенным. Кроме того, горизонтальная защита «Белфаста», чья 51 мм бронепалуба утолщалась в районах башен главного калибра до 76 мм, также превосходила таковую у «Чапаева».

Однако на острых курсовых углах защита британского крейсера (траверзы 63 мм) была совсем нехороша, и почти вдвое уступала проекту 68 (100-120 мм), а кроме того, несмотря на то, что бронирование башен и барбетов «Белфаста» оказалось, пожалуй, лучшим среди британских крейсеров, оно все равно было слабым (барбеты 25-50 мм) и сильно уступало советскому крейсеру. Противоосколочное бронирование носовой части до форштевня также давало последнему определенные преимущества. Если все же 114 мм бронепояс «англичанина» был цементированным, то защита «Чапаева» и «Белфаста» приблизительно равноценна – оба корабля имеют определенные преимущества и недостатки и нелегко определить лидера, но если британские крейсера защищались гомогенной броней – преимущество за советским кораблем. Однако Великобритания построила всего лишь два корабля типа «Белфаст», в дальнейшем заложив большую серию легких крейсеров типа «Фиджи», которые, в общем-то, и следует считать британским ровесником проекта 68. А «Фиджи», представляя собой уменьшенный и удешевленные «Белфасты», несли брони почти вдвое меньше, чем советские крейсера и, разумеется, сильно уступали последним в защите.

Что до американских легких крейсеров, то их схема защиты представляется крайне сомнительной. Мы уже описывали ее ранее, на примере крейсеров типа «Бруклин» и сейчас только повторим основные моменты – цитадель «Бруклина» была мощнее, чем у проекта 68 – высотой 4,2 м (против 3,3 у советского крейсера) она на протяжении 2,84 м имела толщину 127 мм, далее утоньшалась к нижней кромке до 82,5 мм. Сверху цитадель защищалась 50 мм палубой, чья толщина к бортам сокращалась до 44,5 мм. Но протяженность этой цитадели составляла всего лишь около трети корабля (не более 56 м) против 133 м советского крейсера. Вне цитадели в нос корпус имел узкий (меньше одного межпалубного пространства) подводный бронепояс толщиной 51 мм, поверх которого лежала такая же 44,5-50 мм палуба. Единственной функцией носового бронирования вне цитадели являлась защита артиллерийских погребов: участие и бронепояса, и бронепалубы в обеспечении живучести было совершенно незначительным, если не сказать - ничтожным, поскольку и то, и другое находилось ниже ватерлинии. Таким образом, и снаряды, и бомбы, попавшие в носовую часть «Бруклина», способны были разрушать ничем не защищенные корпусные конструкции вызывая обширные затопления поверх бронепалубы. Более того – «подводная» бронепалуба при попадании авиабомб, если и могла выдержать их удар, то все равно инициировала подрыв боеприпаса на уровне ниже ватерлинии, т.е. фактически делая все для того, чтобы корабль получил подводные пробоины.

Корма крейсеров типа «Бруклин» вообще ничем не защищалась – внутри корпуса имелся длинный, но неширокий короб, начинавшийся от цитадели и прикрывавший артиллерийские погреба кормовых башен главного калибра. Этот «коробок» имел 120 мм вертикальной брони и сверху – 50 мм. Таким образом, несмотря на то, что погреба получили вполне адекватную защиту, большую часть кормы вообще ничто не прикрывало – ни бронепояс, ни бронепалуба. В целом же, благодаря экстравагантной схеме бронирования, и невзирая на то, что общая масса брони «Бруклинов» практически соответствовала таковой у «Белфаста», защиту американских легких крейсеров никак нельзя считать удовлетворительной.

Здесь может возникнуть вопрос – зачем вообще было вспоминать «Бруклин», если по времени проектирования и закладки «сверстником» отечественного проекта 68 являются более современные легкие крейсера «Кливленд»? Проблема в том, что «более современный» вовсе не означает «лучший»: бронезащита «Кливлендов» повторяла в целом схему «Бруклина», но была ухудшена по сравнению с прототипом. Если масса брони «Бруклина» составляла 1798 т, то «Кливленда» - только 1568 т, разумеется, некоторую роль этом сыграло уменьшение количества башен главного калибра с пяти до четырех, что позволило сэкономить массу барбета (броня вращающихся частей башен в общую массу брони не входит). Но, помимо этого, высота цитадели «Кливлендов» при сохранении той же толщины была снижена с 4,2 до 2,7 м.

В силу вышесказанного можно утверждать, что бронезащита легких крейсеров типа «Бруклин» (и тем более - «Кливленд») оказалась значительно хуже проекта 68.

Энергетическая установка

Крейсера проекта 68 получили практически те же котлы и турбины, что и корабли предыдущего проекта 26-бис. Их расположение в корпусе корабля (три котла, турбина, три котла, турбина) также повторяло аналогичное устройство 26-бис. И это было логично, потому что от добра добра не ищут – мало того, что подобное расположение обеспечивало достаточно высокую живучесть энергетической установки, но оно позволяло существенно улучшить живучесть корабля в целом. Это было связано с тем, что за счет вышеперечисленного расположения ширина котельных и машинных отделений советских крейсеров была относительно невелика и значительно меньше ширины корпуса в месте их размещения. Хотя крейсера типа «Киров» и «Максим Горький», строго говоря, не имели противоторпедной защиты (ПТЗ), но ее роль с успехом выполняли множество небольших герметичных отсеков, располагавшихся вдоль бортов, причем ширина такой импровизированной «ПТЗ» доходила до 4,1 метра.

Мощность машин оставалось той же – 110 тыс. л.с. и 126,5 тыс. л.с. на форсаже – это должно было обеспечить 33,5 уз максимальной скорости (34,5 уз на форсаже). Хотя скорость проекта 68 была и ниже, чем у «Максима Горького», но превосходство над иностранными крейсерами сохранялось – «Фиджи» мог развить только 31,5 уз, легкие крейсера типа «Бруклин» и «Кливленд» - не более 32,5 уз (некоторые из них на испытаниях не дотянули даже до 32 уз), а «Белфаст», способный развить 32,3 уз после модернизации и увеличения ширины корабля на 1 м, вряд ли мог выдавать более 31 уз.

Что касается дальности хода, то по этому параметру советские крейсера проекта 68 традиционно уступали зарубежным кораблям, хотя и не настолько, как корабли проекта 26 и 26-бис. Английский «Белфаст» и американские крейсера имели сопоставимую дальность порядка 7800 – 8500 миль экономическим ходом, а у типа «Фиджи» она едва превышала 6500 миль. Корабли типа «Чапаев» должны были обладать дальностью хода 5500 миль на экономическом ходу. Но по факту их постройки, и невзирая на значительную перегрузку в сравнении с первоначальным проектом, она оказалась выше, достигнув 6360 миль и даже более. Соответственно, не будет ошибкой предполагать, что фактическая дальность крейсеров проекта 68 по довоенному проекту оказалась бы еще выше. Еще, пожалуй, стоит отметить, что советские крейсера имели несколько большую скорость экономического хода (17-18 уз) по сравнению с английскими и американскими крейсерами (соответственно, 14-15 уз и даже 13 уз у «Фиджи»).

Корпус проекта 68 напоминал корпуса кораблей предыдущих типов – тот же вытянутый полубак едва ли не до середины длины корабля (40% длины корпуса). Однако в отличие от «Кирова» и «Максима Горького» высота борта была уменьшена до 7,9 м в носу (против 13,38 м крейсера «Киров») и только 4,6 м на миделе и в корме (соответственно, 10,1 м). Предполагалось, что и такой высоты будет достаточно для обеспечения приемлемой мореходности, но такие расчеты не подтвердились. Нос кораблей проекта 68 оказался достаточно «мокрым»: при свежей погоде и в шторм носовые башни во избежание захлестывания разворачивались в корму.

Впрочем, справедливости ради следует отметить, что британские «Тауны» от заливаемости страдали ничуть не меньше.

Но вот что интересно – несмотря на уменьшение корпуса, параметры остойчивости и непотопляемости крейсеров проекта 68 по расчетам превосходили не только корабли проектов 26 и 26-бис, но даже проекта 83, т.е…. проданного нам Германией тяжелого крейсера «Лютцов»! Можно, конечно, говорить о том, что бумага все стерпит, но тогда не мешало бы вспомнить, что, согласно предвоенным расчетам непотопляемости, крейсер «Киров» никак не мог пережить подрыв на донной мине, содержавшей взрывчатку, эквивалентную 910 кг ТНТ. При затоплении 9 смежных отсеков (согласно расчетам, корабль мог выдержать затопление не более трех крупных) «Киров» должен был погибнуть на месте, однако этого не произошло.

К сожалению, автору настоящей статьи не удалось найти «таблицы стрельбы» для отечественных 152-мм/57 пушек Б-38, соответственно, нет возможности провести анализ бронепробиваемости на различных дистанциях. Но для того, чтобы дать оценку довоенному проекту 68, этого и не требуется.

По совокупности боевых качеств легкие крейсера проекта 68 должны были превосходить любой легкий крейсер мира. Возможно, британский «Белфаст» имел некоторое преимущество в бронировании (что очень спорно), но он проигрывал в огневой мощи, средствах управления огнем, силе ПВО и скорости. Сравнивать крейсера «Чапаев» и «Фиджи», по большому счету, некорректно: несмотря на то, что «Фиджи» «тоже 12-оудийный» шестидюймовый легкий крейсер, но создавался он как урезанный «Белфаст» в целях финансовой экономии. Поэтому он и получился априори хуже «Чапаева» - будь советский крейсер достроен по первоначальному проекту 68, он превзошел бы англичанина буквально по всем параметрам: мощности орудий, бронирования, ПВО и скорости, но не только. Дело в том, что война внесла свои коррективы в развитие легких крейсеров, и стало ясно, что довоенное ПВО таких кораблей категорически недостаточно и нуждается в усилении. Но крейсера типа «Фиджи» были настолько плотно скомпонованы, что почти не имели возможности модернизации – в результате сколько-то приличное усиление противовоздушных возможностей кораблей этой серии удалось обеспечить лишь за счет снятия одной трехорудийной 152-мм башни. «Модернизационный запас» крейсеров проекта 698 оказался значительно больше, что и показала достройка таки кораблей по усовершенствованному проекту 68-К.

Американский «Бруклин» обладал большей огневой производительностью на малых дистанциях, но проигрывал на средних и больших, ПВО кораблей было сопоставимо, бронирование «Бруклина» однозначно уступало проекту 68 (в первую очередь из-за ошибок распределения брони), скорость – ниже. Легкие крейсера «Кливленд» … представляли собой большую ошибку американского военного кораблестроения и, вероятно, худшим типом крейсеров США. К счастью для американцев, значительная их часть была достроена в качестве малых авианосцев, а в этом качестве корабли оказались вполне удачны.

А вот как легкие крейсера… Снятие одной 152-мм башни ослабило огневую мощь, которой славился «Бруклин», а сокращение бронирования ухудшило и без того неважную защиту. Все это было сделано ради усиления противовоздушной обороны: легкие крейсеры данного типа получили беспрецедентно мощную 12-орудийную батарею 127-мм/38 орудий, заслуженно считающихся лучшими корабельными зенитными орудиями второй мировой войны. Более того – двухорудийные установки размещались «ромбически», что при наличии 6 установок позволяло вести огонь четырьмя из них на любой борт – такими возможностями не обладал ни один легкий крейсер мира. Но и цена за эти достоинства оказалась чрезмерно высока: корабли типа «Кливленд» отличались чрезмерно большим верхним весом и как следствие – неважной остойчивостью. Эта проблема была очевидна конструкторам еще на этапе проектирования корабля, поэтому с целью облегчения верхних весов они предполагали использовать при строительстве корабельных надстроек… алюминиевые сплавы. Но такого количества алюминия в военное время не нашлось даже у США, так что в итоге надстройки делались из обычной кораблестроительной стали.

Сложно даже сказать, какой вариант хуже: с одной стороны, трагедия эсминца «Шеффилд» со всей очевидностью продемонстрировала опасность алюминиевых сплавов в военном кораблестроении, но с другой стороны, и так не слишком остойчивые крейсера получили дополнительную перегрузку. А ведь по первоначальному проекту на «Кливлендах» вообще не предусматривалось размещение зенитных автоматов – только 12,7-мм пулеметы. Но в процессе строительства стало очевидно, что несмотря на мощнейшую 127-мм батарею, автоматические пушки все же нужны – сперва собирались ставить 28-мм «чикагские пианино», но при сдаче флоту «Кливленды» получали 40-мм автоматы, при этом их количество на ряде крейсеров серии доходило до 28. В результате, для того, чтобы как-то выровнять ситуацию с остойчивостью с крейсеров, приходилось снимать катапульты, боевые рубки и даже башенные дальномеры, укладывать им в трюмы балласт, но кардинально ситуацию это не улучшило.

Крейсер «Санта Фе» типа «Кливенд» в тайфуне в Южно-китайском море

Кроме проблем с остойчивостью, корабли отличались не лучшей ПТЗ – всего одна авиационная торпеда, попавшая… даже не в середину группы отсеков энергетической установки крейсера «Хьюстон», а в крайнее машинное отделение №1 привела к полному затоплению всей ЭУ и полной потере хода. Также эти корабли были весьма нелюбимы среди моряков – из-за очень большой численности экипажа для корабля таки размеров. Если на крейсерах типа «Бруклин» экипаж включал в себя 888 человек (примерно столько же было и на британском «Белфасте») то экипаж «Кливлендов» насчитывал аж 1255 человек, вынужденных существовать в большой тесноте.

И при всем этом фактические возможности ПВО оказались не так уж и велики – корабли типа «Кливленд» в ходе войны неоднократно поражались одиночными камикадзе, а «Бирмингем» не смог защитить авианосец «Принстон» (переделанный из крейсера типа «Кливленд»!) от удара единственного японского бомбардировщика.

Служба крейсеров типа «Кливленд» стала на удивление короткой - по завершении войны (1946-47 гг) крейсера этого типа массово выводились из состава действующего флота в резерв. Несмотря на отдельные достоинства, крейсера данного типа у американцев не получились – иное дело последовавшие за ними корабли типа «Фарго», заложенные в конце 1943 года. Но эти корабли, фактически уже вступившие в строй после войны, мы будем сравнивать не с довоенным проектом 68, а с модернизированным 68-К.

Продолжение следует...

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter