Преподобный сергий радонежский. Вера православная - житие пр сергия радонежского
Преподобный Сергий родился в селе Варницы, под Ростовом, 3 мая 1314 года в семье благочестивых и знатных бояр Кирилла и Марии. Господь предызбрал его еще от чрева матери. В Житии Преподобного Сергия повествуется о том, что за Божественной литургией еще до рождения сына праведная Мария и молящиеся слышали троекратное восклицание младенца: перед чтением Святого Евангелия, во время Херувимской песни и когда священник произнес: "Святая святым". Бог даровал преподобным Кириллу и Марии сына, которого назвали Варфоломеем. С первых дней жизни младенец всех удивил постничеством, по средам и пятницам он не принимал молока матери, в другие дни, если Мария употребляла в пищу мясо, младенец также отказывался от молока матери. Заметив это, Мария вовсе отказалась от мясной пищи. В семилетнем возрасте Варфоломея отдали учиться вместе с двумя его братьями - старшим Стефаном и младшим Петром. Братья его учились успешно, но Варфоломей отставал в учении, хотя учитель и помногу занимался с ним. Родители бранили ребенка, учитель наказывал, а товарищи насмехались над его несмысленностью. Тогда Варфоломей со слезами взмолился к Господу о даровании ему книжного разумения. Однажды отец послал Варфоломея за лошадьми в поле. По дороге он встретил посланного Богом Ангела в иноческом образе: стоял старец под дубом среди поля и совершал молитву. Варфоломей приблизился к нему и, преклонившись, стал ждать окончания молитвы старца. Тот благословил отрока, поцеловал и спросил, чего он желает. Варфоломей ответил: "Всей душой я желаю научиться грамоте, Отче святой, помолись за меня Богу, чтобы Он помог мне познать грамоту". Инок исполнил просьбу Варфоломея, вознес свою молитву к Богу и, благословляя отрока, сказал ему: "Отныне Бог дает тебе, дитя мое, уразуметь грамоту, ты превзойдешь своих братьев и сверстников". При этом старец достал сосуд и дал Варфоломею частицу просфоры: "Возьми, чадо, и съешь, - сказал он. - Это дается тебе в знамение благодати Божией и для разумения Святого Писания". Старец хотел удалиться, но Варфоломей просил его посетить дом родителей. Родители с честью встретили гостя и предложили угощение. Старец ответил, что прежде следует вкусить пищи духовной, и велел их сыну читать Псалтирь. Варфоломей стал стройно читать, и родители удивились совершившейся перемене с сыном. Прощаясь, старец пророчески предсказал о Преподобном Сергии: "Велик будет ваш сын пред Богом и людьми. Он станет избранной обителью Святого Духа". С тех пор святой отрок без труда читал и понимал содержание книг. С особым усердием он стал углубляться в молитву, не пропуская ни одного Богослужения. Уже в детстве он наложил на себя строгий пост, ничего не ел по средам и пятницам, а в другие дни питался только хлебом и водой.
Около 1328 года родители Преподобного Сергия переселились из Ростова в Радонеж. Когда их старшие сыновья женились, Кирилл и Мария незадолго до смерти приняли схиму в Хотьковском монастыре Покрова Пресвятой Богородицы, неподалеку от Радонежа. Впоследствии овдовевший старший брат Стефан также принял иночество в этом монастыре. Похоронив родителей, Варфоломей вместе с братом Стефаном удалился для пустынножительства в лес (в 12 верстах от Радонежа). Сначала они поставили келлию, а потом небольшую церковь, и, с благословения митрополита Феогноста, она была освящена во Имя Пресвятой Троицы. Но вскоре, не выдержав трудностей жизни в пустынном месте, Стефан оставил брата и перешел в Московский Богоявленский монастырь (где сблизился с иноком Алексием, впоследствии митрополитом Московским, память 12 февраля).
Варфоломей же 7 октября 1337 года принял пострижение в монашество от игумена Митрофана с именем святого мученика Сергия (память 7 октября) и положил начало новому жительству во славу Живоначальной Троицы. Претерпевая искушения и страхования бесовские, Преподобный восходил от силы в силу. Постепенно он стал известен другим инокам, искавшим его руководства. Преподобный Сергий всех принимал с любовью, и вскоре в маленькой обители составилось братство из двенадцати иноков. Их опытный духовный наставник отличался редким трудолюбием. Своими руками он построил несколько келлий, носил воду, рубил дрова, выпекал хлеб, шил одежду, готовил пищу для братии и смиренно выполнял другие работы. Тяжелый труд Преподобный Сергий соединил с молитвой, бдением и постом. Братия удивлялась, что при таком суровом подвиге здоровье их наставника не только не ухудшалось, но еще более укреплялось. Не без труда иноки умолили Преподобного Сергия принять игуменство над обителью. В 1354 году епископ Волынский Афанасий посвятил Преподобного во иеромонаха и возвел в сан игумена. По-прежнему в обители строго выполнялись иноческие послушания. С увеличением монастыря росли и его нужды. Нередко иноки питались скудной пищей, но по молитвам Преподобного Сергия неизвестные люди приносили все необходимое.
Слава о подвигах Преподобного Сергия стала известна в Константинополе, и Патриарх Филофей прислал Преподобному крест, параман и схиму, в благословение на новые подвиги, Благословенную грамоту, советовал избраннику Божию устроить общежительный монастырь. С патриаршим посланием Преподобный отправился к святителю Алексию и получил от него совет ввести строгое общежитие. Иноки стали роптать на строгость устава, и Преподобный вынужден был покинуть обитель. На реке Киржач он основал обитель в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Порядок в прежней обители стал быстро приходить в упадок, и оставшиеся иноки обратились к святителю Алексию, чтобы он возвратил святого.
Преподобный Сергий беспрекословно повиновался святителю, оставив игуменом Киржачского монастыря своего ученика, преподобного Романа.
Еще при жизни Преподобный Сергий удостоился благодатного дара чудотворений. Он воскресил отрока, когда отчаявшийся отец считал единственного сына навсегда потерянным. Слава о чудесах, совершенных Преподобным Сергием, стала быстро распространяться, и к нему начали приводить больных как из окрестных селений, так и из отдаленных мест. И никто не покидал Преподобного, не получив исцелений недугов и назидательных советов. Все прославляли Преподобного Сергия и благоговейно почитали наравне с древними святыми отцами. Но людская слава не прельщала великого подвижника, и он по-прежнему оставался образцом иноческого смирения.
Однажды святитель Стефан, епископ Пермский (память 27 апреля), глубоко почитавший Преподобного, направлялся из своей епархии в Москву. Дорога пролегала в восьми верстах от Сергиева монастыря. Предполагая посетить монастырь на обратном пути, святитель остановился и, прочитав молитву, поклонился Преподобному Сергию со словами: "Мир тебе, духовный брат". В это время Преподобный Сергий сидел вместе с братией за трапезой. В ответ на благословение святителя Преподобный Сергий встал, прочитал молитву и послал ответное благословение святителю. Некоторые из учеников, удивленные необычайным поступком Преподобного, поспешили к указанному месту и, догнав святителя, убедились в истинности видения.
Постепенно иноки становились свидетелями и других подобных явлений. Однажды во время литургии Преподобному сослужил Ангел Господень, но по смирению своему Преподобный Сергий запретил кому-либо рассказывать об этом до конца его жизни на земле.
Тесные узы духовной дружбы и братской любви связывали Преподобного Сергия со святителем Алексием. Святитель на склоне лет призвал к себе Преподобного и просил принять Русскую митрополию, но блаженный Сергий по смирению отказался от первосвятительства.
Русская земля в то время страдала от татарского ига. Великий князь Димитрий Иоаннович Донской, собрав войско, пришел в обитель Преподобного Сергия испросить благословения на предстоявшее сражение. В помощь великому князю Преподобный благословил двух иноков своей обители: схимонаха Андрея (Ослябю) и схимонаха Александра (Пересвета), и предсказал победу князю Димитрию. Пророчество Преподобного Сергия исполнилось: 8 сентября 1380 года, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы, русские воины одержали полную победу над татарскими полчищами на Куликовом поле, положив начало освобождения Русской земли от татарского ига. Во время сражения Преподобный Сергий вместе с братией стоял на молитве и просил Бога о даровании победы русскому воинству.
За ангельскую жизнь Преподобный Сергий удостоился от Бога небесного видения. Однажды ночью авва Сергий читал правило перед иконой Пресвятой Богородицы. Окончив чтение канона Божией Матери, он присел отдохнуть, но вдруг сказал своему ученику, преподобному Михею (память 6 мая), что их ожидает чудесное посещение. Через мгновение явилась Божия Матерь в сопровождении святых апостолов Петра и Иоанна Богослова. От необыкновенно яркого света Преподобный Сергий пал ниц, но Пресвятая Богородица прикоснулась к нему руками и, благословляя, обещала всегда покровительствовать святой обители его.
Достигнув глубокой старости, Преподобный, за полгода прозрев свою кончину, призвал к себе братию и благословил на игуменство опытного в духовной жизни и послушании ученика, преподобного Никона (память 17 ноября). В безмолвном уединении Преподобный преставился к Богу 25 сентября 1392 года. Накануне великий угодник Божий в последний раз призвал братию и обратился со словами завещания: "Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную..."
Первый автор произведения «Житие Сергия Радонежского», краткое изложение которого представлено здесь, - Епифаний Премудрый. Он взялся за эту работу на следующий год после смерти преподобного, то есть в 1393-м по новому стилю. К сожалению, смерть Епифания помешала ему закончить работу над житием, и до нас не дошёл официальный подлинник, подписанный рукой Епифания, дошли лишь списки. Неподготовленному современному читателю трудно воспринимать текст, написанный в XIV веке, поэтому сегодня чаще всего читают не его, а современную переработку, автором которой является - «Житие Сергия Радонежского».
Особенности жития
Когда начинаешь читать житие какого-либо святого, надо иметь представление об особенностях жанра и понимать, что это не сто процентов достоверный рассказ, но и не абсолютная выдумка. По ходу изложения произведения «Житие Сергия Радонежского», краткое содержание которого последует далее, я буду отмечать некоторые особенности жития как жанра.
Детство и юность
Родился будущий подвижник в семье княжеского служащего Кирилла и его жены - Марии, ребёнку в миру дали имя Варфоломей. Как пишет Епифаний, маленький Варфоломей с самого младенчества проявлял строгое благочестие. (Кстати, это канонический для житий момент - подчёркивание того, что будущий святой отличался от других поведением ещё в детстве.) Варфоломею тяжело давалось учение, даже несмотря на усердие его, но один раз он встретил в лесу старца, отвёл его к себе домой, где они вместе помолились. Старец дал Варфоломею просфору и раскрытый на одном из самых сложных моментов Псалтырь. Съев просвирку, юноша начал читать вслух без запинок, хотя раньше этого делать не мог. После смерти родителей Варфоломей отправляется на уединённую жизнь вместе с братом Стефаном. Приглашённый игумен Митрофан постригает его в монашество с именем Сергий.
Молодой подвижник
«Житие Сергия Радонежского», краткое содержание которого не даёт возможность как следует описать подвижническую жизнь преподобного Сергия, сообщает о том, что примерно в 20 лет он удалился в пустынные места, где трудился, молился, изнемогал себя подвигами и постился долгое время. Бесы и сам дьявол пытались соблазнить и устрашить святого, но он не поддался. (Кстати, упоминания о сатанинских кознях и искушениях в житии практически обязательны.) К Сергию стали приходить звери, в том числе достопамятный медведь.
Обитель вокруг келейки Сергия
Прослышав о чудесном подвижнике, люди приходили к нему со своими горестями и заботами, ища утешения. Постепенно вокруг уединённой кельи в лесу стала собираться обитель. Сергий отказывался принимать сан игумена, но настоял на очень строгом уставе монастыря. Однажды в монастыре закончился хлеб. Взять продуктов было неоткуда, монахи стал роптать и голодать. Сергий же всё молился и наставлял сподвижников о терпении. Внезапно к ним в обитель приехали неизвестные купцы, выгрузили очень много еды и скрылись в неизвестном направлении. Вскоре по молитве Сергия около монастыря забил источник чистой, исцеляющей больных воды.
Чудотворец
Сохранилось много рассказов о чудесах преп. Сергия. Прочитать о них можно в подлиннике, в нашем же варианте - «Житие Сергия Радонежского: краткое содержание» - следует сказать, что добрые дела свои святой всегда скрывал и очень расстраивался, проявляя истинное христианское смирение, когда его пытались вознаградить или отблагодарить. Тем не менее слава святого росла всё больше и больше. Общеизвестно, что именно преподобный Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на Святой почти всё своё время посвящал тяжкому труду и молитве, остальное проводил в душеспасительных беседах со всеми желающими.
Праведная кончина
Смиренный святой подвижник за шесть месяцев знал о своей кончине (что тоже является каноническим элементом жития). Он скончался в 1393 году, в конце сентября, и был погребён в правом притворе церкви обители. За много веков существования и процветания по молитвам своего обитель превратилась в один из самых больших и значительных лавр мира - Свято-Троицкую
Вы ознакомились со статьей «Житие Сергия Радонежского: краткое содержание», но, без сомнения, произведение Епифания стоит того, чтобы его прочитали целиком.
Весна
Детство Сергия в доме родительском для нас в тумане. Все же общий некий дух можно уловить из сообщений Епифания, ученика Сергия, первого его биографа1
Епифаний – монах Троице-Сергиевой лавры. В молодости путешествовал на Восток, был в Иерусалиме. Просвещенный человек, довольно искусный писатель, склонный к ораторству и многословию, как по его временам и полагалось. Был дружен со св. Стефаном Пермским, житие которого тоже написал.
При жизни преп. Сергия – он диакон («Преп. Епифаний Премудрый, ученик св. Сергия Чудотворца»), Автор древнейшего, написанного по личным впечатлениям, рассказам преподобного и близких к нему жития Сергия, главнейшего источника наших сведений о святом. Написано оно не позже 25–30 лет по смерти Сергия. Труд этот дошел до нас в обработке серба Пахомия, Пахомий кое-что сократил в житии, кое-что добавил. По желанию троицких властей, по-видимому, было выброшено место, сохранившееся в Никоновской летописи из подлинного жития: после введения общежития некоторые монахи ушли вовсе из монастыря. Это место могло быть неприятно для монастырских властей XV в., – Епифаний умер в 1420 г., приблизительно 75-ти лет. Не менее 16–17 лет провел при святом.
По древнему преданию, имение родителей Сергия, бояр Ростовских Кирилла и Марии, находилось в окрестностях Ростова Великого, по дороге в Ярославль. Родители, «бояре знатные», по-видимому, жили просто, были люди тихие, спокойные, с крепким и серьезным складом жизни. Хотя Кирилл не раз сопровождал в Орду князей Ростовских, как доверенное, близкое лицо, однако сам жил небогато. Ни о какой роскоши, распущенности позднейшего помещика и говорить нельзя. Скорей напротив, можно думать, что домашний быт ближе к крестьянскому: мальчиком Сергия (а тогда – Варфоломея) посылали за лошадьми в поле. Значит, он умел и спутать их, и обротать. И подведя к какому-нибудь пню, ухватив за челку, вспрыгнуть, с торжеством рысцою гнать домой. Быть может, он гонял их и в ночное. И, конечно, не был барчуком.
Родителей можно представить себе людьми почтенными и справедливыми, религиозными в высокой степени. Известно, что особенно они были «страннолюбивы». Помогали бедным и охотно принимали странников. Вероятно, в чинной жизни странники – то начало ищущее, мечтательно противящееся обыденности, которое и в судьбе Варфоломея роль сыграло.
Есть колебания в годе рождения святого: 1314–13222
Сергия.
– О рождении Сергия Епифаний говорит неопределенно: «В княжение великое Тверское, при великом князе Дмитрии Михайловиче, при архиепископе Петре Митрополите всея Руси, егда рать Ахмулова бысть». В. князем Дмитрий Мих. сделался в 1322 г., Ахмыл ордынский грабил низовые города в том же году, митр. Петр 1308–1326 гг. Исходя из этого, митроп. Макарий, Ключевский, Иловайский и иером. Никон, автор обширного труда о Сергии, принимают год его рождения – 1319. С другой стороны – митр. Филарет, П. С. Казанский и новейший исследователь проф. Голубинский считают – 1313–1314. Они основываются на указании того же Епифания, что преподобный умер 78-ми лет, год же смерти его, 1392, не возбуждает сомнений. По Казанскому, гораздо прочнее опираться на этот факт: Сергий, наверно, не раз говорил старцам о том, сколько ему лет. Епифаний жил при Сергии последние годы и мог лично это слышать. Таким образом, Епифаний противоречит себе: исходя из него, с одинаковым правом можно принять и 1313–1314 и 1319–1322. Защитники 1319-го сомневаются в подлинности упоминания о 78-ми годах жизни Сергия, Ключевский и архим. Леонид считают это место позднейшей вставкой (анализ стиля). Но Голубинский думает, что сама вставка все же взята Пахомием из текста Епифания и лишь неловко сделана при сокращении. Положиться на Епифания в хронологии вообще довольно трудно, т. к. он делает, например, явную ошибку, относя рождение Сергия ко времени патр. Каллиста (а тот был от 1330 по 1363). Так что вопрос, в сущности, не решен, но в лице проф. Голубинского новейшее исследование склоняется довольно упорно к 1314 году, смело исправляя дальнейшие указания и Епифания, и Никоновой летописи.
Хронология жизни преп.
Как бы то ни было, известно, что 3 мая у Марии родился сын. Священник дал ему имя Варфоломея, по дню празднования этого святого.
Особенный оттенок, отличающий его, лежит на ребенке с самого раннего детства.
Семи лет Варфоломея отдали учиться грамоте, в церковную школу, вместе с братом Стефаном. Стефан учился хорошо. Варфоломею же наука не давалась. Как и позже Сергий, маленький Варфоломей очень упорен и старается, но нет успеха. Он огорчен. Учитель иногда его наказывает. Товарищи смеются и родители усовещивают. Варфоломей плачет одиноко, но вперед не двигается.
И вот, деревенская картинка, так близкая и так понятная через шестьсот лет! Забрели куда-то жеребята3
О жеребятах: «на взыскание клюсят» – очень старинное слово, собств. «лошадей». Епифаний любил такие архаизмы, иногда щеголял даже знанием греческого языка. О медведе, например, выражается: «зверь, рекомый аркуда, еже сказается медведь».
И пропали. Отец послал Варфоломея их разыскивать, наверно, мальчик уж не раз бродил так, по полям, в лесу, быть может, у прибрежья озера ростовского и кликал их, похлопывал бичом, волочил недоуздки. При всей любви Варфоломея к одиночеству, природе и при всей его мечтательности он, конечно, добросовестнейше исполнял всякое дело – этою чертой отмечена вся его жизнь.
Теперь он – очень удрученный неудачами – нашел не то, чего искал. Под дубом встретил «старца черноризца, саном пресвитера». Очевидно, старец его понял.
– Что тебе надо, мальчик?
Варфоломей сквозь слезы рассказал об огорчениях своих и просил молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту.
И под тем же дубом стал старец на молитву. Рядом с ним Варфоломей – через плечо недоуздки. Окончив, незнакомец вынул из-за пазухи ковчежец, взял частицу просфоры, благословил ею Варфоломея и велел съесть.
– Это дается тебе в знак благодати и для разумения Священного Писания. Отныне овладеешь грамотою лучше братьев и товарищей.
О чем они беседовали дальше, мы не знаем. Но Варфоломей пригласил старца домой. Родители приняли его хорошо, как и обычно странников. Старец позвал мальчика в моленную и велел читать псалмы. Ребенок отговаривался неумением. Но посетитель сам дал книгу, повторивши приказание.
А гостя накормили, за обедом рассказали и о знамениях над сыном. Старец снова подтвердил, что теперь Варфоломей хорошо станет понимать Св. Писание и одолеет чтение. Затем прибавил: «Отрок будет некогда обителью Преев. Троицы; он многих приведет за собой к уразумению Божественных заповедей».
С этого времени Варфоломей двинулся, читал уже любую книгу без запинки, и Епифаний утверждает – даже обогнал товарищей.
В истории с его учением, неудачами и неожиданным, таинственным успехом видны в мальчике некоторые черты Сергия: знак скромности, смирения есть в том, что будущий святой не мог естественно обучиться грамоте. Заурядный брат его Стефан лучше читал, чем он, его больше наказывали, чем обыкновеннейших учеников. Хотя биограф говорит, что Варфоломей обогнал сверстников, но вся жизнь Сергия указывает, что не в способностях к наукам его сила: в этом ведь он ничего не создал. Пожалуй, даже Епифаний, человек образованный и много путешествовавший по св. местам, написавший жития св. Сергия и Стефана Пермского, был выше его как писатель, как ученый. Но непосредственная связь, живая, с Богом, обозначилась уже очень рано у малоспособного Варфоломея. Есть люди, внешне так блестяще одаренные, – нередко истина последняя для них закрыта. Сергий, кажется, принадлежал к тем, кому обычное дается тяжко, и посредственность обгонит их – зато необычайное раскрыто целиком. Их гений в иной области.
И гений мальчика Варфоломея вел его иным путем, где менее нужна наука: уже к порогу юности отшельник, постник, инок ярко проступили. Больше всего любит он службы, церковь, чтение священных книг. И удивительно серьезен. Это уже не ребенок.
Главное же: у него является свое. Не потому набожен, что среди набожных живет. Он впереди других. Его ведет – призвание. Никто не принуждает к аскетизму – он становится аскетом и постится среды, пятницы, ест хлеб, пьет воду, и всегда он тихий, молчаливый, в обхождении ласковый, но с некоторой печатью. Одет скромно. Если же бедняка встретит, отдает последнее.
Замечательны и отношения с родными. Конечно, мать (а может, и отец) давно почувствовала в нем особенное. Но вот казалось, что он слишком изнуряется. Она его упрашивает не насиловать себя. Он возражает. Может быть, из-за его дарений тоже выходили разногласия, упреки (лишь предположение), но какое чувство меры! Сын остается именно послушным сыном, житие подчеркивает это, да и факты подтверждают. Находил Варфоломей гармоничность, при которой был самим собой, не извращая облика, но и не разрывая с тоже, очевидно, ясными родителями. В нем не было экстаза, как во Франциске Ассизском. Если бы он был блаженным, то на русской почве это значило б: юродивый. Но именно юродство ему чуждо. Живя, он с жизнью, с семьей, духом родного дома и считался, как и с ним семья считалась. Потому к нему неприменима судьба бегства и разрыва.
А внутренно, за эти годы отрочества, ранней юности, в нем накоплялось, разумеется, стремление уйти из мира низшего и среднего в мир высший, мир незамутненных созерцаний и общенья непосредственного с Богом.
Этому осуществиться надлежало уж в других местах, не там, где проходило детство.
Выступление
Трудно вообще сказать, когда легка была жизнь человеческая. Можно ошибиться, называя светлые периоды, но в темных, кажется, погрешности не сделаешь. И без риска станешь утверждать, что век четырнадцатый, времена татарщины, ложились камнем на сердце народа.
Правда, страшные нашествия тринадцатого века прекратились. Ханы победили, властвовали. Относительная тишина. И все же: дань, баскаки, безответность и бесправность даже пред татарскими купцами, даже перед проходимцами монгольскими, не говоря уж о начальстве. И чуть что – карательная экспедиция: «егда рать Ахмулова бысть», «великая рать Туралыкова», – а это значит: зверства, насилия, грабеж и кровь.
Но и в самой России шел процесс мучительный и трудный: «собирание земли». Не очень чистыми руками «собирали» русскую землицу Юрий и Иван (Калита) Даниловичи. Глубокая печаль истории, самооправдание насильников – «все на крови!». Понимал или нет Юрий, когда при нем в Орде месяц водили под ярмом его соперника, Михаила Тверского, что делает дело истории, или Калита, предательски губя Александра Михайловича? «Высокая политика» или просто «растили» свою вотчину московскую – во всяком случае уж не стеснялись в средствах. История за них. Через сто лет Москва незыблемо поднялась над удельною сумятицей, татар сломила и Россию создала.
А во времена Сергия картина получилась, например, такая: Иван Данилыч выдает двух дочерей – одну за Василия Ярославского, другую – за Константина Ростовского, – и вот и Ярославль, и Ростов подпадают Москве. «Горько тогда стало городу Ростову, и особенно князьям его. У них отнята была всякая власть и имение, вся же честь их и слава потягнули к Москве».
В Ростов, воеводою, прибыл некий Василий Кочева, «и с ним другой, по имени Мина». Москвичи ни перед чем не останавливались. «Они стали действовать полновластно, притесняя жителей, так что многие ростовцы принуждены были отдавать москвичам свои имущества поневоле, за что получали только оскорбления и побои и доходили до крайней нищеты. Трудно и пересказать все, что потерпели они: дерзость московских воевод дошла до того, что они повесили вниз головою ростовского градоначальника, престарелого боярина Аверкия… и оставили на поругание. Так поступали они не только в Ростове, но по всем волостям и селам его. Народ роптал, волновался и жаловался. Говорили… что Москва тиранствует».
Итак, разоряли и чужие, и свои. Родители Варфоломея, видимо, попали под двойное действие, и если Кирилл тратился на поездки в Орду с князем (а к поездкам относились так, что, уезжая, оставляли дома завещания), если страдал от «Туралыковой великой рати», то, конечно, Мины и Кочевы тоже были хороши. На старости Кирилл был вовсе разорен и лишь о том мечтал, куда бы выйти из Ростовской области.
Он вышел поселенцем в село Радонеж, в 12 вер. от Троице-Сергиевой Лавры4
Переселение родителей преподобного в Радонеж, по Епифанию, – 1330–1334 гг. Еще в Ростове, уговаривая мальчика не поститься чрезмерно, мать Сергия говорила: «Тебе нет еще двенадцати лет от роду, а ты уже рассуждаешь о грехах». В Радонеж перебрались позже, следовательно, в 1330–1331 Сергию не могло быть меньше 14–15 лет. Если же принять год его рождения 1319–1322, то выйдет, что из Ростова он уехал 8-10 лет – косвенное подтверждение взгляда о 1314 годе.
Село Радонежское досталось сыну Калиты, Андрею, а за малолетством его Калита поставил там наместником Терентия Ртища. Желая заселить дикий и лесистый край, Терентий дал переселенцам из других княжеств льготы, что и привлекло многих. (Епифаний упоминает густые имена ростовцев: Протасий Тысяцкий, Иоанн Тормасов, Дюденя и Онисим, и др.).
Кирилл получил в Радонеже поместье, но сам служить уже не мог, по старости. Его замещал сын Стефан, женившийся еще в Ростове. Младший сын Кирилла Петр тоже женился. Варфоломей продолжал прежнюю жизнь, лишь настоятельней просился в монастырь. Если всегда его душа была отмечена особенным влечением к молитве, Богу и уединению, то можно думать, что и горестный вид жизни, ее насилия, неправды и свирепость лишь сильнее укрепляли его в мысли об уходе к иночеству. Возможно, что задумчивый Варфоломей, стремясь уйти, и чувствовал, что начинает дело крупное. Но представлял ли ясно, что задуманный им подвиг не одной его души касается? Что, уходя к медведям радонежским, он приобретает некую опору для воздействия на жалкий и корыстный мир? Что, от него отказываясь, начинает длительную многолетнюю работу просветления, облагораживанья мира этого? Пожалуй, вряд ли. Слишком был он скромен, слишком погружен в общенье с Богом.
В самой истории ухода снова ярко проявился ровный и спокойный дух Варфоломея.
Отец просил его не торопиться.
– Мы стали стары, немощны; послужить нам некому; у братьев твоих немало заботы о своих семьях. Мы радуемся, что ты стараешься угодить Господу. Но твоя благая часть не отнимется, только послужи нам немного, пока Бог возьмет нас отсюда; вот, проводи нас в могилу, и тогда никто не возбранит тебе.
Варфоломей послушался. Св. Франциск ушел, конечно бы, отряхнул прах от всего житейского, в светлом экстазе ринулся бы в слезы и молитвы подвига. Варфоломей сдержался. Выжидал.
Как поступил бы он, если бы надолго затянулось это положение? Наверное, не остался бы. Но, несомненно, как-нибудь с достоинством устроил бы родителей и удалился бы без бунта. Его тип иной. А отвечая типу, складывалась и судьба, естественно и просто, без напора, без болезненности: родители сами ушли в монастырь (Хотьковский, в трех верстах от Радонежа; он состоял из мужской части и женской)5
Прямого свидетельства, что Кирилл и Мария ушли в Хотьковский монастырь, нет. Но они там погребены, из чего заключают, что в Хотькове они жили. Древность знала монастыри для монахов и монахинь, общие. Соборное определение 1504 г. запретило это. Родителям прей. Сергия при их предсмертном пострижении в монашество, вероятно, были изменены имена. Кирилл и Мария – мирские имена или монашеские? Известный историк церкви, автор специального труда о Сергии проф. Голубинский считает, что вернее – монашеские.
У Стефана умерла жена, он тоже принял монашество, в том же Хотькове. А затем умерли родители. Варфоломей мог свободно осуществить замысел.
Он так и сделал. Верно, все-таки привязан был к семье: и в этот час, последний пребывания в миру, вспомнил о Петре, брате, имущество оставшееся завещал ему. Сам же отправился в Хотьков, к Стефану. Как будто не хотелось действовать и тут без одобренья старшего. Стефана убедил, и вместе тронулись они из Хотькова в недалекие леса.
Лесов тогда было достаточно. Стоило пожелать, и где угодно можно было ставить хижину, копать пещеру и устраиваться. Не вся земля принадлежала частным лицам. Если собиралось несколько пустынников и нужно было ставить церковь, прочно оседать, то спрашивали разрешения князя и благословенье у местного святителя. Освящали церковь – и обитель возникала.
Варфоломей и Стефан выбрали место в десяти верстах от Хотькова. Небольшая площадь, высившаяся как маковка, позже и названная Маковицей. (Преподобный говорит о себе: «аз есмь Сергие Маковскый».) Со всех сторон Маковица окружена лесом, вековыми соснами и елями. Место, поразившее величием и красотой. Летопись же утверждает, что вообще это особенный пригорок: «глаголеть же древний, видяху на том месте прежде свет, а инии огнь, а инии благоухание слышаху».
Тут братья поселились. Сложили из ветвей шалаш («прежде себе сотвориста одриную хизину и покрыста ю»), потом срубили келийку и «церквицу». Как они это делали? Знали ли плотничество? Вероятно, здесь, на Маковице, пригласив плотника со стороны, и учились рубить избы «в лапу». В точности мы этого не знаем. Но в подвижничестве Сергия дальнейшем это плотничество русское и эта «лапа» очень многознаменательна. В сосновых лесах он возрос, выучился ремеслу, через столетия сохранил облик плотника-святого, неустанного строителя сеней, церквей, келий, и в благоуханье его святости так явствен аромат сосновой стружки. Поистине преподобный Сергий мог считаться покровителем этого великорусского ремесла.
Как осторожен и нетороплив Варфоломей в выполнении давнего намеренья, так же он скромен и в вопросе с церковью. Как назовут ее? Он обращается к Стефану. Стефан вспомнил слова таинственного старца, встреченного им под дубом: церковь должна быть во имя Св. Троицы. Варфоломей принял это. Так дело его жизни, столь уравновешенно-покойное, приняло покровительство Триединства, глубочайше внутренно уравновешенной идеи христианства. Далее мы увидим, что у Сергия был культ Богоматери. Но все-таки в пустынях Радонежа не Пречистая и не Христос, а Троица вела святого.
Митрополит Феогност, к которому отправились они пешком в Москву, благословил их и послал священников с антиминсом и мощами мучеников – церковь освятили. Братья продолжали жить на своей Маковице. Но жизнь их не совсем ладилась. Младший оказался крепче и духовней старшего. Стефану пришлось трудно. Может быть, он и вообще пошел в монахи под влиянием смерти жены. Возможно (и почти наверно) – у него характер тяжкий. Как бы то ни было, Стефан не выдержал суровой и действительно «пустынной» жизни. Ведь уединение полнейшее! Едва достать необходимейшее. Пили воду, ели хлеб, который приносил им временами вероятно, Петр, Даже пройти к ним нелегко – дорог да и тропинок не было.
И Стефан ушел. В Москву, в Богоявленский монастырь, где жили легче. Варфоломей же в полном одиночестве продолжал полуночный свой подвиг.
Отшельник
Недалеко от пустыни жил игумен-старец Митрофан6
«Допускалось, чтобы священниками приходских церквей служили иеромонахи; если эти иеромонахи были и духовниками окрестного населения (право духовничества давалось не всем священникам, а только достойнейшим), то они назывались игуменами, игуменами-старцами; эти игумены-старцы могли постригать в монахи желающих монашествовать (не в монастырях, где были
свои игумены, а при мирских церквах, в мирских домах, вообще в миру, что тогда допускалось» (Голубинский).
Таким образом, «игумен-старец Митрофан» не был игуменом монастыря, а, по-видимому, именно сельским иеромонахом-духовником, имевшим право пострижения.
Которого Варфоломей, по-видимому, знал и ранее. В летописи есть упоминание, что Варфоломей «на обедню призываша некоего чюжого попа суща саном или игумена старца, и веляше творити литургию». Возможно, именно игумен Митрофан и приходил к нему для этого. Однажды он попросил игумена пожить с ним в келий некоторое время. Тот остался. И тогда отшельник открыл желание свое – стать иноком. Просил о пострижении.
Игумен Митрофан 7-го окт. постриг юношу7
Пострижение Сергия и освящение «церквицы»: «священа бысть церкви при Великом Князе Симеоне Ивановиче, мню убо, еже рещи в начало княжения его». Если принять это свидетельство, то выйдет, что пострижение преподобного относится к сороковым годам (по пером. Никону освящение церкви 1340, пострижение – 1342 г.). Но сторонники более ранней даты рождения Сергия придвигают на несколько лет ближе и дату пострижения. Известно, что Сергий принял постриг на 23-м году жизни. Исходя из года рождения в 1314 – получим 1337. В подтверждение приводят еще следующее: Стефан присутствовал при освящении «церквицы», а затем ушел от Сергия в Богоявленский монастырь в Москве. Там застал св. Алексия, с которым некоторое время и прожил. Алексия в 1340 году вызвали уже к митр. Феогносту, и он оставил монастырь. Значит, жить вместе и узнать друг друга они могли только ранее 1340 года, а значит, и ушел Стефан, и освятили церковь, и постригли Сергия – раньше. Утверждение же Епифания «при В. К. Симеоне» сделано с оговоркой «мню убо» и как не категорическое – отвергается. (Иеромонах Никон, впрочем, считает оговорку относящейся ко второй половине фразы – «в начале княжения его».)
В этот день Церковь празднует свв. Сергия и Вакха, и Варфоломей в монашестве стал Сергием – воспринял имя, под которым перешел в Историю.
Совершив обряд пострижения, Митрофан приобщил Сергия св. Тайн. Затем остался на неделю в келий. Каждый день совершал литургию, Сергий же семь дней не выходя провел в «церквице» своей, молился, ничего не «вкушал», кроме просфоры, которую давал Митрофан. Всегда такой трудолюбивый, теперь Сергий, чтобы не развлечься, прекратил всякое «поделие». С уст его не сходили псалмы и песни духовные. А когда пришло время Митрофану уходить, просил его благословения на жизнь пустынную.
– Ты уже уходишь и оставляешь меня одиноким. Давно я желал уединиться и всегда просил о том Господа, вспоминая слова пророка: се удалихся бегая, и водворихся в пустыне. Благослови же меня, смиренного, и помолись о моем уединении.
Игумен поддержал его и успокоил, сколько мог. И молодой монах один остался среди сумрачных своих лесов.
Можно думать, что это – труднейшее для него время. Тысячелетний опыт монашества установил, что тяжелее всего, внутренне, первые месяцы пустынника. Не легко усваивается аскетизм. Существует целая наука духовного самовоспитания, стратегия борьбы за организованность человеческой души, за выведение ее из пестроты и суетности в строгий канон. Аскетический подвиг – выглаживание, выпрямление души к единой вертикали. В таком облике она легчайше и любовнейше соединяется с Первоначалом, ток божественного беспрепятственней бежит по ней. Говорят о теплопроводности физических тел. Почему не назвать духопроводностью то качество души, которое дает ощущать Бога, связывает с Ним. Кроме избранничества, благодати, здесь культура, дисциплина. Видимо, даже натуры, как у Сергия, ранее подготовленные, не так скоро входят в русло и испытывают потрясения глубокие. Их называют искушениями.
Если человек так остро напрягается вверх, так подчиняет пестроту свою линии Бога, он подвержен и отливам, и упадку, утомлению. Бог есть сила, дьявол – слабость. Бог – выпуклое, дьявол – вогнутое. У аскетов, не нашедших еще меры, за высокими подъемами идут падения, тоска, отчаяние. Ослабшее воображение впадает в вогнутость. Простое, жизненно-приятное кажется обольстительным. Духовный идеал – недостижимым. Борьба безнадежной. Мир, богатство, слава, женщина… и для усталого миражи возникают.
Отшельники прошли через это все. Св. Василий Великий, вождь монашества, оставил наставление пустынникам в борьбе со слабостями. Это – непрерывное тренированье духа, – чтение слова Божия и житий святых, ежевечернее размышление о своих мыслях и желаниях за день (examen de conscience католиков), мысли о смерти, пост, молитва, воспитание в себе чувства, что Бог непрерывно за тобою смотрит, и т. д.
Св. Сергий знал и пользовался наставлениями кесарийского епископа, но все же подвергался страшным и мучительным видениям. Жизнеописатель говорит об этом. Возникали пред ним образы зверей и мерзких гадов. Бросались на него со свистом, скрежетом зубов. Однажды ночью, по рассказу преподобного, когда в «церквице» своей он «пел утреню», чрез стену вдруг вошел сам сатана, с ним целый «полк бесовский». Бесы были все в остроконечных шапках, на манер литовцев8
«Бесы были все в остроконечных шапках на манер литовцев». – Трудно представить себе, чтобы сейчас «литовец» мог пугать кого-нибудь под Москвою. Но в XIV веке было по-другому. Не раз литовцы наступали на Москву, разоряли и жестоко грабили целую область. Ольгерд водил их к самой Москве (в 1368 г. и в 1370). Дмитрий Донской, победитель Мамая, должен был отсиживаться за московскими стенами перед литовским князем!
Простонародье ненавидело и боялось литовцев не меньше татар. Преи. Сергий много, вероятно, о них слышал, если даже в кротком уединении бесы примерещились ему в облике литовцев.
Они гнали его прочь, грозили, наступали. Он молился. («Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его».) Бесы исчезли.
В другой раз келия наполнилась змеями – даже пол они закрыли. Снаружи раздался шум, и «бесовские полчища» как будто пронеслись по лесу. Он услышал крики: «Уходи же, прочь! Зачем пришел ты в эту глушь лесную, что хочешь найти тут? Нет, не надейся долее здесь жить: тебе и часа тут не провести; видишь, место пустое и непроходимое; как не боишься умереть здесь с голоду или погибнуть от рук душегубцев-разбойников?»
Видимо, более всего подвергался Сергий искушению страхом, на древнем, мило-наивном языке: «страхованием». Будто слабость, куда он впадал, брошенный братом, была: сомнение и неуверенность, чувство тоски и одиночества. Выдержит ли в грозном лесу, в убогой келий? Страшны, наверно, были осени и зимние метели на его Маковице! Ведь Стефан не выдержал же. Но не таков Сергий. Он упорен, терпелив, и он «боголюбив». Прохладный и прозрачный дух. И с ним Божественная помощь, как отзыв на тяготенье. Он одолевает.
Другие искушения пустынников как будто миновали его вовсе. Св. Антоний в Фиваиде мучился томленьем сладострастия, соблазном «яств и питий». Александрия, роскошь, зной Египта и кровь юга мало общего имеют с Фиваидой северной. Сергий был всегда умерен, прост и сдержан, не видал роскоши, распущенности, «прелести мира». Святитель-плотник радонежский огражден от многого – суровою своей страной и чинным детством. Надо думать, что вообще пустынный искус был для него легче, чем давался он другим. Быть может, защищало и природное спокойствие, ненадломленность, неэкстатичность. В нем решительно ничего нет болезненного. Полный дух Св. Троицы вел его суховатым, одиноко-чистым путем среди благоухания сосен и елей Радонежа.
Так прожил он, в полном одиночестве, некоторое время. Епифаний не ручается за точность. Просто и прелестно говорит он: «пребывшу ему в пустыни единому единствовавшу или две лете, или боле или меньши, Бог весть». Внешних событий никаких. Духовный рост и созревание, новый закал пред новою, не менее святой, но усложненной жизнью главы монастыря и дальше – старца, к голосу которого будет прислушиваться Русь. Быть может, посещенья редкие и литургии в «церквице». Молитвы, труд над грядкою капусты и жизнь леса вокруг: он не проповедовал, как Франциск, птицам и не обращал волка из Губбио, но, по Никоновской летописи, был у него друг лесной. Сергий увидел раз у келий огромного медведя, слабого от голода. И пожалел. Принес из келий краюшку хлеба, подал – с детских ведь лет был, как родители, «странноприимен». Мохнатый странник мирно съел. Потом стал навещать его. Сергий подавал всегда. И медведь сделался ручным.
Преподобный Сергий родился в Тверской земле, в годы княжения тверского князя Дмитрия, при митрополите Петре. Родители святого были людьми благородными и благочестивыми. Его отца звали Кириллом, а мать - Марией.
Удивительное чудо свершилось ещё до рождения святого, когда он был в утробе матери. Мария пришла в церковь на литургию. Во время богослужения неродившийся ребенок трижды громко прокричал. Мать заплакала от страха. Люди, слышавшие крик, стали искать ребёнка в церкви. Узнав, что младенец кричал из утробы матери, все изумились и устрашились.
Мария же, когда носила ребенка, усердно постилась и молилась. Она решила, если родится мальчик, посвятить его Богу. Младенец появился на свет здоровым, но не хотел брать грудь, когда мать ела мясную пищу. На сороковой день мальчика принесли в церковь, крестили и дали ему имя Варфоломей. Родители рассказали священнику о троекратном крике младенца из утробы. Священник же сказал, что мальчик будет слугой Святой Троицы. Через время ребёнок не стал брать грудь в среду и в пятницу, а также не хотел питаться молоком кормилицы, а только своей матери.
Мальчик подрос, и его стали учить грамоте. У Варфоломея были два брата, Стефан и Пётр. Они быстро научились грамоте, а Варфоломей не мог. Он сильно печалился из-за этого.
Однажды отец послал Варфоломея искать лошадей. На поле под дубом мальчик увидел старца священника. Варфоломей рассказал священнику о своих неудачах в учёбе и попросил помолиться о нём. Старец дал отроку кусок просфоры и сказал, что отныне Варфоломей будет даже лучше знать грамоту, чем его братья и сверстники. Мальчик уговорил священника зайти к его родителям. Сначала старец пошёл в часовню, начал петь часы, а Варфоломею велел читать псалом. Неожиданно для себя отрок стал читать хорошо. Старец пошёл в дом, отведал пищи и предсказал Кириллу и Марии, что их сын будет велик перед Богом и людьми.
Через несколько лет Варфоломей начал строго поститься и молиться по ночам. Мать пыталась уговорить мальчика, чтобы он не губил свою плоть излишним воздержанием, но Варфоломей продолжал придерживаться избранного пути. Он не играл с другими детьми, а часто ходил в церковь и читал святые книги.
Отец святого, Кирилл, переселился из Ростова в Радонеж, ибо в Ростове в то время бесчинствовал воевода из Москвы Василий Кочева. Он отбирал имущество у ростовцев, из-за этого Кирилл и обеднел.
Кирилл поселился в Радонеже у Рождественской церкви. Его сыновья, Стефан и Пётр, женились, Варфоломей же стремился к монашеской жизни. Он просил родителей благословить его на монашество. Но Кирилл и Мария попросили сына, чтобы он проводил их до гроба, а потом уже исполнил свой замысел. Через некоторое время и отец, и мать святого постриглись в монахи, и каждый ушёл в свой монастырь. Через несколько лет они умерли. Варфоломей похоронил родителей и почтил их память милостыней и молитвами.
Отцовское наследство Варфоломей отдал младшему брату Петру, а себе не взял ничего. Жена старшего брата, Стефана, к этому времени умерла, и Стефан принял монашество в Покровском монастыре Хотькова.
По просьбе Варфоломея Стефан пошёл с ним искать пустынное место. Они пришли в чащу леса. Там была и вода. Братья построили на этом месте хижину и срубили небольшую церковь, которую решили освятить во имя Святой Троицы. Освящение совершил митрополит Киевский Феогност. Стефан не выдержал тяжелой жизни в лесу и ушёл в Москву, где поселился в Богоявленском монастыре. Он стал игуменом и княжеским духовником.
Варфоломей позвал к себе в пустыньку старца игумена Митрофана, который постриг его в монашество с наречением имени Сергий. После пострижения Сергий причастился, и церковь при этом наполнилась благоуханием. Через несколько дней он проводил игумена, попросив его наставлений, благословения и молитв. В это время Сергию было немногим больше двадцати лет.
Инок жил в пустыньке, трудился и молился. Полчища бесов пытались устрашить его, но не могли.
Однажды, когда Сергий в церкви пел заутреню, стена расступилась и вошёл сам дьявол со множеством бесов. Они приказывали святому уходить из пустыньки и угрожали ему. Но преподобный изгнал их молитвой и крестом. В другой раз бесы напали на святого в хижине, но молитвой его были посрамлены.
Иногда дикие звери приходили к хижине преподобного Сергия. Среди них был один медведь, для которого святой каждый день оставлял по куску хлеба. Посещения медведя продолжались более года.
Некоторые монахи навещали Сергия и хотели поселиться вместе с ним, но святой не принимал их, ибо жизнь в пустыньке была очень трудна. Но всё же некоторые настаивали, и Сергий не стал прогонять их. Каждый из монахов построил себе келью, и стали они жить, во всём подражая преподобному. Иноки служили полунощницу, заутреню, часы, а служить обедню приглашали священника, потому что Сергий по смирению не принимал ни священства, ни игуменства.
Когда собралось двенадцать монахов, кельи обнесли тыном. Сергий неустанно служил братии: воду носил, дрова рубил, еду варил. А ночи проводил в молитвах.
Игумен, который постриг Сергия, умёр. Преподобный Сергий стал молиться, чтобы Бог дал новой обители игумена. Братия же начала просить Сергия, чтобы он сам стал игуменом и священником. Много раз приступала она с этой просьбой к преподобному, и в конце концов Сергий с другими иноками пошёл в Переяславль к епископу Афанасию, чтобы он дал братии игумена. Епископ же повелел святому стать игуменом и священником. Сергий согласился.
Вернувшись в обитель, преподобный ежедневно служил литургию и наставлял братию. Некоторое время в обители было только двенадцать монахов, а потом пришёл Симон, архимандрит Смоленский, и с тех пор число иноков стало увеличиваться. Симон же пришёл, оставив архимандритство. А старший брат Сергия, Стефан, привёл в монастырь к преподобному своего младшего сына Ивана. Сергий постриг мальчика под именем Фёдор.
Игумен сам пёк просфоры, кутью варил и свечи делал. Каждый вечер он потихоньку обходил все монашеские кельи. Если кто-то празднословил, игумен стучал этому брату в окошко. Наутро же звал провинившегося, беседовал с ним и наставлял.
Сначала к монастырю не было даже хорошей дороги. Гораздо позже люди построили возле того места дома и села. А в первое время монахи терпели всякие лишения. Когда не было еды, Сергий не разрешал выходить из монастыря и просить хлеба, но приказывал в монастыре ждать Божьей милости. Один раз Сергий не ел три дня и на четвёртый пошёл рубить сени для старца Данила за решето гнилого хлеба. Из-за нехватки еды один инок стал роптать, а игумен начал учить братию о терпении. В этот момент в монастырь принесли множество еды. Сергий велел сперва накормить тех, кто принёс еду. Они же отказались и скрылись. Так и осталось неизвестным, кто был человек, пославший яства. А братия за трапезой обнаружила, что хлеб, присланный издалека, остался тёплым.
Игумен Сергий всегда ходил в бедной, ветхой одежде. Один раз в монастырь пришёл крестьянин, чтобы побеседовать с преподобным. Ему указали Сергия, который в лохмотьях трудился на огороде. Крестьянин не поверил, что это и есть игумен. Преподобный, узнав от братии о недоверчивом крестьянине, ласково поговорил с ним, но не стал убеждать, что он и есть Сергий. В это время в монастырь приехал князь и, увидя игумена, поклонился ему до земли. Телохранители князя оттеснили изумлённого крестьянина, но, когда князь ушёл, земледелец попросил у Сергия прощения и получил от него благословение. Через несколько лет крестьянин принял монашество.
Братия роптала, что поблизости нет воды, и по молитве святого Сергия возник источник. Его вода исцеляла больных.
Один благочестивый человек пришел в монастырь с больным сыном. Но принесённый в келью Сергия мальчик умер. Отец заплакал и пошёл за гробом, тело же ребёнка оставил в келье. Молитва Сергия совершила чудо: мальчик ожил. Преподобный повелел отцу младенца молчать об этом чуде, а поведал о нём ученик Сергия.
На реке Волге жил вельможа, которого мучил бес. Безумного силой повели в монастырь к Сергию. Преподобный изгнал беса. С тех пор много людей стало приходить к святому за исцелением.
Однажды поздним вечером Сергию было чудесное видение: яркий свет на небе и множество прекрасных птиц. Некий голос сказал, что иноков в монастыре будет так же много, как этих птиц.
К преподобному пришли греки, посланцы константинопольского патриарха. Патриарх советовал Сергию устроить общежительство. Русский митрополит поддержал эту мысль. Сергий так и сделал. Он дал каждому брату особое послушание. Обитель давала приют нищим и странникам.
Некоторые братья противились наставничеству Сергия. Во время одного из богослужений брат Сергия Стефан произнес несколько дерзких слов против преподобного, оспаривая его право руководить монастырём. Преподобный услышал это и, потихоньку уйдя из обители, отправился на реку Киржач, там поставил келью и затем построил церковь. Многие люди помогали ему в этом деле, собралась многочисленная братия. Иноки же покинутого Сергием Троицкого монастыря также переходили на Киржач. А другие пошли в город к митрополиту с просьбой о возвращении Сергия. Митрополит повелел преподобному вернуться, обещав изгнать его противников из монастыря. Сергий послушался. Один из его учеников, Роман, стал игуменом в новом монастыре на реке Киржач. А сам святой вернулся в монастырь Святой Троицы. Братия радостно встретила его.
Пермский епископ Стефан очень любил Сергия. Направляясь в свою епархию, он шёл мимо Троицкого монастыря. Дорога пролегала далеко от обители, и Стефан просто поклонился в её сторону. Сергий в тот момент сидел за трапезой и, хотя не мог видеть Стефана, поклонился ему в ответ.
Ученик Сергия, преподобный Андроник, возымел желание основать монастырь. Однажды Сергия навестил митрополит Алексий, который рассказал о своём замысле основать монастырь в честь Спаса Нерукотворного, в память об избавлении от бури на море. Сергий дал митрополиту в помощники Андроника. Алексий основал монастырь на реке Яузе, а наставником в нём стал Андроник. Сергий посетил это место и благословил. После Андроника игуменом стал преподобный Савва, а после него Александр. В этом монастыре был и знаменитый иконописец Андрей.
Фёдор, племянник преподобного Сергия, сын Стефана, тоже задумал основать обитель. Он нашёл красивое место для нее - Симоново, у реки Москвы. По благословению Сергия и архиерея он устроил монастырь. После Фёдор стал архиереем Ростовским.
Однажды во время службы в Троицкой обители монахи увидели удивительного человека, служившего литургию вместе с игуменом Сергием. Одежды этого человека блистали, и сам он сиял. Сергий сначала ни о чём не хотел рассказывать, а потом открыл, что это ангел Божий служил с ним.
Когда ордынский князь Мамай двинул войска на Русь, великий князь Дмитрий пришёл в монастырь к Сергию за благословением и советом - следует ли выступить против Мамая? Преподобный благословил князя на битву. Когда русские увидели татарское войско, то остановились в сомнении. Но в эту минуту появился гонец от Сергия со словами ободрения. Князь Дмитрий начал сражение и победил Мамая. А Сергий, находясь в монастыре, знал обо всём происходившем на поле битвы, словно был поблизости. Он предсказал победу Дмитрия и назвал по именам павших. Возвращаясь с победой, Дмитрий заехал к Сергию и благодарил его. В память об этой битве был построен Успенский монастырь, где стал игуменом ученик Сергия Савва. По просьбе князя Дмитрия был построен и Богоявленский монастырь в Голутвино. Преподобный пешком ходил туда, благословил место, поставил церковь и оставил там своего ученика Григория.
А еще по просьбе князя Дмитрия Серпуховского Сергий пришёл в его вотчину и основал Зачатьевский монастырь «что на Высоком». Там остался ученик преподобного Афанасий.
Митрополит Алексий, видя приближение своей кончины, уговаривал Сергия стать митрополитом, но тот по своему смирению не согласился. А когда Алексий умер, митрополитом стал Михаил, который начал ополчаться на святого Сергия. Михаил внезапно умер по дороге в Царырад, что было предсказано Сергием.
Однажды преподобному явилась Богородица с апостолами Петром и Иоанном. Она сказала, что не оставит Троицкой обители.
Некий епископ из Царьграда пришёл увидеть Сергия. На самом деле он не верил, что Сергий действительно великий «светильник». Придя в монастырь, епископ ослеп, Сергий же исцелил его.
Одного человека терзала тяжкая болезнь. Родные принесли его к преподобному, тот окропил его водой, помолился о нём, больной сразу же заснул и скоро выздоровел.
Князь Владимир послал в монастырь еду и напитки. Слуга, который нёс всё это, попробовал пищу и напитков отведал. Когда слуга пришёл в монастырь, Сергий упрекнул его, слуга сразу же покаялся и получил от святого прощение.
Богатый человек, живший возле обители, отнял борова у соседа-бедняка и платы не дал. Обиженный пожаловался Сергию. Игумен укорял лихоимца, и тот пообещал исправиться, но потом решил денег не отдавать. Когда же он вошёл в кладовую, то увидел, что туша борова сгнила, хотя был сильный мороз. После этого чуда лихоимец раскаялся и отдал деньги.
Когда один раз святой Сергий служил Божественную литургию, его ученик Симон видел, как огонь ходил по жертвеннику и осенял алтарь. Перед причастием божественный огонь вошёл в чашу. Игумен запретил Симону рассказывать об этом, пока он, Сергий, не умрёт.
За шесть месяцев предвидел преподобный свою кончину и поручил игуменство любимому ученику Никону. А сам начал безмолвствовать.
Перед смертью Сергий поучал братию. А 25 сентября скончался. От его тела распространилось благоухание, а лицо было белым как снег. Сергий завещал похоронить его вне церкви, с прочими братьями. Но митрополит Киприан благословил положить преподобного в церкви, с правой стороны. Множество народу из разных городов - князья, бояре, священники, иноки - пришли проводить святого Сергия.
Рождение и детство
Преподобный Сергий родился в селе Варницы, под Ростовом, 3 мая 1314 годав семье благочестивых и знатных бояр Кирилла и Марии.
Господь предызбрал его еще от чрева матери. В Житии преподобного Сергия повествуется о том, что за Божественной литургией еще до рождения сына праведная Мария и молящиеся слышали троекратное восклицание младенца: перед чтением Святого Евангелия, во время Херувимской песни и когда священник произнес: "Святая святым". Бог даровал преподобным Кириллу и Марии сына, которого назвали Варфоломеем. С первых дней жизни младенец всех удивил постничеством, по средам и пятницам он не принимал молока матери, в другие дни, если Мария употребляла в пищу мясо, младенец также отказывался от молока матери. Заметив это, Мария вовсе отказалась от мясной пищи. В те времена дети с малых лет приучались к труду, у каждого были свои домашние обязанности: носить воду, пасти гусей, колоть дрова. Каждое воскресенье семья посещала церковь.
В возрасте 7 лет юного Варфоломея отдали обучаться грамоте в церковной школе вместе с братьями: старшим Стефаном и младшим Петром. В отличие от своих успешных в учёбе братьев Варфоломей существенно отставал в обучении. В старину азбука была более сложной, чем в наше время. Грамоте тогда учили не по букварям, а по Псалтири и другим книгам Священного Писания. Маленькому Варфоломею грамота давалась плохо. Родители бранили ребенка, учитель наказывал, а товарищи насмехались над его несмысленностью. Сам же он со слезами молился, но учёба вперёд не продвигалась. И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания Сергия.
У боярина Кирилла было несколько лошадей. В обязанности сыновей входило выгонять их на пастбище и приводить обратно в конюшню. Однажды, по заданию отца Варфоломей отправился в поле искать лошадей. Во время поисков он вышел на поляну и увидел под дубом старца-схимника, который, преклонив колени, молился. Увидев его, Варфоломей сначала смиренно поклонился, затем подошёл и стал вблизи, ожидая, когда тот кончит молитву.
Старец, увидев мальчика, обратился к нему: «Что ты ищешь и чего хочешь, чадо»? Варфоломей поведал ему своё горе и просил старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту. Помолившись, старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры, благословил и велел съесть, сказав: «Возьми это и съешь. Это дано тебе в знамение благодати Божией. Знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты. Ты превзойдешь успехами своих сверстников. Ещё и других будешь учить».
После этого старец хотел уйти, но Варфоломей молил его посетить дом его родителей. Родители с честью встретили гостя и предложили угощение. Старец ответил, что прежде следует вкусить пищи духовной, и велел их сыну читать Псалтирь. Варфоломей стал стройно читать, и родители удивились совершившейся перемене с сыном. За трапезой родители Варфоломея рассказали старцу многие знамения, сопровождавшие рождение сына их, и тот сказал: «Знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание - отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь». Сказав это, старец собрался уходить и напоследок промолвил: «Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей». И поняли они тогда, что это Ангел Господень под видом монаха явился в их дом, чтобы раскрыть им Божью волю.
С того дня Варфоломей так стал хорошо учиться, что скоро перегнал в школе всех товарищей. Он всё больше и больше любил молиться Богу. Уже в детстве он наложил на себя строгий пост, ничего не ел по средам и пятницам, а в другие дни питался только хлебом и водой. И чем старше он становился, тем больше его тянуло в лес, чтобы там быть совсем одному и молиться Богу. Часто в то время уходили богомольные люди в дремучие леса, строили там себе избушки и целыми днями стояли на молитве. Вот и Варфоломею захотелось так уйти, но родители не разрешали.
Начало монашеской жизни
Так случилось, что отец Варфоломея потерял всё своё состояние. Из богатого боярина превратился он в нищего. И в 1328г., в поисках лучшей доли обедневшая семья Варфоломея перебралась из родных мест в Московское княжество, в город Радонеж.
Братья Стефан и Пётр женились, обзавелись семьями. Но Варфоломей дал обет уйти в монастырь и служить Богу.
Незадолго до смерти, постаревшие родители Кирилл и Мария сами приняли схиму в Хотьково-Покровском монастыре, неподалеку от Радонежа. Впоследствии овдовевший старший брат Стефан также принял иночество в этом монастыре.
После смерти родителей Варфоломей тоже отправился в Хотьково-Покровский монастырь, но стремясь к уединению, оставался здесь недолго. Убедив своего брата Стефана, удалился с ним для пустынножительства в лес (в 12 верстах от Радонежа). На берегу реки Кончуры, на холме Маковец посреди глухого Радонежского бора, они построили (около 1335 года) небольшую деревянную церковь во имя Святой Троицы, на месте которой стоит теперь соборный храм также во имя Святой Троицы. Сначала они поставили келию, а потом небольшую церковь, и, с благословения митрополита Феогноста, она была освящена во Имя Пресвятой Троицы.
Но вскоре, не выдержав трудностей жизни в пустынном месте, Стефан оставил брата и перешел в Московский Богоявленский монастырь (где сблизился с иноком Алексием, впоследствии митрополитом Московским). Через несколько лет он стал игуменом этого монастыря.
Варфоломей же, оставшись в полном одиночестве, призвал некоего игумена Митрофана и 7 октября 1337 года принял от него постриг под именем Сергия, так как в тот день праздновалась память мучеников: Сергия и Вакха. Ему было 23 года.
Уединение
И ещё несколько лет прожил Сергий один среди дремучего леса. Осенью шли дожди, зимой избушку заносило снегом под самую крышу. Кругом бродили дикие звери. Порою жутко становилось Сергию, но он молился день и ночь и молитвою гнал от себя страх. Однажды ранней весной вышел Сергий на крыльцо и видит – и видит возле крыльца лежит медведь. Не испугался страшного зверя преподобный, вернулся в келью, вынес краюшку хлеба и накормил медведя. Через день зверь снова сидел у крыльца. И опять Сергий поделился с ним своим обедом. Спустя несколько месяцев медведь стал почти ручным. Он приходил из лесу, садился у кельи и ждал угощения.
Ни одного часа времени преподобный Сергий не проводил в праздности. Мудро сочетая молитву и труд, псалмопение и чтение божественных книг, он восходил от силы в силу, с каждым днем своей жизни все больше приближаясь ко Христу. Преподобный Сергий шел путем подвижников первых веков христианства – преподобных Антония и Макария Великих, Иоанна Лествичника, аввы Дорофея и многих других. Каждый шаг своей монашеской жизни он сверял с их писаниями. Святые старцы и пустынники далеких восточных пустынь указывали боголюбивому русскому юноше путь в небесные обители. Преподобный Сергий почитал и первых подвижников русского монашества – Антония и Феодосия Печерских и их многочисленных последователей. Преподобный стремился достичь в своей жизни того идеала святости, которого уже достигли они, шествуя к Богу тесным путем, заповеданным Спасителем однажды и на все времена. Мужественно перенося искушения, он устремлял свой взор к Горнему и всеми силами стремился к единению с Богом – цели жизни всякого человека.
Святым людям Господь иногда посылает особые видения. Так было и с преподобным Сергием. Как-то раз, поздно вечером молился он у себя в келии. Вдруг слышит голос: «Сергий!» Открыл преподобный окно и видит – чудный свет разливается с неба, и летают какие-то необыкновенные птицы, такие прекрасные, каких он никогда прежде не видел, и поют они необычайно сладостно. Голос, который позвал его, сказал опять: «Сергий, посмотри кругом! Сколько видишь птиц, столько будет у тебя учеников и, если они будут жить так, как ты, то никогда число их не уменьшится».
Образование Троице-Сергиевого монастыря
Время шло, Сергий уже привык к своему одиночеству. Но года через два или три к нему стали стекаться люди и селиться около. Сергий принимал всех, но предупреждал, что жизнь их ожидает трудная и полная лишений. Вскоре собралось 12 человек. Срубили новые кельи, обнесли их и церковь Святой Троицы забором, чтобы звери не забегали, сделали врата. И стало это поселение уже небольшим монастырём. Монахи называли друг друга братьями, вместе молились, вместе работали. Сергий показывал во всем пример: сам и дрова рубил, и воду носил, и огород развёл, и плотничал.
Образовалась обитель, которая в 1345 оформилась как Троице-Сергиев монастырь (впоследствии Троице-Сергиева лавра) и Сергий был её вторым игуменом (первый - Митрофан) и пресвитером (с 1354), подававшим всем пример своим смирением и трудолюбием.
Запретив принимать подаяние, Сергий поставил правилом, чтобы все иноки жили от своего труда, сам подавая им в этом пример. Постепенно слава его росла; в обитель стали обращаться все, начиная от крестьян и кончая князьями; многие селились по соседству с нею, жертвовали ей своё имущество. Сначала терпевшая во всём необходимом крайнюю нужду пустынь обратилась в богатый монастырь.
Слава Сергия дошла даже до Царьграда: Вселенский Патриарх Филофей прислал ему с особым посольством крест, параман, схиму и грамоту, в которой восхвалял его за добродетельное житие и давал совет ввести в монастыре киновию (строгое общинножитие). По этому совету и с благословения митрополита Алексея Сергий ввёл в монастыре общинножительный устав, принятый потом во многих русских монастырях. Высоко уважавший радонежского игумена митрополит Алексей перед смертью уговаривал его быть ему преемником, но блаженный Сергий по смирению отказался от первосвятительства.
Смирение, терпение, любовь к Богу и ближним соделали Преподобного великим молитвенником и печальником за землю Русскую еще во время его земной жизни.
Прошёл слух, что идёт на Русь великое ордынское войско хана Мамая. Никогда ещё со времён нашествия хана Батыя не была столь сильна угроза гибели Отечества и Святой Православной веры. В то время великим князем Московским был Дмитрий Донской, прозванный так за победу над татарами. Князь Дмитрий Донской задумал освободить Русь от татарского ига. Он приехал к Сергию просить его благословения на бой с татарами, и преподобный благословил его. Он окропил князя и его дружину святой водой, отслужил молебен и дал двух иноков, схимонаха Александра (Пересвета) и схимонаха Андрея (Ослябю), которые раньше были воинами. Весть о благословении на битву святого старца облетело войско, и подняла боевой дух ратников.
Через два дня поединком между татарским богатырём Челубеем и русским воином-иноком Пересветом началась Куликовская битва. Оба воина пали бездыханными. И тогда два войска сошлись в грозной сече. А в это время преподобный Сергий вместе с братией Троицкой обители молились о даровании русскому войску победы. Хоть и много русских воинов пало в этом побоище, но Господь сохранил Русь от погибели. 8 сентября 1380 года, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы, русские воины одержали полную победу над татарскими полчищами на Куликовом поле, положив начало освобождения Русской земли от татарского ига. Дмитрий Донской вернулся в Москву победителем.
С 9 по 16 сентября хоронили убитых; на общей могиле воздвигнута была церковь, давно уже не существующая. Церковь узаконила совершать по убиенным поминовение в Дмитриеву родительскую субботу, «пока стоит Россия». Русская православная церковь празднует годовщину Куликовской битвы 21 сентября, так как 21 сентября поныне действующему гражданскому григорианскому календарю соответствует 8 сентября по используемому РПЦ юлианскому календарю.
После Куликовской битвы великий князь стал относиться ещё с большим благоговением к радонежскому игумену и пригласил его в 1389 скрепить духовное завещание, узаконивающее новый порядок престолонаследия от отца к старшему сыну.
Общественное служение Сергия РадонежскогоКроме Троице-Сергиева монастыря, Сергий основал ещё несколько монастырей (Благовещенский монастырь на Киржаче, Старо-Голутвин близ Коломны, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме), во все эти обители он поставил настоятелями своих учеников. Более 40 обителей было основано его учениками: Саввой (Савво-Сторожевский близ Звенигорода), Ферапонтом (Ферапонтов), Кириллом (Кирилло-Белозерский), Сильвестром (Воскресенский Обнорский) и др., а также его духовными собеседниками, такими, как Стефан Пермский.
Еще при жизни преподобный Сергий Радонежский удостоился благодатного дара чудотворений и совершил множество чудес. Люди приходили к нему из разных городов для исцеления, а иногда даже для того, чтобы просто увидеть его. Однажды он воскресил мальчика, который умер на руках отца, когда он нёс ребёнка к святому для исцеления.
Слава о чудесах, совершенных преподобным Сергием, стала быстро распространяться, и к нему начали приводить больных, как из окрестных селений, так и из отдаленных мест. И никто не покидал Преподобного, не получив исцелений недугов и назидательных советов. Все прославляли преподобного Сергия и благоговейно почитали наравне с древними святыми отцами. Но людская слава не прельщала великого подвижника, и он по-прежнему оставался образцом иноческого смирения. Постепенно иноки становились свидетелями и других подобных явлений. Однажды во время литургии преподобному сослужил Ангел Господень, но по смирению своему преподобный Сергий запретил кому-либо рассказывать об этом до конца его жизни на земле.
За ангельскую жизнь Преподобный Сергий удостоился от Бога такого видения. Однажды ночью авва Сергий читал правило перед иконой Пресвятой Богородицы. Окончив чтение канона Божией Матери, он присел отдохнуть, но вдруг сказал своему ученику, преподобному Михею, что их ожидает чудесное посещение. Через мгновение вся келия освятилась чудным светом и явилась Божия Матерь в сопровождении святых апостолов Петра и Иоанна Богослова. От необыкновенно яркого света Преподобный Сергий пал ниц, но Пресвятая Богородица прикоснулась к нему руками и, благословляя, обещала всегда покровительствовать святой обители его.
Достигнув глубокой старости, преподобный Сергий, за полгода прозрев свою кончину, призвал к себе братию и благословил на игуменство опытного в духовной жизни и послушании ученика, преподобного Никона. Накануне кончины преподобный Сергий в последний раз призвал братию, причастился Христовых Тайн и обратился со словами завещания: "Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную...".
25 сентября 1392 года преподобный Сергий Радонежский мирно отошел ко Господу, а через 30 лет, 5 июля 1422 года, были обретены нетленными его мощи.
