Первое опубликованное произведение андрея белого. Андрей белый - биография, информация, личная жизнь
Андрей Белый краткая биография изложена в этой статье.
Андрей Белый биография краткая
Андрей Белый (настоящее имя Борис Николаевич Бугаев - русский писатель; один из ведущих деятелей русского символизма и модернизма в целом.
Родился 14 октября 1880 года в Москве в семье ученого, математика и философа Николая Бугаева.
В 1891-1899 гг. закончил знаменитую московскую гимназию Л. И. Поливанова, у него появился интерес к поэзии.
В 1899 году по настоянию отца поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Который окончил с отличием в 1903 году.
В 1902 году Андрей Белый совместно с друзьями организовал литературный кружок «Аргонавты». А через 4 года членами кружка были опубликованы два сборника «Свободная совесть».
В 1903 году Белый начал переписку с Александром Блоком, а через год состоялось их личное знакомство.
В 1904 году выходит первый поэтический сборник Андрея Белого «Золото в лазури».
Осенью он вторично поступил в Московский университет на историко-филологический факультет, но в 1905 года прекратил посещение лекций, а в 1906 году подал прошение об отчислении в связи с поездкой за границу.
Через два года Белый вернулся в Россию. А затем женился на Асе Тургеневой. Много путешествовал, пока однажды не познакомился с Рудольфом Штейнером, стал его учеником.
В 1909 году стал одним из сооснователей издательства «Мусагет». С 1912 года редактировал журнал «Труды и дни».
В 1916 году Андрей Белый вернулся в Россию, но один, без жены.
С конца 1919 г. Белый задумывался о возвращении к жене в Дорнах, за границу его выпустили только в 1921 г. В 1921-1923 годах он жил в Берлине, где переживал разрыв с Тургеневой,
В октябре 1923 г. Белый неожиданно вернулся в Москву за подругой Клавдией Васильевой. В марте 1925 года он снял две комнаты в Кучине под Москвой. Писатель умер на руках у своей жены Клавдии Николаевны 8 января 1934 года от инсульта - следствие солнечного удара, случившегося с ним в Коктебеле.
Андрей Белый (1880–1934) - русский писатель, поэт, прозаик, публицист, критик, мемуарист. Его не сразу признавали критики и читатели и называли «непристойным клоуном» за его своеобразный юмор, но впоследствии он будет признан одним из самых неординарных и влиятельных символистов серебряного века. Давайте взглянем на наиболее интересные факты из жизни Андрея Белого .
- Настоящее имя писателя - Борис Николаевич Бугаев . Псевдоним «Андрей Белый» был предложен его учителем и наставником М.С.Соловьевым. Белый цвет символизирует чистоту, высоту помыслов и успокоение. Б. Бугаев использовал и другие псевдонимы: А., Альфа, Быков, В., Гамма, Дельта и другие.
- Будущий писатель родился в семье профессора физико-математического факультета Московского университета и первой московской красавицы
. Отношения родителей мальчика были сложными и во многом повлияли на формирование его личности, так как каждый пытался привить сыну свои ценности: отец – интерес к науке, мать – любовь к искусству и музыке.
- Белый обладал незаурядной внешностью, многие считали его красивым, но взгляд Андрея не единожды описывали, как «безумный»
. Современники выделяли не только необычную внешность писателя, но и его повадки.
- Будучи подростком, Андрей познакомился с семьей Соловьевых, что впоследствии сильно повлияло на карьеру будущего писателя
. С подачи Соловьевых начинает интересоваться литературой, новейшим искусством, и философией. Благодаря М.С. Соловьеву творчество Белого вышло в печать.
- Белый был прилежным студентом и любил учиться
. Андрей обладал великолепными способностями к математике; был успешен как в точных, так и гуманитарных дисциплинах, что позволило ему с отличием окончить знаменитую гимназию имени Л.И. Поливанова.
- В 1903 году по настоянию отца будущий писатель завершил обучение на естественном отделении физико-математического факультета в Московском университете
, а в 1904 поступил на историко-филологический, где недоучился из-за отъезда за границу.
- В 1901 году Белый выпустил свое первое литературное произведение в жанре «симфонии» (вторая драматическая симфония)
. Необычное творение вызвало недоумение и критику среди читателей, однако его сумели оценить коллеги-символисты.
- Белый инициировал знакомство с Александром Блоком
. Писатели долгое время делились опытом и вскоре стали очень близки. Однако позже оба друга становятся вовлечены в «любовный треугольник» вследствие чего их пути разошлись. Белый назвал свои почти двадцатилетние отношения с Блоком «дружбой-враждой».
- Несколько лет Андрей был влюблён в супругу А. Блока Любовь Менделееву
. Их роман длился 2 года. Блок был любителем злачных заведений, из-за его супруга страдала и находила утешение в обществе Белого. Блок знал об этих отношениях, но не проявлял к ним особого интереса. В конечном итоге Менделеева разорвала отношения с Белым, чем нанесла ему сильнейший удар. Позже писатель посвятит Любе множество своих произведений.
- Разрыв с возлюбленной чуть не довел писателя до самоубийства
. Однако в то утро, когда он собрался свести счеты с жизнью, приглашение повидаться от Менделеевой вселило огонек надежды в разбитое сердце.
- Писатель дважды был женат
. Первой его супругой стала Анна Алексеевна (Ася) Тургенева. Союз недолго был счастливым, и в 1918 году пара рассталась. Клавдия Николаевна Васильева стала второй женой Белого. У пары сложились дружеско-доверительные отношения.
- Много лет жил в Европе, трудился в Горьковском журнале «Беседа» в Берлине
, а также работал над своими произведениями.
- В 1912 сошелся Андрей сошелся с Рудольфом Штейнером и впоследствии 4 года прожил в его резиденции в Швейцарии вместе с супругой Асей
. Там он принял участие в строительстве храма под руководством Штейнера, которое велось непрофессиональными строителями.
- Андрей Белый скончался в возрасте 54 лет от инсульта
и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
- В квартире на Арбате, где до 26 лет жил писатель, сейчас располагается мемориальный музей
, посвященный жизни и творчеству Андрея Белого. Адрес музея: Москва, ул. Арбат 55.
1880 , 14 октября (26 н.с.) – в Москве в семье известного математика, профессора МГУ Николая Васильевича Бугаева и его жены Александры Дмитриевны Бугаевой (урожденной Егоровой) родился сын Борис.
1891 , сентябрь – Борис Бугаев поступает в Московскую частную гимназию Л. И. Поливанова.
1895 , конец года – знакомится с Сергеем Соловьевым и его родителями – Михаилом Сергеевичем и Ольгой Михайловной Соловьевыми, а вскоре и с братом Михаила Сергеевича – философом Владимиром Сергеевичем Соловьевым.
1897 , январь – пишет романтическую сказку.
1899 , сентябрь – Борис Бугаев становится студентом естественного отделения физико-математического факультета Московского университета.
1900
, январь–декабрь – работает над «Северной симфонией» и циклом символистских стихов;
весна – начинает серьезно изучать философские труды и поэзию В. С. Соловьева.
1901 , март–август – работает над «2-й драматической симфонией»; декабрь – знакомится с В. Я. Брюсовым , Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус.
1902
, апрель – в свет выходит «2-я драматическая симфония»; она стала первой публикацией
Бориса Бугаева, впервые подписана псевдонимом Андрей Белый;
апрель–август – Андрей Белый пишет «3-ю симфонию»
1903
, январь – начало переписки с Александром Блоком ;
16 января – скоропостижно скончался М. С. Соловьев, в тот же день не в силах перенести утрату застрелилась О. М. Соловьева;
февраль–апрель – поэтический дебют Андрея Белого в альманахе «Северные цветы»;
март – Белый знакомится с К. Д. Бальмонтом , М. А. Волошиным, Ю. К. Балтрушайтисом, С. А. Соколовым
(владельцем издательства «Гриф») и другими символистами, пишет «открытое письмо» «Несколько слов декадента,
обращенных к либералам и консерваторам»;
май – получает диплом об окончании университета;
1904
, январь – Белый знакомится с Александром Блоком и его женой Любовью Дмитриевной;
март – в свет выходит первый поэтический сборник Белого «Золото в лазури»;
апрель – Белый знакомится с Вячеславом Ивановым;
лето – поступает на историко-филологический факультет Московского университета, гостит у А. Блока в Шахматове ;
ноябрь – выходит в свет «Возврат. III симфония».
1905
, 9 января – Белый приезжает в Петербург к Блокам и Мережковским, становится свидетелем Кровавого
воскресенья и участником последующих событий и акций протеста;
февраль – по возвращении в Москву получает вызов на дуэль от Брюсова, которая не состоялась после примирения поэтов;
февраль–март – пишет статью «Апокалипсис в русской поэзии»;
июнь – приезжает в Шахматово к Блокам, делает письменное признание в любви Любови Дмитриевне Блок;
1906
, 26 февраля – объясняется в любви Л. Д. Блок;
осень – подает прошение об отчислении из университета и отправляется в путешествие по Европе.
1907
, конец февраля – Андрей Белый возвращается в Москву;
август – Блок вызывает Белого на дуэль; но при личной встрече конфликт улаживается.
1908
, апрель – в свет выходит «Кубок метелей. Четвертая симфония»;
лето – пишет стихи для сборников «Пепел» и «Урна».
1909
, конец марта – в свет выходит книга «Урна: Стихотворения» ;
апрель – начало романа с Асей Тургеневой;
август–сентябрь – Белый участвует в организации издательства «Мусагет»;
1910
, январь–март – живет в Петербурге на квартире («Башне») Вячеслава Иванова;
апрель – в свет выходит «Символизм: Книга статей»;
май – в свет выходит отдельное издание «Серебряного голубя»;
ноябрь – читает лекцию в Религиозно-философском обществе на тему «Трагедия творчества у Достоевского»,
возобновляет дружбу с Блоком, после смерти Льва Толстого пишет брошюру «Трагедия творчества. Достоевский и Толстой»;
1911
, март – выходят в свет «Арабески: Книга статей»;
22 апреля – Белый возвращается в Россию;
октябрь – декабрь – пишет роман «Петербург» .
1912
, январь – редактор журнала «Русская мысль» П. Б. Струве отказывается печатать роман;
март – Белый передает написанные главы романа «Петербург» издателю К. Ф. Некрасову и уезжает с Асей Тургеневой в Европу.
1913
, 11 марта – Андрей Белый и Ася Тургенева возвращаются в Россию;
май – в Петербурге Белый знакомится с Ивановым-Разумником, общается с Блоком, Вяч. Ивановым, Мережковским,
Гиппиус, Бердяевым; с группой русских антропософов выезжает в Гельсингфорс (Хельсинки), где читает лекции Р. Штейнер;
октябрь – в альманахе «Сирин» начинают публиковаться главы романа «Петербург».
1915
, январь–июнь – Белый пишет книгу «Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности»;
октябрь – начинает писать роман «Котик Летаев».
1916
, апрель – в России выходит отдельное издание романа «Петербург»;
18 августа – 3 сентября – в связи с призывом на военную службу Белый возвращается в Россию (Ася Тургенева остается в Дорнахе);
сентябрь – получает трехмесячную отсрочку от военной службы;
октябрь – завершает роман «Котик Летаев».
1917
, январь – вновь получает двухмесячную отсрочку от военной службы;
январь – начало марта – попеременно живет в Петрограде и Царском Селе у Иванова-Разумника, знакомится
с С. Есениным , Н. Клюевым, другими «крестьянскими поэтами», а также с М. Пришвиным, Е. Замятиным,
О. Форш, А. Чапыгиным, К. Петровым-Водкиным и др.;
28 февраля – в Петрограде произошла революция;
9 марта – Белый возвращается в Москву;
август – в альманахе «Скифы» публикуются главы романа «Котик Летаев», статья «Жезл Аарона» и цикл стихов Белого;
1918
, январь-сентябрь – работает над эпопеей «Я» («Записки чудака») и циклом философско-публицистических
этюдов «На перевале», пишет поэму «Христос воскрес»;
июль – поступает на службу в первое московское отделение Единого государственного архивного фонда на должность помощника
архивиста;
август-декабрь – читает лекции в первое московском Антропософском обществе;
сентябрь – публикует книгу «На перевале: I. Кризис жизни»;
октябрь–декабрь – служит в московском Пролеткульте и в Театральном отделе Наркомпроса.
1919
, январь 16 февраля – участвует а организации Дворца искусств в Москве, публикует «На перевале:
II. Кризис мысли», в Детском Селе вместе с Блоком и Ивановым-Разумником и другими учреждает Вольную философскую
академию (в дальнейшем – ассоциацию) – Вольфила;
апрель – выходит в свет поэма «Христос воскрес»;
август – Белый уходит из Пролеткульта, его избирают в состав Президиума Всероссийского союза поэтов;
сентябрь – служит (до марта 1920 года) в Отделе охраны памятников старины.
1920
, 17 февраля – 9 июля – в Петрограде работает в Вольной философской ассоциации (Вольфила),
председателем совета которой его избрали; публикует «На перевале: III. Кризис культуры»;
июль – декабрь – в Москве работает над книгами: «Лев Толстой и культура», «Кризис сознания», «Преступление Николая Летаева»
(«Крещеный китаец»).
1921
, 31 марта – приезжает в Петроград, из-за Кронштадтского мятежа находящийся на осадном положении;
25 мая – последняя встреча с А. Блоком в гостинице «Спартак» (7 августа умирает А. Блок);
19–20 июня – на одном дыхании пишет поэму «Первое свидание»;
11 августа – Белый начинает писать воспоминания о Блоке;
август – октябрь – попеременно живет в Петрограде и Москве, выступает в разных аудиториях с лекциями и воспоминаниями о Блоке;
октябрь – публикует поэму «Первое свидание», знакомится с актером М. А. Чеховым;
17 октября – состоялось заседание во Всероссийском союзе писателей, посвященное проводам А. Белого за границу;
20 октября – Белый уезжает в Берлин;
1922
, февраль март – начинает сотрудничать с берлинской газетой «Голос России», готовит к изданию
сокращенную и переработанную редакцию романа «Петербург», выступает на митинге, посвященном организации помощи
голодающему населению России;
апрель – окончательный разрыв с Асей Тургеневой, в России выходит сборник стихов «Звезда»;
май – Белый сближается с Мариной Цветаевой, начинает работать над книгой стихов «После разлуки»;
июнь – в России выходит отдельное издание романа «Котик Летаев»;
ноябрь-декабрь – Белый ездит к Горькому в Сааров (близ Берлина), пишет книгу воспоминаний «Начало века».
1923
, февраль–март – Белый сотрудничает в журнале «Беседа», выходящем в Берлине под редакцией Горького;
26 октября – возвращается в Москву.
1924
, январь – пишет пьесу «Петербург» – инсценировку одноименного романа;
3–4 мая – читает пьесу «Петербург» у М. А. Чехова артистам МХАТа 2-го;
июнь–сентябрь – отдыхает с К. Н. Васильевой в Коктебеле у Максимилиана Волошина; последняя встреча с Брюсовым.
1925
, март-сентябрь – Белый пишет роман «Москва»;
октябрь – начинает читать на квартире М. А. Чехова курс лекций по антропософии и истории культуры под названием
«История становления самосознающей души»;
14 ноября – премьера пьесы «Петербург» во МХАТе 2-м;
май–июнь – Белый попеременно в Ленинграде и Детском Селе у Иванова-Разумника; в свет выходит «Московский чудак» –
первая часть романа «Москва»;
ноябрь-декабрь – Белый перерабатывает роман «Москва» в драму, тесно общается с В. Э. Мейерхольдом.
1927
, 3 января – выступает на диспуте в защиту постановки «Ревизора» в Театре Мейерхольда,
в дальнейшем на основе своего выступления пишет статью «Гоголь и Мейерхольд»;
ноябрь–декабрь – пишет работу «Ритм как диалектика» и статьи по ритмике и метрике.
1928
, 17–26 марта – пишет автобиографический очерк «Почему я стал символистом и почему я не перестал
им быть на всех фазах моего идейного и художественного развития»;
апрель – публикует первую часть романа «Петербург»;
июль – выходит в свет вторая часть романа «Петербург».
1929
, февраль-апрель – работает над первым томом мемуаров «На рубеже двух столетий»;
сентябрь–декабрь – работает над романом «Маски», третьей частью трилогии «Москва».
1930
, январь – выходят в свет воспоминания «На рубеже двух столетий»;
1 июня – Белый завершает роман «Маски»;
июнь–сентябрь – отдыхает в Крыму в Судаке, в последний раз встречается в Коктебеле с М. Волошиным;
октябрь–декабрь – пишет второй том мемуаров «Начало века».
1931
, 9 апреля – переезжает с К. Н. Васильевой на постоянное жительство в Детское Село;
18 июля – регистрирует брак с К. Н. Васильевой (отныне – Бугаевой);
31 августа – пишет письмо И. В. Сталину;
сентябрь–декабрь – работает над книгой о Гоголе;
30 декабря – уезжает в Москву.
1932
, январь–апрель – работает над книгой «Мастерство Гоголя»;
9–10 июля – сдает часть своего архива в Литературный музей;
сентябрь–декабрь – пишет третий том мемуаров «Между двух революций»;
30 октября – выступает на пленуме Оргкомитета советских писателей.
1933
, январь – выходит в свет роман «Маски»;
11 и 27 февраля – «вечера» Андрея Белого в Политехническом музее;
середина мая–июль – Белый отдыхает в Коктебеле;
ноябрь – выходят в свет воспоминания «Начало века» с разгромным предисловием Л. Б. Каменева;
8 декабря – из-за ухудшения самочувствия Белого помещают в больницу.
1934 ,8 января – Андрей Белый скончался от паралича дыхательных путей в присутствии жены и врачей. Его прах захоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Под именем Александр Белый скрывался Борис Николаевич Бугаев. Он был писателем, ярким представителем русского символизма, поэтом-декадентом, критиком, стиховедом.
Родился будущий поэт 26 октября 1880 года в интеллигентной семье. Отец - Николай Васильевич Бугаев, профессор, декан в Московском университете и знаменитый математик. Мать - Александра Дмитриевна (в девичестве Егорова), считалась признанной московской красавицей. Первые 26 лет своей жизни Борис прожил на Арбате в самом центре Москвы. Всё детство маленького Бориса прошло под строгим контролем родителей. В 1891 Бугаев младший поступил в престижную гимназию Л. И. Поливанова, которую окончил в 1899 году. В старших классах Белый увлёкся буддизмом, оккультизмом и мистикой, одновременно изучая литературу. Знакомство с семьей Соловьевых круто поменяло жизнь юного Бориса. Их дом стал для пятнадцатилетнего юноши по-настоящему родным. Соловьевы поддержали Белого в его первых литературных опытах, познакомили с творчеством , с философией Ницше и Шопенгауэра. После гимназии Александр Белый поступил в Московский университете на естественное отделение математического факультета. Здесь он изучал зоологию беспозвоночных и теорию Дарвина, химию. Поэт с отличием окончил университет. Но Бориса не переставало сильно тянуть к литературе.
В 1900 году Александр Белый окончательно решил связать свою жизнь с поэзией, поэтому в 1902 году он с друзьями организовал свой литературный кружок, получивший название «Аргонавты». Внутри кружка царила атмосфера отсутствия всяких литературных штампов и приветствовалась свобода мышления. В 1903 году молодой поэт завязал дружбу и переписку с , а 1904 году познакомился с ним лично. В этом же году Александр Белый поступил на историко-филологический факультет, но после двух лет учебы он сам захотел отчислиться, его больше привлекала работа в журнале «Весы». В 1906 году увидели свет две книги сборника под названием «Свободная совесть».
В тот период времени самым близким человеком для Александра стал Блок, недавно женившийся на Любови Менделеевой. Сам Блок мало уделял внимания своей жене (ходили слухи, что Блок предпочитал Любови легкодоступных женщин). Менделеева часто жаловалась Белому на это, Александр почти каждый день наведывался к молодой женщине. Вся эта интрижка затянулась, и Любовь даже призналась в чувствах Александру Белому. Как итог, они стали страстными любовниками на два года. Блок посвятил этой запутанной связи свою знаменитую пьесу о любовном треугольнике - . История завершилась для Белого печально, Менделеева вычеркнула из своей жизни молодого поэта и осталась с мужем. Александр долго пребывал в депрессии и решил бросить все и уехать за границу.
Белый больше двух лет прожил за рубежом из-под его пера вышли несколько сборников, посвященных Блоку и Менделеевой. Оказавшись снова в России поэт встречает новую любовь - юную художницу Асю Тургеневу. Молодая женщина в скором времени становится его женой, и они в 1911 году отправляются в долгое путешествие, которое проходит через Сицилию, Тунис, Египет и Палестину. В 1912 году в Берлине Александр Белый познакомился с основателем антропософии («науке в духе») Рудольфом Штейнером, поэт с удовольствием стал его учеником.
В 1914 году началась ужасная война. И Рудольф вместе с учениками перебрался в Швейцарию. Там стартовало строительство Иоанова здания - Гётеанума, храма, который должен был собрать под своей крышей представителей всех религий. Эта сооружение возводилось руками последователей Штейнера. В 1916 году Белого принудительно вызвали в Россию для проверки годности к несению воинской службы. Ася не последовала за мужем, она осталась в храме в Швейцарии.
В 1917 году Белый вернулся за границу к жене. Встреча с Асей дала ему понять, что они разошлись навсегда. Жена поэта решила посвятить себя служению в храме. Она даже получила имя «антропософской монахини». Александр очень тяжело переживал эту разлуку, он снова остался один. Депрессия овладела им, он создал в тот период огромное количество стихов, посвященных Асе Тургеневой.
Спустя годы, в жизни Александра Белого появилась третья женщина - Клавдия Николаевна Васильева. Она-то и провела рядом с поэтом остаток его жизни. Борис Николаевич не испытывал никаких страстных или любовных чувств к Клавдии, но все-таки она была для него лучом надежды. Тихая, покорная, заботливая Клодя, как называл её писатель, смогла уйти от первого мужа лишь в 1929 году и спустя несколько месяцев стала супругой Белого. Писатель умер у неё на руках 8 января 1934 года в Москве.
, стиховед ; один из ведущих деятелей русского символизма и модернизма в целом.
Биография
В 1899 году по настоянию отца поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета . С юношеских лет пытался соединить художественно-мистические настроения с позитивизмом , со стремлением к точным наукам. В университете он работает по зоологии беспозвоночных, изучает труды Дарвина , химию, но не пропускает ни одного номера «Мира искусства ». Осенью 1899 года Борис, по его выражению, «всецело отдается фразе, слогу».
В декабре 1901 года Белый знакомится со «старшими символистами» - Брюсовым, Мережковским и Гиппиус. Осенью 1903 года вокруг Андрея Белого организовался литературный кружок, получивший название «Аргонавты » . В 1904 году «аргонавты» собирались на квартире у Астрова . На одном из заседаний кружка было предложено издать литературно-философский сборник под названием «Свободная совесть», и в 1906 году вышли две книги этого сборника.
В 1903 году Белый вступил в переписку с Александром Блоком , а через год состоялось их личное знакомство. До этого, в 1903 году он с отличием окончил университет. С момента основания журнала «Весы » в январе 1904 года Андрей Белый стал тесно сотрудничать с ним. Осенью 1904 года поступил на историко-филологический факультет Московского университета , выбрав руководителем Б. А. Фохта ; однако в 1905 году прекратил посещать занятия, в 1906 году подал прошение об отчислении и стал заниматься исключительно литературной работой.
После мучительного разрыва с Блоком и его женой Любовью Менделеевой Белый полгода жил за рубежом. В 1909 году стал одним из сооснователей издательства «Мусагет ». В 1911 году совершил ряд путешествий через Сицилию - Тунис - Египет - Палестину (описано в «Путевых заметках»). В 1910 г. Бугаев, опираясь на владение математическими методами, читал начинающим поэтам лекции о просодии - по словам Д. Мирского , «дата, с которой можно отсчитывать само существование русского стиховедения как отрасли науки» .
С 1912 года редактировал журнал «Труды и дни », основной темой которого были теоретические вопросы эстетики символизма. В 1912 в Берлине он познакомился с Рудольфом Штейнером , стал его учеником и без оглядки отдался своему ученичеству и антропософии . Фактически отойдя от прежнего круга писателей, работал над прозаическими произведениями. Когда разразилась война 1914 года, Штейнер со своими учениками, в том числе и с Андреем Белым, находились в швейцарском Дорнахе , где начиналось строительство Гётеанума . Этот храм строился собственными руками учеников и последователей Штейнера. Перед началом Первой Мировой войны А. Белый посетил могилу Фридриха Ницше в деревушке Рёккен под Лейпцигом и мыс Аркона на острове Рюген .
В 1916 году Б. Н. Бугаев был вызван в Россию «для проверки своего отношения к воинской повинности» и кружным путём через Францию, Англию, Норвегию и Швецию прибыл в Россию. Жена за ним не последовала. После Октябрьской революции он вёл занятия по теории поэзии и прозы в московском Пролеткульте среди молодых пролетарских писателей.
С конца 1919 г. Белый задумывался о возвращении к жене в Дорнах, за границу его выпустили только в начале сентября 1921 г. Из объяснения с Асей стало ясно, что продолжение совместной семейной жизни невозможно. Владислав Ходасевич и другие мемуаристы запомнили его изломанное, скоморошеское поведение, «выплясывание» трагедии в берлинских барах : «его фокстрот - чистейшее хлыстовство: даже не свистопляска, а христопляска» (Цветаева).
В октябре 1923 г. Белый неожиданно вернулся в Москву за своей подругой Клавдией Васильевой. «Белый - покойник, и ни в каком духе он не воскреснет», - писал в «Правде» всемогущий в то время Лев Троцкий . В марте 1925 года он снял две комнаты в Кучине под Москвой. Писатель умер на руках у своей жены Клавдии Николаевны 8 января 1934 года от инсульта - следствие солнечного удара , случившегося с ним в Коктебеле . Эта судьба была предсказана им в сборнике «Пепел» (1909):
Золотому блеску верил,
А умер от солнечных стрел.
Думой века измерил,
А жизнь прожить не сумел.
Личная жизнь
В годы, когда символисты пользовались наибольшим успехом, Белый состоял в «любовных треугольниках » сразу с двумя собратьями по течению - Валерием Брюсовым и Александром Блоком . Отношения Белого, Брюсова и Нины Петровской вдохновили Брюсова на создание романа «Огненный ангел » (1907). В 1905 году Нина Петровская стреляла в Белого . Треугольник Белый - Блок - Любовь Менделеева замысловато преломился в романе «Петербург» (1913). Некоторое время Любовь Менделеева-Блок и Белый встречались в съёмной квартире на Шпалерной улице . Когда же она сообщила Белому, что остаётся с мужем, а его хочет навсегда вычеркнуть из жизни, Белый вступил в полосу глубокого кризиса, едва не закончившегося самоубийством . Ощущая себя покинутым всеми, он уехал за границу.
По возвращении в Россию в апреле 1909 года Белый сблизился с Анной Тургеневой («Ася», 1890-1966, племянница великого русского писателя Ивана Тургенева). В декабре 1910 она сопровождала Белого в путешествии по Северной Африке и Ближнему Востоку. 23 марта 1914 года женился на ней. Церемония бракосочетания состоялась в Берне. В 1921 году, когда писатель вернулся к ней в Германию после пяти лет пребывания в России, Анна Алексеевна предложила ему разойтись навсегда. Она осталась жить в Дорнахе, посвятив себя служению делу Рудольфа Штейнера. Её называли «антропософской монахиней». Будучи талантливой художницей, Ася сумела выработать особый стиль иллюстраций, которыми пополняла антропософские издания. Её «Воспоминания об Андрее Белом», «Воспоминания о Рудольфе Штейнере и строительстве первого Гётеанума» содержат интересные подробности их знакомства с антропософией, Рудольфом Штейнером и многими талантливыми людьми Серебряного века. Её образ можно узнать в Кате из «Серебряного голубя».
В октябре 1923 года Белый вернулся в Москву; Ася навсегда осталась в прошлом. Но в его жизни появилась женщина, которой суждено было провести с ним последние годы. Клавдия Николаевна Васильева (урожд. Алексеева; 1886-1970) стала последней подругой Белого. Тихая, заботливая Клодя, как называл её писатель, 18 июля 1931 года стала супругой Белого.
Творчество
Литературный дебют - «Симфония (2-я, драматическая)» (М., 1902). За ней последовали «Северная симфония (1-я, героическая)» (1904), «Возврат» (повесть, 1905) , «Кубок метелей» (1908) в индивидуальном жанре лирической ритмизованной прозы с характерными мистическими мотивами и гротескным восприятием действительности. Войдя в круг символистов, участвовал в журналах «Мир искусства» , «Новый путь» , «Весы» , «Золотое руно» , «Перевал» .
Ранний сборник стихов «Золото в лазури» () отличается формальным экспериментаторством и характерными символистскими мотивами. После возвращения из-за границы выпустил сборники стихов «Пепел» (1909; трагедия деревенской Руси) , «Урна» (1909), роман «Серебряный голубь » (1909; отд. изд. 1910), очерки «Трагедия творчества. Достоевский и Толстой» (1911). Итоги собственной литературно-критической деятельности, отчасти символизма в целом, подведены в сборниках статей «Символизм» (1910; включает также стиховедческие работы), «Луг зелёный» (1910; включает критические и полемические статьи, очерки о русских и зарубежных писателях), «Арабески» (1911).
В 1914-1915 вышла первая редакция романа «Петербург », который является второй частью трилогии «Восток или Запад». В романе «Петербург» (1913-14; переработанная сокращённая редакция 1922) символизированное и сатирическое изображение российской государственности. Роман широко признан в качестве одной из вершин прозы русского символизма и модернизма в целом.
Первый в задуманной серии автобиографических романов - «Котик Летаев» (1914-15, отд. изд. 1922); серия продолжена романом «Крещёный китаец» (1921; отд. изд. 1927). В 1915 Белый пишет исследование «Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности» (М., 1917).
Влияние
Стилистическая манера Белого предельно индивидуализирована - это ритмическая, узорчатая проза с многочисленными сказовыми элементами . По словам В. Б. Шкловского , «Андрей Белый - интереснейший писатель нашего времени. Вся современная русская проза носит на себе его следы. Пильняк - тень от дыма, если Белый - дым» . Для обозначения влияния А. Белого и А. М. Ремизова на послереволюционную литературу исследователь использует термин «орнаментальная проза ». Это направление стало основным в литературе первых лет советской власти . В 1922 году Осип Мандельштам призывал писателей к преодолению Андрея Белого как «вершины русской психологической прозы» и к возвращению от плетения словес к чистому фабульному действию . Начиная с конца 1920-х гг. беловское влияние на советскую литературу неуклонно сходит на нет.
Адреса в Петербурге
- 01.1905 года - квартира Мережковского в доходном доме А. Д. Мурузи - Литейный проспект, 24;
- 01. - 02.1905 года - меблированные комнаты «Париж» в доходном доме П. И. Лихачёва - Невский проспект, 66;
- 12.1905 года - меблированные комнаты «Париж» в доходном доме П. И. Лихачёва - Невский проспект, 66;
- 04. - 08.1906 года - меблированные комнаты «Париж» в доходном доме П. И. Лихачёва - Невский проспект, 66;
- 30.01. - 08.03.1917 года - квартира Р. В. Иванова-Разумника - Царское Село, Колпинская улица, 20;
- весна 1920 - 10.1921 - доходный дом И. И. Дернова - улица Слуцкого, 35 (с 1918 по 1944 год так называлась Таврическая ул.).
См. также
Напишите отзыв о статье "Андрей Белый"
Примечания
- (оригинал в библиотеке «ImWerden»)
Отрывок, характеризующий Андрей Белый
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.