Фердинанд врангель интересные факты. Альпинисты Северной столицы. Врангель Фердинанд Петрович. Награды Фердинанда Врангеля

Врангель Фердинанд Петрович – русский мореплаватель, адмирал, член – (с 1827) и почетный член (с 1855) Петербургской Академии наук. Один из членов-учредителей Русского Географического Общества. В 1815 г. окончил Морской корпус. В 1817-19 гг. участвовал в кругосветном плавании на шлюпе «Камчатка». В 1820 г. в чине лейтенанта флота был назначен начальником экспедиции, которая была послана для обследования берегов Северо-Восточной Сибири, для поисков обитаемой земли к северу от Чукотки и окончательного выяснения вопроса о соединении Азии с Америкой. В исключительно трудных условиях экспедиция Ф. П. Врангеля в составе семи человек (среди них был мичман Ф. Ф. Матюшкин) в течение четырех лет обследовала и нанесла на карту побережье Сибири от устья Индигирки до Колючинской губы и часть Медвежьих островов. С большой для своего времени точностью экспедиция определила 115 астрономических пунктов. Трижды экспедиция направлялась по льду на север в надежде найти обитаемую землю, о которой сообщали чукчи. Однако неблагоприятная погода помешала дойти до цели. Впоследствии в указанном Матюшкиным и Врангелем месте был обнаружен остров, названный именем Ф. П. Врангеля. Экспедиция провела ценные навигационные, гидрографические, геомагнитные и климатические исследования. Очень важными оказались данные о том, что полярное море не покрывается сплошным крепким льдом даже в сильнейшие морозы. Кроме того, экспедиция Врангеля собрала сведения о природных богатствах и народах, населяющих посещенные местности. В 1824 г. Врангель вернулся в Петербург из Нижне-Колымска.

В 1825-27 гг., командуя военным транспортом «Кроткий», совершил второе кругосветное плавание. В этом плавании, помимо наблюдений над течениями и температурой воды, впервые велись регулярные метеорологические наблюдения.

В 1829-35 гг. Врангель был главным правителем русских колоний на Аляске. На этом посту он энергично боролся с уничтожением пушного зверя, упорядочил пушной промысел, заботился об улучшении положения русских колонистов и местных жителей. Впоследствии, когда в 1867 г. Аляска была продана США, Врангель, протестовал против этой продажи. С 1840 по 1849 г. был директором Российско-американской компании, с 1855 по 1857 г. – морским министром.

Именем Врангеля названы: остров Врангеля (Восточно-Сибирское море), мыс Врангеля (Алеутские о-ва, о. Атту), гора Врангеля (Аляска, верховья р. Медной), остров Врангеля (Новая Земля).

Ф. П. Врангель – выдающийся исследователь арктических берегов Сибири и прилегающих к ним морей, мореплаватель, совершивший два кругосветных путешествия, главный правитель и исследователь российских владений в Америке, один из основателей Русского географического общества, видный общественный и государственный деятель. Главная заслуга Ф. П. Врангеля – уточнение очертаний берегов Сибири между устьем реки Колымы и островом Колючином в результате большой экспедиции 1820-1824 гг., проведенное им совместно с .

Врангель родился 29 декабря 1796 г. в Пскове. Мальчик рано осиротел, воспитывался у дальних родственников. В 1807 г. он был принят в Морской кадетский корпус.

Помимо успешных учебных занятий, Врангель много времени уделял самостоятельному изучению географии и морского дела, особенно интересуясь морскими путешествиями.

В 1815 г. после окончания корпуса Врангель был произведен в мичманы и откомандирован в Ревель [Таллин].

Как и в корпусе, все свободное от службы время он занимался повышением своего морского образования и подготовкой к дальним экспедициям.

В 1816 г. Врангель и Анжу, впоследствии также известный полярный путешественник, были назначены на фрегат «Автроил», плававший в Финском заливе.

Узнав, что в скором времени из Кронштадта в кругосветное плавание отправляется военный шлюп «Камчатка» под командой знаменитого , Врангель решил во что бы то ни стало перевестись на этот корабль.

Отлучившись с корабля под предлогом болезни, Врангель рискнул лично явиться к Головнину и просил взять его с собой хотя бы простым матросом. По-видимому, Врангель произвел на Головнина хорошее впечатление и был зачислен на «Камчатку» младшим вахтенным офицером.

25 августа 1817 г. «Камчатка» оставила Кронштадт и отправилась в кругосветное плавание. На борту находились Ф. Ф. Матюшкин (лицейский товарищ А. С. Пушкина), а также Ф. П. Литке.

6 сентября 1819 г. «Камчатка» вернулась в Кронштадт, обойдя вокруг света и побывав при этом у берегов Южной Америки, Камчатки, Аляски, Калифорнии, на островах Океании, а также на островах Святой Елены и Азорских.

Это плавание имело решающее значение для всей дальнейшей жизни Врангеля. Когда в 1819 г. решено было отправить экспедицию для исследования северных берегов Восточной Сибири, Головнин смело рекомендовал двадцатичетырехлетнего лейтенанта в качестве руководителя этой экспедиции.

Необходимость такой экспедиции вызывалась тем, что карты северных берегов Восточной Сибири и некоторых прилегающих к ним островов, составленные во время Великой Северной экспедиции, были далеко не точными. Это объяснялось тем, что в те далекие времена для определения широт пользовались лишь угломерными инструментами, а долготы определялись по пройденным расстояниям.

К устьям Яны и Колымы для открытия «предполагаемых в Ледовитом море земель и точнейшего описания берегов Сибири между означенными реками за Шелагским мысом» было решено направить двух морских офицеров – Врангеля и Анжу. В этой экспедиции были уже хронометры, секстаны и ртутные горизонты, позволяющие производить съемку с большой точностью.

Колымский отряд Врангеля назначался «для описи берегов от устья реки Колымы к востоку до Шелагского мыса и от оного на север, к открытию обитаемой земли, находящейся, по сказанию чукчей, в недальнем расстоянии».

Врангель стал тщательно готовиться к экспедиции и сам подобрал себе спутников: мичмана Ф. Ф. Матюшкина, штурмана П. Т. Козьмина, доктора Кибера, слесаря Иванникова и матроса Нехорошкова.

Ввиду того, что попытки прежних экспедиций произвести опись берегов «Студеного моря» с судов оставались безуспешными, было решено производить эту опись «посуху»: зимой – на собаках, летом – на лошадях и лодках.

Отправившись из Петербурга 23 марта 1820 г., отряд 2 ноября прибыл в Нижне-Колымск. Выполнив несколько маршрутов вдоль берега и в глубь суши, Врангель и Матюшкин произвели опись берегов от реки Колымы до острова Колючин, исправили на карте положение берега и ряда островов.

Из расспросов местных жителей Врангель установил, что об открытии сержантом Андреевым какой-то земли, лежащей к северу от Колымы, им ничего неизвестно.

Все же для отыскания этой земли в 1821, 1822 и 1823 гг. были совершены три поездки на собаках по льду на север – на расстояние почти 250 верст от берега. Но никакой земли обнаружено не было.

Всего путешествий по льду было совершено четыре. И хотя эти походы не увенчались каким-либо географическим открытием, но зато доказали «отсутствие островов» на пройденном Врангелем пути. Главное же значение этих поездок заключалось в том, что в течение их были произведены очень важные наблюдения над состоянием льдов в весеннее время в Восточно-Сибирском и Чукотском морях.

В северной Якутии, приблизительно у так называемого сибирского полюса холода, Врангелем была организована метеорологическая станция.

Важным вкладом Врангеля и Матюшкина в географию были также собранные ими материалы о народах Северо-Восточной Сибири, ранее еще никем не описанных.

Для географии Арктики было весьма важно доказанное Врангелем существование так называемой «большой сибирской полыньи», т. е. больших открытых водных пространств, препятствовавших Врангелю и Анжу при их неоднократных попытках пройти на север по льду на собаках (сведения об этой полынье послужили, между прочим, Норденшельду основанием для его смелого путешествия).

Описанию своего путешествия Врангель посвятил труд «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю...» В этом труде Врангель дал в сущности первое научное описание полярных льдов.

К своему сочинению он приложил карту путешествий как собственных, так и своих спутников. На этой карте приблизительно на 70°10" с. ш. и 177° в. д. был помещен остров с подписью «Горы видятся с мыса Якана в летнее время».

Надо подчеркнуть, что Врангель нанес на карту остров, впоследствии названный его именем, только по рассказам чукчей (впервые об этом слышал Матюшкин, а потом и сам Врангель) .

В 1849 г. с английского судна «Геральд» под командой капитана Келлета увидели приблизительно на месте острова, показанного Врангелем, как будто несколько островков и один большой. В тот же день был усмотрен и посещен остров, названный по имени судна островом Геральда.

По-настоящему увидел и частично осмотрел остров Врангеля американский китобой в 1867 г. Он писал: «Я назвал эту землю именем Врангеля потому, что желал принести должную дань уважения человеку, который еще 45 лет тому назад доказал, что полярное море открыто».

15 августа 1824 г. Врангель вернулся в Петербург, а 25 марта 1825 г. он уже уходил в кругосветное плавание. Специально построенный военный транспорт «Кроткий» должен был доставить грузы в Петропавловск и Новоархангельск. Вместе с Врангелем отправились и его бывшие спутники – лейтенант Матюшкин, штурман Козьмин и доктор Кибер. Плавание продолжалось два с половиной года – до 14 сентября 1827 г. Корабль побывал у берегов Бразилии, Чили, Маркизских островов, Камчатки, Аляски.

На «Кротком» регулярно два раза в сутки производилась запись температуры поверхности моря, причем температура записывалась в шканечной журнал, почему записи эти и сохранились в полной неприкосновенности. Это были первые систематические гидрометеорологические наблюдения, производившиеся не на исследовательском судне.

После возвращения из плавания Врангель командовал фрегатом «Елизавета». В конце 1828 г. он был назначен главным правителем русских владений в Америке и в ноябре 1829 г. прибыл с семьей в Новоархангельск [Ситху]. Здесь Врангель сумел улучшить эксплуатацию промыслов. Он много ездил по Русской Америке, был на Кадьяке, в Кенайском заливе, на Еловом острове; попутно с административными занятиями он производил этнографические наблюдения, результатом чего явился его труд «Обитатели северо-западных берегов Америки».

Благодаря своему авторитету Врангель много сделал для укрепления русских владений в Америке, в частности он предотвратил попытку англичан построить весною 1834 г. поселение на границе с русскими владениями (по реке Стяжан). В 1836 г. Врангель убедил Мексику уступить России плодородную равнину у форта Росс в Калифорнии, но Николай I не принял предложения, так как не желал иметь дела с «мятежной» Мексиканской республикой, и в 1841 г. предпочел за бесценок продать этот форт. После пятилетнего пребывания в северо-западной Америке Врангель 4 июня 1836 г. вернулся в Петербург.

После недолгого директорства в департаменте корабельных лесов Врангель снова занялся делами Русской Америки: с 1838 г. – в качестве сначала заведующего делами Главного правления, а с 1840 г. – главного директора Русско-американской компании.

В 1845 г. вместе с и Врангель принял деятельное участие в организации Русского географического общества. В течение нескольких лет он был председателем отделения общей географии Общества. В 1846 г. им был прочитан доклад «О средствах достижения полюса». Маршрут и советы по организации промежуточных баз, намеченные Врангелем в этом докладе, были использованы спустя 50 лет Робертом Пири во время его похода к Северному полюсу.

В 1849 г. в чине вице-адмирала Врангель вышел в отставку и поселился с семьей в своем имении Рупиль в Эстонии.

Во время Крымской войны о Врангеле вновь вспомнили. Он занял пост директора Гидрографического департамента. В мае 1855 г. Врангель был назначен морским министром и членом Государственного совета. В 1856 г. был произведен в полные адмиралы.

Во время пребывания Врангеля на посту министра по его предложению был организован технический комитет, преобразованный в адмиралтейств-совет, на должности начальников портов на Черном и Азовском морях стали назначать морских офицеров, был поставлен вопрос о необходимости создания акционерного общества корабельного страхования. По предложению Врангеля было образовано также Русское общество пароходства и торговли, организовавшее срочные рейсы между Черным и Средиземным морями.

В 1857 г. Врангель по состоянию своего здоровья был вынужден оставить министерский пост, а в 1864 г. оставил все вообще служебные занятия и поселился в своем имении Рупиль в Эстонии. Здесь он писал свои мемуары и вел обширную переписку. Начав с 19 лет научную деятельность, Врангель до конца дней своих отдавал ей все свои силы. Он был избран почетным членом Академии наук, членом многих научных обществ и Ученого комитета морского министерства, руководил журналом «Морской сборник».

Книга «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю» была почти одновременно издана на русском, немецком, английском и французском языках. Эта книга и в наше время не потеряла своего значения.

Немалый интерес представляют также и Приложения к «Путешествию» и другие статьи Врангеля.

Именем Врангеля названы: остров в Чукотском море, залив на юго-восточном берегу Аляски, гора на Аляске, остров у западного берега северного острова Новой Земли и другие географические пункты.

Список литературы

1. Биографический словарь деятелей естествознания и техники. Т. 1. – Москва: Гос. научное изд-во «Большая советская энциклопедия», 1958. – 548 с
2. Зубов Н. Н. Фердинанд (Федор) Петрович Врангель / Н. Н. Зубов // Отечественные физико-географы и путешественники. – Москва: Государственное учебно-педагогическое изд-во мин-ва просвещения РСФСР, 1959. – С. 193-203.

Из статьи М. Б. Черненко Фердинанд Петрович Врангель и Федор Федорович Матюшкин

Еще в XVIII в. начались поиски обширной суши, которая, по слухам, лежала к северу от устья Колымы. В 60-х годах XVIII в. этой неведомой землей заинтересовался главный анадырский начальник, полковник Федор Плениснер, участник плаваний Беринга. По его приказу сержант Степан Андреев и «казак из чукчей» Николай Дауркин два года путешествовали по побережью и островам, старательно собирая среди чукчей сведения об этой суше.

Андреев побывал на островах Медвежьих (они получили такое название: «...понеже как на тех островах очень довольно медвежьих следов, да и живых медведей несколько видели, а иных убили»). Дауркин посетил острова Диомида в Беринговом проливе. Вернувшись, Дауркин со слов чукчей рассказал, что где-то вблизи Чукотки, во льдах полярного моря, действительно лежит «американская земля со стоячим лесом» (т. е. земля, которая соединяется с Америкой и на которой растет лес); чукчи землю эту называли «Тикиген», а жили на ней люди «храхай». Наряду с многими интересными подробностями было в его сообщении немало вымыслов. Так, Дауркин рассказал, будто «Земля Тикиген» при сильном ветре на версту уплывала в море, а при тихой погоде возвращалась на старое место. Не будь других сведений, рассказам Дауркина, возможно, не придали бы большого значения. Но в 1764 г. сержант Андреев вторично посетил Медвежьи острова. Неподалеку от них он не только «усмотрел в великой отдаленности полагаемый им величайшим остров», но и отправился к нему по льду. До острова Андреев не добрался, так как в двадцати верстах от него он обнаружил следы «незнаемых людей», ехавших на восьми санках с оленьими упряжками, и повернул обратно.

Подлинники рапортов и поденных путевых журналов сержанта Андреева затерялись в архивах. Некоторые из них были, правда, опубликованы, но много лет спустя и не полностью. В конце 1951 г. документы о походах Андреева в 1763 и 1764 гг. были случайно найдены в Центральном Государственном архиве древних актов в бумагах кабинета Екатерины II. После внимательного анализа профессор Н. Н. Зубов и известный советский полярник, бывший капитан ледокольного парохода «Г. Седов» пришли к заключению, что Андреев ходил по неподвижным припайным льдам на северо-запад от Медвежьих островов и после шести

с половиной суток пути почти вплотную подошел к большому низменному острову, тогда еще не известному и ныне носящему название Новая Сибирь.

Современники Андреева неточно расшифровали его записи. Они решили, что Андреев ходил не на северо-запад, а на северо-восток от Медвежьих островов. Соответственно на картах Арктики стали обозначать обширную «Землю Андреева», соединяя ее с «Землей Тикиген». Сложилось убеждение, что американский материк глубоко вдается в Северный Ледовитый океан и где-то к северо-востоку от Колымы совсем близко подходит к сибирскому берегу.

Через несколько лет после похода Андреева – в 1769 г. на поиски «Земли Андреева» были посланы геодезии прапорщики Леонтьев, Лысов и Пушкарев, которые тщательно обследовали район Медвежьих островов; во время одного из походов они прошли на 170 верст к северу от этих островов, но никаких признаков земли не обнаружили.

Прошло еще пятнадцать лет. В 1786 г. по указу Екатерины II в Колымский край прибыла географическая и астрономическая экспедиция капитан-поручика и лейтенанта . Наряду с другими заданиями ей поручалось обследовать землю, виденную Андреевым, или «по крайней мере разведать о всех обстоятельствах сей земли, как то: остров ли оная или твердая, протягающаяся от Америки земля, обитаема ли жителями и сколь оные многолюдны, и прочая». Однако и эта попытка результатов не дала.

Весной 1810 г. на поиски таинственной земли ходил по льду сосланный в Сибирь чиновник Геденштром. Составленная им карта показывает, что путь его оборвался как раз на середине расстояния от материкового берега до той извилистой линии, которой Геденштром под 73° северной широты обозначил границы легендарной земли.

Уже давно русский флаг развевался над Аляской и Алеутскими островами. Русские селения возникли по всему северо-западному побережью Америки, вплоть до пустынной тогда бухты Св. Франциска. Один за другим уходили русские корабли в далекие кругосветные плавания к берегам Русской Америки. Они открывали по пути десятки и сотни ранее неизвестных островов. На карте Мирового океана множились русские названия. Но тайна земли, затерявшейся в суровой тиши ледового моря, где-то к северу от колымского берега, все еще оставалась нераскрытой.

Ее очередь пришла лишь в двадцатые годы XIX в., когда исследования Арктики возобновились с новой силой.

Молодые офицеры флота, не удовлетворяясь строевой службой, мечтали о кругосветных путешествиях, о полярных походах, трудных и опасных, но зато суливших новые славные открытия. В южную полярную область ушла «первая дивизия» – . Ей выпала честь открыть шестой, последний материк – Антарктиду. В воды Берингова моря на поиски пути к Северному полюсу отправились шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный» капитанов Васильева и Шишмарева. К берегам Новой Земли направился Федор Литке.

Опись берегов северо-востока Сибири – от устья Индигирки до острова Колючина – и поиски таинственной «Земли Андреева» Адмиралтейство поручило двадцатичетырехлетнему лейтенанту Фердинанду Петровичу Врангелю. Его помощником был назначен мичман Федор Федорович Матюшкин. Вместе с ними в трудное полярное путешествие отправлялись штурман Козьмин, доктор медицины Кибер, сведущий по части естественных наук, два матроса – Иванинков и Нехорошков; первый из них умел слесарить, а второй был отличным плотником.

Врангель и Матюшкин впервые встретились на борту военного шлюпа «Камчатка», совершавшего в 1817–1819 гг. кругосветное плавание к берегам Русской Америки.

Врангель родился в обедневшей дворянской семье. Родители его рано умерли, и сирота нашел приют у дальних родственников. Он много читал, с ранних лет стремился к морской службе.

В четырнадцать лет Врангель стал воспитанником Морского кадетского корпуса. В учебе он обнаружил отменное прилежание и хорошие способности. Курс обучения Врангель закончил первым из девяноста девяти своих сверстников.

В июле 1815 г. девятнадцатилетний выпускник Морского корпуса гардемарин Фердинанд Врангель был произведен в мичманы и назначен младшим вахтенным офицером в 19-й флотский экипаж, квартировавший тогда в Ревеле (ныне Таллин). Спустя год его перевели на фрегат «Автроил», плававший в Финском заливе. Казалось бы, сбылась мечта. Но совсем не о такой однообразной службе строевого флотского офицера мечтал юный Врангель. Он чувствовал в себе силы для большего. Ему грезились далекие и опасные походы. Отстояв вахту, Врангель садился за книги, изучал математику, астрономию, языки, учился чертить.

Когда прошел слух, что знаменитый Головнин отправляется в новое кругосветное плавание, Врангель решил во что бы то ни стало попасть в состав экипажа «Камчатки». Но тщетно ходатайствовал за него главный командир ревельского порта. Головнину имя мичмана Врангеля ничего не говорило, а в долгое и ответственное плавание он брал только офицеров, лично ему известных. Тогда Врангель решился на дерзкий поступок: он подал по начальству рапорт о болезни, а сам отправился в Петербург. Юноша разыскал Головнина и просил взять его в плавание хотя бы простым матросом. Осталось неизвестным, о чем Головнин расспрашивал Врангеля, какие задавал ему вопросы по мореходным наукам, во всяком случае, он остался доволен экзаменом. Врангель был зачислен на «Камчатку» младшим вахтенным офицером.

Семьдесят один день занял переход через Атлантику. «Камчатка» шла исхоженной многими мореходами дорогой. В положенное время били склянки и менялись вахты. Вечерами офицеры коротали время в кают-компании. Матросы, собравшись на полубаке, пели песни. Во время короткой стоянки в Рио-де-Жанейро моряки с негодованием наблюдали публичную торговлю «черным деревом», как называли здесь чернокожих рабов-негров. Новый год встретили у мыса Горн – крайней оконечности южно-американского континента. Свирепым штормом было отмечено вступление в Тихий океан. И снова потянулись долгие дни плавания в океане. Только 2 мая 1818 г. шлюп достиг Камчатки. Во льду Петропавловской гавани пришлось прорубать канал, чтобы судно могло подойти к берегу.

Пока выгружали доставленные из Кронштадта провиант и снаряжение, офицеры осматривали город, знакомились с жителями далекой окраины. В июле шлюп взял курс к берегам Русской Америки.

Громовым салютом с палисада крепости и компанейских кораблей встретил Ново-Архангельск, главный город Русской Америки, приход «Камчатки». Всего лишь за два десятилетия до этого неутомимый заложил город на острове Ситка. Теперь у опушки дремучего аляскинского леса строили корабли. В школах обучались дети алеутов и индейцев. Вожди воинственных индейских племен запросто посещали русских поселенцев.

После недолгой стоянки шлюп вышел в дальнейший путь. Моряки посетили форт Росс – русское поселение у границ Калифорнии, побывали на Гавайских и Марианских островах, на Филиппинах. И вот уже позади остался Тихий океан, затем Индийский. 20 марта 1819 г. миновали остров Св. Елены, где англичане стерегли незадачливого «покорителя вселенной» – Наполеона. И опять семьдесят четыре дня в открытом океане. Короткая остановка на Азорских островах. Затем – Европа. Балтика. Кронштадт.

Офицеры и матросы шлюпа хорошо усвоили девиз Головнина: «Долг, честь, справедливость». В его глазах все были равны. В каждом моряке, будь то офицер или рядовой матрос, он прежде всего ценил и уважал человека. Мордобой, зуботычины, гнусные телесные наказания, столь обычные во флоте того времени, были запрещены на корабле. Любовь к родине, верность воинскому долгу, чувство товарищества, взаимная выручка – такие качества воспитывал Головнин в своих офицерах и матросах.

С Врангелем, Литке, Матюшкиным и другими молодыми офицерами у Головнина за долгие месяцы плавания сложились простые, сердечные отношения. Вечерами Головнин подолгу беседовал с ними, и молодые офицеры, служившие под его командой, не только приобретали обширные морские знания, но и учились смотреть на окружающий мир новыми глазами, росли и обогащались духовно.

5 сентября 1819 г. кругосветный поход, продолжавшийся два года и десять дней, был закончен. Врангель и Матюшкин возвратились из дальнего вояжа закаленными, опытными моряками.

Инструкция Государственного Адмиралтейского департамента предписывала экспедиции Врангеля «идти для описи берегов от реки Колымы к востоку до Шелагского мыса и от оного на север, к открытию обитаемой земли, находящейся, по сказанию чукчей, в недальнем расстоянии».

В начале зимы 1820/21 г., после почти восьмимесячного пути через Сибирь, участники экспедиции по описи берегов Северного Ледовитого океана добрались до Нижне-Колымска.

В середине февраля 1821 г. начались походы по побережью и морским льдам.

Вначале для рекогносцировки Врангель и Матюшкин прошли вдоль берега по морскому льду от устья Колымы до мыса Шелагского. Из-за холода, – все дни держались жестокие, тридцатиградусные морозы, – при работе с секстаном кожа пальцев примерзала к инструменту и на руках появлялись незаживающие раны.

К исходу пятнадцатого дня путешественники достигли цели – они подошли к Шелагскому мысу. «Путь около него, – записал Врангель в своем дневнике, – превзошел трудностями и опасностью все, доселе нами испытанное». Приходилось идти, то проваливаясь в рыхлый наносный снег, то карабкаться на крутые в девяносто футов вышиною, ледяные торосы. Нагромождения торосов заслоняли мыс. А когда путешественники приблизились к берегу, они увидели черную, плотную и блестящую неизвестную им каменную породу. «Мрачные, черные утесы, веками нагроможденные, никогда не растаивающие ледяные горы, необозримое, вечным льдом скованное море, все освещенное слабыми скользящими лучами едва поднимавшегося над горизонтом полярного солнца, совершенное отсутствие всего живущего и ничем не прерываемая могильная тишина представляли нам, – писал Врангель, – картину как будто мертвой природы, которой описать невозможно».

Через десять дней после возвращения в Нижне-Колымск Врангель и Матюшкин вышли в новый поход, на этот раз к северу, на поиски «Земли Андреева» – «Земли Неизведанной».

26 марта двадцать две груженые нарты покинули базу на Сухарном – крошечном островке в восточном рукаве колымской дельты – и отправились в далекий трудный путь.

За прибрежными торосами открылась гладкая ледяная равнина. Надежда на быстрое и безостановочное путешествие заставила забыть о перенесенных трудностях. «Вскоре, однако ж, – писал Врангель, – уверились мы в бесконечном различии между оживленным, беспрерывно движущимся океаном и убийственной однообразностью окружавшей нас ледяной пустыни, вид которой утомлял взор и наводил невольное уныние на человека».

Однообразие окружавших льдов продолжалось, однако, не долго. Гладкую равнину сменили, преграждая путь, сплетения торосов. Глубокие расщелины между ними заполнял рыхлый снег. Параллельные гряды торосов, издали похожие на застывшие океанские волны, тянулись порою прямо на север, порою с запада на восток. Переваливая через эти гряды, сани скользили вниз, увлекая за собой людей. Вытаскивать нарты стоило огромного труда.

Вдобавок ко всему яркие лучи солнца, отраженные поверхностью льдов, ослепляли людей – очки и черный креп на глазах не помогали.

Спасаясь от слепящего солнечного света, путешественники передвигались ночью. По пути они сооружали промежуточные продовольственные базы: вырубали во льду глубокие ямы и оставляли в них провиант и корм для собак на обратный путь. Сверху ямы заваливали колотым льдом, щели забивали снегом и заливали водой. Мороз быстро сковывал этот незамысловатый строительный материал, и ледяная броня надежно защищала склады от зверей.

Освободившиеся нарты Врангель сразу же отправлял обратно в Нижне-Колымск. Наконец, осталось только шесть нарт с двухнедельным запасом продовольствия. А дорога становилась все хуже.

Врангель отправился вперед, чтобы разведать путь. Он ехал по сплошному рассолу морской воды. «Бесчисленные, по всем направлениям разбегавшиеся во льду щели, выступившая из них мутная вода, мокрый снег, смешанный с земляными и песчаными частицами... все уподобляло разрушенную поверхность моря необозримому болоту», – писал он. Через трещины перебирались по доскам. Но трещины становились все шире. Первый же сильный шквал мог совершенно раздробить и разогнать ледяные поля, по которым продвигались путешественники. Другой, лучшей дороги не было.

В 215 верстах от берега отряд повернул обратно. Для описи Медвежьих островов отряд разделился: одну группу возглавил Матюшкин, другую – Врангель. Следовало спешить, так как наступала весна и подвижки льдов усилились. 25 апреля путешественники вышли на материковый берег. На время весенней распутицы описные работы были прекращены.

Летом экспедиция обследовала и наносила на карту «колымскую землицу». Для этого отряд был снова разделен на три группы: Врангель работал в устье Колымы, Козьмин заснял берег от устья реки Малой Чукочьей до Индигирки, а Матюшкин ушел «в страны, к северо-востоку от Колымы лежащие». Он взбирался на утесы-гольцы, переплывал верхом на лошади быстрые реки, в снег и дождь, без огня и без приюта обследовал неизведанные просторы тундры. Не раз ему приходилось промокать до нитки, голодать, смотреть смерти в глаза. «Сама пища наша, – писал он в одном из своих писем, – зависела от случая; убитый гусь, лебедь, олень, пойманная рыба заставляли радоваться, забывать прошедшее, и день промысла был для нас днем торжества».

Прошло уже два года со дня отъезда экспедиции из Петербурга, а главная цель ее оставалась такой же далекой, как и в начале путешествия. Таинственную землю, лежащую где-то на севере, среди льдов, найти не удавалось.

Третий поход по льду был предпринят весной 1822 г. от мыса Большой Баранов Камень. Трудности начались с первого дня пути, едва путешественники оторвались от материка. Гряды торосов чередовались с ледяными равнинами, на которых высокими волнами лежал свежий, нанесенный ветром снег. Трудно сказать, что больше затрудняло поход: торосы или эта топкая снежная равнина. Сани зарывались в снег, и собаки выбивались из сил. Чтобы помочь им, в лямку впрягались люди. Путь через торосы приходилось пробивать пешнями. Иногда во льду попадались прожилки голубоватого ила и крупного песка. Люди недоумевали: «Откуда среди бесконечных торосов взялся этот ил?».

Путешественников преследовали миражи. Густые облака неожиданно возникали над горизонтом. Издали они казались долгожданной землей. Простым глазом можно было разглядеть темно-синие возвышенности, четкие силуэты гор, долины и даже отдельные утесы. Поздравляя друг друга, путники устремлялись вперед. А спустя несколько часов горы поднимались высоко к облакам или исчезали, чтобы через день-другой опять появиться в другой части горизонта. Люди научились не верить полярным призракам. Они шли вперед по заранее намеченному курсу.

За 71-й параллелью вышли на гладкий лед, покрытый мельчайшими соляными кристаллами, которые впивались в лапы собак. В день делали всего восемь-десять верст. Люди шли пешком, помогая собакам тащить тяжелые нарты.

На двадцать пятый день путь преградило нагромождение торосов. Семь часов подряд люди, расчищая дорогу, долбили пешнями твердый лед. Изнемогая от усталости, расстегивали кухлянки, и тогда мороз сразу же сковывал мокрое от испарины белье; оно делалось твердым, царапало и обжигало кожу.

А с севера доносился зловещий гул ломающихся льдов.

За семь часов прошли только три версты. На привале Врангель решил посоветоваться с Матюшкиным и Кузьминым. Как быть? Следует ли идти дальше на север? Стоит ли еще рисковать? До берега было 250 верст тяжелейшего пути. А до ближайшего населенного пункта еще дальше – 390 верст.

Утром следующего дня на разведку пошел Матюшкин с двумя проводниками. Он вернулся только через шесть часов. За это время ему удалось пройти всего лишь десять верст, и это были последние версты пути. Дальше бушевало море: океан свергал с себя зимние оковы. Огромные льдины поднимались на хребтах бушующих волн, с треском сшибались, ломались, крошились, исчезали в пучине и снова выбрасывались наверх, покрытые илом и песком, поднятым с морского дна.

Итак, путь на север был закрыт. Пока лед еще держался, надо было успеть дойти до ближайшего склада. Но так не хотелось покидать льды, не вырвав у них тайну неведомой земли!

Врангель решился проехать еще немного на северо-восток. Утром двадцать седьмого дня пути пошел снег. Упряжки опять вошли в торосы. А издалека доносились все те же глухие раскаты грома. Густой синий пар, поднимавшийся над горизонтом, тоже предвещал скорую подвижку льдов. Пора было поворачивать на юг, к матерой земле.

Иссякали дрова. Их хватало только на то, чтобы раз в день развести огонь и сварить чай. Кончился рыбий жир. Ели сушеную и мороженую рыбу. Жажду пытались утолять снегом, но от него еще мучительнее хотелось пить. Одолевала усталость.

12 апреля 1822 г. путешественники находились на 72°02" северной широты, в 262 верстах от колымского берега. Отсюда они повернули назад.

На первом же складе погреб оказался заполненным водой, проникшей через небольшую трещинку в дне. К счастью, припасы сохранились, хотя и подмокли.

После сорокашестидневного скитания по льдам полярного моря, 1 мая 1822 г. отряд Врангеля вышел на берег.

Год спустя отряд Врангеля отправился в последний, четвертый поход. На этот раз в качестве исходного пункта был намечен мыс Шелагский. Прибыв туда, путешественники встретились с чукчами, которые сообщили им новые сведения о затерявшейся в Ледовитом море неведомой земле.

Среди чукчей был старик, к которому остальные его соплеменники относились с глубоким почтением. Это был камакай – вождь чукотского племени, обитавшего на побережье Чаунской губы. Убедившись, что русские не таят никаких враждебных помыслов, он стал охотно отвечать на их расспросы. Камакай отлично знал свой край. Его сведения о характере берегов, об особенностях местности были безукоризненно точны.

Он рассказал, что в ясные летние дни с мыса Якан далеко в море видна гористая земля. От отца своего он слышал, что некогда туда ушел на большой кожаной байдаре один чукотский старшина с домочадцами и не вернулся.

Так подтвердился рассказ, услышанный Матюшкиным от чукчей еще за два года до этого, во время посещения ярмарки в селении Островном на Анюе, куда ежегодно съезжались для торга промышленники со всей округи.

Окрыленные надеждой уходили путешественники в этот поход. Путь и на этот раз оказался очень тяжелым. В одну из ночей сильный шторм разломал лед. Люди и собаки очутились на небольшой льдине. Утром, к счастью, ветер сплотил льды.

На 70°51" северной широты путь преградила широкая полынья, простиравшаяся на запад и восток до самого горизонта.

«Мы влезли, – писал Врангель, – на самый высокий из окрестных торосов в надежде найти средство проникнуть далее, но, достигнув вершины его, увидели только необозримое открытое море. Величественно ужасный и грустный для нас вид! На пенящихся волнах моря носились огромные льдины и, несомые ветром, набегали на рыхлую ледяную поверхность, по ту сторону канала лежавшую... С горестным удостоверением в невозможности преодолеть поставленные природой препятствия, исчезла и последняя надежда открыть предполагаемую нами землю, в существовании которой мы уже не могли сомневаться. Должно было отказаться от цели, достигнуть которой постоянно стремились мы в течение трех лет, презирая все лишения, трудности и опасности. Мы сделали все, что требовали от нас долг и честь. Бороться с силой стихии и явной невозможностью было безрассудно и еще более – бесполезно. Я решился возвратиться».

Достигнув берега, экспедиция пошла с описью на восток. С высоких скал, выступающих в море, Врангель и Матюшкин вглядывались в туманную даль. Их не покидала надежда увидеть желанную землю. Но все было напрасно.

От мыса Якан Матюшкин еще раз свернул на север, по морским льдам. Здесь, по рассказам чукчей, неизвестная суша наиболее сближалась с берегом азиатского материка. Матюшкину удалось пройти всего 16 верст: дальше огромные полыньи со всех сторон пересекли дорогу. В это время Врангель продолжал опись берега. Он дошел до Колючинской губы и, лишь когда иссяк корм для собак, повернул обратно. В Нижне-Колымск Врангель вернулся на шесть дней позже Матюшкина.

В Нижне-Колымске Врангеля ожидало предписание Адмиралтейства: действия экспедиции закончить и при первой возможности возвращаться в Петербург. Вскоре Врангель и Матюшкин покинули хмурые северные берега. Они не нашли «Неведомую землю», но с гордостью могли сказать, что трехлетние труды экспедиции не пропали даром. Отечественная география получила обстоятельные карты огромного участка сибирского берега – от Индигирки до Колючинской губы. Эти карты надолго пережили своих авторов. Береговая линия была нанесена Врангелем, Матюшкиным и Козьминым с большой точностью. Определения широт, сделанные экспедицией Врангеля, всего лишь на несколько секунд отличаются от современных. Высокая степень точности этих определений, произведенных крайне несовершенными инструментами, вызывает восхищение.

Обширные сведения были собраны о полярных льдах, природе колымской и чукотской земли, о народах, населяющих крайний северо-восток России, их жизни, нравах и обычаях.

Книга Врангеля «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю», в которую отдельными главами вошли отчеты Матюшкина о путешествиях вглубь колымской тундры, изданная в 1841 г., долгое время служила руководством для полярных исследователей.

И, наконец, в результате экспедиции Врангеля – Матюшкина был дан ответ на вопрос о неведомой земле. Три смелых похода по льду и рассказы чукчей укрепили у Врангеля убеждение в том, что такая земля существует, но расположена она значительно восточнее, чем ее искали, и не столь обширна, как предполагали ранее. Земля эта была обозначена на карте, составленной участниками экспедиции, прямо к северу от небольшого мыса Якан, выступавшего на материке между Чаунской губой и мысом Ир-Карпий (ныне мыс Шмидта). Здесь у кружка, обозначавшего остров, значилось: «Горы видятся с мыса Якан в летнее время».

Спустя сорок четыре года к этой земле впервые подошло судно. Безлюдный клочок суши был назван именем Врангеля. С таким же правом он мог называться островом Федора Матюшкина.

Успехи выдающегося полярного путешествия принадлежат в равной мере обоим молодым офицерам. Матюшкин, более живой и энергичный, провел самые опасные разведки. Он первым на ярмарке в Островном получил у чукчей сведения о земле, «что видится с мыса Якан». Его поход по восточной тундре – одна из самых героических страниц экспедиции.

Но в те времена достижения любого похода, как правило, связывались исключительно с именем начальника. Заслуги Матюшкина остались в тени.

Возвращаясь в Петербург, Матюшкин с горечью писал из Москвы Е. А. Энгельгардту:

«О чинах и наградах ни слова – что дадут, то и будет, – но надежд мало. Вы знаете, Егор Антонович, как у нас туго во флоте. Скоро ли у нас по флоту будет производство по линии? и попадусь ли я в это число избранных? Через два месяца будет семь лет, как я на службе, семь лет, как из лицея, – а все еще в первом чине – все еще мичман...».

Врангелю поход принес громкую известность. Он снова рвался на Север, стремясь во что бы то ни стало найти недоступную землю. Но морской министр де Траверсе признал продолжение экспедиции несвоевременным, и Врангелю пришлось вернуться к исполнению обязанностей строевого флотского офицера.

В это время заканчивалась подготовка нового кругосветного плавания – на военном парусном транспорте «Кроткий». Головнин предложил Врангелю возглавить экспедицию.

23 августа 1825 г. «Кроткий» покинул Кронштадт. Вместе с Врангелем в плавание уходили лейтенант Матюшкин и штурман Козьмин.

Поход «Кроткого» был двадцать пятым по счету кругосветным плаванием русских моряков к берегам Русской Америки. По пути Крузенштерна, Лисянского и Головнина уже дважды прошли Лазарев, Коцебу, Гегемейстер, Панафидин; ходили Васильев, Шишмарев, Дохтуров.

Шлюп «Кроткий» был обычным военным транспортом, предназначенным для перевозки провианта и снаряжения в далекие владения. России. Экипаж его насчитывал пятьдесят человек, в том числе шесть офицеров, доктор и сорок два матроса.

И вот осталась позади Кронштадтская гавань. Пройдены Копенгаген, Портсмут. За сорок шесть дней шлюп пересек Атлантический океан и прибыл к берегам Бразилии.

Из гавани Рио-де-Жанейро «Кроткий» вышел 14 декабря 1825 г., в день, когда на Сенатской плошади в Петербурге выступили декабристы. Только почти два года спустя Матюшкин узнал о трагической судьбе многих своих друзей.

Однообразно проходили дни плавания. После непродолжительной стоянки в порту Вальпараисо (Чили) начался переход через Тихий океан. Быстро прошли два месяца, но до цели еще было далеко. Кончалась пресная вода, дрова, корабль, изрядно потрепанный штормами, нуждался в ремонте. На пути лежали Маркизские острова, и «Кроткий» зашел в порт Чичагов на острове Нука-Хива.

После недельной стоянки у Нука-Хивы «Кроткий» отправился дальше. Как и во время всего плавания, офицеры четыре раза в сутки измеряли и записывали температуру воздуха и воды, направления ветра, скорости течений.

Спустя два месяца «Кроткий» вошел в Петропавловскую гавань. Сдав грузы, транспорт поспешил в Ново-Архангельск и 12 сентября 1826 г. отправился в обратный путь. Ровно год заняло плавание до Кронштадта. 14 сентября 1827 г. входные форты Кронштадта отсалютовали отважным мореплавателям, возвратившимся к родным берегам.

Десять лет совместных плаваний и походов, вначале на «Камчатке», потом по заснеженным просторам северо-востока Сибири и, наконец, на «Кротком» не сблизили Врангеля и Матюшкина. Почти однолетки (Врангель был всего лишь на три года старше Матюшкина), они оставались разными людьми. Суховатый и педантичный Врангель, посвятивший себя морю и науке, чуждался всего, что могло отвлечь его от служебных занятий. А Матюшкину были близки и понятны горячие, свободолюбивые мысли, обуревавшие некогда его товарищей по московскому университетскому пансиону и лицею. Не случись ему уйти на «Кротком», был бы он, вероятно, в морозный день 14 декабря 1825 г. среди своих друзей на Сенатской площади.

Продолжая служить родному флоту, Врангель и Матюшкин после плавания на «Кротком» пошли разными дорогами.

Врангель пробыл в Петербурге немногим более года. Назначение его членом Ученого морского комитета и командиром сводной морской бригады принесло ему моральное удовлетворение, но материальное положение его семьи (Врангель только что женился) оставалось затруднительным. Зимой 1828 г. Врангель подал прошение об освобождении его на пять лет от действительной службы и разрешении принять предложенный Российско-американской компанией пост главного правителя русских владений в Америке. Разрешение было дано.

Так открылась новая страница в биографии Врангеля.

Пять с лишним лет управлял Врангель Русской Америкой. Он побывал во многих уголках обширных владений компании – в Кенайском заливе, на Кадьяке, на Еловом острове.

При Врангеле на далеком севере Аляски в глубине Нортонова залива, недалеко от устья Юкона, был заложен Михайловский редут, самое северное русское поселение в северо-западной Америке. А на другом конце русских владений, у границ солнечной Калифорнии, высились прочные, красивые постройки форта Росс. Его окружали поля и обильные плодовые сады. Прослышав о гостеприимстве русских и наблюдая их мирные занятия, сюда приходили индейские охотники, скитавшиеся в окрестных дремучих лесах. Они приносили в дар русским изделия из лосиного рога, кедровые орехи и другие подарки. В глухих лесных селениях появились железные топоры русской работы и иные предметы быта. Русские поселенцы принесли в этот край новую культуру.

В те же годы русские из крепостей на Нушагаке и Кускокуиме – северных реках, соседних с полноводным Юконом – стали ходить вглубь Аляски, открывая неизвестные до того бобровые угодья. В Кенайском заливе поселились престарелые промышленники со своими: семьями. Они заняли земли, где картофель родил сам-двадцать и где вдоволь было рыбы, дичи и ягод. Сохраняя от истребления главные богатства Аляски, Врангель разработал нормы и порядок промысла котиков на островах Прибылова.

Успехи русских вызывали беспокойство у американских и английских колонизаторов. Пользуясь слабостью охраны, иноземные торговые агенты и суда проникали в русские владения. Снабжая индейцев огнестрельным оружием и даже пушками, они подстрекали их на борьбу против русских, поставив перед собою цель во что бы то ни стало подорвать русскую торговлю с местным населением. Американцы и англичане строили свои фактории у самых рубежей Русской Америки.

В Россию, в Петербург, Врангель возвращался через Мексику, где ему удалось убедить власти уступить России плодородную, никем не возделывавшуюся равнину, лежавшую неподалеку от форта Росс (вблизи нынешнего города Сан-Франциско). Здесь можно было создать житницу, которая могла бы снабжать хлебом всю Русскую Америку. Требовалось одно, – чтобы Россия признала Мексиканскую республику. Однако Николай I отверг это предложение. Мексиканцев, сбросивших с себя испанское владычество, он считал мятежниками. А в 1841 г. форт Росс был продан за бесценок царским правительством так же, как впоследствии была продана и вся Аляска.

В 1836 г., вскоре после возвращения в Петербург, Врангеля, произведенного в контр-адмиралы, назначили директором департамента корабельных лесов. Но на этом посту он пробыл недолго и вскоре снова вернулся к делам Русской Америки. В 1838 г. он принял на себя заведывание делами Главного правления компании, а спустя два года был назначен главным директором Российско-американской компании.

Круг его интересов расширялся. Вместе с выдающимся русским мореплавателем Ф. П. Литке и известным русским академиком; К. М. Бэром Врангель стал членом-учредителем Географического общества, основанного в 1845 г. Отделение общей географии избрало его своим председателем. На одном из первых собраний нового общества Врангель выступил с обстоятельным докладом «О средствах достижения полюса». Этим докладом были как бы подведены итоги замечательного похода Врангеля и Матюшкина по льдам Восточно-Сибирского моря.

Впоследствии мыслями русского путешественника воспользовался небезызвестный Роберт Пири. И маршрут, намеченный Врангелем, и его советы по организации промежуточных баз пригодились предприимчивому американцу.

В 1849 г. по состоянию здоровья Врангель вышел в отставку и поселился в своем имении в Эстляндской губернии.

В 1854 г. в Петербурге вспомнили о Врангеле. Ему предложили занять пост директора Гидрографического департамента. После пятилетнего перерыва Фердинанд Петрович вновь включился в работу. В середине 1855 г. его назначили морским министром и членом Государственного совета. Одновременно он состоял членом Сибирского комитета и членом Комитета по организации обороны Балтийского моря. В следующем, 1856 г. Врангелю присвоили чин полного адмирала.

В 1857 г. Врангель по состоянию здоровья ушел с министерского поста и полтора года лечился, после чего возвратился к службе и вплоть до 1864 г. участвовал в работе Государственного совета.

В 1867 г. пришло волнующее известие о том, что судно, плазавшее в Чукотском море, нашло остров, «что видится летом с мыса Якан». Его назвали островом Врангеля. Врангеля в это время не было в Петербурге, он уехал за границу лечиться. А летом 1870 г. из Дерпта (ныне Тарту) пришла весть о его смерти.

Список литературы

1. Черненко М. Б. Фердинанд Петрович Врангель и Федор Федорович Матюшкин / М. Б. Черненко. – Русские мореплаватели. – Москва: Военное изд-во Министерства обороны СССР, 1953. – С. 210-225.

Фердинанд Петрович Врангель

Врангель Фердинанд Петрович (1796-1870), адмирал, известный русский мореплаватель и полярный исследователь, автор классического сочинения "Путешествия по северным берегам Сибири по Ледовитому морю, совершенные в 1802, 21, 22, 23 и 24 годах". Сын адмирала Ф. П. Врангеля, Фердинанд Фердинандович Врангель был близким другом и биографом Макарова. Известен своими гидрологическими исследованиями Черного моря. Состоял профессором Морской Академии по кафедре гидрологии и метеорологии. Написанная им двухтомная биография Макарова является по обилию фактического материала наиболее капитальным из трудов о Макарове.

Из энциклопедии:

Врангель Фердинанд Петрович (29.12. 1796 (9.1.1797), Псков,-25.5 (6.6). 1870, Тарту) русский мореплаватель, адмирал (1856), почётный чл. Петербургской Академии наук (1855), один из учредителей Рус. геогр. общества. Окончил Мор. корпус (1815). Участвовал в кругосветном плавании В. М. Головкина на шлюпе «Камчатка» (1817-19). В 1820-1824 возглавлял Колымский отряд экспедиции для поисков сев. земель; установил, что к С. от Колымы и м. Шелагского, где предполагалось существование суши, находится открытое море. Описал побережье Сибири от р. Индигирка до Колючинской губы. В 1825-1827 возглавлял рус. кругосветную экспедицию на корабле «Кроткий». В. был главным правителем рус. поселений в Америке (1829-35), директором Российско-американской компании (1840-49), мор. министром (1855-57). С 1864 в отставке. Протестовал против продажи Аляски США в 1867. Автор ряда трудов по географии. Именем В. назван остров в Сев. Ледовитом ок., гора и мыс на Аляске и др.

Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-ми томах, том 2.

Подробное жизнеописание:

Фердинанд Петрович Врангель родился 29 декабря 1796 года в городе Пскове в дворянской семье. Дед его был камергером при царском дворе, но с приходом к власти Екатерины II лишился не только огромных поместий, но и всего состояния. Отец и мать Врангеля после бегства главы семейства за границу остались без средств. Вскоре Фердинанд остался круглым сиротой. Однажды у родственников, у которых он жил, гостил Иван Федорович Крузенштерн. Рассказ мореплавателя об удивительных путешествиях через все океаны к берегам Камчатки и Америки поразила мальчика.

Родственники отдали его в Морской кадетский корпус. Здесь он подружился с Петром Анжу. Они стали лучшими воспитанниками выпуска: Врангель по успехам признан первым из 99 воспитанников, Анжу - вторым.

21 июня 1815 года они отправились в Ревель (Таллинн) служить в 19-м флотском экипаже. Они плавали на фрегате "Автроил" в Финском заливе. Но Врангель мечтал о дальних путешествиях.

Узнав, что прославленный мореплаватель Василий Михайлович Головнин готовится к кругосветному плаванию на шлюпе "Камчатка", Врангель упросил взять его на судно простым матросом.

Встреча с Головниным оказала решающее значение не только на судьбу Врангеля, но и на становление его как ученого. На борту "Камчатки" он нес службу и изучал теоретическую географию, историю полярных путешествий, теоретическую и практическую астрономию, судовождение. Богатая библиотека капитана была к его услугам. После окончания плавания в сентябре 1819 года Головнин привлек Врангеля к новому проекту. Он дал прочитать Врангелю "Проект об отправлении двух экспедиций с устьев Яны и Колымы". Предполагалось снарядить два отряда - Колымский и Янский. Головнин предложил Врангелю возглавить Колымский отряд, которому предстояло заняться поисками земель к северу и востоку от Медвежьих островов. Руководителем Янского отряда был назначен Петр Анжу.

Экспедиция Колымского отряда (1820-1824 гг.) описала побережье Сибири от реки Индигирки до Колючинской губы, по опросным данным установила местоположение острова, позднее названного именем Врангеля.

20 марта отряд прибыл в Иркутск, а 25 июля достиг Якутска. Оттуда, переправившись через Алдан, экспедиция прибыла в Нижнеколымск.

19 февраля 1821 года Врангель выехал из Нижнеколымска на трех путевых и пяти завозных (для провианта) нартах. Он имел намерение осмотреть берег океана от Большого Баранова Камня до мыса Шелагского, к северу от которого, по утверждению Сарычева, находилась обитаемая "матерая земля", а по мнению Бурнея, располагался перешеек, соединяющий Азию с Америкой.

24 февраля экспедиция оставила позади Большой Баранов Камень. Дальше находилась неизведанная местность.

1 марта путешественники достигли острова Сабадей (Айон) в Чаунской губе. Здесь были обнаружены следы недавней стоянки чукчей . На следующий день Козмин объявил, что видит землю. Путешественники с берегового утеса в телескоп различили огромную полынью, а за ней гряду торосов. Ночью они наблюдали полярное сияние.

3 марта путешественники провели на льду Чаунской губы, дав возможность отдохнуть собакам. Вечером исследователи неожиданно увидели на востоке очертания невысоких куполообразных гор, которые отражались в зеркальной поверхности огромной полыньи. То был мыс Шелагский. Казалось, он находится на расстоянии одного дневного перехода от места стоянки.

5 марта юго-восточный ветер принес теплую погоду. Температура поднялась с - 40° до - 3° С. Зато путь до Шелагского мыса превзошел все ранее испытанные трудности и опасности. Достигнув мыса, Врангель определил его координаты.

7 марта экспедиция отправилась в обратный путь, производя по дороге опись берегов Чаунской губы. Путешественники открыли мыс, который назвали именем Матюшкина, и небольшой остров Роутан (Араутан). На обратном пути они пережили тяжелый голод: три из четырех продовольственных складов были разорены песцами и росомахами.

25 марта Врангель направился к устью Колымы. Нарушая инструкцию, полученную от Морского ведомства, он начал поиски Северного материка не в районе Шелагского мыса, а севернее устья Колымы.

Своей поездкой на север Баранова Камня Врангель поставил под сомнение выводы Сарычева, который полагал, что море в этом районе невелико и недалеко на севере должна находиться "матерая земля".

Поиски Северной "матерой земли" продолжались.

28 апреля экспедиция вернулась в Нижнеколымск, так и не увидев Северной "матерой земли". Тем не менее Врангель и Матюшкин безуспешными поисками земли, которую якобы усмотрели к северу от Медвежьих островов сержант Андреев, внесли выдающийся вклад в познание природы Северного Ледовитого океана. Благодаря их поездкам выяснилось, что море далеко от берегов Сибири даже зимой не только не сковано вечным льдом, а даже не покрыто сплошным ледяным покровом.

13 марта 1822 года Врангель отправился из Сухарнова к Баранову Камню. На этот раз он решил снова выйти на границу припайного льда, чтобы, придерживаясь ее, направиться на восток, до меридиана Шелагского мыса, и тем самым собрать разносторонний материал для суждений о "предполагаемом существовании земли к северу".

Пройдя около 80 верст от Баранова Камня, Врангель устроил во льду продовольственный склад. Несколько дней экспедиция то прорубалась через торосы, то утопала в глубоком снегу.

Утром 27 марта Козьмин увидел на северо-востоке возвышавшиеся над льдами два холма. Утром следующего дня оптический обман повторился. Позже Врангель пришел к выводу, что "когда ломается лед, то из воды подымаются темно-синие пары, кои, опускаясь иногда на вершины ледяных гор, дают сим последним вид гористой земли".

Когда Врангель принял решение повернуть назад, он находился примерно в 30 милях от острова, ныне носящего его имя, и в 80 милях от Азиатского материка.

8 апреля экспедиция вышла на восток и в этот же день достигла мыса Якан. Долго рассматривали в телескоп северный горизонт, но не обнаружили ни малейших признаков гор, которые видели чукчи. Матюшкин отправился на поиски Северной земли, но все его попытки достичь гор на севере были неудачными. Тем временем Врангель произвел опись берега. Поставленная перед Колымской экспедицией задача - нанести на карту северное побережье России от Колымы до мыса Северного - была выполнена. Тем самым еще раз доказывалась несостоятельность гипотезы о существовании перешейка между Азией и Америкой и подтверждалась справедливость выводов и открытий, сделанных предшественниками Врангеля - русскими землепроходцами и учеными.

10 мая экспедиция прибыла в Нижнеколымск, пройдя за 78 дней 2300 верст. Врангель заявил, что на расстоянии по крайней мере 300-500 верст к северу от сибирских берегов между Колымой и мысом Шелагским нет "матерой земли".

На этом закончились исследования Колымской экспедиции. 15 августа 1824 года Врангель приехал в Петербург. Но только в 1841 году он издал свое "Путешествие".

Врангель первым из путешественников открыл ледяные острова и дал их точное описание. Он установил границу распространения припая в Восточно-Сибирском и западной части Чукотского морей. Выдающимся вкладом в изучение климата северо-востока России явилась организация Врангелем и Матюшкиным систематических метеорологических наблюдений в Нижнеколымске.

Врангель понимал, что доставил науке окончательное доказательство существования Северо-восточного морского прохода. Тщательно изучая труды своих предшественников, он писал в "Путешествии": "Обширное пространство земного шара, заключающееся между Белым морем и Беринговым проливом почти на 145° долготы по матерому берегу Северной Европы и Сибири, открыто и описано россиянами. Все покушения мореплавателей других народов проникнуть Ледовитым морем из Европы в Китай или из Великого океана в Атлантический ограничены на запад Карским морем, на восток меридианом мыса Северного; непреодолимые препятствия, останавливавшие иностранцев в дальнейшем плавании, преодолены нашими мореходами..."Фердинанд Врангель побывал на Камчатке, в Русской Америке, обошел вокруг света на военном транспорте "Кроткий". Проехал через всю Сибирь и стал первым управляющим владениями Российско-Американской компании, или, иными словами, своеобразным генерал-губернатором Русской Америки... Он был адмиралом, член-корреспондентом (1827), почетный членом (1855) Петербургской АН. Фердинанд Врангель - один из учредителей Русского географического общества.

В 1864 году он окончательно оставил государственную службу и переехал на постоянное жительство в имение Руиль в Эстляндии. Последние шесть лет жизни он провел в деревенском уединении. Изо дня в день он занимался метеорологическими наблюдениями, дневники которых сохранились в его архиве.

Использованы материалы сайта http://100top.ru/encyclopedia/

Далее читайте:

Шварц К.Н. Барон Фердинанд Петрович Врангель . // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1872 г. Том V. Санкт-Петербург, 1872, стр. 390-418.

Сочинения:

Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю... М., 1948.

Литература:

Давыдов Ю. В. Фердинанд Врангель. М., 1959;

Чеpненко М. Б. Ф. П. Врангель и Ф. Ф. Матюшкин.- В кн.: Русские мореплаватели. М., 1953;

Лактионов А. Ф. Ф. П. Врангель.- «Проблемы Арктики», 1945, № 2;

Архив Ф. П. Врангеля.- «Изв. Всесоюз. геогр. о-ва», 1943, т. 75, вып. 5.

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич

Барон, мореплаватель, путешественник, адмирал, член-корреспондент АН (1827), почетный член (1855) Петербургской АН. Один из учредителей Русского географического общества. В 1820-1824 гг. руководил экспедицией, описавшей побережье Сибири от реки Индигирки до Колючинской губы. По опросным данным определил положение острова, который назван впоследствии его именем. В 1825-1827 гг. руководил кругосветной экспедицией на судне «Кроткий». В1829-1835 гг. – 6-ой правитель русских поселений в Америке . В 1855-1857 гг. – морской министр.

Ф.П. Врангель родился в городе Пскове в дворянской семье. Дед его был камергером при царском дворе, но с приходом к власти Екатерины II лишился не только огромных поместий, но и всего состояния. Отец и мать Врангеля после бегства главы семейства за границу остались без средств. Они не могли дать воспитание сыну и отдали его на попечение одному из родственников. Вскоре Фердинанд остался круглым сиротой. Однажды у родственников, у которых он жил, гостил Иван Федорович Крузенштерн. Рассказ мореплавателя об удивительных путешествиях через все океаны к берегам Камчатки и Америки поразила мальчика.

Родственники отдали его в Морской кадетский корпус. Врангель по успехам был признан первым из 99 воспитанников.

21 июня 1815 г. был направлен в Ревель (Таллинн) служить в 19-м флотском экипаже. Они плавали на фрегате «Автроил» в Финском заливе. Но Врангель мечтал о дальних путешествиях.

Узнав, что прославленный мореплаватель Василий Михайлович Головнин готовится к кругосветному плаванию на шлюпе «Камчатка», Врангель сбежал с корабля «Автроил» за час до его отплытия и отправился на небольшом финском суденышке в Петербург, разыскал Головнина и упросил взять его на судно хотя бы простым матросом.

Спустя несколько дней Врангель уже нес вахту на шлюпе «Камчатка». Так состоялась его первое кругосветное плаванье.

Встреча с Головниным оказала решающее влияние не только на судьбу Врангеля, но и на становление его как ученого. После окончания плавания в сентябре 1819 года Головнин привлек Врангеля к новому проекту.

10 ноября 1819 г. Головнин дал прочитать Врангелю «Проект об отправлении двух экспедиций с устьев Яны и Колымы». Предполагалось снарядить два отряда – Колымский и Янский. Головнин предложил Врангелю возглавить Колымский отряд, которому предстояло заняться поисками земель к северу и востоку от Медвежьих островов.

В мае 1820 г. Врангель в чине лейтенанта возглавил экспедицию и прибыл в Иркутск, где генерал-губернатор М.М. Сперанский оказал экспедиции самое деятельное покровительство. В отряд входили мичман Матюшкин, штурман Козьмин, доктор медицины Кибер, слесарь Иванников и матрос Нехорошков. Четыре года они провели на Севере (северо-восточном береге Сибири), употребляя весну и лето на поездки по льду и на опись берега, а зиму проводил в Нижне-Колымске.

15 августа 1824 г. Врангель приехал в Петербург. Подробно описал побережье от устья Индигирки до Колючинской губы и часть Медвежьих островов. Он собрал ценные сведения о природе, климате, населении и предположил наличие суши против мыса Якана. Почти 50 лет спустя американский китобой Лонг обнаружил остров именно там, где предполагал Врангель. Он первым открыл ледяные острова и дал их точное описание. Установил границу распространения припая в Восточно-Сибирском и западной части Чукотского морей. Выдающимся вкладом в изучение климата северо-востока России явилась организация Врангелем и Матюшкиным систематических метеорологических наблюдений в Нижнеколымске. Доставил науке окончательное доказательство существования Северо-восточного морского прохода .

Возвратившись в Петербург, Фердинанд Врангель был награжден орденом Владимира 4-й степени и назначен командиром судна «Кроткий», на котором в 1825-1827 гг. совершил самостоятельное кругосветное плавание. По возвращении получил чин капитана 1-го ранга и назначение на пост главного правителя русских поселений в Америке.

В Ревеле (Таллинне) он с первого взгляда влюбился в девушку удивительной красоты Елизавету Васильевну Россильон.

Состоялась свадьба и в возрасте 20 лет Елизавета Васильевна прибыла с мужем в 1830 г. на Аляску в Новоархангельск (Ситку – современное название города) – столицу Русской Америки.

Здесь сделаю некоторое отступление, ибо сказать только то, что Елизавета Врангель прибыла с мужем в Русскую Америку, значит не сказать ничего. Это сейчас у нас любые дальние путешествия ассоциируются либо с круизом на морском роскошном лайнере, либо с полетом с одного континента на другой в самолете. Перенесемся из нашего времени в первую половину 19-го века…

Как добирались в то время русские первопроходцы до российских владений на Аляске? Из Петербурга до Урала ехали в экипажах, от Урала через всю Сибирь, в основном, по бездорожью, тоже на лошадях, но чаще верхом, а иногда и пешими. Навьюченные лошади тащили груз. К тому же, чтобы добраться до окраины России на Тихом океане, надо было преодолевать десятки великих и малых сибирских рек и озер, что само по себе представляло огромную трудность, так как переплывали реки тоже не на теплоходах, а на простейших лодках-дощаниках. Переправлять приходилось не только себя и груз, но и лошадей.

В пути наших путешественников мучили комары и гнус. В те времена серьезную проблему представляли и таежные хищники: медведи, рыси, волки и тигры. Особенно от них приходилось беречь продукты и лошадей.Претерпев все лишения, добравшись до Охотска, нужно было еще дождаться редкого попутного судна, идущего в сторону российских владений на Аляске. На весь этот путь, в лучшем случае, уходил год, а то и больше.

К чему я рассказал о трудностях этого пути, да для того, чтобы вы могли осознать, что путь этот требовал большого мужества даже от мужчин, не говоря уже о женщинах, решивших разделить тяготы судьбы со своими мужьями. Обладала ли таким мужеством 20 летняя баронесса фон Врангель? Скорее всего, нет! Думаю, что ею двигало не мужество, а совсем другое. Она была настоящей православной христианкой, а долг женщины-христианки – быть рядом с супругом там, где ему будет труднее всего. Елизавету Врангель не остановило даже то, что она была в положении и ждала первого ребенка, которого и родила в глубине Сибири.Роды приняла повивальная бабка.

Прибыв с мужем на Аляску, в Новоархангельск, Елизавета Васильевна, благодаря своей культуре, общительности и веселости, сделала все, чтобы грубую и скупую на радости колониальную жизнь русских мужчин-холостяков и семейных людей превратить в жизнь достойную, интересную и похожую хотя бы на ту, что была у них в России. Ее любили все: и аристократические чины, и простые офицеры, и «промышленный» люд, и даже индейцы-тлинкиты, с которыми она всегда была приветлива и ласкова. Она помогала всем, чем только могла. Особенно в тех условиях тосковали представители высшей аристократии, оторванные от столичных театров и от модных тогда салонов по интересам, где они встречались с лучшими своими друзьями. Для них Елизавета Васильевна устраивала балы, званные обеды, музыкальные вечера и спектакли. Жизнь в Русской Америке наиболее оживилась именно при ней. Значение таких женщин , как она, в истории Русской Америки было очень велико. В то время, когда мужчины строили корабли, ходили на них открывать новые земли, создавали там поселения и форты, охотились на морского зверя, перевозили пушнину к российским берегам, вели торговл, их жены создавали школы, училища, библиотеки, обучали детей русских поселенцев и аборигенов грамоте и специальностям, прививали им любовь к знаниям, к музыке, к сельскохозяйственному труду, ухаживали за больными.

Елизавета Васильевна Врангель следила за тем, чтобы в Русской Америке на высоком уровне было медицинское обслуживание.

Откуда же Русская Америка брала хорошие медицинские кадры? Оказывается, она их готовила. Вот, что я нашел по этому поводу в книге историка и этнографа С.Г. Федоровой «Русское население Аляски и Калифорнии»: «... с 1816 года было принято решение обучать креолов в Петербургской медико-хирургической академии, в связи с острой нуждой колоний в медицинских кадрах... Отчеты Российско-Американской компании показывают, что в России ежегодно находились от 5 до 12 человек, обучавшихся не только морским, коммерческим, но и медицинским наукам...». Еще на один интересный факт, касающийся Елизаветы Врангель, указывает все та же историк С.Г. Федорова в материалах своего института Всеобщей истории, касающихся Русской Америки: оказывается, стараниями Елизаветы Врангель и ее мужа в Новоархангельске было «...ограничено употребление спиртных напитков, что способствовало погашению долга алеутов и упорядочению расчетов с ними». В этих же материалах приводит Федорова и лестные воспоминания о Елизавете Васильевне Врангель правителя Новоархангельской конторы К.Х. Хлебникова: «...Буйные русские охотники все почитали ее, свирепые старейшины родовых племен забывали о вражде с русскими и восхваляли ее добродетель... Даже в плохую погоду баронесса иногда совершала прогулки по грязным улочкам..., посещая отдельные лачуги с больными женщинами или детьми».

Рассказ о первой леди Русской Америки закончу словами о том огромном уважении, которое к ней питали даже американские купцы. Вот что, писал об этом путешественник и моряк Василий Завойко: «Бриг американского купца Френча… унес его под именем «Леди Врангель» – в честь Елизаветы Васильевны Врангель».

Прожив на Аляске 5 лет, вернулась в 1835 с мужем в Россию после окончания его срока службы.

Возвращаясь в Россию, Врангель совершил свое 3-тье кругосветное путешествие. По пути провел переговоры с мексиканским правительством о приобретении Россией плодородной долины, примыкающей к русскому Форту-Росс. Мексиканская Республика была согласна уступить долину в обмен на установление дипломатических отношений между Мексикой и Россией. Николай I не признал Мексику, и сделка не состоялась.

В 1836 Врангель был произведен в контр-адмиралы, а в 1840 г. назначен директором Торгового объединения Российско-Американской компании (созданного ещё в 1799 и расположенного в Петербурге).

Врангель был самым яростным противников подписания договора о продаже Аляски.

В 1855-1857 гг. Врангель морской министр.

В 1864 Врангель окончательно оставил государственную службу и переехал на постоянное жительство в имение Руиль в Эстонии. Последние 6 лет жизни он провел в деревенском уединении. Изо дня в день он занимался метеорологическими наблюдениями, дневники которых сохранились в его архиве.

Врангель умер 25 мая 1870 года от разрыва сердца. Его похоронили в имении Руиль.

Его именем назван остров в Северном Ледовитом океане, а так же гора и мыс на Аляске. За свою жизнь Фердинанд Петрович написал множество географических книг и этнографических работ, посвященным народам северо-западной Америки.

Первым главным правителем русских поселений в Америке (1790-1818) был Баранов Александр Андреевич (1746-1819).

До 1790 занимался торгово-промышленной деятельностью в Москве, Петербурге и Сибири. Благодаря его энергии и административным способностям значительно расширились торговые связи русских поселений в Сев. Америке с Калифорнией, Гавайскими островами и Китаем; были созданы новые поселения, снаряжен ряд экспедиций для обследования районов Тихоокеанского побережья, положено начало кораблестроению, медеплавильному производству и добыче угля в русской Америке, организована школа на Аляске и пр. Участвовал в обследовании и описании Чугачского залива, прилегающих островов и других районов. Его именем назван остров в архипелаге Александра (в заливе Аляска).

Происходил из древнего рода балтийских немцев . Сын артиллерии майора Петра Берендтовича (Петера Людвига) Врангеля (1760-1807) и его жены Доротеи-Маргариты-Барбары фон Фрейман (1768-1806). Дед его, выходец из Дании, был камергером при дворе Петра III , при Екатерине II попал в опалу и бежал за границу. Родители Врангеля, не имея средств на воспитание сына, отдали его на попечение одному из родственников.

Биография

В 1807 определен в Морской кадетский корпус. 8 июня 1812 года произведен в гардемарины, а 6 апреля 1814 года - в чин унтер-офицера. Выпускник Морского кадетского корпуса (1815 год). По окончании морского корпуса (первым в выпуске) гардемарин . Врангель некоторое время служил в Ревеле (с 1815), в 1816-1817 плавал в составе 19 флотского экипажа в Финском заливе на фрегате «Автроил». Служил на Балтийском флоте.

Награды

Российской Империи:

• Орден Святого Георгия 4-й степени за 25 лет службы (1837);
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1840);
• Перстень с алмазами (1841);
• Знак отличия за XXX лет беспорочной службы (1846);
• Орден Святой Анны 1-й степени с Императорской Короной (1846);
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1855);

Семья

Жена (с 1829 года) - баронесса Елизавета Васильевна (Елизавета Теодора Наталия Каролина) Россильон (1810-1854), дочь директора училищ Эстляндской губернии. В марте 1829 года перед отъездом в Америку Врангель хотел жениться и искал себе пару. В Ревеле «из окна конторы дилижансов он увидел гуляющее семейство, в числе прочих девушку, которая приковала его внимание». Это была баронесса Россильон. Он просил его представить, через две недели сделал предложение, ещё через две они обвенчались, а ещё через две - он уехал с молодой женой в Америку. Их сын и три дочери умерли в младенчестве, в живых остались:

• Василий (Вильгельм Петер Георг Адольф) (1831-1894), предводитель дворянства Эстляндской губернии (1881-1884);
• Петр (Петер Георг Людвиг Александр) (1840-1899);
• Елизавета (Елизавета Паулина Юлия Антонина) (1842-1926), Мадрас, Индия;
• Фердинанд (1844-1919). Служил на флоте. Действительный статский советник. В 1892-1896 годах - директор Императорского Александровского лицея;
• Ева (Ева Антония Каролина Софья) (1850 - после 1882).

Память

• Именем Врангеля назван ряд географических пунктов Северного Ледовитого и Тихого океанов, в том числе остров Врангеля в Северном Ледовитом океане и остров Врангеля (США) .
• В 1992 году была выпущена почтовая марка России, посвященная Врангелю.

Труды

• «Днев. записки о плавании военного транспорта „Кроткого“ в 1825-27 гг.»
• «Очерк пути из Ситки в Санкт-Петербург» (1836);
• «Историческое обозрение путешествий по Ледовитому океану.» (1836)
• «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому океану, совершенные в 1820, 21, 22, 23 и 24 годах» (1841)

На немецком языке: «Ferdinand von Wrangel und seine Reise langs der Nordkuste von Sibirien und auf dem Eismeere» (von L. v. Engelhardt, Лейпциг, 1885). Ф. Ф. Врангель.

Весьма любопытные сведения о северо-западном береге Америки, сообщенные Врангелем, появились в немецком переводе и составляют I том «Beitrage zur Kenntniss des Russischen Reiches», издание Бэра и Гельмерсена. Как видно из предисловия издателей, заметки Врангеля послужили первым поводом к основанию этого академического издания.

В художественной литературе

• Кудря, Аркадий Иванович. След на земле [Текст] : ист. роман / А. И. Кудря. - М. : Аст: Астрель, 2004. - 479 с. - (Золотая библиотека исторического романа) (Великие путешественники. Врангель).

См. также

Напишите отзыв о статье "Врангель, Фердинанд Петрович"

Примечания

Литература

• Редакция журнала. // Всемирная иллюстрация : журнал. - 1870. - Т. 4 , № 80 . - С. 483 .
• Давыдов Ю. В. Фердинанд Врангель. - М.: Географгиз, 1959. (Замечательные географы и путешественники).
• Лялина М. А. Русские мореплаватели арктические и кругосветные. Путешествия В. Беринга, Г. Сарычева, Ф. П. фон-Врангеля, Ф. П. Литке, Пахтусова и др. - 3-е изд. - СПб.: Изд. А. Ф. Девриена, 1903. - 447 с.
• Пасецкий В. М. Федор Петрович Врангель. - М.: Наука, 1975.
• Морской список. Санкт-Петербург, 1866.
• Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. - М .: Воениздат, 1997. - Т. 1. - С. 233. - 312 с. - (Корабли и суда Российского флота). - 10 000 экз. - ISBN 5-203-01788-3 .
• Санкт-Петербург. 300 + 300 биографий. Биографический словарь / St. Petersburg. 300 + 300 biographies. Biographic Glossary // Сост. Г. Гопиенко. - На рус. и англ. яз. - М.: Маркграф, 2004. - 320 с. - Тир. 5000 экз. - ISBN 5-85952-032-8 . - С. 58.

Ссылки

• на официальном сайте РАН

на «Родоводе ». Дерево предков и потомков

• в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital (нем.)

Члены- учредители Покровители Председатели (Президенты) Почётные Председатели (Почётные Президенты) Издания Общества Награды Общества См. также статьи

Президенты Военной коллегии Президенты Адмиралтейств-коллегии Военные министры Российской империи Морские министры Российской империи Военный и морской министры (Временное правительство России) Военный и морской министр (Временное Всероссийское правительство) Военные министры Российского государства Морской министр Российского государства Комитет по военным и морским делам РСФСР Наркомвоен РСФСР Наркоммор РСФСР Наркомвоенморы Наркомы обороны Министры обороны СССР Наркомы ВМФ Военно-морской министр СССР Министры обороны России

- - после

Связанные темы

Отрывок, характеризующий Врангель, Фердинанд Петрович

«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j"ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.

Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.

Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.