Григорий Иванович Бутаков: биография. Фрегаты "адмирал бутаков" и "адмирал истомин" будут все-таки достроены для индии Адмирал бутаков сторожевой корабль

СЕМЬЯ АДМИРАЛОВ

Фамилию Бутаковы в русском флоте носили многие поколения моряков. Самыми известными среди них были пять братьев: Алексей, Григорий, Иван, Дмитрий и Владимир. Их отец, Иван Николаевич, боевой офицер, дослужился до звания вице-адмирала, и ему ещё при жизни посчастливилось увидеть чёрных адмиральских орлов на погонах своих сыновей. Женился он достаточно зрелым, в 39 лет, на молоденькой немке, дочери Карла Кристиансона, артиллерийского полковника.

Её звали Каролина. Ивану Николаевичу на жену повезло: умна, образованна, а самое главное - Каролина вышла замуж за капитана 2-го ранга Бутакова по любви, что чувствуется в её письмах, хранящихся в архивных делах семейного фонда Бутаковых в Российском государственном архиве ВМФ. В те времена брак по любви встречался не часто. В результате появились и плоды страстной любви: 7 дочерей и 6 сыновей (один умер маленьким ребёнком). Только за то, что они вырастили, воспитали и дали образование такому количеству детей, эта семейная пара заслуживает большого уважения. В советское время Каролина Карловна получила бы орден и звание «Мать-героиня», но в те далёкие от нас времена многодетных мам ничем не награждали.

Если же честно, то в девятнадцатом веке, как правило, все семьи моряков были многодетными. Рождаемость регулировалась длительностью пребывания отца семейства в море, да и то не всегда. Иногда моряка, ушедшего в дальнее плавание, длившееся порой до пяти лет, при возвращении встречал прелестный годовалый малыш. По-всякому бывало. В отсутствие главы семейства захаживали в гости товарищи по службе, чтобы утешить грустившую по мужу подругу. Некоторые очень этим увлекались. Адмирала к беднякам, конечно, не отнесёшь, но содержать большую семью и ему было нелепее С сыновьями вопрос решался просто: отправил в Морской кадетский корпус, и голова не болит. А вот как быть с дочерьми, каждой из которых требовалось хорошее приданое? Задача, как говаривал когда-то вождь мирового пролетариата, архисложная. Поэтому, в отличие от братьев, судьба у сестёр, в семейном смысле, оказалась более трудная. Одни из них вышли замуж не совсем удачно и потом постоянно просили у братьев денег, что не очень нравилось невесткам, другие навсегда засиделись в девках. В своё время Бутаковы купили небольшое имение близ деревни Остаповки. Делить дом, когда дети выросли, было бессмысленно, поэтому все члены семьи использовали его как дачу, приезжая туда, кто и когда сможет. Такая удача выпадала не часто: сыновей мотало по всему белому свету. Командовала парадом в Остаповке Каролина Карловна.

Старшего сына, родившегося в 1816 году, родители назвали Алексеем. Крестили мальчика в Кронштадтском Андреевском соборе. Об Алексее чаще всего вспоминают как об исследователе Аральского моря и как о человеке, по-доброму относившемся к сосланному в Оренбургский край поэту и живописцу Тарасу Григорьевичу Шевченко. Причём последнее подаётся порой как главный поступок всей его жизни. Сомнительно, чтобы сам Алексей Иванович Бутаков придавал такое значение взаимоотношениям с Шевченко во время службы на Аральском море, какое ему приписывают историки. Если судить по сохранившейся в архивах переписке, то для светоча украинской литературы и живописи Бутаков значил куда больше, чем поэт и живописец для моряка. При всём почтении к Кобзарю, заметим, что и Алексей Бутаков был тоже личностью незаурядной, просто таланты моряка проявились в других областях. До двенадцати лет его воспитывала практически одна мать. Муж появлялся дома крайне редко, иногда месяцами не видя свою семью. Такая уж горькая судьба у жён морских офицеров. Как выразился один знаменитый русский адмирал: «В море - дома, на берегу - в гостях». Картина, знакомая семьям моряков и в наше время. Несмотря на то, что стараниями тех, кто сменил старые власти, наш флот скукожился, постарел и усох, его офицеры и матросы по-прежнему продолжают нести свою тяжёлую службу. В двенадцать лет, а случалось, что и раньше, в дворянских семьях раз и навсегда решали судьбу сыновей. В семье Бутаковых никаких колебаний, куда определить сына, по понятным причинам не было. Собрав все необходимые справки и заручившись ходатайством начальства, отец, тогда ещё в звании капитана 1-го ранга, отвёз Алексея в Морской кадетский корпус Кого принимать в элитное учебное заведение, решал сам царь.

Заслуги Ивана Николаевича Бутакова оказались хорошо известными императору. Николай I даже распорядился принять Алексея «не в очередь» и на казённое содержание. Это был поистине царский подарок. За учёбу многих кадетов платили их родители, причём деньги требовались по тем временам немалые. У Ивана Николаевича будто гора свалилась с плеч: семья избавилась от значительных денежных трат. Устойчивое представление о том, что в Морском корпусе обучались дети лишь состоятельных дворян, - глубокое заблуждение. В анкетах, которые просматривал в архиве автор, у подавляющего большинства офицеров в графе «недвижимое имущество» значилось: «не имеет». В России всегда хорошо жилось только высокопоставленным чиновникам, а на рядовых защитниках родины власти вечно экономили. Между прочим, когда погибла атомная подводная лодка «Курск» и весь мир узнал, какие гроши получали тогда наши подводники и в каких условиях жили их семьи, на наглых чиновничьих физиономиях чувство стыда никак не просматривалось.

Стоит, скрестив на груди руки, на берегу Невы бронзовый адмирал. Каждый выходящий из подъезда здания бывшего Морского кадетского корпуса встречается с его испытующим взглядом. Так же смотрел он на моего отца и его товарищей, ступивших на морскую дорогу, по которой до них прошли поколения моряков. Только не было среди тех, других, детей рабочих и крестьян, а были только выходцы из дворян. Много адмиралов руководило Морским корпусом, но только один из них удостоился высочайшей чести, и не из рук царей, а гораздо выше - от своих питомцев. На их пожертвования перед знаменитым зданием ему поставили бронзовый памятник. Когда в Морской корпус привезли поступать Алёшу Бутакова, памятника ещё не было. До назначения директором адмирала, запёчатлённого в бронзе, воспитательная работа в Морском кадетском корпусе сводилась к одному - розгам. Секли за всё: за одно - больше, за другое - меньше. Каждый офицер обладал безграничной властью над воспитанниками. Вспоминали потом седые и лысые адмиралы: «Секли с проигрыша, с перепоя, со ссоры между собой, в восторге от актрисы или в досаде на лакея; короче, царил круговой произвол». В помещении дежурного офицера всегда находились два здоровенных детины, барабанщики. Фамилия одного из них навсегда осталась в военно-морской истории - Дубаков. Им и поручалось выполнение самой ответственной части воспитательной работы: беспощадно драть розгами будущих командиров и адмиралов. 11 часов, когда оканчивались занятия, дежурная комната оглашалась воплями кадетов, которых от души пороли барабанщики. Тех, кто не орал во время порки, называли «чугуном» или «стариком».

Последнее считалось более почётным. Количество ударов розгами доходило до пятисот, устанешь считать, не то что бить. А о том, кого пороли, и говорить нечего, после такого наказания дорога была только в лазарет. Одиннадцатилетнего мальчишку, Ваньку Шестакова, за грубость офицеру наказали 200 ударами. Впоследствии Ванька стал Иваном Алексеевичем, вице-адмиралом и морским министром. Вот строки из его дневника: «…одни, сохранившие ещё стыд и врождённые чувства, плакали из сострадания к несчастному; другие скрежетали зубами от злобы на его мучителей, третьи, утерявши всякую человечность, любовались выхлестами Дубакова и судорогами страдавшего».

Для кадетов младших курсов, которых секли чаше старшекурсников, ещё страшнее было «фрунтовое учение», во время которого ефрейторы, назначенные из старшекурсников, немилосердно лупили младших коллег, в буквальном смысле вбивая им азы строевой подготовки. В корпус, как я уже сказал, принимали дворян, но не всяких, а потомственных, записанных в шестую часть Родословной дворянской книги «Благородные дворянские рода». Но одни из них жили в столице, а другие - в медвежьем углу. Последние образованием не блистали, зато виртуозно владели гнусной бранью, которой так богат наш «великий и могучий». В довершение этого «достоинства» они, несмотря на юный возраст, успевали приобщиться ко всем порокам владельцев расположенных в глубинке деревень. Столичных же деток с малых лет учили иностранным языкам, наукам, манерам, поведению в обществе.

Привозили в корпус отпрысков разных и внешне: наглых верзил в тулупах и лаптях, и благовоспитанных, по-европейски одетых мальчиков. Понятно, что военная форма равняла всех, но выравнивалась и нравственность. Вы, наверно, уже догадались, в какую сторону. В корпусе царила настоящая, воспользуемся современным термином, «дедовщина». Старшие имели свою прислугу из маленьких кадетов. Процветали все возможные пороки. Неудивительно, что некоторые известные адмиралы навсегда остались холостяками. Кадеты деградировали умственно и физически. Бывали всё же исключения.

Иначе бы мы не знали имён командиров и флотоводцев, составивших славу русского флота В разговорах постоянно слышалась брань, непристойности в стихах и прозе красовались на стенах ретирадных мест и на страницах учебников. Практиковались грубые забавы. В них фантазия кадетов была неисчерпаемой.

Гражданские учителя, по извечной российской традиции, получали скудное жалованье. Соответственно они и трудились. Некоторые просто отсиживали положенное время, ничего не делая. Учитель английского языка, например, часто читал книгу, завернувшись в шинель, ел чернослив и не обращал ни малейшего внимания на 30 бесновавшихся балбесов. Математик развлекался, давая «коксы» по голове: больно бил костяшками пальцев. Историк, вместо занятий, под гогот юных «саврасов» рассказывал о своих похождениях с деревенскими дамами. Добросовестных педагогов почти не было. В кадетской среде господствовал культ силы. Практиковались кулачные бои - рота на роту. Об этих боях местные стихоплёты сочиняли поэмы, не предназначенные для чтения в приличном обществе. Летом играли с мячами в лапту и в подобие футбола. Когда наступали белые ночи, готовилась ночная окрошка. За ужином прятали хлеб с говядиной. Гонцы, посланные в мелочную лавку, приносили лук, квас, печёные яйца, всё это заталкивали под кровать вместе с мисками и ложками, также унесёнными из Столового зала. В десять вечера появлялся дежурный офицер, за которым солдат нёс фонарь. Убедившись, что все спят, дежурный шёл дальше. Едва закрывалась дверь, «спящие» вскакивали и, выставив часовых, принимались готовить ночной ужин, сопровождавшийся всеобщим весельем В храмовый праздник, если не давали яблок, ночью били стёкла в окнах, ломали перила на галереях, соединявших корпуса. Драки происходили постоянно. Дрались из-за мундиров, шинелей, носовых платков, сапог и просто так. Синяки забеливали мелом. Слабых и слезливых травили. Они были на посылках, чистили сапоги старшим. Воровство презирали, но оно все же процветало. Однажды в младшей роте у кадета ночью украли из-под тюфяка гостинцы и деньги. Ротный командир, сам выпускник корпуса, построив кадет, рявкнул: «Молитесь, чтобы простили!» Стоят, молятся. Ротный, сурово: «А тот, кто украл, не молится». Возмущённый голос наивного воришки: «Нет, молюсь». Гостинцы оказались уже съеденными, но деньги вернулись к владельцу. Занимались и «коммерцией»: продавали и меняли товарищам леденцы, маковники, булки с маслом, патокой, за гривенник меняли тесные сапоги на свободные.

На старших курсах появлялись иные интересы: бегали в увольнение на свидания к швеям, модисткам. Некоторых прибирали к рукам опытные дамы «из общества». Посещали публичные дома и самые подозрительные петербургские вертепы, для чего переодевались в «статское». Венерические заболевания никого не удивляли. Среди офицеров-воспитателей попадались взяточники, не гнушавшиеся ничем Кадеты в их ротах откупались от порки деньгами, вещами, принесёнными из дома гостинцами. Встречались среди корпусных офицеров и откровенные хамы, садисты. Некоторые ударялись в другую крайность. Например, князья Ширинские-Шихматовы изводили кадетов своей ханжеской набожностью. Мучили голодом во время поста Мало было среди воспитателей настоящих, достойных людей. Когда читаешь у ностальгирующих по России, «которую мы потеряли», о том, что в царское время офицерский корпус состоял сплошь из рыцарей, настоящих «господ офицеров», прекрасно воспитанных, хочется разочаровать авторов-романтиков царского времени. Офицерский корпус был таким же, как и общество. Читайте классиков или офицерские аттестации вроде: «Нельзя доверить командование пароходом - будет воровать уголь». Ну, а слова «Честь имею», которые, по мнению некоторых режиссеров и авторов, без конца произносили царские офицеры, измусолили уже так, что тошнит. Такими словами подписываются, занимаясь перебранкой в печати, иногда люди, не имеющие вообще понятия о чести. Здание корпуса было запущено, везде грязь, во дворах зловоние, причина которого понятна Об уровне подготовки будущих офицеров и говорить не приходится. Экзамены в гардемарины и на звание мичмана проходили формально. Морской корпус, как вспоминал один известный русский адмирал, «питал две другие клоаки - Кронштадт и Севастополь». Выпускников можно было смело делить на категории: «пьянствующую» и «картёжную».

В таком состоянии застал Морской корпус, взойдя на престол, Николай I. Чтобы расчистить эти авгиевы конюшни, он назначил директором Ивана Фёдоровича Крузенштерна, надеясь, что «немец», как его называл адмирал Михаил Петрович Лазарев, сумеет навести порядок. И тот действительно сумел. У Крузенштерна уже тогда была международная известность выдающегося мореплавателя. Он оказался и не менее талантливым воспитателем. Адмирал начал с главного: заменил в корпусе офицеров и преподавателей. Младших и старших кадетов разделили. Иван Фёдорович пригласил в корпус известных учёных и профессоров. Офицерский класс, созданный по его инициативе, стал прообразом будущей Морской академии. Впервые внимание стало уделяться методике преподавания, принципу наглядности. Появился музей с моделями кораблей, многие из которых были изготовлены руками умельцев из числа кадетов. Кстати, один из моих коллег по училищу был именно таким умельцем. Его работы украшают залы Центрального военно-морского музея. Преподаватели разрабатывали учебные пособия по различным предметам. Адмирал реорганизовал и отряд учебных судов, на которых кадеты проходили морскую практику.

Николай I внимательно следил за всеми реформами, проводимыми Крузенштерном. Единственное, чего не смог победить адмирал, - воровство кадетской провизии. Эта традиция была неистребима. Однажды из-за недовольства едой кадеты взбунтовались: стучали ногами под столом. Кто-то донёс царю. Тот немедленно приехал в корпус. Всех собрали в Столовом зале. Император обратился к боявшимся шелохнуться в строю кадетам с энергичной речью, наполовину состоявшей из ругательств. Зачинщика тут же высекли и разжаловали в матросы, шестьдесят других послали солдатами и унтер-офицерами в полки на Кавказ, где обстановка была не лучше нынешней. Что же касалось эконома и офицеров, то они как воровали, так и продолжали воровать.

Воровство на Руси - такая же привычная вещь, как восход и заход солнца. Царь приказывал приводить кадетов в Петергоф во дворец. Царские обеды, роскошно сервированные, создавали у подростков иллюзию причастности к высшей власти, особой доверенности царя. Тем не менее, почтительное отношение к царскому семейству не помешало кадетам украсть и съесть роскошную дыню из царской теплицы, за которой всё лето любовно ухаживала императрица. В мраморном бассейне неизвестно зачем убили палкой несчастную черепаху. За эти «подвиги» кадетов не свозили на берег с корпусных судов целый месяц. С приходом Крузенштерна нравы смягчились, но драки, издевательства над новичками не прекращались.

Жалобы начальству считались самым последним делом. За провинности и плохую учёбу наказывали. В карцер сажали на срок до пяти суток. Секли розгами редко, но они все, же были в ходу. Только теперь разрешение высечь провинившегося давал сам адмирал. Вот приказ Крузенштерна от 4 февраля 1830 года: «Кадета 3-й роты Любимова за дурной его поступок предписываю господину капитану 2-го ранга Коростовцу высечь розгами при собрании целой роты и внести в штрафную книгу». При Крузенштерне списки принятых в корпус вывешивали в круглом Компасном зале, где паркет выложен в виде картушки компаса с цифрой 1701 в центре, годом основания Навигацкой школы. Там же новички впервые знакомились между собой. Они с восхищением рассматривали большие картины на стенах картинной галереи, изображавшие морские сражения или сцены из жизни моряков. Могли ли они подумать, что в наше время картины украдут, и к этому окажется причастным их потомок, курсант! Большое впечатление на новичков производил огромный Столовый зал, украшенный лепными изображениями гербов, офицерского палаша, корабельного руля и градштока Потолок был подвесной, на цепях. В зале стояла большая модель брига «Наварин». В церкви, куда их затем вели, висели знамёна, а на стенах были укреплены чёрные мраморные доски с именами и фамилиями павших в бою. На досках из серого мрамора перечислялись имена погибших при исполнении служебных обязанностей в мирное время. После молебна священник читал новым кадетам проповедь.

Незаметно подходило время обеда, и проголодавшихся кадетов отправляли в Столовый зал. В тот день играл оркестр. В обычные дни слушали музыку два раза в неделю. Перед обедом все хором пели молитву. Председательствовал за столом унтер-офицер из кадетов. Он разливал по тарелкам суп и раскладывал порции мяса На каждом столе стояли по два больших серебряных кубка с квасом. Эти кубки были захвачены в морском сражении со шведами и пожалованы Морскому корпусу Екатериной II. После первых восторженных впечатлений начиналась проза жизни. Вставали в шесть тридцать. Поднимали резким сигналом трубы или боем барабана Было ещё темно и холодно, печи, отапливавшие ротные помещения, за ночь остывали, и утром зуб на зуб не попадал. Умывались ледяной водой из умывальников с сосками, потом пятнадцать минут - зарядка и построение. Дежурный унтер-офицер торопливо бубнил молитву, и шли в Столовый зал пить чай, к которому полагалась сайка или французская булка. Несмотря на строгий запрет, очень любили принести с собой половину булки в ротное помещение и поджарить её там в печи.

Уроки начинались в восемь часов и продолжались после обеда. Помимо наук были занятия строем и танцами. В один из приездов царя случилась забавная ситуация: шедший впереди всех офицер открывал дверь и громко называл помещение, в которое входили царь и свита. Открыв двери одного из них, офицер объявил: «Танцевальный класс». А там шёл урок закона Божия, танцы в тот день отменили. Царь, посмотрев на окаменевшего от неожиданности попа в длинной рясе, ухмыльнулся: «Это и по учителю заметно». Повседневной формой кадетов были брюки с зашитыми карманами, чтобы отучить подростков держать руки в карманах, и синие фланелевые рубахи. За провинности надевали серую куртку. Такое наказание считалось позорным. Жестоко преследовалось курение - опасались пожара. Крузенштерн берёг казённую копейку и приучал к этому своих воспитанников. При выпуске из корпуса с новоиспечённого мичмана высчитывали даже деньги, затраченные на покупку розог. В корпусе заставляли платить за малейший причинённый ущерб. Алексей Иванович Бутаков вспоминал: «В корпусе приходится за всё платить, за платок, который потерян, за стекло или стакан, который разбил, если не хочешь, чтобы посадили за особенный стол на хлеб и воду, т.е. исключили из порции, чтоб ценой кадетской пищи заплатить за испорченную вещь, а кадетский желудок готов обедать три раза в день, да столько же ужинать».

Несмотря на жестокость воспитания, среди кадетов в период директорства Крузенштерна превыше всего ценились верность родине, отвага, самоотверженность. Глубоко презирались обман, фискальство, лесть, трусость и жадность. В город отпускали в выходные дни в зависимости от полученных баллов за учёбу и поведение. Когда наступало лето, младшие разъезжались по домам, а старшие отправлялись в плавание. Морская практика начиналась с выполнения обязанностей матросов. Матросы на кораблях обращались к кадетам - «барин». Воин Андреевич Римский-Корсаков вспоминал: «На неуклюжих, но довольно удобно устроенных для кадетского жилья фрегатах мы ели деревянными ложками из общей миски поартельно, а солонину и говядину без ножей и вилок, и право, не вздыхали о корпусном зале. Спали мы отлично в наших койках, всякий свою сам связывал; и хорошо, гладко закатывать койку, делать ей красивые головки, было предметом чванства у многих». Чай пили из оловянных мисок, черпая его, как суп, ложками. Иногда в корпусе проводились балы. Они были событием, к которому тщательно готовились. Из Столового зала всё убирали. Собиралось до пяти тысяч человек. В тот вечер открывали для посещения комнаты Морского музея. Посетители с любопытством рассматривали модели судов, машин, коллекции, привезённые из дальних стран. В ротных помещениях открывали для гостей и воспитанников чайные буфеты. В зале было жарко и душно. Горели восемь огромных газовых люстр и множество свечей, к тому же шло тепло и от печей. Дамы и барышни постоянно обмахивались веерами. Не хочу вдаваться в детали, но атмосфера была не такая, как в фильме Бондарчука на первом балу Натальи Ильиничны Ростовой.

В дни продолжительных праздников для кадет арендовали ложи в театре, многие любили русские оперу и балет. Увлекались и коньками. Каток устраивали во дворе и напротив корпуса, на Неве. Его ограждали срубленными ёлками. Стараниями Крузенштерна в Морском корпусе создали большую библиотеку, физический кабинет, астрономическую обсерваторию. Проходили годы учения. Наступало время выпуска. В Столовом зале оркестр играл церемониальный марш, строился весь выпуск. После официальной церемонии и поздравлений, вручений почётных подарков лучшим выпускникам, мичманы садились за стол. У каждого прибора лежала коробка конфет. Почётные гости сидели отдельно. Затем следовала молитва, и после неё на середину зала в последний раз выходили фельдфебели и унтер-офицеры, по судовому обычаю свистели в серебряные дудки, висевшие у них на цепях на груди: «К вину и обедать». Все приступали к последней трапезе в стенах альма-матер. Праздничный обед состоял из четырёх блюд. Непременно присутствовал гусь с яблоками. Произносились тосты. Начиналась взрослая жизнь. Четыре года кадеты шли одной дорогой, а дальше их пути расходились. Но память о проведенных вместе годах и о человеке, служившем всем примером, сохранялась навсегда, а кадетская дружба оказывалась самой крепкой.

В 1873 году Ивану Фёдоровичу Крузенштерну в торжественной обстановке открыли памятник. Памятник стоял спокойно до наших дней, не считая того, что в смутные времена воровали кортик у бронзовой фигуры. После революции 1917 года в здании Морского корпуса находилось Высшее военно-морское училище имени Фрунзе. С 2001 года старейшее высшее учебное заведение носит название «Морской корпус Петра Великого - Санкт-Петербургский военно-морской институт». В последние годы появилась традиция, пытаются убедить, что она старинная. Но это ложь. В день выпуска выпускники напяливают на памятник полосатую тряпку, сшитую из тельняшек. Может быть, у кого-нибудь это и вызывает слезу умиления, но у автора, самого бывшего морского офицера, вид вскарабкавшихся на памятник подвыпивших молодых людей в расстёгнутых до пупа офицерских рубашках с погонами симпатии не вызывает. С памятником связана и анекдотическая давняя история, когда некий курсант представился одной не в меру наивной и доверчивой девушке Ваней Крузенштерном Когда девушка пришла на проходную искать пропавшего кавалера, дежурный подвёл её к бронзовому Ивану Крузенштерну. На одном курсе с отцом автора этой книги учился замечательный поэт Алексей Алексеевич Лебедев. Он погиб во время войны на подводной лодке. Лебедев написал по этому поводу стихотворение, заканчивающееся так:

Стоит пред скорбною девицей

Видавший сотни непогод,

Высокий и бронзоволицый

Великий русский мореход.

И говорит с улыбкой Клава:

«Столетие прошло, как дым,

Но прежде странствия и славы

Вы, штурман были молодым,

Бывали с теми и другими

И действовали напрямик,

Своё не забывая имя,

Как ваш забывчивый двойник».

Но вернёмся к нашему герою. Гардемарин, выпущенный из Морского корпуса, после окончательного расчёта с «альма-матер» знал, что денег нет и не будет несколько месяцев. Чтобы не умереть с голода, закладывали саблю, мундир, кортик, часы - словом, всё, за что можно было получить у ростовщика или в ломбарде деньги. Жили на 30 рублей четыре месяца до выдачи очередной годовой трети жалованья. В те времена каждый месяц жалованье не выдавалось.

Квартиры снимали самые дешёвые, на чердаках и в подвалах. По будням вместо чая заваривали ромашку, обедали через день. Дома в преферанс играли по одной сотой копейки. Все были в долгах как в шелках. Чтобы как-то помогать друг другу, создавали особые суммы, что-то вроде «чёрных касс» советского времени, из которых офицеры могли брать деньги в долг. Младший офицер, на жалованье, которое он получал, достойно содержать семью не мог, потому и женились, как правило, к сорока годам. Зато офицерскому составу вдалбливалась в голову его особая почётная роль в государстве и подчёркивалась иллюзия близости к высшей власти, о которой уже упоминалось. В общем, что-то вроде приёма в Кремле по случаю окончания высших военно-учебных заведений, что было заведено ещё в советское время. Это действовало. Преданность царю у подавляющего числа морских офицеров в первой половине девятнадцатого века была несомненной. Но только до той поры, пока в России не стал бурно развиваться капитализм. Понятно, что голодные кадеты очень быстро вспоминали всех своих близких и дальних родственников, живших в Петербурге, и с охотой их навещали.

Алексей ходил в гости к родному дяде, Александру Николаевичу, с главной целью поесть, а заодно и выпросить гривенник. Тот служил на неплохой должности в Морском министерстве. Дядя большой щедростью не отличался, но всё-таки помнил, что и он сам когда-то окончил Морской корпус, а потому после непременной нотации деньги всегда давал. Хрке, если в тот момент внезапно появлялась тётка, Александра Ивановна, дама с довольно тяжелым характером. Она «…переберёт в длинной проповеди все старые закорпусные, корпусные, настоящие и мнимые грехи, и при всех кадетах», а денег не даст и мужу не разрешит. Ничего не поделаешь, женщины в таких вопросах часто более жёсткие, чем мужчины. К тому же дядя, боевой офицер, не боялся неприятеля, но побаивался свою жену. Учился Алексей неплохо, числился в первой десятке по успеваемости. Но лучше всех на его курсе занимался Николай Краббе. Впоследствии судьбы всех братьев Бутаковых, так или иначе, окажутся связанными с этим человеком Звание мичмана Алексею Бутакову присвоили 21 декабря 1832 года.

В исторической литературе утверждается, что после Морского кадетского корпуса Алексей окончил офицерский класс. Автор вначале сам попался на эту удочку. Но потом решил перепроверить и выяснил, что это не так. Алексей при выпуске из Морского корпуса действительно был в первой десятке лучших, но в списках выпускников офицерского класса его фамилии нет. К тому же звание лейтенанта он получил на шестом году службы, что означает два варианта: либо он не поступал в офицерский класс, либо его оттуда по какой-то причине отчислили. За год до его выпуска, в мае 1831 года, в Морской кадетский корпус поступил младший брат Алексея Бутакова, Григорий. Как это прекрасно, когда в суровых казарменных условиях, вдали от семьи и дома, есть старший брат, который и поможет советом, и при необходимости вступится за младшего! В корпусе братьев училось много, такая «семейственность» всячески поощрялась, на мой взгляд, вполне разумно.

После выпуска Алексея назначили на строящийся корабль «Остроленка», названный так в честь победы русских войск над польскими повстанцами 14 мая 1831 года у городка Остроленка. Там мичман подружился с другим выпускником Морского корпуса, Павлом Яковлевичем Шкотом, вместе с которым ему доведётся многое пережить и не раз смотреть смерти в лицо. Но тогда они об этом не подозревали. Удивительное дело быть историком: ощущаешь себя буквально всевышним, который знает все судьбы наперёд. Может, и в самом деле существует кто-то там, наверху, кто так же знает всё о нас, о наших собственных судьбах? Автор, скажу на этот раз о себе в третьем лице, давно пришёл к выводу, что никакая выдумка не может сравниться с тем, как складываются подлинные человеческие судьбы, и уже давно переключился в основном на чтение биографических вещей и исторических исследований. Мне они кажутся гораздо интересней любого фантастического вымысла. Впрочем, существуют и другие мнения. В девятнадцатом веке офицеров постоянно переводили с одного судна на другое. Посмотрите послужной список любого морского офицера, и у вас зарябит в глазах от названий судов, на которых им довелось служить. Я пытался доискаться причину этого, беседовал с одним из наиболее авторитетных современных военно-морских историков, но, к сожалению, услышал только догадки. Везде, где служил Алексей Бутаков, он оставлял о себе добрую память, с матросами всегда обращался по-человечески. В письме отцу 25 ноября 1837 года, явно ожидая от него похвалы, сообщал: «В самом деле, я не следую правилам наших нынешних дисциплинистов в обращении с командою и от того меня однажды спросил мой нынешний командир корвета: “Отчего на вашей вахте люди работают лучше и усерднее, нежели на прочих?”

Эти вещи убеждают меня по возможности меньше применять усиливающие средства, потому что добром можно заставить работать лучше, нежели палкой». Алексей служил в ту пору вахтенным офицером на корвете «Львица», а «усиливающие средства» - эвфемизм, под которым скрывались порка линьками и мордобой. Служба на Балтике была неинтересной: большую часть года проводили в Кронштадте. Летнее время навигации проскакивало незаметно, да и плавали недалеко. Осенью возвращались в Кронштадт, где мучило постоянное безденежье. Жалованье составляло всего 600 рублей ассигнациями, причём в течение первых двух лет после выпуска у Алексея Ивановича высчитывали по 100 рублей в год, подсчитали, что такой урон он нанёс

Морскому корпусу за время обучения. Снимать одному в городе квартиру было не по карману, поэтому Бутаков договорился снять жильё на паях с другим мичманом, графом Ламсдорфом. Молодые офицеры постоянно находились на дежурствах в казарме, на судне, стоявшем у стенки, в порту, заступали в караул при арестантских домах. Жили впроголодь. Даже чай пили не всегда, обед готовили вестовые, без всяких разносолов, щи да каша. Не зря говорится, что когда денег нет, чувствуешь себя, как кот под дождём. Вестовые по возрасту были гораздо старше своих начальников и умудрённые жизнью, поэтому относились к молодым офицерам, как няньки. Когда граф и потомственный дворянин сидели вообще без копейки в кармане, приносили им чего-нибудь поесть из казармы. Иногда давали жизнерадостным мичманам дельные советы: «Вы бы, барин, от хозяйской дочки подальше держались, а то не ровён час и под венец подведут».

Вечно голодные мичманы регулярно посещали знакомых и друзей родителей, где всегда угощали обедом или ужином. При этом старались избегать тех семей, в которых имелись дочери на выданье. И очень правильно делали.

В 1837 году в России построили первую железную дорогу между Петербургом и Павловском. Впечатление она произвела на жителей примерно такое же, как на автора этих строк и его товарищей по военно-морскому училищу открытие первой линии ленинградского метро. Разумеется, Бутаков не удержался от соблазна прокатиться по ней. Впечатления от поездки, вокзала, ресторана, парка, иллюминации он подробно описал родителям, упомянув и о часовых, расставленных через каждые 100 саженей вдоль железной дороги. Наверно, тогда украсть цветные металлы или подложить под рельсы бомбу было сложнее, чем в наше время. Алексею легко давались иностранные языки. Ещё в корпусе он прекрасно освоил английский и французский языки, считавшиеся тогда необходимыми для моряков. Немецкий язык в семье все хорошо знали благодаря матери. Его привлёк итальянский, и он сумел его изучить самостоятельно. Позже к итальянскому добавился португальский. Без сомнения, нужно иметь большие способности и много трудиться, чтобы освоить самостоятельно иностранные языки. Знание иностранных языков помогло найти дополнительный заработок. Кто-то предложил Бутакову заняться переводами. Он попробовал - и у него получилось. Стал регулярно печатать свои переводы в журналах «Сын отечества» и «Библиотека для чтения», за что получал маленькие гонорары. Как пошутил по этому поводу Алексей, он получил: «Прибыль воды в мои пустые карманы». Брат Григорий, который служил на Чёрном море, поздравил его с литературными успехами, а заодно и с тем, что Алексей бросил курить. Огорчилась последнему обстоятельству только старшая сестра (тогда ещё не подозревали о вреде курения), потому что хотела подарить ему на день рождения вышитый ею кисет. Но не одно литературное творчество занимало всё свободное время Алексея Ивановича. Интересы у него были разносторонние, связанные с профессией и географическими науками. Тот год был трагическим для России - она потеряла Пушкина. Утрата невосполнимая. Случилось ещё одно трагическое событие, занимавшее умы, - пожар в Зимнем дворце, от которого практически ничего не осталось. Французский аристократ, маркиз де Кюстин, посетил российскую столицу, когда в невероятно короткие сроки завершилось восстановление дворца. В своей книге «Россия в 1839 году» он написал: «В течение года дворец возродился из пепла… Чтобы работа была кончена к сроку, назначенному императором, понадобились неслыханные усилия… Во время холодов от 25 до 30 градусов шесть тысяч неизвестных мучеников, мучеников без заслуги, мучеников невольного послушания были заключены в залах, натопленных до 30 градусов для скорейшей просушки стен.

Таким образом, эти несчастные, входя и выходя из этого жилища великолепия и удовольствия, испытывали разницу в температуре от 50 до 60 градусов… Мне рассказывали, что те из этих несчастных, которые красили внутри самих натопленных зал, были принуждены надевать на головы нечто вроде шапок со льдом, чтобы иметь возможность сохранить свои чувства в той жгучей температуре… Я испытываю неприятное чувство в Петербурге с тех пор, как видел этот дворец и как мне сказали, жизни скольких людей он стоил… Версальские миллионы кормили столько же семей французских рабочих, сколько славянских рабов убила 12-месячная работа в Зимнем дворце…». Маркиз имел в виду заработки французских строителей дворца в Версале. И смерть Пушкина, и пожар во дворце, будоражили умы, о них говорили в каждом доме, писал об этих событиях своим родным и Алексей Иванович.

Наступил 1838 год. Бутакова перевели служить с «придворного», как он выражался, фрегата «Кастор», обслуживавшего царский двор, на пароходо-фрегат «Богатырь». Это чудо техники, с огромными гребными колёсами и густыми клубами дыма из трубы, было первым паровым фрегатом, построенным в России. Плавать на нём было мучение: запас угля маленький, а топлива машина пожирала много, поэтому только и занимались погрузкой угля. На верхней палубе всё вечно было в копоти и саже. Постоянно приходилось отмывать и отскребать палубу и надстройки, к тому же у офицеров и матросов из-за дыма и летевшей сажи часто развивались болезни глаз. Очки с металлической сеткой, заменявшей стёкла, которые выдали личному составу, не защищали от мельчайшей угольной золы. Тем не менее тогда это было новейшее судно, и служба на нём считалась очень почётной. Назначению на «Богатырь» Бутакову поспособствовал бывший командир, капитан-лейтенант Андрей Логинович Юнкер, который, как писал родителям Алексей, «во-первых, сделал из меня порядочного морского офицера, а, во-вторых, накричал обо мне весьма и каждому, что я только звёзд с неба не хватаю».

Приобретённый опыт службы на пароходе пригодился ему много позже, только тогда молодой моряк даже в страшном сне не мог представить, при каких обстоятельствах это случится. Пока Алексей осваивал службу на балтийских кораблях, произошло немало семейных событий. Окончил Морской корпус Григорий и даже успел заработать на Чёрном море первую боевую награду, заканчивал учёбу в корпусе брат Иван, которого он всегда навещал, бывая в Петербурге, подошла очередь Дмитрию и Владимиру становиться кадетами.

Алексей написал письмо Григорию, спрашивая, стоит ли ему добиваться перевода в Черноморский флот. Брат категорически отсоветовал это делать, упирая на то, что заниматься литературной работой, к которой Алексей имел склонность, в Черноморском флоте у него не будет возможности. Я много раз перечитывал это письмо, роковым образом сказавшееся на судьбе Алексея, пытался понять истинные мотивы Григория. Может быть, тому не хотелось стать на флоте вторым? Правда, пока служил отец, тот был Бутаковым 1-м, но у отца пенсия была уже не за горами. В 1840 году для доставки грузов на Камчатку предстояло отправиться военному транспорту «Або». По традиции командиру предоставлялось право самому выбрать себе старшего офицера. Командиром транспорта назначили Юнкера, и он, высоко ценя служебные качества Алексея Бутакова, предложил его кандидатуру, которая и была утверждена В ту пору дальние плавания случались редко, попасть в них считалось большой удачей. Не только потому, что моряки приобретали бесценный опыт, - это был отличный старт для дальнейшего карьерного роста По окончании кругосветки, как правило, щедро раздавались орденские и денежные награды, длительные отпуска И, без всякого сомнения, всё это вполне заслуженно и справедливо, потому что каждое подобное плавание для его участников было суровым экзаменом на прочность. Иногда судна попросту исчезали без следа О том, что с ними случилось, можно только гадать - моря и океаны надёжно хранят свои тайны. Контр-адмирал Иван Николаевич Бутаков, узнав о назначении сына, приехал из Николаева в Петербург, чтобы попрощаться с Алексеем перед кругосветным плаванием, дать ему последние советы и напутствие.

Второй целью поездки адмирала в столицу было поспособствовать назначению сына Ивана, который заканчивал Морской корпус, на Чёрное море, где уже служил Григорий. Ивана брат Григорий почему-то не отговаривал от службы на Чёрном море. Но все были довольны, и отец, и сыновья, разделяли радость Алексея, поймавшего за хвост птицу удачи. Но никогда не загадывай заранее. Зря так радовались своему назначению Алексей Бута-ков и другие счастливчики, попавшие на «Або». Счастье обернулось большой бедой, наложившей отпечаток на всю последующую службу Алексея Ивановича Бутакова и его товарищей и в определённой степени искалечившей их судьбы. Андрей Юнкер, опытный и смелый моряк, плавал на многих судах, прослужил на флоте двадцать лет. Казалось бы, всё прекрасно, кроме одного - за ним тянулся шлейф славы редкостного прохвоста. Правда, если вам скажут, что операцию, для которой вы легли в больницу, будет делать врач, большой души человек, душа любой компании, но очень слабый хирург, то это тоже не самый лучший вариант. При отправлении в кругосветное плавание от капитана требовалось лично проверить готовность экипажа, судовые запасы, как укладывается груз в трюм, не будет ли он смещаться во время сильной качки. И если бы только это! Обязанностей у любого корабельного офицера ровно столько, чтобы не оставалось ни минуты свободного времени. К изумлению экипажа, командир перепоручил свои капитанские обязанности Алексею Бутакову, будто у того не было собственных, и благополучно убыл с оказией в столицу, где предался всем порокам. Бутаков чувствовал себя обязанным Юнкеру и тем, что тот рекомендовал его на «Богатырь», и тем, что взял старшим офицером на «Або». Ведь именно Юнкер добился его назначения в кругосветное плавание, и поэтому Алексей Иванович безропотно работал за двоих.

Искать ангелов среди моряков - занятие несерьезное, но здесь, как показали последующие события, в роли капитана оказался сам нечистый. Молодые офицеры с «Або» получили воспитание не в пансионе благородных девиц. Сами были не прочь погулять, но всему своё время. На первом месте у военных моряков всегда стояла служба. Капитана между собой осуждали вовсе не за кутёж в столице, а за неисполнение своих обязанностей. В редкие свободные часы во время подготовки транспорта к плаванию молодёжь тоже деятельно отдыхала от корабельных трудов. Деньги летели по ветру, как осенние листья. Юнкер иногда наведывался в Кронштадт, но не за тем, чтобы заняться делом, а для того, чтобы в очередной раз заглянуть в денежный сундук.

В те времена командиру корабля при отправлении в кругосветное плавание выдавали сразу кругленькую сумму в звонкой монете и в векселях самых известных банков мира. В неё входили двухгодовое жалованье офицеров и команды, деньги на закупку продовольствия, медикаментов, на ремонт и экстраординарные расходы. Судовой денежный сундук хранился у капитана, и охранял его у дверей капитанской каюты часовой. Лейтенанты и мичманы пользовались появлением Юнкера, чтобы занять у него денег в счёт будущих периодов выплат жалованья. Дело это совершенно незаконное, и капитан-лейтенанту следовало приструнить подчинённых. Но Юнкер никому не отказывал, вёл себя как Аладдин, внезапно обнаруживший пещеру с золотом, даже поощрял: «Почему бы и не погулять, дело молодое, вот, мол, я в ваши годы…» Разница заключалась в том, что Юнкер проматывал казённые деньги, а лейтенанты и мичманы - своё будущее жалованье. Капитан-лейтенант давал в долг с лёгкостью необыкновенной, как будто денежный сундук был бездонным Часовой у капитанской каюты, охранявший казну, был бутафорией, защитить её от главного расхитителя он не мог.

Перед отправлением из Кронштадта моряки при горячем участии Юнкера закатили грандиозный прощальный обед. Готовили повара, доставленные из Петербурга Присутствовало множество друзей и знакомых. Обошлось это удовольствие в 3000 рублей - сумму невероятную по тем временам Цыганский хор и дамы полусвета помогли офицерскому составу расстаться с остатками лейтенантских и мичманских жалований. Теперь все сидели на крючке у капитана Даже если б кто и захотел в будущем списаться с корабля - это было исключено. Все находились по уши в долгах у Юнкера, а, точнее, перед казной. Отдавать же было нечем. Алексей Бутаков, увы, тоже не оказался исключением. В качестве его оправдания, напомню, что старшему офицеру стукнуло тогда всего лишь 24 года 5 сентября 1840 года пароход «Геркулес», вся мощь которого заключалась в его гордом имени, взял «Або» на буксир и, извергая огромные клубы чёрного дыма, натужно потащил транспорт до Толбухина маяка Там вступили под паруса. Первой портовой стоянкой был Копенгаген.

Обычно у датчан покупали недостающие карты, навигационные инструменты, пополняли провизию. От силы это занимало дня три. Юнкер убыл на берег и … пропал. Бутаков не на шутку обеспокоился. Стали искать капитана на берегу. Следы его нашлись через две недели в самой шикарной гостинице города О том, как он пировал и каким оказался щедрым, с восторгом и завистью поведали морякам «Або» офицеры с английского фрегата, которым посчастливилось оказаться с Юнкером в одном ресторане. Гулять так гулять! Англичане остались с глубоким убеждением, что у русских любой мичман получает, как английский адмирал. Весь экипаж скучал на судне. Плавание только начиналось, а от жалованья уже осталось меньше половины. С пустыми карманами на берегу делать было нечего, поэтому и торчали на судне. Наконец объявился не совсем протрезвевший капитан. Он отдал Бутакову приказание выйти в море, а сам удалился в каюту отсыпаться, объявив, что возлагает на Алексея Ивановича свои обязанности. Плавание продолжилось. 10 октября пришли в Портсмут. Северное море крепко потрепало судно, поэтому работ по устранению повреждений от шторма хватило и команде, и портовым служащим. Провизию поставлял англичанин Джон Кеттлер, незамедлительно объявившийся на судне в день его прихода в гавань. Солидный полный джентльмен предъявил пачку рекомендательных писем от русских капитанов. Но едва ли стоило их все показывать: некоторые рекомендации написали большие шутники. С крепкими морскими словечками и хорошо знакомыми русскому уху выражениями, они рекомендовали не слишком доверять предъявителю. Разочаровывать англичанина не стали, советы предшественников учли и в свою очередь оставили не менее красочно изложенное рекомендательное письмо.

ИЗ «АДМИРАЛОВ» В «КОЧЕГАРЫ» Чем же на самом деле занимался Шмидт в течение скоротечного артиллерийского боя на крейсере, что делал после того, как бой, едва начавшись, прекратился? Поразительно, но в этот «звёздный миг» своей жизни, о котором он якобы мечтал всю жизнь,

Из книги История Авиации Спецвыпуск 1 автора Автор неизвестен

РАСЧЕТЫ АДМИРАЛОВ И КОНСТРУКТОРОВ Еще летом 1937 г. аналитики из главного штаба японского флота, руководствуясь опытом воздушной войны в Китае, пришли к выводу о необходимости замены бомбардировщика G3M на более совершенный. Сейчас известно, что тяжелые потери самолетов

Из книги Очевидец Нюрнберга автора Зонненфельдт Рихард

Из книги Очевидец Нюрнберга автора Зонненфельдт Рихард

Глава 3 Семья Роды продолжались уже двадцать три часа, но я по-прежнему так крепко держался в утробе моей матери, что пришлось наложить щипцы и вытащить меня на свет божий. Когда я достаточно повзрослел, мама всегда давала мне понять, что любит меня, несмотря на все муки,

Из книги Первые русские миноносцы автора

Из книги Броненосный крейсер "Баян"(1897-1904) автора Мельников Рафаил Михайлович

Из книги Проигравшие победители. Русские генералы автора Порошин Алексей Александрович

Происхождение, семья Алексей Алексеевич Брусилов родился в Тифлисе 19 августа 1853 г. Его отец происходил из дворян Орловской губернии. В общем гербовнике Российской империи, составленном графом А. Бобринским, куда внесены дворянские роды, записано: «Фамилия Брусиловых

Из книги Что искал Третий рейх в Советской Арктике. Секреты «полярных волков» автора Ковалев Сергей Алексеевич

Спор адмиралов: крейсера или подводные лодки? Этот спор начался еще в первые годы XX века и продолжался до середины столетия.«Германии, – провозгласил адмирал Альфред фон Тирпиц, обращаясь к рейхстагу в 1901 году, – не нужны субмарины». Именно поэтому Кайзерфлот получил

Из книги Из истории Тихоокеанского флота автора Шугалей Игорь Федорович

2.2. СЕМЬЯ С.О. МАКАРОВА Среди материалов, связанных с именем известного отечественного флотоводца и учёного, вице-адмирала С.О. Макарова, в наименьшей степени исследованы те, что связаны с его семьёй. Наиболее полные сведения о родственниках адмирала имеются у

Из книги Эскадренные миноносцы класса Доброволец автора Мельников Рафаил Михайлович

Из книги Цусима - знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I автора Галенин Борис Глебович

2.5. Слово Адмиралов И Адмиралы сказали свое веское слово. Самым весомым оказалось оно у Командующего Морскими силами России на Тихом океане адмирала Евгения Ивановича Алексеева.Армия и флотРоссийская Империя имела на Дальнем Востоке значительные военные силы. В самой

Из книги Все авиа-шедевры Мессершмитта. Взлет и падение Люфтваффе автора Анцелиович Леонид Липманович

Семья Фердинанд Мессершмитт родился 19 сентября 1858 года, мечтал стать инженером и учился в Политехническом центре в Цюрихе. Там, когда ему еще не было 25 лет, женился на Эмме Вейл. Но тут же закрутил роман с очаровательной шестнадцатилетней Анной Марией Шаллер. Через год у

Из книги Траектория судьбы автора Калашников Михаил Тимофеевич

Из книги Разведчики и шпионы автора Зигуненко Станислав Николаевич

Семья Фишеров Между тем, на самом деле его звали Вильям Генрихович Фишер. Именем умершего друга резидент нашей разведки назвался при аресте. Будучи профессионалом, он заготовил легенды на все случаи жизни. Факты же его реальной жизни были рассекречены сравнительно

Из книги Шок и трепет. Война в Ираке автора Лойко Сергей Леонидович

Бутаков Григорий Иванович (27 сентября (9 октября) 1820, Рига - 31 мая (12 июня) 1882, Петербург) - российский военно-морской деятель, флотоводец, генерал-адъютант, русский адмирал, основоположник тактики парового броненосного флота, исследователь Чёрного моря.Родился в семье капитана 1-го ранга Ивана Николаевича Бутакова, командира линейного корабля «Царь Константин», прославившегося своими подвигами у о. Крит и при блокаде Дарданелл во время войны с турками. Род Бутаковых известен с XVII столетия. Дядя Григория Ивановича Александр Николаевич окончил Морской корпус, стажировался в английском флоте, дослужился до генерал-майора. Пятеро братьев Григория Ивановича стали моряками, из них Алексей достиг чина контр-адмирала, Иван - вице-адмирала, а Григорий - полного адмирала.

6 мая 1831 поступил в Морской кадетский корпус, который закончил 9 января 1836 года. С 1836 по 1838 год двухлетняя практика на кораблях Балтийского флота. С 1838 мичман с назначением на линейный корабль «Силистрия» на должность флаг-офицера при главном командире Черноморского флота адмирале М. П. Лазареве.В мае 1838 года участвовал в высадке десантов у берегов Абхазии (награждён двумя орденами с надписью «За храбрость»), участвовал в бою при занятии местечка у р. Туапсе, затем на тендере «Луч» участвовал в сражении против горцев.С сентябя 1838 по август 1840 на шхуне «Ласточка» плавал в Эгейском море. В апреле 1843 года лейтенант. В 1844 году на шхуне «Вестник» плавал в Средиземном море.Осенью 1846 по 1851 годык омандир тендера «Поспешный». С лета 1847 по 1850 вел обширные гидрографические работы в Черном море (награждён орденом св. Анны III степени и бриллиантовым перстнем).В 1850 году Капитан-лейтенант, а 27 марта 1851 направлен в Англию для приема строящегося корабля «Дунай» и привел его в Севастополь.С 3 декабря 1852-1854 - Командир 11-пушечного пароходофрегата «Владимир». 5 (17) ноября 1853 захватил 10-пушечный вражеский турецкий пароход «Перваз-Бахри» (первый в истории бой паровых кораблей; Г. И. Бутаков был произведен в капитаны 2-го ранга и награждён орденом св. Георгия IV степени). В 1854-1855 участвовал в обороне города Севастополя, командовал отрядом пароходофрегатов, огнем с кораблей поддерживал сухопутные войска, отличился в боях за Малахов Курган. Награжден Золотым оружием «За храбрость». А 9 октября 1854 впервые в истории русской морской артиллерии организовал стрельбу по невидимой цели. 31 августа 1855 года командовал затоплением пароходофрегатов. В марте 1855 года капитан 1-го ранга.В ентябре 1855 года -флигель-адъютант, начальник штаба Черноморского флота. В августе 1856 года контр-адмирал с зачислением в императорскую свиту, кроме того главный командир Николаевского порта и военный губернатор Николаева и Севастополя.

В 1860 году переведён на Балтику начальником отряда винтовых кораблей, 5 сентября 1860 награжден Орденом св. Станислава I степени с мечами.В 1861-1862 г. командир отряда винтовых лодок.В середине сентября 1862 года комиссия во главе с адмиралом Бутаковыи проводила испытания шестовой мины на броненосной канонерской лодке «Опыт». По итогам испытаний он докладывал в Морское ведомство:«Всеми этими опытами Комиссия под моим председательством пришла к убеждению, что идея миноносных судов заготовляет нам возможность иметь самое сильное оружие из всех досель придуманных, а заряд в 1 пуд произведет страшное разрушение в неприятельском судне при совершенной безопасности от этого для минного судна».В 1863-1867 годах военно-морской атташе в Англии, Франции и Италии.28 октября 1866 вице-адмирал.В 1867 году председатель экспертной морской комиссии на Всемирной Парижской выставке.Бутаков первым взялся за исследование тактики парового броненосного флота. Его сочинение «Новые основания пароходной тактики» стало крупным вкладом в теорию военно-морского искусства, а разработанные им «Правила манёвра парового корабля» нашли признание и применение во всех флотах мира.Совместно с И. А. Шестаковым Г. И. Бутаков составил первую систематизированную лоцию Чёрного моря. В 1867 году на своей эскадре Г. И. Бутаков учредил первую лабораторию минных опытов, которая занималась опытами по подведению гальванических мин корабли и испытанием мин заграждения. При лаборатории велись теоретические занятия, которые 1 октября 1874 года были развиты в Минный офицерский класс и Минную школу для нижних чинов. В 1874 году по проекту Г. И. Бутаков броненосный фрегат «Петропавловск» был впервые в истории оснащен противоминной артиллерией.6 февраля 1867-1877 начальник Практической эскадры броненосных кораблей на Балтийском море.Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов Г. И. Бутаков разработал правила постановки мин на фарватерах, которые применил на практике при устройстве минной обороны Кронштадта. Разрабатывал тактику боевых действий малых судов в шхерах Финского залива.В 1877 году Г. И. Бутаков высказал мысль о том, что Россия не имеет ни броненосного, ни крейсерского флота, располагая множеством прекрасных, но единичных судов, и предложил строить крейсера и броненосцы сериями, спроектированными в соответствии с предполагаемыми задачами флотов, и заранее готовить для них кадры. Летом 1878 года Г. И. Бутаков приказом ввел первый в мире шлюпочный трал для обнаружения и уничтожения якорных мин. Г. И. Бутаков ввёл прогрессивные методы боевой подготовки флота:готовить флот не для смотров и парадов, а для войны, для боя, исход которого зависит от мастерства офицеров и матросов;больше плавать, проводить практические занятия и учения в условиях, максимально приближенным к боевым;главное в обучении и воспитании - развитие у личного состава смелости,инициативы, находчивости и конечно же тоже творческой изобретательности; готовить флот к совместным действиям с сухопутными войсками. С 1868 по 1 января 1881 старший флагман Балтийского флота. С 16 апреля 1878 полный адмирал с назначением начальником береговой и морской обороны крепости Свеаборг,1 января 1881 главный командир Санкт-Петербургского порта. Награды: Орден Святой Анны I степени;Орден Святого Владимира III степени;Орден Святого Александра Невского; Орден Белого Орла. Адмирал имел могущественных врагов и в конце жизни этот "беспокойный адмирал" оказался не у дел. Он поселился на даче в Финляндии и занялся переводом научных статей с английского языка. В 1881 году о нём вспомнили и назначили командиром Петербургского порта, а на следующий год с 28 марта 1882-членом Государственного Совета. Г. И. Бутаков крайне болезненно отреагировал на назначение членом Государственного совета, которое для него означало отставку от управления флотом и отказ от его принципов подготовки флота. Вскоре он серьёзно заболел и 31 мая 1882 года скончался от апоплексического удара, переплывая на ялике Неву.Могила адмирала Бутакова Г.И. находится на заброшенном участке Никольского кладбища Александро-Невской Лавры.Санкт-Петербург

Это интересно:

В России служили на флоте и другие полные тезки. К сожалению, их фотографиями мы не располагаем. Один из них, Бутаков Григорий Иванович родился в 1873 году,закончил Морской корпус (1893). Мичман (1894). Закончил Морской офицерский класс (1904). Старший офицер крейсера "Аврора" (с 07.01.1908). Капитан 2 ранга (13.04.1908). Командир крейсера "Аврора" (07.1914-02.1916). Контр-адмирал (1916). Убит матросами в ходе Февральской революции в Кронштадте.

Другой из них, Бутаков Григорий Иванович, родился в 1873 году. Окончил Морской корпус (1894). Капитан 1-го ранга. В Вооруженных силах Юга России; с мая 1919 г. командир Средне-Днепровской флотилии. Эвакуирован 8 мая 1919 г. из Одессы в Константинополь на корабле «Витинин» (до осени 1920 г. из Феодосии). Контр-адмирал в отставке. В эмиграции в Константинополе, с февраля 1921-го по 1923 г. председатель Союза морских офицеров в Константинополе. В эмиграции во Франции, в 1932 г. вышел из Кают-компании в Париже в Морское Собрание (член ВОМО), на 31 января 1944 г. и 20 января 1949 т. почетный член Общества бывших русских морских офицеров в Америке. Умер 20 мая 1960 г. в Каннах (Франция).

.
Украинский кризис докатился до Калининграда и больно ударил по "Янтарю". До этого были размышления, слухи и надежды на лучшее. 20 мая приговор зачитал сам генеральный директор : "двигатели для первого заказа второй тройки готовы, но правительство Украины запретило их передачу... украинская сторона уведомила нас, что не может поставить энергетические установки для четвёртого и последующих фрегатов в связи с форс-мажорными обстоятельствами... контракт не расторгнут, но остаётся замороженным... Соответствующие технологии у нас имеются - завод "Сатурн" в Рыбинске специализируется на производстве газотурбинных двигателей, но для каждого класса кораблей эти установки имеют свои особенности. Применительно к пр. 11356, чтобы минимизировать переделки, надо создавать двигатель именно под этот корабль. Задержка в сдаче кораблей намечается где-то на два года " (конец цитаты, ссылка 1 ).


Слева направо : "Бутаков", "Макаров", "Истомин" - ПСЗ "Янтарь", 04.04.2015 (фото oleg12226 с forums.airbase.ru, 4590 пикс.)

Первоначально срок сдачи серии определялся концом 2016 г., в середине 2014 г. его сдвинули на год вправо - из-за несостоявшейся вовремя закладки шестого корпуса (ссылка 2 ). Видимо, уже тогда (с началом войны в Донбассе) возникли серьёзные сомнения в возможности поставок украинских двигателей. Вчера (29.05) безрадостную картину, нарисованную гендиректором "Янтаря", усугубил Д. Рогозин, сообщив о том, что производство корабельных ГТД будет освоено только к концу 2017 г. с началом серийного производства в 2018 г. (ссылка 3 ). Поставка первых двигателей (газотурбинных агрегатов) в 2018 г. может сместить сроки передачи ВМФ серии СКР пр. 11356 ещё на один год .


4-й корпус - " Адмирал Бутаков " (зав. №01360), был заложен 12.07.2013. По состоянию на 25.07.2014 шёл процесс стыковки носового и кормового блоков ("островов"), начатый 11.07.2014 (ссылка 4 ). 21.11.2014 корпус СКР массой около 2000 т был передвинут на 14 стапельных тележках из крытого эллинга на предспусковую позицию второй стапельной линии, откуда двумя неделями ранее (07.11) был спущен "Эссен". Тогда же производилась сдача помещений на конструктивность и монтаж трубопроводов, однако понятно, что до поставки главного газотурбинного агрегата (ГГТА) значительное количество работ будет задержано (ссылка 5 ).

5-й корпус - " Адмирал Истомин " (зав. №01361), заложили 15.11.2013. Передвижка "Бутакова" дала техническую возможность провести в эллинге стыковку "островов" (ссылка 5). Сейчас корабль стоит на первой стапельной линии, "в кильватере" "Адмирала Макарова". Как и в случае с "Бутаковым", корпус сформирован и практически насыщен (в части приварного доизоляционного насыщения) . за исключением машинных отделений, все работы по которым официально приостановлены до выяснения конструктивных особенностей будущей ГЭУ (ссылка 6 ).

6-й корпус - " Адмирал Корнилов " (зав. №01362), официально не закладывался, однако работы были начаты и к моменту их приостановления по инициативе заказчика (ссылка 1) завод заказал материалы и изготовил "значительную часть секций корпуса", которые "сложили у стапеля" (ссылка 6, ссылка 7 ). Закладка корабля планировалась в освободившемся после выкатки "Бутакова" пролёте эллинга (178-го корпуса) (ссылка 5). Следует отметить, что в своём интервью от 20.05 гендиректор "Янтаря" сам (без "подсказки" корреспондента) назвал 6-й СКР "Корниловым", что косвенно свидетельствует о существовании приказа главкома ВМФ о присвоении строящемуся кораблю действительного наименования.

ПСЗ "Янтарь" оказался в непростой ситуации. Наняв для своевременного завершения постройки серии 11356 дополнительное количество рабочих, он должен обеспечить их работой. Однако, в случае передачи флоту в этом году первых двух "Адмиралов", на следующий год останется только "Макаров" и ещё не заложенный "Моргунов". Вся надежда - на Бога и ОСК, а более конкретно - на заказ ещё одного океанографического исследовательского судна пр. 22010 (ссылка 1).

После спуска на воду "Адмирала Макарова" (ориентировочно в августе с.г. - ссылка 8 ) на его место на предспусковой позиции первой стапельной линии, скорее всего, сразу станет "Истомин" , после чего время остановится . Ход работ в крытом эллинге будет незаметен для посторонних глаз. Два унылых недостроенных сторожевика - это всё, что мы сможем наблюдать на стапелях "Янтаря" в течение двух-трёх ближайших лет. К руководству завода - одного из лучших предприятий российского судпрома, никаких претензий нет. Всему виной - внешние форс-мажорные обстоятельства, и это время надо просто пережить .


"Адмирал Бутаков", 04.04.2015 (фото eto ya с forums.airbase.ru, 4000 пикс.)

(фото oleg12226 с forums.airbase.ru, 4590 пикс.)

В оригинале подпись под фото гласит : "В 24-м цехе уже собраны части корабля с типично "греновскими" очертаниями". На самом деле, справа - секция надстройки (выгородка АП РЛС МР-123) 5-го или 6-го СКР пр. 11356 (газета "Вперёд" от 28.11.14)

Бутаков, Григорий Иванович

Генерал-адъютант, адмирал, член Государственного Совета; род. в Риге 27 сентября 1820 г., ум. в С.-Петербурге 31 мая 1882 г. Старший брат А. И. Бутакова, Г. И. Бутаков так же рано, как и тот, привык к морю, под руководством отца, а затем с большим успехом обучался в морском кадетском корпусе и был произведен в гардемарины 9 января 1836 г. После плавания и крейсирования в Балтийском море в 1836 и 1837 г. Бутаков был произведен в мичманы (23 декабря 1837 г.). Отец его в то время командовал 5-ю флотскою дивизиею, находившеюся в Черном море, куда и отправился молодой Бутаков, и здесь находился постоянно в плавании на парусных судах. В 1838 г. командир черноморского флота М. П. Лазарев послал Бутакова в отряд генерала Н. Н. Раевского, действовавший тогда против горцев на черноморском берегу Кавказа, и Бутаков находился 12, 13 и 14 мая при занятии позиции близ Туапсе. Позднее на тендере Луч он сражался с горцами, нападавшими на наши суда, которые потерпели крушение у Туапсе, и за эти военные действия был награжден орденами св. Анны 4-й степени с надписью за "храбрость", а также и св. Станислава 3-й степени. В следующие годы Бутаков на шхуне "Ласточка" ходил в Грецию, где состоял в распоряжении Императорской миссии, был произведен 11 апреля 1843 г. в лейтенанты и затем на шхуне "Вестник" плавал в Архипелаге и Средиземном море. Получив в 1847 г. команду над тендером "Поспешный", Бутаков долгое время, вместе с Шестаковым, занимался лоциею Черного моря и составил очень добросовестный труд, выдержавший несколько изданий. За это Бутаков, награжденный орденом Св. Анны 3 степени в 1848 г. и, произведенный 22 апреля 1850 г. в капитан-лейтенанты, удостоился получить Высочайшую награду - бриллиантовый перстень. Адмирал Лазарев обратил внимание на молодого офицера и командировал его в Англию в 1851 г. для наблюдения за постройкою буксирного парохода "Дунай", с которым Бутаков и прибыл в Николаев в 1852 г. Затем, после непродолжительного командования бригом "Аргонавт", Бутаков был назначен, 3 декабря 1852 г., командиром парохода "Владимир", лучшего в черноморском флоте, скоро получившего известность в Крымскую войну. В 1853 г. Бутаков находился при генерал-адъютанте Корнилове в свите чрезвычайного посла при Оттоманской порте князя Меньшикова и совершил при этом на пароходофрегате "Громоносец" переход из Одессы в Константинополь; отсюда он вернулся в Николаев на пароходе "Бессарабия". Тем временем Бутаков принимал участие и в научной литературе по морскому делу. В 1845 г. он написал: "Взгляд на доки, гавани, судоходство и пр. в Соединенных Северо-Американских Штатах"; в 1850 г.: "О компасах с наклонною стрелкою"; в 1851 г. - "Об управлении тендером ". Вскоре вспыхнула Восточная война 1853-1856 гг. Бутаков был послан на пароходе "Владимир" для разведывания о неприятельском флоте. Смело перерезав все Черное море, Бутаков явился в виду Синопа, осмотрел его рейд и, найдя там только одни купеческие суда, сообщил об этом по возвращении в Севастополь. 5 ноября 1853 г. Бутаков вступил в одиночный бой у Анатолийского берега с турецким 10-пушечным пароходом "Перваз Бахра", овладел им и привел на буксире в Севастополь, за что, кроме призовых денег, в количестве 38000 руб., удостоился получить орден св. Георгия 4 степени за храбрость. Вице-адмирал Корнилов, бывший на пароходе "Владимир", свидетельствовал, что этот бой может служить образцом практического искусства и был веден с удивительною энергиею и замечательным хладнокровием, - качествами, всегда отличавшими Бутакова. Приглашенный Корниловым в его штаб, Бутаков с отрядом пароходов направился к Синопу и подоспел к нему, когда вице-адмирал Нахимов одерживал уже 18 ноября блистательную свою победу над турецким флотом. Бутакову удалось оказать при этом значительную услугу, очищая Синопскую бухту и выводя из линии наши корабли; он буксировал также из Синопа в Севастополь корабль "Великий Князь Константин", на котором находились пленные турецкие начальники. 18 декабря 1853 г. Бутаков был произведен в капитаны 2 ранга. Между тем англо-французский флот со значительным десантом, после бомбардирования г. Одессы, подошел к Крымскому полуострову, а после сражения при р. Альме подступил к Севастополю, в обороне которого Бутаков, до самой сдачи города, 27 августа 1855 г., принимал деятельное участие, командуя пароходом "Владимир". Он не раз выходил в море и делал набеги на неприятельские отдельные суда в виду англо-французской эскадры, принимал участие во всех выдающихся вылазках, ходил к Стрелецкой бухте действовать по английскому лагерю, атаковал неприятельскую брандвахту у Песочной бухты - большой железный пароход, наблюдавший за действиями наших судов на рейде - и принудил его укрыться в Камышинской бухте. За эти военные действия Бутаков 30 марта 1855 г. был произведен в капитаны 1 ранга, а в июне - награжден орденом св. Анны с короною за участие в отражении первого штурма у 4 и 5 отделений оборонительной линии, а затем, в июле, получил золотую саблю за храбрость и орден св. Владимира 4 степени с бантом. В вылазке на Инкерманские высоты Бутаков много содействовал переправе наших войск через р. Черную, послав со своего парохода все лодки, которые и были поставлены поперек реки и соединены стелюгами. Затем, при штурме 21 августа, Бугаков с парохода поражал выстрелами штурмующие колонны, направленные на 2 бастион. 5 сентября он был пожалован во флигель-адъютанты Его Величества. Когда же решено было затопить и пароход "Владимир", Бутакову поручено было заняться усилением обороны Николаева, и он был 26 сентября назначен начальником штаба, заведовавшего морскою частью в Николаеве. По заключению Парижского мира, Бутаков, произведенный в 1856 г. в контр-адмиралы с зачислением в свиту Его Величества, был назначен заведующим морскою частью и главным командиром николаевского порта, а 1 февраля 1860 г. переведен в балтийский флот начальником (флагманом) практической эскадры винтовых кораблей. Здесь Бутаков занялся вопросами военной пароходной тактики и имел возможность всесторонне проверить свои исследования законов вращения винтовых судов, во время плавания с ними в 1861 и 1862 гг. Применение паровой силы во флоте и замена деревянных судов вполне железными или деревянными с железными бронями вызвали изменение всей тактики морских судов. Бутаков стремился составить подробные правила пароходных эволюций и очень удачно разрешил эту задачу в своем сочинении: "Новые соображения пароходной тактики". Это сочинение в 1863 г. было удостоено Академиею наук Демидовской награды "за совершенно самостоятельное творение, обогащающее литературу и практику новыми фундаментальными открытиями и исследованиями". Этот труд сделал имя Бутакова известным всему морскому миру. - Бутакову теперь предстояло образовать командиров судов, чем он и занялся, будучи назначен 5 сентября 1861 г. начальником практической эскадры винтовых лодок балтийского флота. Награжденный в конце 1861 г. орденом св. Станислава 1 степени, Бутаков был командирован в Тулон, где занимался теми же вопросами морской тактики, а в 1863 г. был назначен морским военным агентом в Англии и Франции, где в продолжение четырех лет знакомился с чудесами быстро развившегося броненосного судостроения и морской артиллерии и в то же время продолжал свои тактические исследования по морской части. 16 апреля 1863 г. Бутаков был награжден орденом св. Анны 1 степени. Произведенный 28 октября 1866 г. в вице-адмиралы, Бутаков был вызван в Россию в 1867 г. и назначен начальником сформированной контр-адмиралом Лихачевым броненосной эскадры, образовавшей большую практическую эскадру, которая производила свои учения и занятия близ Выборга, около Транзунда. Бутаков изучал поворотливость судов, старался улучшить сигналопроизводство, особенно ночное, ввел на судах электрическое освещение, занимался много таранным боем. При одном из таких учений произошло известное столкновение деревянного фрегата "Олег" с плавучею батареею "Кремль", и от удара ее тараном "Олег" затонул через 15 минут на глубине 36 сажен, причем потонуло 16 матросов (остальные были спасены). В 1868 г. Бутаков издал свое сочинение "Эволюционная система паровых судов", в котором, по отзывам специалистов, до сих пор никто не нашел недостатков. Продолжая командовать практическою эскадрою, Бутаков закончил и другой громадный труд, начатый еще контр-адмиралом Лихачевым, - по составлению сигнальной книги 3-х и 4-флажной системы. 29 января 1868 г. Бутаков был назначен старшим флагманом балтийского флота. На смотру в Транзунде в 1869 г. Император Александр II поздравил его генерал-адъютантом и собственноручно надел на него аксельбант, снятый с вел. кн. Алексея Александровича, сказав: "а тебя благодарю прежде всего и поздравляю Моим генерал-адъютантом. Я уверен, что ты останешься таким, каким Я тебя всегда знал". Продолжая командовать эскадрою до 1877 г., Бутаков составил также шлюпочную сигнальную книгу (в 1875 г.), дал первый толчок минному делу в нашем флоте, применил электрическое освещение к отражению минных атак и продолжал опыты над таранными маневрами, служащими продолжением его же законов тактических эволюций. За это время Бутаков был награжден: в 1871 г. - орденом св. Владимира 2 степени, а в 1874 г. - орденом Белого Орла, получив также и прусский орден Красного Орла и шведский орден Меча. В 1877 г. Бутаков был награжден орденом св. Александра Невского и назначен командиром мониторов, входивших в состав эскадры, плававшей в Балтийском море под флагом Его Высочества генерал-адмирала. В 1873 г. Бутаков был произведен в адмиралы с назначением начальником морской и береговой обороны Свеаборга и поднял свой флаг на броненосном фрегате "Петропавловск". В 1881 г. Бутаков был назначен главным командиром петербургского порта, причем ему была пожалована аренда в три тысячи руб. в год на шесть лет. Он много заботился о сокращении излишних расходов по порту и ненужных инстанций по управлению, занимался также разными преобразованиями по флоту, учредил военно-морскую тактическую игру в морском собрании, составил для нее основные правила, руководил игрою, причем сообщал ей живой интерес своими глубокими познаниями и многолетнею опытностью. В марте 1882 г. Бутаков был назначен членом Государственного Совета, но в том же году скоропостижно скончался, переезжая Неву на ялике. Погребен он на кладбище Александро-Невской Лавры в Петербурге. - Г. И. Бутаков всю жизнь свою посвятил славе и величию нашего флота и пользовался всеобщим уважением от адмирала до последнего мичмана. По виду угрюмый и молчаливый, он умел ободрить в критическую минуту, сказать несколько теплых слов, которые запоминались навсегда. Характера он был невозмутимого, спокойного и серьезного. Он обладал замечательною способностью к изучению языков, а также к техническим знаниям и исследованиям. В должности подчиненного он являл собою пример образцового исполнения долга; в качестве начальника он был учителем и воспитателем целого поколения русских моряков в продолжение 16-летнего командования эскадрою броненосных судов балтийского флота. Его именем названы два залива: один - в Беринговом море, а другой - на восточном берегу острова Сахалина. Бутаков был членом парижского Institut d"Afrique, а также Императорского русского технического общества, С.-петербургского речного яхт-клуба и проч. Кроме вышеименованных сочинений Бутакова, им напечатаны в "Морском Сборнике" следующие статьи: 1) О здоровье на море. 2) Несколько наставлений о катаньях на шлюпках. 3) Несколько соображений о пароходных таранах. 4) Заметка об английских башенных судах. 5) О свойстве тросов и цепей. 6) Жидкий, или греческий огонь. 7) Несколько опытов над устройством орудий для туманных сигналов. 8) Об исправлении котлов на пароходе "Владимир". 9) Из артиллерийских заметок на Севастопольском рейде. 10) Несколько встреч с нашею прибрежною пограничною стражею.

Березин и Де Ливрон, "Г. И. Бутаков", биографический очерк, 1883. - "Кронштадтский Вестник", 1867 г., № 20; 1882 г., № 64. - "Морской Сборник", 1873, № 5, 1875, № 4, 1876, №№ 6, 8, 9; 1877, № 6, и 1882, № 7. - 32-е присуждение Демидовских наград. - Общий Морской список, т. IX, стр. 335.

П. Майков.

{Половцов}

Бутаков, Григорий Иванович

Адмирал, генерал-адъютант, член государственного совета; род. в Риге 27 сентября 1820 г.; обучался в морском кадетском корпусе и выпущен в мичманы в 1838 г. Так как его отец командовал в это время 5 флотской дивизией в Черном море, то Бутаков немедленно по выходе из корпуса отправился на юг, где и плавал на парусных судах разного ранга. В 1838 г. участвовал в бое при занятии местечка у реки Туапсе, и в том же году, состоя на тендере "Луч", участвовал в сражении против горцев, нападавших на наши суда, потерпевшие крушение близ устья той же реки. На 9 году службы Б. был назначен командиром тендера "Поспешный". В этой должности он оставался до 1851 г., занимаясь почти исключительно описью берегов Черного моря, как русских, так и турецких. В 1851 году назначен командиром брига "Аргонавт", а в 1852 г. командиром "Владимира", лучшего из черноморских пароходов-фрегатов. Вся боевая слава Б. связана со службой на этом пароходе, получившем, благодаря блестящему военному таланту командира, громкую известность в эпоху Крымской войны. 3 ноября 1853 г. Б. смело и подробно произвел рекогносцировку коварнского, бальчикского, варнского и бургасского рейдов, а 5 числа того же месяца атаковал турецкий пароход "Перваз-Бахре" и после 3-часового боя заставил его спустить флаг. Этот бой - первый, по времени, между пароходами - доставил Б. чин капитана 2 ранга и орден Георгия 4-ой степени. После этого Б. нес крейсерскую службу на своем пароходе и временно, когда исправляли машину "Владимира", на пароходе "Одесса". В 1854 г. 24 ноября, днем, была произведена морская вылазка. Командиру парохода "Владимир" предоставлено было выйти в море вместе с пароходом "Херсонес", чтобы нанести возможно больший вред двум пароходам, стоявшим в Стрелецкой бухте. Последствием вылазки было то, что неприятель поставил в Стрелецкую бухту трехмачтовый пароход и 4 батарейных парохода. С декабря 1854 г. и до сдачи Севастополя Б. участвовал в его обороне как командир "Владимира". 27 августа 1855 г. успешно исполнил заранее обдуманный план бомбардировки рейдовой батареи и в то же время действовал и по неприятельским войскам. Искусные и смелые маневрирования "Владимира" возбудили общее удивление не только своих, но и врагов (подробное описание этого дела см. "Адмирал Бутаков", издание второе, исправленное Е. Березиным, СПб., 1884 г., стр. 30-36, и "Отечественные Записки", т. CXXXI, отд. I, "Записки отставного артиллерийского офицера И. В."). В ночь с 30 на 31 августа по условному сигналу зажгли все наши пароходы и в то же время открыли краны, и "Владимир", вместе с другими, пошел ко дну. В сентябре 1855 г. Б. пожалован флигель-адъютантом и назначен начальником штаба в Николаеве. В 1856 г. Б. произведен в контр-адмиралы с назначением в свиту Е. И. В. и заведующим морской частью в Николаеве и военным губернатором Николаева и Севастополя. В 1860 г. переводе и на Балтику начальником отряда винтовых кораблей. Это назначение дало ему возможность всесторонне проверить свое исследование законов вращения винтовых судов и составить затем свои известные "Пароходные эволюции". По окончании первой кампании этого отряда, на зимнее время командирован за границу, где, продолжая трудиться над разработкой своей книги, подробно ознакомился с французской и английской системами производства сигналов, с эволюциями флотов и с состоянием пароходно-машинного дела и измерением расстояний во Франции. К следующей (1861) весне Б. был назначен начальником практической эскадры винтовых лодок и в этом звании оставался два года или, вернее, две кампании. Без преувеличения можно сказать, что плавание 40 лодок в 1861-62 гг. было для Балтийского флота своего рода событием. Кроме маневрирования и подготовки офицеров и команды к боевому времени, Б. обратил особое внимание на изучение Финляндских шхер. С 1863 по 1867 гг. Б. был военно-морским агентом в Англии и Франции. В 1867 г. Б. назначен начальником броненосной эскадры, которой командовал 10 лет, главным образом обращая внимание на то, чтобы эскадра составляла одно целое и как офицеры, так и команда были вполне приготовлены к военному времени. В это же время изданы Б. ныне существующий "Свод морских военных сигналов" и "Книги эволюционных сигналов", с подробным объяснением самых эволюций, а также изданы все приказы Б. по эскадре. В 1877 г. Б. командовал отрядом под главным начальством генерал-адмирала и вырабатывал правила расстановки мин на фарватерах. В 1878 г. произведен в адмиралы. В 1881 г. назначен главным командиром Петербургского порта. В этой должности состоял около года. В последние годы своей службы участвовал в нескольких комиссиях по преобразованию нашего флота и о мерах, которые следует предпринять в военно-морском отношении на случай войны. По упразднении должности главного командира петербургского порта Б. назначен членом государственного совета. Б. написал: "Еще о тендерах и управлении ими" ("Морской Сборник", 1852, № 6); перевел: "Взгляд на гавани, доки, судоходство Соединенных Штатов Северной Америки" (1845); "О компасе с наклонной стрелкой" ("Морской Сборник", № 10); "О свойствах тросов и цепей". Главный труд его: "Новые основания пароходной тактики" удостоен академией наук Демидовской премии. 31 мая 1882 г. Б. скоропостижно скончался на ялике, переезжая Неву.

{Брокгауз}

Бутаков, Григорий Иванович

Адм., создатель паров. броненос. школы в рус. флоте. Род. 27 снт. 1820 г., воспитывался в морск. корпусе и по окончании плавал 2 г. в Балт. море, после чего в 1837 г. был переведен в Черном. флот, где и служил до 1860 г. в Черн. море мичм. Б. скоро обратил на себя внимание и был назначен личн. флаг-офицером к адм. М. П. Лазареву. В 1838 г., плавая на корабле "Силистрия" и принимая с морск. десантом участие в делах против горцев у Абхазских берегов, Б. получил первое боев. крещение. В 1843 г. он был произведен за отличие в лейт., в 1856 г. в кап.-лейт. В 1843-50 гг. Б. занимался гидрогр. работами и составил первую систем. лоцию Черн. моря. Посланный в 1850 г. в Англию для приема строящегося парохода "Дунай", Б. привел его в Черн. море. Послед-но командуя неск. судами, Б. особенно отличился в ноябр. 1853 г.: командуя пароходом "Владимир", он сделал смелую разведку к тур. берегам и взял с бою тур.-егип. парох. "Первас-Бахри", за что был награжден орд. св. Георгия 4 ст.; за участие в Синопск. бою произведен в кап. 2 р. С началом крым. войны, командуя тем же пароходом "Владимир", Б. неоднократно производил смелые поиски по Черн. морю, несмотря на присутствие соед. англо-франц. флота. С началом осады Севастополя, командуя пар.-фрегатом "Херсонес", он принимал участие в отражении всех непр. штурмов, содействуя своей артиллерией огню бер. батарей. За широко проявленную лич. инициативу и храбрость Б. был произведен в кап. 1 р., пожалован флигель-адъютантом, награжден орд. св. Анны 2 ст. с мечами, св. Владимира 4 и 3 ст. с мечами и бантом и зол. оруж. с надписью "За храбрость" и, как выдающийся боев. офицер, назначен начальником шт. флота, на место убитого адм. Корнилова. В 1856 г. 36-летний Б. был произведен в контр-адмиралы с назначением в свиту Его Величества и гл. командиром и губернатором в Николаеве. В 1860 г. переведен в Балт. море и командирован в Англию для изучения паров. броненос. судостроения. Вернувшись из Англии, Б. был назначен начальником практич. эскадры винтов. лодок. С этого времени Б. отдался всецело делу создания в России паров. флота. Быстрый прогресс техники судостроения после крымской и сев.-америк. войн ставил наш флот в тяжелое положение. Не было необходимого контингента техников, ни оборудован. заводов, ни средств, истощенных войной. Блестящая школа Лазарева, хотя и дала флоту боев. моряков, но в большинстве это были лихие парусники, не понимавшие требований быстро развивающейся техники. Ощущалась насущная необходимость в создании новой паровой школы, которая подготовила бы соответствующий личн. состав. Винтовой жел. корабль, нарезное замковое орудие, стальн. броня и др. технич. завоевания совершенно изменили характер морск. боя, выдвинув длин. ряд тактич. вопросов, разрешением которых со свойствен. ему энергией занялся Б. Обладая большой эрудицией, отлично образован., молодой адмирал с первых дней командования эскадрой обратил особ. внимание на тактич. подготовку флота и в этой области справедливо заслужил себе название "учителя и основателя броненос. школы". "Мы должны готовиться к бою всегда, постоянно, неотлагательно, немедленно, - говорил Б., - готовиться к тому получасу, для которого мы, можно сказать, существуем и в который нам придется показать, что Россия содержит флот не без пользы". И действительно, в короткое время боев. подготовка его эскадры была доведена до такой высоты, что иностран. державы посылали своих моряков учиться у Б. Знаменитый Фаррагут лично приехал в Россию и, ознакомившись с эскадрой Б., высказал мнение, что "русскому флоту некого опасаться". Средства, которыми достиг этого адм. Б., состояли в самом шир. поощрении личной инициативы и в развитии индивидуальн. качеств отд. бойца. Понимая огромное значение личн. фактора для успеха боя, Б. не останавливался перед тем, чтобы создавать в мирн. время обстановку, близкую к боевой. Им были введены таранные бои на спец. судах для практики командиров, введен ряд стрельб, в которых суда производили настоящие бои между собой, поражая арт. огнем щиты, привязанные на коротком буксире за кормой; офицеров и н. ч. Б. заставлял под ядрами кататься на шлюпках для приучения к свисту и разрыву снарядов и т. д. Произведенный в 1866 г. в вице-адмиралы, Б. был назначен начальником эскадры бр-сных судов Балт. моря. В период времени с 1867 по 1876 г. его административно-воен. таланты проявились с особенной яркостью. К этому времени относятся его замечат. воен.-морские труды: "Новые основания пароходной тактики", удостоенные Демидовской премии, и "Книга эволюционных сигналов", положившая основание дальнейш. развитию совр. морск. дела. Не менее замечательны инструкции и особенно приказы Б. по эскадре, исключит. по содержательности, глубине и широте высказываемых в них мыслей. Собрание его приказов можно по справедливости назвать "библией моряка"; в них заложены основы в.-морск. воспитания, которые поражают своей современностью даже теперь, почти 50 лет спустя. Положив начало теории бр-сной тактики, Б. был вместе с тем и инициатором "в.-морск. игры" и составил для нее правила. Он же был и руководителем первых собраний морск. офицеров, занимавшихся ею. Б. воспитал целое поколение рус. моряков, являя собой редкий пример неутомимости, здравого смысла, знания и личных достоинств. Школа Б. явилась блестящим продолжением школы его учителя М. П. Лазарева и дала флоту ряд выдающихся деятелей в лице Н. Копытова, П. Тыртова, К. Пилкина, Н. Казнакова, П. Безобразова, незабвенного С. О. Макарова, его любимого ученика, и многих др. Неутомимые труды и плодотворная деятельность Б. были по справедливости оценены: в 1869 г., после боев. смотра, сделанного Балт. флоту имп. Александром II, Б. было пожаловано звание генерал-адъютанта. Произведенный в адм. в 1878 г., Б. через 2 года был назначен гл. командиром СПб. порта и в след. 1882 г. чл. Гос. Сов. Умер 31 мая 1882 г.

{Воен. энц.}


Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Кандидат исторических наук А. Я. ЛУРЬЕ


Среди талантливых русских флотоводцев XIX в. одно из первых мест занимает адмирал Григорий Иванович Бутаков, ученик и соратник героев Севастополя - Корнилова, Нахимова, Истомина. Принадлежа к младшему поколению парусной школы знаменитого адмирала М.П. Лазарева, Бутаков еще до войны 1853-1856 гг. сумел оценить значение первых военных паровых судов и навсегда связал свою судьбу с новым русским паровым (впоследствии броненосным) флотом.

Деятельность Г.И. Бутакова относится к периоду быстрого развития капиталистического способа производства в России. В истории флота этот период характеризуется появлением парового двигателя и созданием парового броненосного флота вместо парусных деревянных кораблей.

Появление новой техники влекло за собой необходимость изменения системы комплектования флота, обучения личного состава и создания новой тактики.

Адмирал Г.И. Бутаков одним из первых правильно понял значение новой техники и необходимость создания новой тактики. Горячий патриот своей родины, представитель передовой русской военно-морской научной мысли того времени, адмирал Бутаков вошел в историю русского флота не только как выдающийся организатор, воспитатель и практический деятель во всех областях боевой подготовки, но и как основоположник паровой броненосной школы русского флота.

Григорий Иванович Бутаков родился 27 сентября 1820 г. Отец его, командир военного корабля "Царь Константин", прославился в войне с турками своими подвигами у о. Крита и при блокаде Дарданелл. На одиннадцатом году жизни в мае 1831 г. Григорий Иванович поступил в Морской кадетский корпус в Петербурге, который окончил в 1837 г. и в чине мичмана был назначен на "Силистрию" флаг-офицером к знаменитому адмиралу М.П. Лазареву, главному командиру Черноморского флота.

В мае 1838 г. Бутаков участвовал в высадке десантов у берегов Абхазии, за что был награжден двумя орденами с надписью "За храбрость". С сентября 1838 г. по август 1840 г. на шхуне "Ласточка" плавал в Эгейском море, а в 1844 г. на шхуне "Вестник" - в Средиземном морс. В апреле 1843 г. Бутаков был произведен в лейтенанты.

Уже тогда обнаружилась склонность его к техническим усовершенствованиям в области морского дела (он придумал особый способ "туманных сигналов", изобрел оригинальную разновидность брашпиля). Адмирал Лазарев заинтересовался этими изобретениями, велел сделать модель бутаковского брашпиля и даже поставить ее в модельной Адмиралтейства.

Осенью 1846 г. Г.И. Бутаков получил в самостоятельное командование тендер "Поспешный". "Тендер должен быть боек, ловок и легок. как мысль", - писал Г.И. Бутаков в "Морском сборнике".

Начиная с лета 1847 г. лейтенант Бутаков со своим корпусным товарищем И.А. Шестаковым (командиром тендера "Скорый") приступил к выполнению большого и ответственного задания адмирала Лазарева - описи берегов Черного моря и составлению подробной его лоции. Эта работа продолжалась до 1850 г., и результатом ее явилась изданная в 1851 г. "Лоция Черного моря". Работа по описанию и составлению лоции дала исключительную практику молодому офицеру, так как она связана была с посещением всех Черноморских русских и турецких портов, заливов, бухт и т.д. В 1850 г. Г.И. Бутаков был произведен в капитан-лейтенанты.

Бутаков служил на флоте в то время, когда паровое судостроение еще только зарождалось. Первые военные пароходы начали раньше всего строиться в России (в 1817 г. был построен пароход "Скорый", а шесть лет спустя 14-пушечный пароход "Метеор"). В 1851 г. Бутаков был назначен командиром строившегося парохода "Дунай". С тех пор его служба проходила на паровых судах, за исключением короткого периода командования бригом "Аргонавт", и постепенно он вырастает в крупнейшего специалиста в области использования парового военного флота.

3 декабря 1852 г. капитан-лейтенант Г.И. Бутаков был назначен командиром лучшего на Черноморском флоте 11-пушечного пароходофрегата "Владимир".

В октябре 1853 г. началась Крымская война. 5 ноября 1853 г. во время очередного выхода в море пароходофрегат "Владимир" под флагом вице-адмирала Корнилова встретил в районе Пендераклии турецкий 10-пушечный пароход "Перваз-Бахри". По приказанию Корнилова "Владимир" вступил в бой с неприятельским пароходом. Заметив, что у турецкого парохода нет носовой и кормовой артиллерии, Бутаков, избегая бортового огня противника, стал держать свой пароходофрегат в кильватер кораблю противника. Всякий раз, когда последний пытался ввести в дело свою бортовую артиллерию, Бутаков неизменно занимал выгодное для себя положение за кормой противника и вел по нему огонь из бомбических пушек. Корнилов, находившийся на "Владимире", видя, что бой затягивается, приказал ускорить захват или потопление турецкого парохода. Бутаков дал приказание увеличить ход и, подойдя к "Перваз-Бахри" на дистанцию около 100 м, открыл из всех орудий огонь картечью. В результате трехчасового боя противник, имея большие потери в личном составе и значительные повреждения, был вынужден прекратить огонь и спустить флаг. 7 ноября 1853 г. "Перваз-Бахри" был приведен в Севастополь, отремонтирован и вступил в строй под названием "Корнилов". Корнилов с восхищением говорил про Бутакова: "Он распоряжается как на маневрах". Так закончился победой русских этот первый в истории флотов мира бой двух паровых кораблей. За этот бой Г.И. Бутаков был произведен в капитаны 2 ранга и награжден орденом Георгия 4 степени.

Корнилов высоко ценил Г.И. Бутакова. В списке морских офицеров, против фамилии Бутакова рукой Корнилова помечено: "Любим офицерами с уважением".

Во время осады Севастополя войсками противника значительную поддержку русским батареям оказали пароходофрегаты, действовавшие под общим руководством командира "Владимира" Г.И. Бутакова. Своими искусными действиями Бутаков активно помогал защитникам Севастополя. Умело используя удобные позиции у берега, Бутаков со своего "Владимира" громил укрепления противника.

В дальнейшем, как говорили некоторые участники обороны, пароходофрегаты Г.И. Бутакова, "не только научили нас своими подвигами при обороне Севастополя, как и чем должны и могут суда парового флота оказывать содействие военно-сухопутным силам при совместных их действиях, - но даже... доказали, что дух единения сухопутных и морских сил может совершать чудеса".

В самые опасные моменты неприятельского обстрела Бутаков упрашивал Нахимова перевести его на какую-нибудь батарею. Но Нахимов наотрез отказал: "Нельзя-с, - заявил он Бутакову. - Вас нужно сохранить для будущего флота".

В ужасные дни августовской бомбардировки и последнего штурма Бутаков со своими пароходами защищал с моря левый фланг русских укреплений. Он осуществил поразительный маневр: сумел так близко подойти к восточному берегу Килен-балки, что оказался неуязвимым для французской батареи, так как ядра этой батареи (как и следовало по его расчетам) перелетали через корабль поверх его труб. Бутаков "первый подавал экипажу пример редкого хладнокровия и неустрашимости. Все приходили в восторг, глядя на него, спокойно распоряжавшегося, как будто около него не летали ядра и не было вероятности быть убитым каждое мгновение".

До последнего дня обороны Севастополя Бутаков оставался на "Владимире" и активно участвовал в отражении штурмов противника.

В ночь на 31 августа 1855 г. Бутаков, по приказу адмирала Новонильского, снял команду со своих пароходофрегатов и затем затопил их. Вскоре по окончании войны в августе 1856 г. Г.И. Бутаков, произведенный в контр-адмиралы, был назначен заведывающим морской частью в г. Николаеве и военным губернатором Николаева и Севастополя. Перегруженный различными административными и хозяйственными заботами, Бутаков, однако, не оставлял занятий по интересующим его военно-морским вопросам. Он находил время для выходов в море с целью разработки основ пароходной тактики, начатой им еще в 1854 г. по предложению Корнилова. Независимость паровых судов от ветра и свобода их маневрирования, постепенное введение на них более современных орудий, - все это требовало разработки совершенно новой тактики морского боя, новых правил построения и совместного маневрирования военных пароходов. Еще в 1854 г. Бутаков составил по поручению Корнилова для своих пароходов краткое описание "эволюций", т.е. таких наиболее выгодных поворотов и захождений кораблей, находящихся в строю, какие необходимы для занятия наиболее выгодного положения во время боя и на переходе. "Я попал на ту простую идею, - писал он, - что за основание пароходных эволюций непременно должно принять две простые геометрические линии: круг и касательную к нему". Бутаков решил некоторые тактические задачи, составил наглядные таблицы курсов и движений кораблей, наметил три основных строя отрядов и т.д. Задача построения пароходной тактики была принципиально, как выражался Бутаков, решена им "в корне" (т.е. по существу), а не "с ветвей" (поверхностно).

Однако только лишь после перевода на Балтийский флот в 1860 г. Г.И. Бутаков мог вплотную заняться разработкой вопросов пароходной тактики. В Николаеве этому мешали административные обязанности, которые отнимали все время. Кроме того, ему пришлось столкнуться лицом к лицу с канцелярским крючкотворством, взяточничеством, казнокрадством и прочими мерзостями царского бюрократического аппарата, на борьбу с которым у Бутакова уходило много времени.

С 1860 г. Г.И. Бутаков почти до конца своей службы находился на Балтийском флоте, где он сначала командовал эскадрой винтовых кораблей, затем в 1861-1862 гг. - эскадрой винтовых лодок, а с 1867 по 1877 г. - эскадрой броненосных кораблей. С 1863 г. по 1867 г. Бутаков находился в Англии и Франции в качестве военно-морского атташе.

На Балтике Бутакову удалось, на основе опыта командования эскадрами, заняться теоретической работой по вопросам тактики парового флота и проверить на своей эскадре разработанные им тактические принципы. С первых же дней своего пребывания на Балтике Г.И. Бутаков обратил самое серьезное внимание на изучение театра и особенно на вопрос о возможности плавания в финских шхерах.

Появление малых винтовых кораблей, предназначенных для береговой обороны, предоставляло широкие возможности для их использования в шхерном районе. Г.И. Бутаков ясно представлял, что шхерная полоса вдоль северного берега Финского залива будет являться очень важным звеном в обороне подступов в Кронштадту и Петербургу при условии взаимодействия подвижных отрядов канонерских лодок с системой островных и береговых укрепленных пунктов. Определив значение шхерного района для обороны, он практически доказал возможность перехода по шхерным фарватерам не только кораблей с малой осадкой, но и линейных кораблей.

Вопросу освоения шхер Бутаков уделял внимание на протяжении всей своей деятельности на Балтике. К началу 1861 г. он собрал в Гельсингфорсе 40 канонерских лодок своей флотилии, которые могли хорошо совершать циркуляции и совместные движения. Перед флотилией Бутаков поставил важную, хотя и трудную задачу: тщательнейшим образом изучить все финские шхеры, так как именно там в случае войны могли развернуться боевые действия.

Г.И. Бутаков неустанно воспитывал экипажи своих кораблей, обучая моряков искусству совместного маневрирования, развивая в них отвагу и самостоятельность.

Большую роль в успехах бутаковской флотилии сыграли его замечательные приказы. В них Бутаков побуждал своих офицеров к смелому управлению канонерскими лодками. Он советовал лучше рисковать, чем быть чрезмерно осторожным.

"...В военное время, - писал Бутаков, - риск есть необходимость; прибавлю, что в мирное время нужно выучиться рисковать, чтобы в военное время уметь рисковать, т.е. получить уверенность и крепость нервов". В одном из приказов он отмечал: "...Я никогда никому не сделал замечания за разные неизбежные повреждения, сделанные кем-либо себе или адмиральскому пароходу от бойкого управления, и даже, напротив, постоянно благодарил за это... я всегда был рад видеть смелое управление судном...".

Бутаков учил вовсе не слепой, безрассудной отваге, а именно смелости, соединенной с самообладанием, четким глазомером, научным мышлением и ориентировкой.

В 1863 г. вышел в свет капитальный труд Г.И. Бутакова "Новые основания пароходной тактики", вызвавший большой интерес в России и за границей. За этот труд Академия наук присудила Бутакову Демидовскую премию. Председатель Морского ученого. комитета контр-адмирал Зеленый в своем отзыве писал, что правила этой "Тактики", испытанные па практике, "совершенно новы... и доставляют возможность выполнить всякое перестроение правильно, скоро, без замешательства, с математической точностью. Таких определительных правил для маневра каждого парового судна еще не было...". Работой Бутакова заинтересовались за границей, и она была переведена на французский, английский, итальянский и испанский языки.

28 октября 1866 г. Г.И. Бутаков был произведен в вице-адмиралы. К этому времени он пользовался уже мировой славой всеми признанного ученого, опытного флотоводца, моряка с безупречной репутацией. 6 февраля 1867 г. он был назначен начальником Балтийской эскадры броненосных судов.

Всю свою неутомимую энергию он направил на совершенствование боевой подготовки. Г.И. Бутаков уделял самое серьезное внимание вопросам артиллерийской подготовки эскадры. Следует отметить, что формы артиллерийского боя парусного периода были изжиты. В области артиллерии новый период характеризовался заменой гладкоствольных пушек нарезными орудиями, сравнительно малых калибров палубных орудий - крупными калибрами, до 12 дюймов включительно. Разнообразие типов и систем артиллерийского вооружения осложняло боевую подготовку. Появление брони ставило перед артиллерией совершенно новые задачи. Необходимо было выработать новые формы артиллерийского боя. Система артиллерийской подготовки на эскадре Бутакова строилась по строго разработанному плану, начиная со стрельб одиночного корабля по неподвижному щиту, затем по буксируемому и, наконец, стрельба на ходу по движущейся цели. Большое внимание уделялось дальномерному делу. Бутаков требовал, чтобы помимо пользования имеющимися дальномерными приборами во всех случаях выходов в море велось беспрерывное определение расстояний специально выделенными офицерами, сигнальщиками, матросами. Для передачи расстояний до цели на кораблях эскадры Бутакова были установлены циферблаты с передвигаемыми стрелками. Из других нововведений следует отметать широко внедренное в практику артиллерийской подготовки применение так называемых "учебных стволов": для начального обучения артиллерийского расчета стрельбе в канал орудия вставлялся ствол винтовки. Благодаря этому достигалась экономия снарядов.

Придавая огромное значение выработке в подчиненных боевой стойкости, Бутаков все обучение стремился проводить в условиях, близких к боевым. В первый же год своего командования адмирал стал приучать офицеров и матросов к четкой и бесстрашной работе под свистом летящих над ними ядер, т.е. в обстановке, напоминающей боевую. "Чтобы команды наши заблаговременно приучались слышать свист ядер, - писал он в одном из первых приказов по эскадре, - предлагаю посылать по очереди на один час по гребному судну с офицером на каждый из двух буйков, поставленных по обе стороны ближайшего к эскадре щита...".

Риск, отвага, дерзание - все эти отличительные качества смелого моряка Бутаков старался воспитать в людях своей броненосной эскадры. Особенно стремился он обучить командиров кораблей своей эскадры практике маневрирования. Григорий Иванович был решительно против чрезмерного молодечества, вредного ухарства, но в то же время он поощрял соперничество в "обрезании кормы вплотную", так как этим несомненно выявлялось самообладание и мастерство правящего кораблем.

Слепой отваге Бутаков предпочитал самообладание и находчивость в трудной и сложной обстановке. Эти качества он с величайшей похвалой отмечал в каждом - будь то офицер или матрос. Так было, например, во время артиллерийского учения, когда два молодых неопытных матроса остались у щита по приказу офицера, не подозревая, что сейчас начнется стрельба (их "забыли предупредить"). В момент обстрела, угрожавшего их жизни, они сразу нашлись, схватили топоры и стали рубить дректовы (т.е. концы "дрека" - маленького якоря, на котором держался щит). Как только один канат был отрублен, щит сразу повернуло по ветру, и вот это-то непонятное обстоятельство заставило артиллеристов броненосца почуять что-то неладное и прервать стрельбу. Благодаря находчивости этих матросов, жизнь их была спасена. "Они выдержали отлично экзамен в наилучшей академии, - заявил Бутаков, отметив подвиг матросов особым приказом. Он приказал выдать им денежный подарок "не за то, что по ним стреляли - это для них хорошая школа, - но в отличие за то, что они не потерялись посреди свиста ядер, направленных прямо на них...". Был также награжден сигнальщик, первым заметивший матросов у щита.

Большое значение придавал Бутаков шлюпочным гонкам под парусами и без парусов. Соревнования молодых моряков в гонках, по его словам, - вовсе не простое развлечение, не пережиток былого увлечения времен парусного флота: "Нет, это едва ли не лучший из находящихся в наших руках способов, - говорил он, - чтоб молодым людям узнать себя, начать закаливать свои нервы, изощрять свой глазомер и готовить себя ко всем непредвиденным случайностям нашей службы... Состязание шлюпок, вместе с тем, прекрасное средство нам всем узнавать, кто из нас из какого металла".

Для поощрения состязающихся Бутаков добился ежегодного ассигнования 1500 р. на покупку призов, сочинил и издал "Правила для шлюпочных гонок". Особенно интересны были введенные им гонки парусных шлюпок без пользования рулем. Он неустанно придумывал множество вариаций шлюпочного соревнования, например, гонки вокруг фрегата или в шхерах вокруг острова и т.д.

По окончании каждой гонки Бутаков отдавал приказы, в которых разбирал ошибки в управлении и поощрял особенно отличившихся. Однажды он даже велел салютовать шестью орудийными залпами шестерке мичмана Федотова за то, что она отлично управлялась при "гонке без рулей".

Так Бутаков в мирное время закалял своих подчиненных в суровой обстановке, по возможности более близкой к боевым условиям. Он неустанно внушал им, что главная и конечная цель их занятий - это подготовка к возможной войне, к тому "решающему, получасу" начала войны, когда сразу выявляется качество и ценность подготовки, полученной в мирное время. Именно эта мысль и выражена в любимом девизе лучшего из учеников и последователей Г.И. Бутакова адмирала С.О. Макарова: "Помни войну".

В проявлениях смелости, находчивости, инициативы, в способности не растеряться в трудную минуту Г.И. Бутаков видел залог боевого успеха.

Однажды броненосная батарея "Первенец" потерпела аварию, пробив о камень подводную часть борта. Командир дал полный ход и приткнулся к илистой отмели, после чего был заведен пластырь, и "Первенец" смог присоединиться к эскадре. Бутаков не только не сделал выговор командиру Копытову, но даже похвалил его в приказе за находчивость: "Попасться в беду всегда легко, а в нашей службе в особенности. Выпутаться же из беды трудно, если не сохранить над собою полную власть в тяжелых обстоятельствах. Хладнокровный расчет, с которым капитан 2 ранга Копытов поставил батарею "Первенец" в ил, чтобы посредством его заткнуть пробоину, пропускавшую струю воды в квадратный фут величиною, заслуживает справедливую похвалу в глазах всей эскадры". Далее Бутаков отмечает, что он особенно доволен тем духом, "который направил "Первенец" не в Кронштадт, а к эскадре для продолжения плавания. В военное время это значило бы получить подкрепление, вместо ослабления наших сил. Этим можно гордиться".

В течение десяти лет командования броненосной эскадрой (1867-1877 гг.) Г.И. Бутаков продолжал испытывать свои тактические принципы, проводить соревнования и смелые маневрирования кораблей. Всякий раз по приходе на Транзундский рейд (в Финском заливе) эскадра располагалась по диспозиции четырехугольником с адмиральским кораблем в центре. Здесь, на Транзундском рейде, отдельные пароходы эскадры совершали так называемые "крейсерства" - ходили вокруг четырехугольника, огибая по очереди суда то внутри диспозиции, то снаружи, и т.д. Это упражнение, делавшееся на полном ходу, называлось "восьмеркой".

В конце концов адмиралу Бутакову удалось добиться своего. Отряды броненосных судов совершали на рейде многочисленные (давным-давно вычерченные и рассчитанные Бутаковым в его знаменитой "Тактике") совместные движения.

Как и в 1861-1862 гг., когда Бутаков командовал эскадрой винтовых лодок, огромное значение он придавал практике командиров в нанесении таранных ударов. В то время для этой цели за кормой лодок выдвигалась длинная жердь, которую необходимо было "таранить" атакующей лодке. При этом таранные удары наносились как одиночными лодками, так и группами лодок.

Приемы, практиковавшиеся с малыми винтовыми лодками, нельзя было применять с крупными броненосными кораблями. Поэтому для опытов в нанесении таранных ударов он обычно использовал старые канонерские лодки и специально выстроенные для этой цели деревянные паровые "таранные лодки" с ходом в 6-7 узлов. Борта их обшивались слоем фашинника с целью смягчения силы таранных ударов. Упражнения производились на рейде. По сигналу адмирала командиры начинали "бой", стремясь нанести таранные удары "противнику" и уклониться от его ударов. Подобные упражнения развивали сообразительность, умение быстро принимать решения, вовремя и точно производить расчет циркуляции и т.п. Победа в таранном бою, по словам Бутакова, во многом зависела от самообладания и находчивости в те критические минуты, когда малейшая нерешительность и смятение могут иметь самые гибельные последствия. В одном из приказов, подводивших итоги боевой подготовки, Бутаков писал: "В самом деле, кого били? Того, у кого механики давали пару упасть; того, кто останавливал машину и, в особенности, кто связывал себе руки, неосторожно давая машине задний ход. Таранили и того, чей глаз не навык резать вплотную стоящие на якоре корабли, потому что противник, обрезая искуснее, входил внутрь круга чужой циркуляции. Таранили чаще всего тех, кто давал противнику возможность поместиться у себя в кильватере и не уловчался выйти из этого оборонительного положения... . А кто таранил? Таранил тот, кто, несмотря на высшую степень возбуждения, умел сохранить холодный расчет и, зорко следя за малейшими движениями противника, мгновенно пользовался самыми незначительными его ошибками".

Чрезвычайно большое внимание Бутаков уделял развитию минного дела. России всегда принадлежало первенство в развитии и применении минного оружия. На эскадре Бутакова в 1867 г. была устроена первая лаборатория минных опытов под руководством лейтенанта Терентьева. Делались опыты с подведением гальванических мин под негодные суда, испытывались мины для заграждения. Велись теоретические занятия, и, наконец, 1 октября 1874 г. были открыты Минный офицерский класс и Минная школа для нижних чинов.

Таким образом, броненосная эскадра Бутакова стала с течением времени центром, где сосредоточивались исследования его способнейших учеников в области военно-морского искусства. К этому времени приоритет русской военно-морской науки был бесспорным. Иностранные морские офицеры и адмиралы ездили в Россию, на Транзундский рейд,- учиться искусству войны и тактики у образцовой русской броненосной, эскадры.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Бутаков выработал правила постановки мин на фарватерах и деятельно занимался подготовкой минной обороны Кронштадта.

В марте 1878 г. на совещаниях адмиралов и генералов, под председательством Г.И. Бутакова, обсуждались перспективы минной обороны подступов к Петербургу. Адмирал Бутаков поставил ряд практических вопросов и отвечал на них весьма обстоятельно в противоположность довольно легковесным замечаниям некоторых участников совещаний.

В числе принятых совещаниями решений было: поставить на южном фарватере вторую линию минных заграждений между Толбухиным маяком и Лондонской мелью и защищать эту новую линию башенными фрегатами и броненосцем "Петр Великий". В Свеаборг решено было послать "Петропавловск" и "Севастополь" (а при возможности, - также "Светлану" и "Кн. Пожарского").

16 апреля 1878 г. вице-адмирал Г.И. Бутаков был произведеи в адмиралы и назначен начальником береговой и морской обороны Свеаборга. Хотя свеаборгские укрепления были снабжены орудиями большого калибра, они нисколько не были защищены против неприятельского десанта и штурма. Вдумчиво знакомясь с обстановкой, Бутаков принял ряд мер по улучшению обороны и подготовке гарнизона. Он проводил учения на батареях. Под его руководством устраивались телеграфы и семафоры, вырабатывались план и система минного заграждения.

В начале 1881 г. он был назначен главным командиром Петербургского порта.

На посту командира Петербургского порта адмирал Бутаков оставался верен своим принципам: он боролся с злоупотреблениями и стремился поднять инициативу подчиненных, какое бы скромное место они ни занимали. В одном из приказов Бутаков писал:

"Считаю не лишним объявить по вверенному мне управлению, что я желал бы, чтобы техники всякого рода, при обсуждении совместно со мною технических вопросов, помнили, что в этих случаях я являюсь только техником, в большей или меньшей степени, а не начальником, а они - техниками, а не подчиненными. Поэтому я прошу их не стесняться теми взглядами, которые я выражаю, и отстаивать свои воззрения, как равный с равным, до окончательного моего решения. После него мы, конечно, становимся вновь начальником и подчиненными".

Подобные выступления адмирала Бутакова не могли не вызвать гнева высшего начальства.

В марте 1882 г. Г.И. Бутаков был назначен членом Государственного Совета.

Но этот "почетный перевод" был воспринят Бутаковым как своего рода сдача его в архив. Он крайне болезненно реагировал на это назначение, которое знаменовало для него не только уход от живой флотской руководящей работы, но и непризнание его принципов подготовки флота. Вскоре он серьезно заболел и 31 мая 1882 г. умер.

Значение деятельности адмирала Г.И. Бутакова для русского военно-морского флота трудно переоценить. Горячий патриот своей Родины, проникнутый глубокой верой в русский народ, Г.И. Бутаков весь свой организаторский талант и знания посвятил русскому военно-морскому флоту. Он был одним из создателей русского броненосного флота и школы русских моряков, из которой вышел С.О. Макаров.

Несмотря на консерватизм и косность царского правительства, Г.И. Бутаков своим неутомимым трудом выдвинул русский флот на одно из ведущих мест среди других флотов мира.

Бутаков, в молодости получивший прекрасное морское воспитание у М.П. Лазарева, Корнилова, Нахимова, Истомина, сам в свою очередь сумел отлично воспитать кадры строевых офицеров и инженеров нового парового броненосного флота и был не без основания прозван его "отцом".

* * *
Адмирал Бутаков первый в мире заложил прочные теоретические основы тактики паровых судов, и виднейшие иностранные военные теоретики, несмотря на всю свою надменность и самоуверенность, вынуждены были признать приоритет даровитого русского адмирала-ученого. Ценный опыт применения бутаковских законов тактики с пользой и живейшим интересом изучался офицерами всех флотов мира. Американские, французские, немецкие адмиралы и офицеры съезжались на Транзундский рейд - учиться блестящим достижениям Бутакова, его непревзойденному методу воспитания личного состава, его таранным боям и работам в области минного дела. Стиль его оригинальных приказов, человечное отношение к матросам, независимая позиция в отношении высшего начальства, - все это сильно напоминает Суворова, Нахимова. Бутаков соединял в себе героическую отвагу морского офицера, высокую образованность и организаторский дар флагмана-начальника с неутомимой научной пытливостью и способностью к широким научным обобщениям.