Афанасий кирхер. Афанасий кирхер Афанасий кирхер иллюстрированная энциклопедия китайской империи
Биография
Преподавал философию и восточные языки в Вюрцбурге ; перешёл во время тридцатилетней войны в Авиньон к иезуитам, потом в Рим , где преподавал математику. Один из учёнейших людей своего времени, он написал много трактатов по самым разнообразным предметам, где рядом с точными сведениями сообщаются басни без малейшего критического к ним отношения.
Из его сочинений по физике и математике известны
- «Ars magna lucis et umbrae» (),
- «Musurgia universalis» (о звуке и музыке, в том числе содержит теорию аффектов ),
- «Organum mathematicum».
Представления о строении Земли изложены в его работе «Mundus subterraneus» («Подземный мир», 1664), зоологические знания того времени были суммированы Кирхером в книге «Arca Noae» («Ноев ковчег», 1675).
Из филологических и антикварских его печатных работ известны:
- «Prodromus copticus» ()
- «Oedipus Aegyptiacus» (),
- «China monumentis … illustrata» () и др.
Эта и другие книги Кирхера были в библиотеке сэра Томаса Брауна , как и в библиотеках многих других просвещённых европейцев XVII в.
Память
Напишите отзыв о статье "Кирхер, Афанасий"
Литература
- Насонов Р. А. Афанасий Кирхер // Большая российская энциклопедия . Т. 14. М., 2009, С. 50.
- Йейтс Ф . Джордано Бруно и герметическая традиция. М.: НЛО, 2000, С. 367-372 (а также по указателю)
- Томсинов В. А. «Краткая история египтологии» (Кирхеру посвящена отдельная глава)
Ссылки
- Кирхер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- (рус.) из «Oedipus Aegyptiacus» Афанасия Кирхера
- (рус.) из «Oedipus Aegyptiacus» Афанасия Кирхера
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Кирхер, Афанасий
– Думаю, это касается не столь их проступков, сколько того, что они были очень сильные и имели много энергии, а этим монстрам именно это и нужно, так как они «питаются» этими несчастными людьми, – очень по-взрослому объяснила малышка.– Что?!.. – чуть ли не подпрыгнули мы. – Получается – они их просто «кушают»?
– К сожалению – да... Когда мы пошли туда, я видела... Из этих бедных людей вытекал чистый серебристый поток и прямиком заполнял чудищ, сидящих у них на спине. А те сразу же оживали и становились очень довольными. Некоторые людские сущности, после этого, почти не могли идти... Это так страшно... И ничем нельзя помочь... Дин говорит, их слишком много даже для него.
– Да уж... Вряд ли мы можем что-то сделать тоже... – печально прошептала Стелла.
Было очень тяжко просто повернуться и уйти. Но мы прекрасно понимали, что на данный момент мы совершенно бессильны, а просто так наблюдать такое жуткое «зрелище» никому не доставляло ни малейшего удовольствия. Поэтому, ещё раз взглянув на этот ужасающий Ад, мы дружно повернули в другую сторону... Не могу сказать, что моя человеческая гордость не была уязвлена, так как проигрывать я никогда не любила. Но я уже также давно научилась принимать реальность такой, какой она была, и не сетовать на свою беспомощность, если помочь в какой-то ситуации мне было пока ещё не по силам.
– А можно спросить вас, куда вы сейчас направляетесь, девочки? – спросила погрустневшая Мария.
– Я бы хотела наверх... Если честно, мне уже вполне достаточно на сегодня «нижнего этажа»... Желательно посмотреть что-нибудь полегче... – сказала я, и тут же подумала о Марии – бедная девчушка, она ведь здесь остаётся!..
И никакую помощь ей предложить мы, к сожалению, не могли, так как это был её выбор и её собственное решение, которое только она сама могла изменить...
Перед нами замерцали, уже хорошо знакомые, вихри серебристых энергий, и как бы «укутавшись» ими в плотный, пушистый «кокон», мы плавно проскользнули «наверх»...
– Ух, как здесь хорошо-о!.. – оказавшись «дома», довольно выдохнула Стелла. – И как же там, «внизу», всё-таки жутко... Бедные люди, как же можно стать лучше, находясь каждодневно в таком кошмаре?!. Что-то в этом неправильно, ты не находишь?
Я засмеялась:
– Ну и что ты предлагаешь, чтобы «исправить»?
– А ты не смейся! Мы должны что-то придумать. Только я пока ещё не знаю – что... Но я подумаю... – совершенно серьёзно заявила малышка.
Я очень любила в ней это не по-детски серьёзное отношение к жизни, и «железное» желание найти положительный выход из любых появившихся проблем. При всём её сверкающем, солнечном характере, Стелла также могла быть невероятно сильным, ни за что не сдающимся и невероятно храбрым человечком, стоящим «горой» за справедливость или за дорогих её сердцу друзей...
– Ну что, давай чуть прогуляемся? А то что-то я никак не могу «отойти» от той жути, в которой мы только что побывали. Даже дышать тяжело, не говоря уже о видениях... – попросила я свою замечательную подружку.
Мы уже снова с большим удовольствием плавно «скользили» в серебристо-«плотной» тишине, полностью расслабившись, наслаждаясь покоем и лаской этого чудесного «этажа», а я всё никак не могла забыть маленькую отважную Марию, поневоле оставленную нами в том жутко безрадостном и опасном мире, только лишь с её страшным мохнатым другом, и с надеждой, что может наконец-то её «слепая», но горячо любимая мама, возьмёт да увидит, как сильно она её любит и как сильно хочет сделать её счастливой на тот промежуток времени, который остался им до их нового воплощения на Земле...
– Ой, ты только посмотри, как красиво!.. – вырвал меня из моих грустных раздумий радостный Стеллин голосок.
Знакомого с историей ордена иезуитов и научной деятельностью некоторых его представителей не удивит тот факт, что и здесь, в области египтологии, нашлось место одному из членов ордена. Афанасий Кирхер - подлинный сын своего времени, XVII века, этой эпохи резких противоположностей, неустанных поисков и смелых предвидений, начало которой видело Бэкона, Кеплера и Галилея, середина - Декарта и Паскаля, а конец озарен именами Лейбница и Ньютона.
И не кто-нибудь, а сам Лейбниц подтверждает право Афанасия Кирхера быть названным рядом с ними: «В остальном я желаю тебе, о ты, который достоин бессмертия - в той мере, в какой оно выпадает на долю людей, чему счастливым подтверждением служит твое имя, - бессмертия в энергичной, полной юношеских сил старости», - писал он 16 мая 1670 года Кирхеру.
Каким же путем пришел к своим занятиям египтологией сын доктора Иоганна Кирхера, советника княжеского аббата Балтазара Фульдского и чиновника из города Хазельштейн, и что привело его на этот путь?
Афанасий, как мы уже отметили, значит «бессмертный». Но Афанасием звали также великого патриарха Александрийского, святого, чьими деяниями был прославлен христианский Египет, а сам Египет, помимо того, был страной, которая в то самое время вызвала у миссионеров общества Иисуса повышенный интерес.
Юный студент никогда не терял из виду своего идеала, воплощенного в святом, давшем ему имя, и надо же было так случиться, что как раз христианский Египет вручил ему первый ключ к познанию тех тайн, которые в будущем окончательно были раскрыты наукой египтологией.
Первая и решающая встреча Кирхера с Египтом произошла в Шпейере. Это было в 1628 году. Афанасий только что посвящен в сан и послан начальством для прохождения «испытательного срока» на один год в Шпейер, где должен в уединении предаваться духовным размышлениям. И вот однажды ему поручают разыскать какую-то книгу. Молодой ученый перерыл всю библиотеку, но того, что нужно, не нашел. Зато среди ее сокровищ он обнаружил роскошно иллюстрированный том.
На прекрасных рисунках были изображены египетские обелиски, которые папа Сикст V, несмотря на большие издержки, повелел отправить в Рим. Внимание Кирхера особенно привлекли странные фигуры, сверху донизу покрывающие грани этих мощных колонн. Вначале он принял эти удивительные знаки за вольное творчество древних каменотесов, за простые орнаменты.
Однако текст сочинения, в который он тотчас же углубился, вскоре вывел его из этого заблуждения. Там черным по белому было написано, что в загадочных иероглифических знаках изложена мудрость древних египтян и высечена она на камне для поучения народа. Но ключ к пониманию таинственного письма давно уже утерян, и ни одному смертному не удалось до сих пор раскрыть эту книгу за семью печатями.
И тогда душа будущего исследователя зажглась желанием расшифровать иероглифы, прочесть тексты и перевести их. Не располагая необходимыми, по нашим нынешним понятиям, исходными гипотезами, без той сдержанности, которая ныне является железным законом всякой научной работы, он отважился взяться за тексты и выступил публично со своими переводами.
На рисунке мы приводим образец из его «Sphinx mystagogica».
Кирхер следующим образом объяснял эти иероглифы: «Возвращение к жизни всех вещей после победы над Тифоном, влажность природы, благодаря бдительности Анубиса» (по И. Фридриху). Любой неспециалист легко может понять, как Кирхер пришел к этому переводу: «влажность природы» он вычитал из волнистой линии, которая в действительности означает «вода», а «бдительность Анубиса» связывалась в его представлении с изображением глаза.
В другом случае он переводит целым предложением написанный египетскими буквенными знаками римско-греческий царский титул «автократор» («самодержец»); причем это его толкование невозможно принять даже при самом сильном желании: «Осирис - создатель плодородия и всей растительности, производящую силу которого низводит с неба в свое царство святой Мофта».
«Нелепости» - так совершенно справедливо названы переводы иероглифов, сделанные Кирхером. Однако те, кто с излишней резкостью говорил о его «неслыханной дерзости», упускали из виду, как тесно вынужден был Кирхер примыкать к «бредовым идеям» Гораполлона, отвечая идеалу ученого своего времени и сколь полно соответствовали его нелепые фантазии не только мистической оценке всего, что касалось исчезающей древности, но и прямо-таки болезненному пристрастию XVI и XVII веков к искусственным символам и аллегориям.
Египетская письменность содержит три совершенно различных вида письменных знаков, что современному человеку кажется поначалу весьма странным; это - словесные знаки, фонетические знаки и детерминативы.
Словесные знаки представляют собой знаки, передающие при помощи рисунков понятия конкретных существ и предметов без учета произношения. По примеру исследователей клинописи вместо наименования «словесный знак» был введен термин идеограмма (или логограмма). Но наряду с чувственно воспринимаемыми предметами и существами есть также и чувственно воспринимаемые действия, т. е. глагольные понятия. Для них также могут употребляться словесные знаки без указания звучания.
Кроме того, отвлеченные понятия и действия (следовательно, имена существительные и глаголы) могут быть выражены идеографически при помощи описательных рисунков, например «старость» - посредством рисунка согбенного человека с палкой, «юг» - посредством изображения характерной для Верхнего Египта лилии, «прохладный» - сосуда, из которого льется вода, «находить» - цапли и т.д.
Звуковые знаки, называемые также в противоположность идеограммам фонограммами, могут быть в египетском весьма разнородными. Целое слово может заменять другое слово исходя из звучания, как если бы мы по-русски изобразили косу как орудие труда, нарисовав женскую косу, или глагол печь - нарисовав отопительную печь и т.д. Так, рисунок для египетского слова wr «ласточка» употребляется также для слова wr «большой», hprr «жук» обозначает также hpr «становиться». При этом гласные, стоящие между согласными, совершенно не учитываются (о чем еще будет идти речь ниже). Затем рисунки для более коротких слов могут употребляться для написания частей более длинных слов. Так, слово msdr «ухо» может быть составлено так: ms «хвост» + dr «корзина» = msdr.
Правда, уже у Климента Александрийского можно было прочесть, что иероглифы наряду со словами-знаками содержат и простые буквы. Но именно во времена Кирхера менее чем когда-либо были склонны этому верить: иероглифы - это просто символы, а если греческий перевод надписи на обелиске (был один такой перевод) не содержит ничего глубокомысленного, то он-то и ошибочен; таковым немедленно объявил его и Афанасий Кирхер!
И все-таки даже в этой области (другие его научные открытия получили признание) Афанасий Кирхер оставил потомству нечто поистине значительное. Он первый (в своем труде, вышедшем в Риме в 1643 году) определенно показал, что коптский язык, тогда все более забывающийся язык египетских христиан, был древнеегипетским народным языком - вывод, который во всяком случае не мог считаться в то время само собой разумеющимся и который еще и позднее оспаривался и даже подвергался насмешкам со стороны именитых ученых.
Основными материалами для изысканий в области коптского языка Кирхер был обязан своим тесным связям с римской Конгрегацией пропаганды, высшим папским миссионерским управлением, где сходились нити руководства широкой сетью миссионеров, разбросанных по всему миру.
Кирхер издал коптский словарь и даже коптскую грамматику и тем самым весьма способствовал пробуждению интереса к изучению этого древнего народного языка. В течение более двухсот лет его труды служили отправным пунктом всех исследований, предпринимавшихся в области коптской филологии.
И в этом неоспоримая заслуга Кирхера. Ибо Шампольон, расшифровавший позднее иероглифы и ставший классическим образцом дешифровщика, еще будучи почти ребенком, шел от этого открытия.
Примечание переводчикаАфанасий Кирхер (1602 - 1680), «ученый иезуит», «последний человек, который знал все», «Хорхе Луис Борхес 17 века», «ученый шарлатан» и «ученый невежда» был одним из известнейших интеллектуалов своего времени; его прекрасно иллюстрированные книги читала вся Европа (не исключая и допетровской России), его эрудиции дивились единоверцы-католики, противники-протестанты, последователи и критики. В область интересов Кирхера входили темы, которые ныне принадлежат таким разнообразным дисциплинам как богословие, древняя история, археология, религиоведение, египтология, синология, геология, гидравлика, оптика, химия, физика, сейсмология, астрология, математика, гебраистика, арабистика, история искусства и архитектуры. Главной миссией всей жизни иезуита-энциклопедиста было составление огромного компендиума знаний, древних и современных, которые бы исчерпывающе описали мир и Бога, подчинив это описание ортодоксальной католической догматике, как она сложилась к его, Кирхера, времени. Исток человеческого знания Кирхер видел в древнем Египте, который был страстью всей его жизни: наиболее известным сочинением Кирхера по сей день является огромный свод «Эдип Египетский» (1652-1654), истолкование «философии египтян» на основе авторского прочтения иероглифов (не имеющего ничего общего с их подлинным значением). В эпоху Просвещения Кирхер был вдоволь осмеян новоевропейскими учеными: практически ни один из его значимых научных выводов не был признан верным последующими поколениями. Вместе с тем Кирхер оказал огромное влияние на культуру, оказавшись первым профессиональным исследователем-писателем (он в значительной степени снабжал себя за счет продажи своих сочинений и их регулярных переизданий) и в известной степени воплотивши идеал барочной мультимедийной «энциклопедии всего», в которой изображение играло ничуть не меньшую роль, чем текст.
В истории западного эзотеризма Кирхер остался как автор «суммы» магии, каббалы, астрологии и герметизма Эпохи Возрождения. С его страниц не сходят имена Марсилио Фичино, Пико делла Мирандолы, Джамбатиста Порта, а также отсылки к герметическому корпусу, Халдейским оракулам, орфическим гимнам, Зохару и Сефер Йетцира. Поскольку значительная часть наследия Кирхера посвящена изучению языческой древности и объяснению древних религий, он имеет значение также для (пред)истории современного язычества. Переведенная глава представляет собой изложение кирхеровой теории языческого богословия - которое повлияло на таких значимых исследователей религии как Джейкоб Брайант (1715 - 1804) и Шарль-Франсуа Дюпюи (1742 - 1809). Хотя нельзя сказать, чтобы Кирхер в своей теории был оригинален (он сам постоянно ссылается на авторитет Макробия и Порфирия с их «монистическим» истолкованием языческих пантеонов), его системный подход к разрозненным (а зачастую - неполным и неверным) данным о древних культах в значительной степени напоминает классификации нового язычества - от Георгия Гемиста Плифона до наших дней. С викканской точки зрения, более чем примечательна попытка свести весь пантеон к "развертыванию" первичной божественной пары - Солнца и Луны. Все это, несмотря на полную несостоятельность собственно исторических данных Кирхера и его католически-тенденциозного объяснения древних религий, делает его текст весьма интересным.
Литература: Athanasius Kircher: The Last Man Who Knew Everything / ed. P. Findlen. N.Y., L.: Routeledge, 2004.
АФАНАСИЙ КИРХЕР
Obeliscus Pamphilius, то есть, Изъяснение новое, и прежде не предпринимавшееся, Иероглифического обелиска, который недавно со старого ипподрома цезаря Антонина Каракаллы, переместил на Forum Agonale, восстановив его в целостности и украсив им Вечный Город, ИННОКЕНТИЙ ДЕСЯТЫЙ, Великий Понтифик. На каковом обелиске запечатленная в иероглифических символах теология древних, согласно различным свидетельствам египетской, халдейской, еврейской, греческой древности и учености, священной и мирской, здесь выносится на свет.
(Kircher A. Obeliscus Pamphilius… Romae: Typis Ludovici Grignani, 1650).
Книга III. Mystagogia Aegyptiaca.
/246/
Глава ΧΙΙΙ.
Все боги сводятся к Солнцу, а все богини - к Луне
Так устроена человеческая природа, что, отвергая все то, что ненавистно чувствам, она всеми силами стремится к тем предметам, которые суть желанны, полезны и благоприятны. Очень многим казалось чрезвычайно тягостным познавать Бога лишь интеллектом, не прибегая к помощи зрения. Поэтому, коль скоро они не видели ничего прекраснее и полезнее Солнца, они и посчитали его Богом. Тем более, что Солнце, хотя и не занимает все пространство своим огромным телом, приносит земле и растениям жизнь и здоровье, а другим звездам сообщает свет, и самый небесный свод делает видимым. Об этом изящно говорит Минуций Феликс в «Октавии»: «Обрати внимание опять на солнце, утвержденное на небе: оно разливает свои лучи по всем странам: всюду оно присутствует, всему дает себя чувствовать и никогда не изменяется его светлость». И даже сам Плиний, который
/247/
насмехался над баснословием о богах, говорил: «Скажет ли кто-то, что нам надо искать другого Бога, помимо Солнца?». Есть и такие, кто говорит, будто [греческое слово] ἥλιος (Солнце) произошло от еврейского אל
, которое значит «Бог». В первую же очередь Макробий многочисленными аргументами стремится убедить нас в том, что все боги сводятся к Солнцу, и оно одно есть Божество, которое почитают, под многочисленными именами, все народы. Однако, чтобы в этом разобраться, необходимо глубже рассмотреть наш вопрос. В первые века после Потопа, когда люди с трудом стремились постичь высочайшего Господа всей вселенной, φῶς ὀικοῦιτα ἀπρόσιτον [обитающего в неприступном свете], они подметили влияние небесных тел на все те вещи, которые необходимы для жизни, о чем шла речь выше. Не различая того, что чисто по природе и свойственно высочайшему, эти нечестивцы, рисуя Божество таким, каким его видело их потрясенное чувство, не признавали другого Бога, кроме того, который определяет чередование света и тьмы, движения и покоя, ночей, дней и лет, погоды и непогоды, движимые естественным разумом, и совращенные с пути, как мы читаем в Писаниях, которые полагаем святыми. По этой причине халдеи, уже в первые времена после Потопа, когда был оставлен культ истинного Бога, приняли такую философию, как повествуется в книгах 1 и 2. Вышеприведенные цитаты Рамбама говорят об этом подробно. Халдеи считали величайшим из богов Солнце (которое финикийские теологи называют также μόνον ὀυρανοῦ Θεὸν, [единственным Богом неба]). Планеты же и прочие небесные тела, которые словно слушаются повелений Солнца, первые [мудрецы] египтян называли δωδεκαμόρια, знаменосцами и Θεοὶ βουλαῖοι, богами-советниками, планеты же ῥαβδοφόροι, то есть ликторами, стражами, всегда пребывающими в консистории пылающего Солнца. Я полагаю, что это нечестивое заблуждение овладело людьми не сразу после потопа, но первоначальные поколения впитали его не так много веков спустя: так я понимаю слова Моисея в 4 главе Книги Бытия: «тогда начали אז הוחל לקרא בשׁם יהוה
профанировать имя Иеговы, призывая его». Ведь глагол חלל
означает как «начинать», так и «профанировать», «осквернять» - в последнем смысле он применяется в Книге Левит, гл. 19: לא חללת שם אלהיך
. «Не произноси имени Господа Бога твоего всуе». В еврейском этим слова имеют одинаковое звучание. «Тогда осквернено было призыванием имя Иеговы», как разъясняет это Онкелос, и другой халдейский толкователь, сын Узиэля, скрывавшийся под именем Ионафана, Раши, Радак и другие, которые понимали это место Моисея так, что здесь говорится о введении новых божеств. Осквернить же призыванием имя Иеговы - значит, другими словами, святейшее это имя, которое обозначает творца и Господа всей вселенной, применять нечестиво к сотворенным вещам. Замечательно об этом говорит Иосиф Флавий, когда пишет, что первые 7 поколений после потопа Единого Бога Наилучшего и Величайшего считали δεσπότην εἰναι τῶν ὅλων [владыкой Всего], а после отступились ἐκ τῶν πατρίων ἐθισμῶν [от отцовских обычаев], т.е. стали поклоняться вещам сотворенным, или небесным телам.
Отсюда происходит первый принцип, применимый к вымышленным богам египтян: все они сводятся к фигурам Осириса и Исиды, то есть Солнцу и Луне. Это их качества мистически символизируют различные виды священных животных, как коршун - огненную силу Солнца или Луны, козел - плодородие,
/248/
влажность - крокодил, ибис - силу поглощать все вредное, быки - силу зреющих плодов, и так далее, как об этом подробнее говорится в различных частях этого сочинения. По той же причине главным символом халдеев был огонь, у персов - Митра, у вавилонян - Бел, у евреев - Таммуз, у финикийцев - Адонис, и т.д. Последнего, финикийцы, восприявшие тот первый род теологии, о котором у нас идет речь, считали ἀποῤῥὼξ, наместником или даже «знаменем» Солнца, царя небес. Поскольку, по причине удаленности от земли небесных тел, им трудно было приносить жертвы непосредственно, люди рассудили, что им разумно посвящать символы, которые бы соответствовали природе каждого из них. Дракона филистимлян, чья фигура составлена из частей человека и морских животных, неверно рассматривать как кого-то иного, чем Нептун, Амфитрита, Салакия, Океан или Фетида, или все они вместе, то есть, самое море (каждому из богов мог быть свойственен как тот, так и другой пол, как мы покажем во многих других местах), как свойственный раннему грубому веку символ великого божества в священном собрании предводителей природы. Ведь, таинственность фигуры Дагона не позволяет предположить, что это лишь памятник умершему; то же касается рыб, которые, как говорили, были посвящены Дагону; им поклонялись как если бы они были символами моря, таким же образом, как телицы у египтян, по причине молока, которое они давали, сперва почитались как символы Земли, кормящей матери, потом также Исиды или Луны (ибо они признавали, что все пропитание происходит от благодетельных сил Земли и Луны), а также символы Солнца, означенного через небесный знак Тельца. Все это чествовалось высшими почестями, которые пристали чему-то божественному. В первые века таким образом почитали только благодетельные силы природы, потом же, когда появился культ демонов, почитание распространилось на все, что было угодно суеверию, и на бесов, фигурировавших под именами умерших людей, и на Солнце и Луну, и все остальные, наиболее выделявшиеся своей светлостью небесные тела, на море и на землю, и на все остальные действующие части природы. Им всем совершали обряды перед посвященными им статуями и колоннами, таким образом, что, продвигаясь по пути заблуждения, нечестивцы уже не могли уловить разницы ни между мертвыми людьми и демонами, ни между теми и другими и природными свойствами вселенской машины, ни даже между теми именами, которые они давали тем, другим и третьим. Потому Луна, Венера, Земля - все сливаются в фигуре Астарты, Луна, Венера и Море - в образе Дагона, а все они вместе - в Исиде; Солнце, Юпитер, Сатурн - в Ваале, Молохе и Осирисе; все идолы, изображай они героя или демона, от частого взывания к нему, порождавшего неисчислимые бредни наяву, безнадежно смешивались друг с другом. Отсюда произошли боги домашние и бесчисленные гении, о которых мы скажем ниже; отсюда же равно многочисленные Луны, Венеры, Солнца, Юпитеры, Сатурны; отсюда бесчисленные у всех народов статуи, поставленные древле выдуманным богам, отличавшиеся между собой лишь по разным именам, звучавшим на разных языках. Столь же похожими были между собой и обряды язычников. И так у древних из многообразного культа единого божества возникло πολυθεεία [многобожие], о котором сказано ниже. Греки же, следуя египтянам, евреям, халдеям, вавилонянам, финикийцам, добавили к их пантеонам бесчисленные генеалогии богов; которые все своим корнем восходят к одним лишь Солнцу и Луне. Так, согласно Макробию и прочим авторам, процитированным выше, Сатурн, Юпитер,
/249/
Плутон, Аполлон, Вакх, Меркурий, Геркулес, Эскулап, Нептун, Вулкан, Марс, Пан, Эол, были ничем иным, как различными свойствами Солнца.
Поскольку солнце своим движением отмеряет времена и годы, оно зовется Сатурном. Поскольку оно является господином всех небесных тел и всего мира, его называют Юпитером. Поскольку оно проникает своими лучами повсюду, и все освещает, оно - Аполлон. Солнце именуется Меркурием, поскольку из-за него возникают метеоры, чертящие свой путь по небу. Оно - Нептун, поскольку властвует над морем и реками. Оно - Плутон, поскольку управляет подземными областями. Оно - Вакх, поскольку властвует над винной субстанцией и прочими жидкостями, без которых ничто не может созреть. Поскольку Солнце обладает укрепляющей силой, оно именуется Геркулесом. Солнце получило имя Вулкана от своей огненной природы, а Марса - от жара, который пробуждает в живущих: отсюда происходят болезни кожи, безумие, войны, человекоубийства и тому подобные дела Марса. Солнце называется Эскулапом по причине оздоровления, которое оно дает телам и душам, Паном - из-за плодородия, которое оно сообщает всему. Солнце - Эол, поскольку, притягивая в одно место большие количества воздуха, оно вызывает ветра и бури. Когда же различные эти свойства находили у других планет, которые, под влиянием солнечного света, вызывали похожие эффекты, им также приписывались эти божественные имена. Если Солнце, единое по природе, многообразное по свойствам, называли активным началом всех вещей, то Луну, также единую, но многообразную силою, изображали пассивным началом вещей и супругой Солнца. Ее именовали великой Матерью Богов, так, что каждая из богинь могла быть сведена к ней. Сначала Луну называли Реей, поскольку она подлежит истечению Солнца, как жена мужу, и является как бы матерью самого порождения. Она называется Церерой, поскольку начальствует над плодами, Люциной, поскольку, развевая мрак ночи, она благодетельным светом оплодотворяет почву, эту изнанку мира, Венерой, по причине плодородной семенной жизни и стремления к порождению вещей, а поскольку таковое состоит в жидкости, сама она изображается рожденной из морской пены. Она Юнона, по-гречески ἤρα, от воздуха (aer), над которым начальствует, называясь, от семян земли и растений, которые производит на свет (proserpere facit), Прозерпиной, а от цветов (floribus) и бутонов - Флорой. Она Диана, по причине увлажняющей силы Луны, которая порождает многое в лесистых и плодородных местностях. Имени Минерва же она удостоилась по причине лунного тепла, которое, как мы говорили выше, способствует развитию талантов. Она называется Гекатой нижней и подземной из-за сотен родов вещей, которые она порождает в подземном мире, Фетидой - в качестве управляющей морями и потоками, а Беллоной - от того жара, который избыток желчи производит в телах. Чтобы не казалось, будто мы защищаем лишь собственные утверждения, я посчитал уместным подтвердить вышесказанное одним лишь свидетельством Евсевия. Он пишет:
«Внимай этому прилежно: они называют силу огня Вулканом и ставят ей статуи в человеческом образе, с голубой шапкой на голове, символизирующей небесный свод, где находится целостный и чистый огонь. Ведь тот огонь, который упал с неба на землю, был слабее небесного, и нуждается в топливе, и потому Вулкан изображается хромым. То же свойство, находимое в Солнце,
/250/
они называют Аполлоном, очевидно, по движению его лучей, ведь по-гречески πάλλειν значит «двигать». Аполлона, согласно певцам, окружают девять муз, то есть 7 планетарных орбит, восьмая сфера, и та, последняя, которая есть Луна. Ему посвящают лавр, ибо это дерево огненное по природе, отчего оно ненавистно демонам, а еще потому что, будучи сжигаемо, оно издает громкий треск, что отличает его как дерево предсказания. Это же божество, поскольку оно целит больных и прогоняет болезни, называют Геркулесом, приписывая ему двенадцать подвигов, ибо солнце проходит через двенадцать знаков Зодиака. Геркулеса наделяют шкурой льва и булавой: булава означает неравное движение Солнца, шкура - знак, в котором Солнце более всего показывает свою силу. Целительную силу Солнца обозначает Эскулап, чей посох, как говорят, поддерживает болящих. Этот посох обвивает змей, символ душевного и телесного здоровья. Ведь сведущие в естественных вещах говорят, что, хотя остальные пресмыкающиеся обладают наиболее грубой и земной природой, змея отличается удивительными свойствами: ведь она лечит нездоровье тела, и сама слывет знатоком лекарств. Это змеи обнаружили растение, улучшающее зрение, и говорят даже, что они знают некую траву, которая способна омолаживать. Огненное свойство Солнца, благодаря которому зреют плоды, именуют Дионисом. В свершении его годового круга его называют Гором. Поскольку та сила, которая дает нам плоды, тем самым умножает богатство, ее называют Плутоном. Поскольку в этом же свойстве скрыто разложение, говорят, что Плутон обитает вместе с Сераписом. Кербера изображают трехглавым, потому что Солнце имеет три основных положения в верхней части небес: восход, закат и полдень. Луну же именуют Дианой, которая, хотя она и дева, тем не менее является родовспомогательницей Люциной, ибо новолуние не в малой мере способствует родам. То, чем для Солнца является Аполлон, тем для Луны является Минерва, означающая благоразумие. Луна далее называется Гекатой по причине различия форм, которые это небесное тело принимает, в зависимости от его удаленности от Солнца. Ее свойства трехчастны. Свойства новолуния изображаются бело-золотыми одеждами богини и несомым ею факелом. Корзина, которая изображается у среднего тела Гекаты, означает, что с возрастанием света Луны зреют плоды. Силу полной Луны изображает плодотворящий цвет, ибо ей дается в руку золотая ветвь, поскольку сама она воспламеняется от Солнца, а мак посвящается Гекате по причине его плодовитости и множества душ-семян, которые обитают в нем, как в городе. Ведь мак - это символ города. Диана несет лук, поскольку боль родов очень остра. Говорят, что плодоносящая сила, которую именуют Церерой, живет вместе с Луной, которая увеличивает ее; ведь Бона Деа, Благая Богиня, одержима могуществом Луны. Луна также забирает себе Диониса, отчасти потому что он, рогатый, бог плодородия, отчасти, потому что он символизирует область облаков, которая простирается непосредственно под Луной. Свойства же Сатурна - медлительность, холодность; их приписали Сатурну как времени, изображая его стариком, ибо время старит все. Из четырех времен года те, о которых говорится, что они открывают врата воздуха, мы приписали Солнцу, другие же - Церере. Корзины, которые несут божества этих сезонов, наполнены цветами (ее несет Весна), или колосьями (ее несет Лето). Свойство Марса, поскольку оно огненно и связано с кровью, они поставили главой над войнами. О Венере они сказали, что ей принадлежит свойство порождения и причина семени и желания; она изображается выходящей из моря, поскольку это влажная и горячая стихия, и частым движением своим порождает пену, которая есть символ семени. Силу речи и толкования назвали Меркурием, коего изображали вытянутым и стоящим прямо по причине напряженности речи, хотя здесь изображается и семенная
/251/
сила слова, простирающаяся повсюду. Но когда требовалось изобразить составную речь, часть ее изображали Солнцем, и именовали Меркурием, часть - Луной, которую звали Гекатой, часть - вселенной с именем Гермопан, ибо он есть семенная сила всего» .
Так Евсевий передает слова Порфирия. Чтобы читатель мог легче воспринимать то, о чем сказано выше, уместно рассуждение о многообразных силах Солнца и Луны, которые, как мы показали, и суть языческие боги и богини, изложить в виде символических схем.
Разъяснение следующей фигуры или схемы на с. 252.
На следующей ниже схеме полагаются две фигуры, первая - Солнца, вторая - Луны. Каждая сияет 12 лучами, которые словно 12 перстов, коими производятся разнообразные природные действия; они суть различные природные свойства, через которые Солнце и Луна, Управители всего мира, руководят всем. Их древние понимали под именами различных богов, чьи имена, согласно обычаю различных народов, размещены по окружности фигур.
| 12 главных языческих богов, которым соответствуют различные свойства единого Солнца, суть следующие. 1. Юпитер, сила, проникающая всю вселенную. |
12 главных языческих богинь, которым соответствуют различные свойства Луны, суть следующие. 1. Церера, сила, производящая плоды. |
/253/
Из этих схем явственно следует, что все эти боги и богини, выдуманные мифологами, суть ничто иное, как множественные свойства единых Солнца и Луны, которые, если объединить их, можно по их лучам как бы проследить к центру, ибо все эти лучи делят единую общую природу. Этими двумя природами все, что содержит чувственный мир, живет и питается. Они отмеряют года, месяцы и прочие отрезки времени. От них зависит жизнь всех растений и животных. На это Солнце и его супругу-Луну, указывает всякая языческая теология, которую, как мы уже неоднократно говорили, все народы восприняли от египтян, кои первыми из смертных воздвигли этот огромный пантеон, где все боги сводились к Солнцу и Луне, именовавшимся Осирисом и Исидой. Египтянам последовали халдеи со своими Сатурном и Реей, которым, как те Осирису и Исиде, они приписывали все. Халдеям подражали евреи, установившие культ Ваала и Астарты, как финикийцы - культ Адониса, или Таммуза и Венеры, персы - Митры и Аннаиты, ханаанеи - Молоха и так называемой Венеры, моавитяне - Хамоса и Ваал-пеор, филистимляне - Дагона и Атаргатис.
Чтобы читатель мог разобраться в многообразии культов богов и богинь у разных народов, здесь показалось уместным разместить таблицу их параллелей, из которой можно было бы узнать, какие из вышеназванных богов соответствовали друг другу у разных народов, а какие различались, и чем различались. Хотя, как мы показали, все боги и богини сводятся к одному и тому же, то есть Солнцу и Луне, а, следовательно, к единой материальной силе Солнца, поскольку различные боги и богини суть ничто иное, как различные свойства и действия Солнца, в нашем интеллекте они присутствуют формально в виде отдельных понятий. Разум повелевает нам не смешивать их, и чтобы читателю проще было следовать этому повелению разума, мы сводим все языческие божества обоего пола к египетским, от которых они произошли, чтобы смысл нашего рассуждения был зрим явственнее.
/254/
| Параллели между вышеназванными богами | ||
| У египтян | У евреев, халдеев, вавилонян и прочих восточных народов | У греков и римлян |
| ОСИРИС | Таммуз, Бел, Сатурн, Рефан | Юпитер, Зевс, Аммон |
| АРУЭРИС, Дионис | Хамос, Мот | Вакх |
| ХОН | Сандес, Диодас, Десанай, Дорсан | Геркулес, Геракл |
| ФАЛЛОСИРИС | Ваал-пеор | Приап |
| АНУБИС | Марколис, Маргемат | Меркурий. Гермес |
| ГОР | Адонис | Аполлон, Феб |
| СЕРАПИС | Тамуз | Плутон, Дит |
| ТИФОН | Молох, Митра | Марс, Арес |
| СТАТУЭТКИ ИСИДЫ | Терафимы, хаманим | Pattaeci, Dii Averunci |
| У египтян | У евреев и прочих восточных народов | У греков и римлян |
| ИСИДА горняя | Астарта | Венера, Афродита |
| НЕФТИДА | Деркето | Фетида |
| ИСИДА преисподняя | Атаргатис | Прозерпина, Церера |
| ИЛИФИЯ | Милитта | Геката |
| ИСИДА небесная | Велисама | Анаитис |
| ИСИДА многогрудая | Суккот Бенот, Кабар, Венера Азиатская | Милитта, или Великая Мать Богов, Земля |
Пер. с лат. Гарсиа (1680-11-27 ) (78 лет)
Биография
Преподавал философию и восточные языки в Вюрцбурге ; перешёл во время тридцатилетней войны в Авиньон к иезуитам, потом в Рим , где преподавал математику. Один из учёнейших людей своего времени, он написал много трактатов по самым разнообразным предметам, где рядом с точными сведениями сообщаются басни без малейшего критического к ним отношения.
Из его сочинений по физике и математике известны
- «Ars magna lucis et umbrae» (),
- «Musurgia universalis» (о звуке и музыке, в том числе содержит теорию аффектов ),
- «Organum mathematicum».
Представления о строении Земли изложены в его работе «Mundus subterraneus» («Подземный мир», 1664), зоологические знания того времени были суммированы Кирхером в книге «Arca Noae» («Ноев ковчег», 1675).
Из филологических и антикварских его печатных работ известны:
- «Prodromus copticus» ()
- «Oedipus Aegyptiacus» (),
- «China monumentis … illustrata» () и др.
Известен своими трудами по египтологии с попыткой дешифровки египетских иероглифов. Он составил грамматику коптского языка , и его описаниями позднее активно пользовался Шампольон , достигший первых реальных успехов.
Особую известность получила составленная Кирхером Иллюстрированная Энциклопедия Китайской Империи ( , ), в которой собрал сведения и карты о Китае, поступившие от посещавших Рим иезуитов из Китая, включая Михала Бойма , Альваро Семедо , Мартино Мартини и Йоханна Грюбера . При этом в энциклопедии были перемешаны научные сведения с фантастическими псевдоисторическими интерпретациями.
Многими исследователями считается изобретателем устройства для статической проекции - волшебного фонаря .
Эта и другие книги Кирхера были в библиотеке сэра Томаса Брауна , как и в библиотеках многих других просвещённых европейцев XVII в.
Память
Напишите отзыв о статье "Кирхер, Афанасий"
Литература
- Насонов Р. А. Афанасий Кирхер // Большая российская энциклопедия . Т. 14. М., 2009, С. 50.
- Йейтс Ф . Джордано Бруно и герметическая традиция. М.: НЛО, 2000, С. 367-372 (а также по указателю)
- Томсинов В. А. «Краткая история египтологии» (Кирхеру посвящена отдельная глава)
Ссылки
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- (рус.) из «Oedipus Aegyptiacus» Афанасия Кирхера
- (рус.) из «Oedipus Aegyptiacus» Афанасия Кирхера
Отрывок, характеризующий Кирхер, Афанасий
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
Одной из главных научных сенсацией XVII века стала расшифровка Афанасием Кирхером египетских иероглифов. Его доводы были убедительны и воспринимались как бесспорные. Почти через два столетия выяснилось, что Кирхеру удалось правильно разгадать значение только одного знака. Если бы Кирхер дожил до этого времени, ему, конечно, пришлось бы признать свою ошибку, и, тем не менее, он вряд ли бы отказался от своих «египетских» исследований. Заложенный в них скрытый смысл не выявлен до конца и сегодня.
Когда Кирхер был еще маленьким ребенком, он купался около мельницы и попал под лопасти мельничного колеса. Шансов на спасение, практически, не было никаких. Жернова должны были неминуемо растереть его в порошок. Чудом он остался жив и отделался испугом. А через год во время конных скачек обезумевшая толпа вышвырнула его прямо под копыта мчавшихся лошадей. Они пронеслись над ним, не причинив никакого вреда. И впоследствии Кирхер часто оказывался рядом со смертью, но всякий раз в последний момент приходило спасение. Он поранил ноги, началось нагноение, которое не оставляло надежды на исцеление, ночью он помолился и проснулся совершенно здоровым. Под ним треснула льдина, когда он переправлялся через реку, и он провалился в воду, но выплыл невредимым. Солдаты-протестанты были готовы его повесить, но пощадили, пораженные его самообладанием.
Афанасий Кирхер родился в три часа утра 2 мая 1602 года в Гейзе в германском герцогстве Гессен-Дармштадт. Его отец доктор теологии Иоганнес Кирхер был человеком очень образованным, но бедным, так как потерял свое место вследствие политических волнений. Афанасий занимался в школе иезуитов (он мальчиком вступил в орден), и изучал еврейский язык под руководством раввина.
Его блестящие способности проявились рано. Архиепископ Майнца, до которого дошли слухи о необычных красочных фейерверках, устраивавшихся Кирхером, и об изобретенных им удивительных оптических приборах, пригласил его к себе на службу. Но Кирхер чувствовал, что ему, как и его отцу, не удастся наладить свою жизнь в Германии, которую раздирали распри между католиками и протестантами.
Однажды его разбудил странный шум. Он кинулся к окну и увидел во дворе марширующих солдат. Когда к окну подошел его сосед, солдаты исчезли. Кирхер нередко видел то, что оставалось невидимым для его окружения, и на этот раз он не сомневался, что имел дело с предзнаменованием. Он покинул Вюрцбург, где жил в то время, накануне внезапного вторжения в него армии шведского короля-протестанта Густава II Адольфа. Кирхер бежал во Францию в Авиньон, откуда он перебрался в Экс-ан-Прованс, и больше никогда не возвращался на свою родину.
Не случайно первой опубликованной работой Кирхера была диссертация о магнетизме. Магниты всегда привлекали внимание ученого. Кирхер верил, что все тайны природы можно объяснить, исходя из нескольких универсальных принципов. Столкновение шаров, полет стрелы, кипение воды, замерзание льда – мы наблюдаем множество различных физических и химических процессов, но в их основе только две силы: притяжение и отталкивание. Изучать эти силы проще всего там, где они проявляются наиболее наглядно, на магнитах. Надо еще учитывать, что во времена Кирхера магниты причислялись к драгоценным камням и применялись в некоторых магических обрядах.
Кирхер воспользовался учением о симпатии и антипатии, которое до него развивал знаменитый итальянский оккультист Джамбаттиста делла Порта (1535 – 1615). Мы привыкли к тому, что магниты потому и называются магнитами, что только они обладают магнетическими свойствами. Два куска дерева или два цветка вроде бы друг друга не притягивают и не отталкивают. Для делла Порты и Кирхера все было не так. По ним магнетическими свойствами обладают вода и камни, растения и живые существа, и между любыми вещами на земле (и не только вещами, но даже словами) могут возникнуть отношения симпатии и антипатии. Как всегда Кирхер не ограничивался изложением своих теорий, но приводил рисунки многих устройств, работающих на принципах притяжения и отталкивания. Хотя определенные утверждения Кирхера вызывали подозрения в занятиях запрещенными искусствами, для ученого его исследования ничего общего с магией не имели. Да, это был оккультизм, но никак не магия.
Есть основания полагать, что обширный труд Кирхера о магнетизме, в котором был и раздел, посвященный лечению с помощью магнитов, прочел в годы учения в высшей иезуитской школе в Диллингене Франц Антон Месмер (1734 – 1815) и именно эта книга подтолкнула его к занятиям животным магнетизмом. Кирхер был не только первым, кто серьезно заговорил об использовании магнитов в медицине, он писал об электричестве и экспериментах с ним и употреблял понятие «электромагнетизм».
Вряд ли в те времена был в Европе еще один человек, владевший столькими языками, сколько знал Кирхер. Сохранилось 2291 его письмо. Большая их часть написаны на латыни, но Кирхер писал также на итальянском, немецком, французском, испанском, арабском, китайском, голландском, армянском, персидском, коптском и других языках. Между прочим, Кирхер переписывался и с увлекавшейся алхимией шведской королевой Кристиной.
Как магниты подсказывали путь к изучению разнообразных физических процессов, так должен был существовать ключ, помогающий объяснить различия языков, возникшие после строительства Вавилонской башни. Когда Кирхер впервые увидел египетские иероглифы, его охватило непонятное волнение. Он почувствовал, что ему указан путь к разгадке великой тайны, и принялся за расшифровку. Дело продвигалось быстро.
В Экс-ан-Провансе Кирхер нашел богатого и влиятельного покровителя. Сенатор Никола де Переск был под большим впечатлением от работ Кирхера по магнетизму и расшифровке египетских иероглифов, но французский аристократ, кажется, оказал своему подопечному медвежью услугу. Кирхер как раз получил из Вены приглашение заменить умершего великого астронома и астролога Иоганна Кеплера и стать придворным математиком императора Священной Римской империи Фердинанда II. А де Переск боялся, что в Вене Кирхер погрузится в астрологию и алхимию или начнет решать какие-нибудь инженерные задачи и забросит египтологию и магниты. Он написал папе Урбану VIII о поразительных открытиях гениального ученого, которого надо непременно пригласить в Ватикан.
Между тем, Кирхер не мог просто так отвергнуть предложение, которое сулило ему богатую жизнь и возможность спокойно заниматься наукой. Ехать в Вену через Германию он не мог. Его путь лежал через католическую Италию. Но с Кирхером вечно происходили странные и непредсказуемые вещи. Корабль, на котором он плыл, попал в бурю и вынужден был остановиться около небольшого острова. Капитан высадил группу иезуитов на берег, чтобы они отдохнули и переждали непогоду. Но когда море успокоилось, корабля уже не было. Проходившее мимо острова рыболовецкое судно доставило отчаявшихся путешественников назад в Марсель.
Кирхер снова попытался добраться до Вены. Однако ему не суждено было увидеть этот город. На море снова разыгралась буря, которая заставила корабль изменить маршрут. Вместо Генуи Кирхер оказался в Риме. Здесь его ждало неожиданное известие. Папа не захотел отказаться от возможности иметь на своей службе ученого, о котором ему с таким восторгом писал де Переск, и назначил его профессором математики, физики и восточных языков в главное высшее учебное заведение иезуитов Колледжо Романо.
Делать было нечего. Кирхеру пришлось остаться в Риме. Но императоры Священной Римской империи поддерживали Кирхера до последних дней его жизни. Он получал деньги и от римских пап. Каждую свою книгу и даже отдельные их главы он посвящал кому-нибудь из сильных мира сего. И те принимали посвящение с благодарностью. Потому что после появления в 1652 году исследования о египетских иероглифах не было в Европе ученого авторитетнее Кирхера. Даже люди далекие от науки слышали о мудреце, постигшим хранившиеся веками неразгаданными тайны знаков, на которых написаны магические тексты. Издатели платили ему огромные суммы. Он был, вероятно, первым ученым, который мог безбедно жить на свои гонорары. Кирхер оставил преподавание и сосредоточился на научной деятельности.
Неугомонный он продолжал доискиваться до первопричин явлений. В то время, когда можно было ожидать извержения, Кирхер не побоялся забраться в жерло вулкана Везувия, чтобы разобраться в механизме выброса огненной лавы. Кажется, ничто не могло его испугать. В 1656 году в Риме свирепствовала чума. Кирхер проводил все дни в уходе за больными и поисках лекарства от смертельной болезни. С помощью своего микроскопа он наблюдал микроорганизмы и высказал предположение, что именно они становятся переносчиками инфекции.
Круг интересов Кирхера был невероятно широк. Он составил обстоятельнейшую музыкальную энциклопедию, в которой было, кажется, все, касающееся музыки: история и мифы, теория с применением математических методов, принципы создания музыкальных инструментов, учение об акустике, исследование пения птиц и способы использования музыки в медицине. В музыке он видел универсальный язык и старался уловить его принципы. Он сам был композитором и разработал и описал автоматический орган и устройство, сочинявшее музыку для органа – своеобразный музыкальный компьютер XVII века.
Но чем бы ни увлекался Кирхер, он регулярно оставлял все свои занятия и возвращался к исследованиям египетских иероглифов. Он знал, что они подсказывают путь к корням не только языков, но и религий. Возникал вопрос, какое отношение египетские иероглифы имеют к религиозным основам? Кирхер хотел восстановить древнюю историю человечества. Ной, как и Адам, был не только носителем духовной мудрости, но знал также науки и искусства. Он учил им своих сыновей в течение 350 лет после потопа. Все беды людям принесли мятежный сын Ноя Хам и его потомство, которое поселилось в Египте. Потомки Хама отказались от истинной веры и, чтобы отдалить от нее человечество, придумали мифы о множественности миров, господстве звезд над человеком и переселении душ. Сначала люди начали поклоняться звездам, затем идолам. Наконец, они начали общаться с демонами.
В “Великом зерцале” – чрезвычайно популярной всеобъемлющей средневековой энциклопедии, написанной библиотекарем и воспитателем детей французского короля Людовика Святого Винсентом из Бове (ок. 1190 – 1264), утверждалось, что сыном Хама был персидский маг Зороастр, который и обучил греков астрологии. В родственных связях между Хамом и Зороастром не сомневались и другие видные авторы христианской церкви.
Они верили и в то, что египетские учения стали источниками язычества древних греков и римлян. Кирхер же пошел дальше. Не только в верованиях греков и римлян, но и в религиях народов Индии, Китая, Японии, в культах американских индейцев Кирхер находил общие черты.
В то время миссионеры-иезуиты отправлялись во все концы света. Они были хорошо подготовлены. Знали языки и присылали подробные отчеты о государственном устройстве, флоре и фауне, климате, питании, одежде, занятиях и обычаях местного населения. Сам Кирхер готовился стать миссионером в Китае, но по каким-то причинам его поездка сорвалась. Однако он регулярно читал сообщения своих коллег. И откуда бы они ни приходили, всюду он находил одни и те же языческие и магические принципы.
Кирхер подробно разбирал индуизм, буддизм, конфуцианство, астрологические знаки планет, их магические квадраты и свойства связанных с ними талисманов. По его словам, тот, кто знает великую цепь, соединяющую высший мир с низшим, знает все тайны природы и может творить чудеса. Найти связь между высшим и низшими мирами помогают египетские иероглифы, в которых сохранились следы древних мистерий, египетской мудрости, финикийской теологии, халдейской астрологии, пифагорейской математики, персидской магии. Кирхер не отрицал магию и ее возможностей. Он ее изучал со стороны, избегая всякого использования. Он говорил, что Зороастр и Гермес Трисмегист получили свои знания от дьявола. Поэтому запрет магии был для Кирхера вполне естественной вещью. Однако он жил во времена, когда за магические опыты и учение инквизиция казнила Джордано Бруно, мучила в тюрьме Томмазо Кампанеллу и преследовала многих других ученых. Неудивительно, что для таких ученых как Декарт Кирхер был, прежде всего, иезуитом, членом ордена гонителей науки и просвещения. К его работам подходили предвзято и не замечали содержавшихся в них гениальных мыслей.
Кирхер ошибся в расшифровке конкретных знаков, но основное его предположение о том, что коптский язык произошел от египетского, оказалось верным. Методы, которые он разработал специально для выявления смысла иероглифов, предвосхищали идеи математической логики.
Кирхер умер 27 ноября 1680 года, оставив около 40 обширных печатных работ и огромное множество рукописей, записных книжек, набросков. Он сделал множество изобретений и открытий, но главными для него всегда оставались «египетские» исследования.